Два брата Александра - Николай и Яков - погибли на фронте. Один под Кишиневом в самом начале войны, другой - в Сталинграде. Третий брат, Василий, после тяжелого ранения в Сталинграде остался там восстанавливать разрушенный город.
Александр попал служить в стрелковую роту лейтенанта В. В. Слесарева, во взвод гвардии лейтенанта Коробко. Первую боевую награду - медаль "За отвагу" младший сержант получил за бой под Красным Кутом в феврале, когда он был ранен, но не покинул поля боя.
* * *
У нас в полку стало правилом: з канун праздников отправлять поздравительные письма семьям отличившихся воинов. Даже трудно подсчитать, сколько их было отправлено за время войны в разные концы нашей необъятной Родины. Были эти письма коротенькие, но, думается, желанные в любой семье. Ведь весточка с фронта всегда радостна. Так было и перед 1 Мая 1944 года. Вот, например, какое письмо отправлено было жене героя-пулеметчика гвардии рядового Матвиенко:
"Уважаемая Раиса Романовна, командир в/ч (дальше следовал помер полевой почты) шлет Вам, жене отважного пулеметчика, свой боевой гвардейский привет и поздравляет Вас с великим праздником - Днем 1 Мая. Гвардии подполковник Науменко".
В дни Первомайских праздников в полку был проведен слет молодых бойцов из числа недавнего пополнения. Построились они на открытом воздухе, благо погода выдалась теплая, солнечная. Я распорядился пронести перед строем гвардейское Боевое Знамя.
- Вы видите на этом Знамени вышитые золотом слова "За нашу Советскую Родину!", - начал свое выступление перед новичками гвардии майор Полторак. Это девиз всех советских воинов. Под этим девизом сражаются и гвардейцы нашего полка.
И Иван Ефимович рассказал молодым бойцам о подвигах, совершенных воинами только в последние дни.
... На наблюдательном пункте находился комсомолец гвардии ефрейтор Владимир Степанов, телефонист. С ним был молодой боец Максим Пить. У новичка с несколько странной фамилией этот день был боевым крещением. Исправляя повреждения линии связи, этим солдатам приходилось чаще всего ползти по-пластунски, чтобы быть меньше приметными. Однако на этот раз немцы заметили связистов и открыли по ним огонь. Степанов успел уккрыться в окопе, туда же скатился и его молодой напарник. На окоп шли шесть немецких солдат. Когда они подошли почти вплотную, Степанов и Пить открыли огонь. Троих гитлеровцев уложил Степанов, четвертого - Пить, остальные предпочли убраться восвояси.
... Когда был занят Ташлык, отпросился у меня в родное село, что находилось по соседству, командир батареи 76-мм пушек гвардии старший лейтенант Котлин. Через день вернулся, но не один, а с 17-летним младшим братом. Я разрешил зачислить его в один из орудийных расчетов этой батареи. В тот же день вражеская пуля оборвала жизнь старшего брата. В Ташлыке, на площади перед школой, у свежей могилы младший Котлик поклялся отомстить врагу за смерть брата.
И об этом рассказал замполит молодым воинам.
О подвигах однополчан в боях на днестровском плацдарме оповещали бойцов листовки-молнии, политработники. Замполит 1-го стрелкового батальона гвардии старший лейтенант Б. П. Павлов, недавно вернувшийся в полк после госпиталя, рассказал воинам о бойце из нового пополнения гвардии рядовом Дзюбе. В первом же бою он захватил немецкий пулемет и метким огнем из него прижал группу гитлеровцев к земле, когда они пытались контратаковать. Вражеский снайпер не давал возможности наладить связь между ротами. Гвардии рядовой Трояновский выследил тщательно замаскированного снайпера и точным выстрелом из винтовки поразил его. Павлов нашел время поговорить с метким стрелком, похвалил его.
В первых числах мая дивизия в составе всей 5-й гвардейской армии была переброшена в Румынию, в район Ботошаны, совершив за 9 суток 300-километровый марш через Рыбницу, Бельцы, Фалешты, переправившись через Прут и выйдя к Серету. Во время этого марша стало известно о том, что после мощного штурма освобожден Севастополь. Весь Крым снова стал советским!
Глава 7.
Тот самый плацдарм
В районе города Ботошаны наш полк дислоцировался в лесу западнее селения Сендрений. Воины занимались боевой подготовкой на специально оборудованном учебном поле.
Лето четвертого года войны обещало быть очень жарким и сухим. На прифронтовых дорогах, изъезженных колесами автомашин и военных повозок, перепаханных гусеницами танков и бронетранспортеров, пыль, порою подымаясь столбом, застилала серой пеленой небо, и тогда на нем тускло, как в тумане, проглядывало солнце. На заросших сорняками, редко засеянных полях порывистый ветер выхлестывал еще не созревшие колосья. Неприглядный вид имели знаменитые молдавские сады и виноградники, запорошенные густой пылью, будто пеплом после большого пожара. Фруктовые деревья, похожие на убеленных сединой старцев, понуро согнувшись, выстроились неровными рядками за покосившимися заборами и полуразвалившимися изгородями.
Хорошо помню, как к нам в полк прибыл командир дивизии гвардии генерал-майор И. И. Анциферов. Он провел со 2-м стрелковым батальоном показное тактическое учение с боевой стрельбой на тему: "Наступление усиленного стрелкового батальона первого эшелона на долговременную сильно укрепленную оборонительную полосу противника". Пришлось мне изрядно поволноваться, но все прошло благополучно. Гвардейцы но подкачали и не подвели своего командира. После окончания учения генерал объявил личному составу батальона благодарность за добросовестное отношение к учебе.
А через неделю мне позвонили из штаба дивизии и предупредили, что в полк приедет командир 32-го гвардейского стрелкового корпуса Герой Советского Союза гвардии генерал-лейтенант Александр Ильич Родимцев. С этим прославленным военачальником, который еще в 1937 году получил Золотую Звезду и орден Ленина за храбрость и мужество, проявленные им в Испании, где он был советником-добровольцем, мне раньше встречаться не доводилось. Но я, как и многие другие, хорошо знал, какую выдающуюся роль сыграла в Сталинградской битве знаменитая 13-я гвардейская стрелковая дивизия, которой тогда командовал генерал Родимцев. Легендарный комдив был всегда для нас примером воинской доблести и отменного командирского мастерства. В моем воображении он представлялся мне человеком могучего телосложения, властным, строгим, требовательным. А встретил я возле КП нашего полка человека среднего роста с простым и очень добродушным лицом. Он выслушал мой доклад, потом тепло, по-отечески поздоровался со мною и другими офицерами полка. Тридцать четыре года спустя я прочитал мемуары нашего командарма генерала армии А. С. Жадова и удивился, какую точную характеристику дал он генералу Родимцеву: "По характеру Александр Ильич был несколько мягковат, осторожен, никогда не принимал поспешных решений, а объявлял их только после всестороннего анализа обстановки и обсуждения ее до мельчайших деталей со своим... начальником штаба... с начальниками родов войск и служб. Принятое же решение выполнял всегда настойчиво"{11}. Генерала Родимцева так высоко ценил и уважал не только командующий 5-й гвардейской армией. Александр Ильич пользовался большим авторитетом и любовью и в корпусе, и в дивизиях, и в полках.
* * *
2 июня из штаба дивизии было получено боевое распоряжение о выдвижении полка к линии фронта. Во всех подразделениях в 15.00 были прекращены занятия по боевой подготовке. Ровно через два часа полк выстроился в походную колонну и двинулся по направлению Думброва Рота, Ходоры, Фокурели. Здесь, близ города Лунгу, нам предстояло занять оборону во втором эшелоне дивизии. Вместе с командирами батальонов, рот, батарей и офицерами штаба я выехал на рекогносцировку местности. Зная, что полковой участок обороны был в зоне досягаемости артиллерийского и минометного огня противника, принял меры предосторожности. Но, к сожалению, их оказалось недостаточно: осколком мины был ранен в ногу командир 8-й стрелковой роты гвардии лейтенант Подкопаев. КП полка я решил разместить в роще, в полукилометре южнее селения Фокурели.
7 июня инженерные работы по усовершенствованию занимаемых позиций были прекращены в связи с тем, что полк занял новый участок обороны уже в первом эшелоне, сменив подразделения 512-го отдельного пулеметного батальона. 2-й и 3-й батальоны, составлявшие первый эшелон, расположились в готовых траншеях и окопах севернее Ербичений, Берметчий. Было организовало наблюдение за противником и изучение его огневой системы.
Немцы то и дело вели ружейно-пулеметный огонь по нашему переднему краю, изредка предпринимали артиллерийский и минометный обстрел позиций второго эшелона и огневых позиций ПАГ. На северной окраине селения Ербичений, в роще, которая своей конфигурацией напоминала сапог и потому так и была названа бойцами, наши наблюдатели обнаружили вражеский танк. Было также замечено большое движение автомашин противника на шоссейной дороге в районе Подул, Иолаей по направлению Яссы и обратно. Отдельные машины часто заходили по дороге в Ербичений и возвращались назад. Характер грузов из-за густой пыли установить не удалось. Участились случаи перехода на нашу сторону румынских солдат.
Не помню, кто первым сообщил мне о том, что союз-пики высадились 6 июня в Северной Франции. Но, честно говоря, особого восторга это известие у меня не вызвало. И не только у меня. Ведь разговоры о втором фронте велись почти с самого начала войны, еще в тяжелом 1941 году. И вот только спустя почти три года войска США и Англии появились в Европе.
В беседе с солдатами, сержантами, офицерами по этому поводу можно было услышать такие слова:
- Наконец-то раскачались союзнички...
- Боятся лишней крови пролить...
- Теперь мы сами справимся с фашистами и без них...
- Пирог победный хотят вместе с нами есть, а где ж они раньше были?
Конечно же, правы были бойцы и командиры, высказывая такое мнение. И мне припомнились эти слова, когда и начале мая 1945 года мы встретились с американскими воинами в Дрездене.
Но об этом - позже.
Бодрый настрой воинов в условиях фронтовой жизни всегда играл очень важную роль. Поэтому командиры, политработники пользовались любой возможностью для укрепления морального духа солдат, сержантов, офицеров. 9 июня было получено приказание из штаба дивизии о выделении от каждого батальона по одному луч-тему командиру роты, от артиллерии - лучшего командира батареи, от каждой роты по три лучших бойца из сержантского и рядового состава на торжество по поводу вручения гвардейского Знамени нашему 32-му стрелковому корпусу. Командиры и политработники провели в связи с этим во всех подразделениях полка беседы о традициях советской гвардии.
К радости однополчан, в тот же день была дана команда внештатным полковым фотографам снимать лучших бойцов в каждой роте, взводе, отделении. Разрешено было делать и групповые снимки на память. Готовые фотографии затем выдавались на руки, и воины отправляли их домой вместе с письмами своим родным и близким.
* * *
После многодневного наблюдения за передним краем обороны противника, изучения его огневой системы я решил выслать разведчиков для захвата контрольного пленного. 16 июня во 2-м стрелковом батальоне была выделена разведывательная группа в составе 20 человек под командованием гвардии старшего лейтенанта Комарова. Намечен был и район поиска - северо-западный склон высоты 139,0, к северо-востоку от Ербичений.
Когда сгустились сумерки, разведчики группы захвата выдвинулись на исходное положение. Группа поддержки, имеющая в своем распоряжении четыре станковых пулемета, заняла огневые позиции. В состав группы захвата, которую возглавил гвардии старшина Верейкин, входили гвардии старший сержант Ахматеев, гвардии сержант Веревкин, гвардии рядовые Брюховецкий, Петрунин, Шевченко, Комаев, Кулик, Лукашенко. С наступлением полной темноты разведчики, соблюдая осторожность, поползли вперед к траншеям противника. Одновременно начался артиллерийский обстрел вражеских позиций, сопровождаемый огнем станковых пулеметов поддерживающей группы. Гитлеровцы вынуждены были укрыться в траншеях, чем и воспользовались бойцы группы захвата. Они забросали гранатами траншеи и ворвались в них. Завязался рукопашный бой. В короткой схватке было уничтожено 10 вражеских солдат, некоторые успели удрать, пятеро подняли вверх руки. В этом бою погиб старший сержант Ахматеев, были ранены рядовые Петрунин, Кулик, Брюховецкий. Захватив пленных, унося убитого товарища и помогая передвигаться раненым, группа разведчиков вернулась обратно. Только теперь противник открыл по нашим разведчикам пулеметный огонь. Но бойцы были уже рядом со своими траншеями. Когда разведчики добрались к своим, они узнали, что в завязавшейся перестрелке был ранен также и гвардии старший лейтенант Комаров, руководивший огнем поддерживающей группы. В этой группе особо отличился расчет гвардии сержанта Тогуланова.
Вместо одного контрольного пленного в штаб полка было доставлено пять, один из которых оказался обер-лейтенантом. Всех их незамедлительно отправили в штаб дивизии.
Через неделю в расположение противника была отправлена еще одна разведгруппа под командованием гвардии лейтенанта Власова. В состав группы были включены гвардии старшины Глебов, Морозов, гвардии сержант Чугунов, рядовые Черба, Хайруллин, Лобов, Тарахин, Клименко, Малошевич, Шабанов, Тонасейчук, Жлобин, Светлицкий - всего 14 гвардейцев. Они захватили трех "языков" - капрала, ефрейтора и солдата. Достался им и один трофейный станковый пулемет.
* * *
В конце июня 1944 года Ставкой Верховного Главнокомандования 5-я гвардейская армия была передана из состава 2-го Украинского фронта в 1-й Украинский фронт. Это стало известно, когда было получено боевое распоряжение штаба дивизии о подготовке к передаче занимаемого полком участка обороны.
26 июня в 3.00 полк был построен в походную колонну. За несколько дней мы совершили нелегкий марш и прибыли на новое место дислокации в районе селения Мустяцы.
В эти дни воины с радостью узнали, что успешно началась стратегическая наступательная операция нескольких фронтов по освобождению Белоруссии. 26 июня Москва салютовала советским войскам, освободившим Витебск, 29 июня прозвучал салют в честь освобождения Бобруйска. По этому поводу в подразделениях были проведены политинформации.
3 июля мне был вручен пакет из штаба дивизии с боевым предписанием готовиться к перемещению на место новой дислокации, куда все подразделения полка на этот раз будут доставлены по железной дороге. За короткий срок на железнодорожную станцию Фалешты были подвезены доски для оборудования 20 вагонов, полностью заготовили фураж, дрова для походных кухонь и многое другое. Без устали трудились наши штабисты, составляя необходимую документацию по организации погрузки и следования эшелонов.
На другой день стало известно об освобождении столицы Белоруссии - Минска, в котором три года хозяйничали оккупанты. Приказ Верховного Главнокомандующего, посвященный этому знаменательному событию, принятый по радио, вызвал у всех огромный энтузиазм. На митингах, прошедших в подразделениях, говорилось о том, что Красная Армия наступает почти на всех фронтах, что гитлеровские захватчики не выдерживают ее могучих ударов.
- И нам бы скорее в бой! - восклицали бойцы. - Дадим жару Гитлеру!
4 июля полк совершил марщ от Мустяцы до станции Фалешты. Отсюда подразделения двумя эшелонами следовали по железной дороге через узловые станции Бельцы, Рыбница, Вапнярка, Жмеринка, Проскуров до Волочиска. Отсюда 12 июля, после короткого отдыха, мы вышли двумя колоннами в направлении города Ска-лат, расположенного юго-западнее Тернополя, и поздно вечером колонны соединились на скрещении шоссейных дорог в одном километре северо-восточнее этого города. Дальше полк направился по маршруту: Скалат, Кишво, Познанка-Гнила, Юзефувка до Михалувки. Это небольшое местечко было почти со всех сторон окружено лесом. Полк расположился лагерем на его северо-западной опушке, и уже 14 июля во всех подразделениях начались занятия по боевой подготовке.
Через два дня был назначен смотр боевой готовности полка, который проводил при участии штабных офицеров командир дивизии генерал-майор И. И. Анциферов. После ужина здесь же, на лесной опушке, перед воинами выступил дивизионный ансамбль художественной самодеятельности. С хорошим настроением бойцы расходились после концерта. Не знаю почему, но в тот вечер я особенно остро испытал чувство глубочайшего уважения ко всем этим столько уже повидавшим и пережившим людям, моим однополчанам, моим боевым товарищам.
19 июля в расположении лагеря нашего полка состоялось общее построение дивизии по поводу вручения ей ордена Суворова II степени. Напомню, что этим орденом дивизия была награждена в январе 1944 года за участие в Кировоградской операции. К нам снова прибыл командир 32-го гвардейского корпуса гвардии генерал-лейтенант А. И. Родимцев. Од обратился к воинам с короткой поздравительной речью и по поручению Президиума Верховного Совета СССР прикрепил орден Суворова к Боевому гвардейскому Знамени дивизии.
В своей ответной речи гвардии генерал-майор И. И. Анциферов сказал: