- Вы смотрите за Прилюстенко. Не давайте лишней воли.
- Да он ничего...
- Я знаю его, следите, следите.
- Слушаюсь.
- Вы теперь не в моем подчинении. Советую вам как коммунист коммунисту. Держите меня в курсе дел.
Это тоже была война. Одна из сторон ее, неизбежная и необходимая, горькая и радостная, но деталь войны, которая останется в истории.
Не успел Сметанников закончить разговор с комдивом, в подвал ввалились возбужденные бойцы Прилюстенко и с ними наши Голубков и Ипатов. Они привели с собой плотного, низенького пожилого мужчину в хромовых сапогах, в драповом пальто с каракулевым воротником, с острой козлиной черной бородкой и закрученными усиками.
- Вот, товарищ комендант, поймали, - выпалил возбужденный Голубков, подталкивая в спину пленника.
- Кто таков? - нахмурился Прилюстенко.
- Не признается, а бабы говорят, Чурилов, бургомистр, - нашелся ответить Ипатов, раскрасневшийся не меньше своего друга.
- А-а-а, вот ты какой, голубчик! - прищелкнул языком комендант. Тебя-то нам и надо. Значит, Чурилов?
- Да, Чурилов, - вздохнул человек с бородкой, моментально смерив подвал острыми бегающими глазками.
- Бургомистр Великих Лук?
- Да, бургомистр.
Прилюстенко повернулся к Сметанникову и, показывая на него взглядом, представил Чурилову:
- А это новый, наш мэр города. Представляешь, фашистский холуй?
- Остановись, - попросил друга Сметанников. И к Чурилову: - Вы понимаете свое положение, гражданин бургомистр?
- Понимаю.
- Вы не сдались в плен, а вас пленили.
- Я не имел возможности...
- Предположим. Чтобы облегчить свою вину, вы обязаны помочь Советской власти быстрее навести порядок в освобожденном городе.
- Я снял с себя полномочия...
- Не в полномочиях дело. Нам нужно немедленно восстановить водопровод и свет. Давайте адреса ремонтных рабочих.
- Не помню.
- Назовите базы, склады, магазины, запасы в городе кабеля, труб, лесоматериалов...
- Это было не в моем ведении.
На улице, рядом с подвалом, грохнул снаряд дальнобойного орудия. За ним второй и третий. Стреляли из-за внешнего кольца окружения. Бойцы комендантского взвода заволновались. Подвал зашумел. Прилюстенко поддержал настроение своих солдат.
- Да что с ним разводить дипломатию, товарищ председатель горсовета, стараясь держаться официального тона, обратился он к Сметанникову. - Холуй надеется на спасение своих хозяев. Отправить его в трибунал и точка.
- Потребуй, чтобы сообщил список полицаев, - посоветовал Сметанников, тоже потерявший интерес к бургомистру.
- Слышал приказание председателя горсовета? - грохнул по столу Прилюстенко, упершись взглядом в бургомистра. - Список!
- Он в немецкой комендатуре.
- Фамилии.
- Не помню.
- Юлишь. Называй своих заместителей.
- Я работал один.
- Работал! Скажи - вешал, расстреливал, морил голодом... Где списки угнанных в неволю?!
- В комендатуре.
- Но их же составлял ты, землемер-эсер Чурилов. Список!
Подвал продолжал шуметь. Он явно соглашался во всем с комендантом и ждал скорейшей развязки.
Не вытерпел сержант Голубков.
- Пусть назовет, где хоронится фон Засс.
- Дельный вопрос, - поддержал Прилюстенко. - Отвечай, бургомистр.
- Я с ним не встречался.
- Совсем? Может, и не знаешь в лицо?
- Видел в последний раз месяц назад.
- Врешь!
Сметанников опять остановил Прилюстенко и обратился к Чурилову:
- Значит, вы ни в чем не желаете оказать содействия Советской власти? Мы так и передадим трибуналу, и тогда пеняйте на себя.
- Я выполнял приказы, - выдавил Чурилов.