* * *
До конца января 1944 года активных наступательных действий 289-й гвардейский стрелковый полк не осуществлял и занимался в основном совершенствованием своих оборонительных рубежей. Важным событием в те дни была полковая конференция младших командиров. Бывалые, обстрелянные в боях сержанты поделились своим боевым опытом с молодыми командирами отделений и расчетов.
Исключительно важное значение на фронте имела хорошо организованная партийно-политическая работа. Основным ее методом были беседы с каждым бойцом или с небольшими группами солдат и сержантов (в отделениях, расчетах). Особое внимание уделялось тем воинам, которые недавно прибыли в полк - необстрелянным новобранцам. Политработники, партийные и комсомольские активисты полка часто бывали в ротах, батареях, взводах, на месте инструктируя низовой актив ротных комсоргов, взводных активистов, редакторов боевых листков. Мы с замполитом не раз ставили в пример в организации политико-массовой работы командира 1-й стрелковой роты гвардии лейтенанта М. С. Сидорова, парторга роты гвардии старшину Ф. М. Алтанина и ротного комсорга гвардии рядового Хамита Юсупова. Командир роты умело опирался на партийную и комсомольскую организации, поддерживая с парторгом и комсоргом постоянную связь. Он извещал их о предстоящем бое, ставил задачи по проведению политико-воспитательной работы. Так было и перед наступлением на Андреевну, о котором я рассказал раньше. Гвардии лейтенант Сидоров пригласил парторга, порекомендовал ему провести совещание партийцев роты с вопросом "Задачи коммунистов в наступательном бою". На совещании командир роты и сам обратился к коммунистам с призывом быть примером мужества и стойкости. За 2 часа перед атакой в роте состоялся краткий митинг под лозунгом "Где гвардия наступает, там враг не устоит". Выступивший на митинге комсорг гвардии рядовой Юсупов говорил о боевых традициях роты, о воинском долге перед Родиной. И надо сказать, что 1-я стрелковая рота успешно выполнила боевые задачи.
В эти же дни в нашем полку был выпущен первый номер рукописного журнала, посвященного участию гвардейцев в боях за Кировоград. Душой и вдохновителем авторского коллектива журнала был мой заместитель по политической части гвардии майор И. Е. Полторак. Много материалов написал гвардии сержант Г. Ф. Скиба. Он же оформлял журнал художественно. Описывая бой за город, рассказав и показав героев этого боя, авторы сделали не только очень важное, но и очень полезное дело. Журнал переходил из рук в руки, из окопа в окоп. Его читали на переднем крае и на огневых позициях, у саперов и хозяйственников. В номере были помещены портреты отличившихся в боях стрелка Фомина, разведчика Виноградова, минометчика Устинова, артиллеристов Темникова и Антошкевича, комсорга Афанасьева. Тут же давалось краткое описание подвигов этих товарищей. Статьи "Перед наступлением", "Кировоград - наш" и "Итоги боев" рассказывали о партийно-политической работе и специальных учениях перед наступлением, о ходе его и результатах.
В арсенале средств партийно-политической работы было и такое оружие, как листовки-поздравления отличившимся в боях воинам. Такая листовка была невелика по размеру - формат тетрадного листа. Сверху надпись "Герои боев", вокруг текста рамка. Листовки-поздравления размножались и отправлялись на передний край. Агитаторы проводили по ним специальные беседы. В моем личном архиве сохранилась листовка-поздравление гвардии рядовому Григорию Переяслову: "Товарищи! На высоте 220.7 командир расчета ПТР гвардии рядовой Григорий Григорьевич Переяслов проявил мужество и отвагу в бою с немецкими захватчиками. На наши боевые порядки двигались восемь танков. Они на ходу вели огонь. Тов. Переяслов, подпустив головную фашистскую машину на 30 метров, подбил ее из бронебойки. Командованием гвардии рядовой Переяслов представлен к правительственной награде. Слава Вам, герой-бронебойщик товарищ Переяслов! Ведите и в дальнейшем за собой товарищей на врага!"
А в 3-м стрелковом батальоне, уже полностью сформированном, шли занятия по боевой подготовке. Капитан Беликов решил провести ночное тактическое учение "Батальон в наступательном бою". Он позвонил мне по телефону и сообщил, что намерен это занятие провести с боевой стрельбой и применением ручных гранат. Я возражать не стал, только предупредил комбата, чтобы он обеспечил меры безопасности. Утром Беликов доложил, что учение прошло успешно, роты действовали дружно, взаимодействие было хорошим, никаких происшествий не случилось.
А через некоторое время раздался звонок гвардии генерал-майора И. И. Анциферова.
- Что там за стрельба ночью была в районе Грузского? - спросил он. - Весь штаб дивизии всполошился. А в тылах и вовсе переполох: ждали прорвавшихся немцев.
- Это капитан Беликов ночное учение с боевой стрельбой проводил, товарищ генерал. Я разрешил ему.
- Я так и подумал: на слух определил, что наши пулеметы и автоматы бьют. Ну и как прошло занятие?
- Все в порядке, товарищ генерал. Никаких ЧП...
- Ну хорошо. Беликов молодец. Учит бойцов тому, что на войне нужно.
На том разговор с комдивом и закончился.
Через несколько дней генерал Анциферов устроил 3-му батальону контрольную проверку. Я, естественно, был вместе с командиром дивизии. И мне было приятно, когда перед строем батальона он объявил всему личному составу благодарность за хорошую боевую выучку.
Позже, на совещании в штабе дивизии, генерал Анциферов отметил, что из трех формирующихся батальонов лучшим оказался батальон 289-го гвардейского стрелкового полка.
* * *
Перед 26-й годовщиной Красной Армии мы все с радостью узнали об успешном завершении Корсунь-Шевченковской операции, проведенной войсками 1-го и 2-го Украинских фронтов. Непосредственного участия в этой операции наша дивизия не принимала, но когда противник стал снимать стоящие перед 5-й гвардейской армией танковые части и перебрасывать их в район Корсунь-Шевченковского для деблокирования своих войск, попавших в очередной котел, мы получили приказ: активными наступательными действиями сковать силы врага.
23 февраля в полку состоялся митинг по случаю праздника. На нем выступили ветераны полка - участники боев под Ростовом и Сталинградом и молодые воины, уже отличившиеся в боях на Курской дуге и на Правобережной Украине.
В этот день к нам в полк прибыли три девушки - делегация от комсомольцев и молодежи Кировоградской области во главе с заведующей отделом рабочей молодежи обкома комсомола Рудик. Они привезли более 100 подарков для гвардейцев. Девушки ходили по всем подразделениям и лично вручали подарки лучшим воинам-комсомольцам и молодым бойцам.
25 февраля 3-й стрелковый батальон прибыл в расположение полка. На следующий день полк в полном составе выстроился в походную колонну на юго-восточной окраине Богодаровки и двинулся по маршруту Овсянниково, Грузское, Обозновка, Лелековка. Мы шли по украинским селам, деревням и хуторам. Мне, украинцу, не приходилось особенно удивляться их названиям. А вот начальник штаба полка гвардии майор Василий Васильевич Такмовцев не мог сдержать улыбки, когда сверял с картой маршрут полка. Деревня Квитки, хутора Гай и Веселый, деревня Груша... Но эти поэтические названия населенных пунктов резко контрастировали с разрухой и запустением, царившими в них после ухода гитлеровцев, и с теми следами бесчинств, которые красноречиво свидетельствовали о зверском облике немецкой грабь-армии.
Мы вошли в Квитки, когда еще дымились пепелища. Почти все дома были сожжены. На одной из улиц бойцы натолкнулись на сожженный труп красноармейца, а недалеко от него лежал ничком раздетый догола другой наш солдат, убитый выстрелом в затылок, а на коже спины у него чернела вырезанная пятиконечная звезда.
На хуторе Гай, тоже выгоревшем до основания - торчали только печные трубы, - мы встретили изможденных от голода старика со старухой, одетых в лохмотья.
Седой отощавший старик с висячими усами внимательно поглядывал на нас, косясь на погоны. Мой ординарец протянул ему кисет:
- Угощайся, отец, гвардейской махоркой...
Старик благодарно улыбнулся, дрожащими пальцами свернул цигарку.
Ординарец снял с себя трофейную плащ-палатку, протянул бабке:
- Возьми, бабуся, - защита от ветра.
- Спасибо, сынок, дай бог тебе здоровья.
Хутор Веселый был уничтожен подчистую. Одни вишенки стояли обгорелые...
Дальше на пути деревня Груша. Она тоже разграблена: ни коров, ни лошадей, ни птицы домашней. На колхозном дворе обгоревший остов комбайна. Женщины, старики и дети - а их всего-то десятка три - вышли из подвалов и ям, где они прятались от гитлеровцев.
* * *
В ночь на 7 марта мы заняли исходное положение для наступления из района юго-западнее Кировограда. А за два дня до этого командир дивизии гвардии генерал-майор И. И. Анциферов и начальник штаба гвардии подполковник Ю. П. Боков провели с командирами полков рекогносцировку местности и расположения противника в полосе наступления. Весна в том году на Украине выдалась ранняя. Уже в конце января начал таять снег, даже дожди прошли. Проселочные дороги раскисли и стали непроезжими. На рекогносцировке, которая продолжалась несколько часов, мы все намаялись, с трудом вытаскивая сапоги из густой грязи. Вместе с нами был и начальник политотдела дивизии гвардии подполковник С. А. Пантелеев.
Генерал Анциферов указал нам на позиции 106-й пехотной дивизии, которые нам предстояло прорвать.
- Немцы здесь сидят почти два месяца, - сказал он, - укрепились сильно. Перед передним краем у них сплошные противопехотные и противотанковые минные ноля. Поэтому комкор дал нам небольшой фронт прорыва - всего два километра триста метров. 294-й полк будет действовать на главном направлении - и полоса ему около километра, а на фронте тысяча триста метров будет атаковать врага 292-й полк. 289-й полк наступает во втором эшелоне.
В ночь на 8 марта наши саперы, используя темноту, проделали проходы в минных полях. Перед рассветом выделенные для этого подразделения провели разведку боем с целью выявления огневой системы фашистов. А в 7.00 залпом "катюш" началась артиллерийская подготовка. 50 минут наши пушки, гаубицы и тяжелые и реактивные минометы долбили и взламывали оборону противника.
Мы должны были вступить в бой после того, как 294-й гвардейский стрелковый полк прорвет первую позицию немцев на высоте 220,7.
По сигналу комдива полк двинулся вперед. Головным шел недавно сформированный 3-й стрелковый батальон. Я твердо верил, что капитан Беликов сумеет выполнить любую боевую задачу. И не ошибся в нем. Батальон своевременно вышел на рубеж атаки перед Антоновкой. И тут его контратаковали 8 немецких танков. С НП полка, вынесенного на высоту 220,7, мне было хорошо видно, как умело отразили эту контратаку воины батальона. Два расчета противотанковых пушек быстро развернули орудия и, подпустив вражеские машины метров на 400, первыми же выстрелами подбили две из них. Танки изменили курс, подставив борта под огонь. И еще два танка было повреждено артиллеристами. Правда, после этого пушки смолкли. Как потом выяснилось, расчеты были уничтожены немцами.
Я видел, как загорелся пятый танк. Потом узнали, что его подбил из противотанкового ружья бронебойщик гвардии рядовой Переяслов. Он попал пулей в бензобак. Шестой танк подошел почти вплотную к позиции, которую занимали стрелки. И тут из траншеи выскочили три бойца с противотанковыми гранатами в руках и поползли к танку. Они почти одновременно бросили гранаты на его корму, и тот зачадил, а потом начал гореть. Позже мне доложили, что эти трое гвардии сержант Лебедев и гвардии рядовые Волкозов и Щетинин из 7-й роты гвардии лейтенанта Слесарева. Два оставшихся немецких танка уползли в деревню.
Когда подтянулись 1-й и 2-й батальоны, я приказал взять Антоновку. И к исходу дня она была очищена от врага.
А на другой день в бою за село Шевченко снова отличился 3-й стрелковый батальон, первым ворвавшийся туда на плечах отступающих немцев. Но они сумели организовать оборону и оказали нашим бойцам сильное сопротивление. Потребовалось несколько часов, чтобы преодолеть его и овладеть селом. Но командиру батальона капитану Беликову не повезло. Он попал под огонь вражеского пулемета и был тяжело ранен. Пришлось его отправить в медсанбат. Вот ведь как бывало на фронте: только два дня повоевал человек, так рвавшийся в бой, и выбыл из строя. Когда мне доложили об этом, я очень переживал: успел уже узнать Беликова как толкового и храброго офицера. А тут новый доклад: убит гвардии лейтенант Слесарев, которому я только вчера пожимал руку и благодарил за умелые действия при отражении танковой контратаки под Антоновкой.
На похоронах его был и я. Грустно думалось: "Сколько же боевых товарищей пришлось хоронить, а сколько еще придется..." И хоть присмотрелся я и притерпелся к смерти на фронте за два с половиной года, каждая больно ранила сердце...
На кратком траурном митинге выступил один из лучших пулеметчиков полка Александр Жежеря, очень тепло отозвавшись о своем погибшем командире роты. Потом он подошел к гвардии лейтенанту Коробко, только что назначенному парторгом батальона, и молча протянул ему лист бумаги.
- Это мое заявление с просьбой принять в партию...
Мне доложили о подвиге солдата Филиппа Отрецева в бою за село Шевченко. Так случилось, что во время рукопашной схватки он оказался окруженным пятью гитлеровцами. Казалось бы, погиб боец. Но не тут-то было! Отрецев застрелил одного из них, двух прикончил штыком, четвертого оглушил прикладом, а с пятого сорвал каску и так его ахнул по голове, что тот свалился замертво. Шинель нашего бойца была пробита в четырех местах пулями, но его самого не зацепила ни одна. Товарищи его шутили после этого боя: "Наш Филипп бессмертный. Его пуля не берет". Приказал я комбату представить гвардии рядового Отрецева к ордену Славы III степени.
После этого боя я подписал также наградной лист на гвардии рядового Я. С. Лопату, который уничтожил расчет вражеского пулемета, мешавший продвижению наших бойцов, на гвардии рядового И. Т. Винтовкина, огнем из захваченного им немецкого пулемета положившего не один десяток гитлеровцев, и на других наших бойцов.
Впереди был районный центр Ново-Украника. Его и предстояло штурмом взять нашей дивизии во взаимодействий с 13-и гвардейской стрелковой. Но до Ново-Украинки надо еще было дойти. А весенняя грязь, как и прошлой осенью, непролазная. Даже верхом на лошади трудно было двигаться. Чуть ли не через каждый километр приходилось останавливаться, чтобы дать коню отдых.
Войскам оказывало помощь население освобожденных районов - старики, женщины, подростки. Они хоть как-то пытались привести в порядок дороги, строили мосты. В эти дни я сам не раз видел, как местные жители везли на телегах, запряженных коровами, или на волокушах ящики со снарядами и минами, цинки с патронами, а то и просто несли боеприпасы на руках. Старики покрепче помогали вытаскивать из грязи пушки, автомашины. Женщины ухаживали за ранеными.
97-я гвардейская стрелковая дивизия замыкала левый фланг 32-го гвардейского корпуса и всей 5-й гвардейской. А наш 289-й гвардейский полк был на левом фланге дивизии. Соседом слева был уже полк из дивизии, входящий в состав другой армии. И конечно же было важно для командования дивизии и корпуса, чтобы при штурме Ново-Украинки полк опередил бы соседа слева и первым ворвался в город. Разумеется, официального соревнования во фронтовых условиях не было и быть не могло: там царствовал его величество боевой приказ. Но здоровое соперничество братьев по оружию существовало: кто первым поднимется в атаку, кто первым выбьет противника с высоты, кто первым ворвется в город... И оно даже поощрялось командирами всех степеней, от сержанта до маршала, потому что служило одной великой и благородной цели - разгрому врага, победе. И командир дивизии, ставя нам, командирам полков, задачу на овладение Ново-Украинкой, особо предупредил меня, чтобы полк не отстал от соседа слева.
- А первым войдешь в город, честь тебе и хвала! - заключил Иван Иванович Анциферов.