Перед новым наступлением произошла смена командования. Наш комдив Кроник занял оборону с 178 дивизией в знакомых ему местах, а командиром 357 стал генерал-майор Александр Георгиевич Кудрявцев. Он сверстник Кроника, и биографии их сходны. Участник гражданской войны, вырос от солдата до генерала. Кажется, поспокойнее Кроника, пошире в плечах, носит усы. Новый комдив произвел приятное впечатление. Он быстро познакомился с офицерами штаба, с командирами полков.
Чуть раньше комдива прибыл новый начальник политотдела полковник Минин. Говорят, ленинградец.
На плечах врага
- Пошли, поехали, - были первые слова Алексея Голубкова, как только кончился артиллерийский налет и пехотинцы начали выбрасываться из траншей.
Он и не подумал усомниться, что сегодняшняя атака может захлебнуться и налет придется повторить. Нет, этого, по его мнению, не могло быть, а раз так, свертывай провод и закрывай на этом месте лавочку. Ведь все равно придется это делать, так лучше поскорее, чтобы не отстать от пехтуры.
А пехота действительно рванулась вперед лавиной. И не потому, что не встретила сопротивления. Нет, высотки и холмы, как и под Великими Луками, ощерились тысячами стволов. Но удивительное дело, сейчас наша пехота не кланялась пулям, не залегала, а так быстро и искусно обходила опорные пункты врага, что они моментально оказывались блокированными.
Конечно, не все высотки и стыки дорог падали моментально. Некоторые держались довольно долго. Их обходили танки и артиллерия, потому что делать им тут было нечего, следовало быстрее развивать прорыв. С непокорными оставались пехотинцы и минометчики.
Одна такая высота застряла на пути и нашей дивизии. Все полки и батальоны давно прошли вперед, некоторые оторвались на три километра. Четыре танка 59 гвардейского полка уже ворвались в Невель. Маневрируют колесами и траекторией артиллеристы. А эта паршивая, на вид похожая на египетскую пирамиду высота продолжает стоять, как бельмо на глазу.
Не трудно представить в эти минуты состояние командира дивизии и командира полка. Наступление только нашей части идет по фронту более трех километров. Идет успешно, быстро. И лишь одна малюсенькая точка, как заноза, портит общую панораму. Все думают, что она вот-вот рухнет, не стоит о ней особо беспокоиться, пожалуй, можно даже скрыть ее при первом докладе командующему армией.
Мимо злополучной высотки, стороной от нее, уже катят вперед некоторые тыловые подразделения, а высотка все огрызается, и у ее подножья падают все новые наши бойцы. Погиб герой великолукских схваток парторг Павел Наговицын.
Если бы эта высота была непокоренной в ряду других, как это было под Великими Луками. Но весь конфуз как раз в том и заключался, что она оставалась единственной, и это было несчастьем для дивизии.
Оттягивать к высоте силы от вырвавшихся на оперативный простор батальонов - неразумно. Подкинуть помощь из резерва - он тоже выпущен вперед. Кто мог подумать, что немцы приготовили такой сюрприз и именно на фронте нашей дивизии.
А наступление развивается с прежним размахом. Танкисты устроили в Невеле переполох. Задержали на железнодорожных путях готовый к отправке в Германию эшелон невольников. Блокировали склады с боеприпасами и продовольствием.
А трижды проклятая высота продолжала изрыгать огонь.
Все это происходило в продолжение получаса или, в крайнем случае, сорока пяти минут. В прошлых наступлениях подобный инцидент мог остаться незамеченным долгое время. Во всяком случае, неизвестным для командующего армией и, тем более, фронтом. Теперь же все оборачивалось по-другому. Темп наступления открывал всем глаза...
Высотку все-таки сковырнули и еще бойчее всей дивизией, широким маневром пошли вперед.
Какое это было огромное моральное удовлетворение: и мы освободители. Пока мы видели деревни и хутора, освобожденные другими. В них останавливались по пути на фронт, угощались картошкой в мундире, дарили ребятишкам карандаши и тетради. А теперь вот первыми входили в такие деревни.
В боевых порядках пехоты - артиллеристы. Им в новинку это. То чувствовали себя своеобразными аристократами, порой посмеивались над "шалашами", а тут рядом с ними, бок о бок. И ничего, дружба полная. Довольны те и другие.
У пушкарей теперь командует Кравец, рыжий полковник с большими навыкате глазами. Он деятелен, хлопотлив, строг, как говорят, сует свой нос в каждую щелочку. Но солдаты и офицеры на это не обижаются. Не обижается и Григорий Андреевич Поздеев.
- Как воюется, товарищ капитан?
- Огрызаются, сволочи, а целей настоящих нет, - отвечает командир дивизиона.
- Совсем?
- Крупные сшибают танкисты, а нам достаются летучие отряды.
- Применяйте маневр, расширяйте прорыв, нас ждут Невель и Белоруссия.
- И мы их ждем.
Вот как война переделывает людей. Я все чаще и чаще задумываюсь над этим, наблюдая за своими земляками. Смотри, каким стал тот же Николай Воронцов, достойный преемник Вотякова. До сих пор не было о нем слышно, а в сегодняшних боях уже подшиб несколько автомашин противника. И главное - с ходу.
Огонь с ходу - новое у артиллеристов. Не приходилось им так стрелять, да и негде было. И вот первый блин и не комом. Не зря командир орудия учил расчет быстрой наводке. Вот и пригодилось.
- Чик - и в дамки, - говорит Миша Ипатов. - Я видел, как Коля стреляет.
Он доволен. Связисты вышагивают вместе со всеми, не разматывая катушек. Незачем. Никто не стоит на месте. Командиры батарей и дивизионов рядом с солдатами.
Но не надо думать, что первый день наступления был спокойным маршем. Кроме той высоты, о которой уже шла речь, пришлось схлестнуться с немцами еще несколько раз. Кое-где крепенько. Кровопролитные бои за расширение прорыва продолжались двое суток. Врагу не удалось закрыть брешь.
Сказывалось падение Невеля. Танкисты находились в семидесяти километрах от нас. Теперь бы всех немцев турнуть до второй линии обороны, до какого-нибудь стыка дорог, до железнодорожной станции. Хорошо бы гнать их без передыху.
- Будем, обязательно будем, - восторженно говорит Николай Прокопьевич Попов. - Огурчиков припасено до Берлина.
Он счастлив, главный кладовщик пушкарей. Как же, сегодня и он пахал. Не зря не спал три ночи, не брился, не умывался как следует.
Вышагивают с ротами и батальонами политработники. Я вижу своих знакомых Векслера и Пинхенсона. Цветет особенно последний. Как же, наступает Ленинградский фронт. Наконец-то. Недалеко и до снятия блокады с города-героя, родины старшего лейтенанта.
Идет, гудет военный шум. Мы шагаем на запад. Шагаем на плечах врага. Сколько мы ждали этого часа.
В сводке Совинформбюро за восьмое октября читаем: "В районе Невеля наши войска, продолжая наступление, заняли более 60 населенных пунктов, среди которых Лахны, Касилово, Рикшино, Буслово, Жукове, Раки; Болотница". Это о нас. Здорово. Вчера и сегодня были в сводке.
Подбадривает воинов наша дивизионная газета. Она выходит через день. Во всю страницу шапка: "Оборона немцев прорвана. Смелее ломать сопротивление врага. Окружать и уничтожать его". И тут же слова Суворова: "Удвой шаг богатырский, нагрянь быстро, внезапно".
- Идет дело, - говорит мне старшина-усач Лекомцев. - Мы бьем немца у Невеля, соседи у Витебска. Лупят на Таманском полуострове и на Днепре. Вот как, екуня-ваня.
Он остался прежним, этот пожилой, франтоватый, неунывающий старшина. Каким он будет золотым председателем колхоза после войны.
А пока вперед и вперед.
Смерть Корниенко
Вот, наконец, и начались белорусские леса. Кто первым открыл ворота в них, наша ли дивизия или соседняя - в суматохе не разберешься. Во всяком случае мы были одними из первых.
В дивизионной газете мелькают заголовки: "Будь смелым и хитрым в бою", "Русская смекалка", "С боями через леса и реки". И опять напоминание Суворова: "Делай на войне то, что противник почитает за невозможное". Пожалуй, эти советы сейчас как никогда кстати, наша газета наконец-то начинает бить в цель. То ли это от того, что в дивизии вместе с новым командиром и новый начальник политотдела, то ли от того, что в редакции появились новые работники.
Да, нам сейчас очень нужны смекалка и хитрость. Собственно, они были нужны всегда, умение маневрировать в бою никогда не отменялось. Но до сих пор применять эти правила на практике нам не очень-то приходилось. Правда, кое-что из этих законов нам помогало в калининских лесах. Но там мы больше оборонялись, чем наступали. Хитрили, конечно, и в Великих Луках, но не на широком маневре, а в статичных уличных боях.
А здесь нам надо идти вперед, вбивать клин в оборону противника, продвигаться порой без защищенных флангов. Отсюда постоянные встречные бои, столкновения с засадами, вражескими бандами в тылу. Смотри за каждым кустиком, за каждым пеньком, развивай наблюдательность, не иди напролом.
Вот она когда опять пригодилась, бдительность. Батальоны, которые обучены ей, продвигаются вперед ходко и почти без потерь. Даже отрываясь на время от основных сил, они умело отражают контратаки врага и принуждают его отступать.
Как и в боях за Великие Луки, отличается полк Корниенко. У него опять подобрались прекрасные командиры батальонов и рот. Конечно, не подобрались, а лучше сказать, отобраны командиром полка, который из десятка офицеров умел почти безошибочно приметить одного и назначить его на командную должность. На бюрократическом языке это называется подбирать кадры, на обыкновенном чуять людей. Прокопий Корниенко умел чуять.
Так у него оказались во главе рот и батальонов отчаянные и умные головушки.
Подобрались смелые и дальнозоркие разведчики. Уже не из породы Рыжковых, какие славились в обороне, а другие, более грамотные и культурные. Среди последних был любимец Корниенко, командир взвода разведки, в прошлом сельский учитель, Василий Гордеев.