В бою за Етцдорф отважно сражался парторг 4-й стрелковой роты гвардии лейтенант К. И. Моисеев. Его взвод одним из первых ворвался в это село. Коммунист шел впереди, увлекая за собой бойцов. Не раз Моисееву пришлось самому ложиться за пулемет, вступать в рукопашную. Орденом Ленина был отмечен подвиг ротного партийного вожака.
* * *
С большим воодушевлением восприняли все мы в эти дни известие о том, что войска 2-го Белорусского фронта вышли на побережье Балтийского моря и отсекли Восточную Пруссию от центральных районов Германии. И но просто отсекли, а завершили окружение в этой цитадели милитаризма крупной группировки гитлеровских войск.
С целью закрепления достигнутых успехов командир дивизии утром 28 января ввел в бой из второго эшелона 292-й гвардейский стрелковый полк. Дивизия должна была овладеть железнодорожными станциями и городами Олау, Вилс, Мансдорф.
Во время наступательных боев в Германии советские войска все чаще и чаще стали совершать обходные маневры, выходить в тыл противника, и уже рассказал о ночном рейде в тыл врага под станцией Линден роты автоматчиков гвардии капитана Корячко. А через день он снова отличился, обойдя со своей ротой группу гитлеровцев с тыла и атаковав ее. Удар автоматчиков по врагу был настолько неожиданным и ошеломляющим, что оставшиеся в живых 65 немецких вояк сложили оружие и сдались в плен. Произошло это возле концлагеря Гундздорф. И наши бойцы освободили из неволи несколько сот узников - русских, украинцев, поляков, французов.
В этот день я решил побывать во 2-м батальоне. Комбата я застал на НП. Он доложил: 4-я рота наступает в направлении Пельтшютц, 5-я и 6-я роты - на Вюстебриз. Противник оказывает упорное сопротивление, отвечая сильным ружейно-пулеметным и минометным огнем.
Пришлось ввести в бой 3-й стрелковый батальон, шедший во втором эшелоне. Но и ему пришлось туго. При поддержке десятка танков немцы контратаковали подразделения во фланг. Тогда комбат гвардии майор В. И. Чайка приказал своему заместителю гвардии майору А. С. Кузьмичеву остановить прежде всего пехоту. И это удалось сделать силами минометчиков под командованием гвардии лейтенанта В. И. Кутузова - парторга роты этого батальона. Огонь минометов был настолько эффективен и губителен, что из-за больших потерь вражеские силы не смогли прорваться в наш тыл, а танки, оставшись без пехоты, отошли. Пять раз еще пытался противник контратаковать батальон, но все безуспешно.
За этот бой гвардии лейтенант Кутузов был награжден орденом Красной Звезды, а командиры минометных расчетов гвардии старшие сержанты В. А. Афанасьев и С. П. Трофимов, гвардии сержант М. Мухаметзянов - орденом Славы I степени. Гвардии майор А. С. Кузьмичев удостоился ордена Александра Невского.
К концу дня 29 января противник был выбит из Вюстебриза. Мой наблюдательный пункт переместился в Пельтшютце, а КП - в Гисдорф. В это же время другие части 97-й гвардейской и 32-го корпуса овладели Олау, Крессенхаймом, Бюльхау.
30 января была произведена перегруппировка в боевом порядке полка, и мы начали наступление в направлении Рунцена. В тот же день населенные пункты Рунцен, Куннерт были очищены от противника.
За Одером все чаще стали встречаться местные жители. Они на своих домах вывешивали белые флаги, сделанные из простыней и наволочек. Просили пощады. Присматриваюсь к лицам немцев. Все бледные какие-то, изможденные. Вызывают вроде бы жалость, а не гнев.
Знаю, что бойцы на стоянках в деревнях и городках подкармливают изголодавшихся стариков, женщин, детей. Что ж, это закономерно. Гуманизм советских воинов общеизвестен.
В очередном номере нашего полкового рукописного журнала появилась заметка, написанная гвардии старшим сержантом Г. Скибой. Думаю, что о факте, изложенном в ней, интересно будет узнать и читателям. В одной деревне, километрах в двадцати пяти от Бреслау, когда колонна полка втягивалась в главную улицу, к бойцам поспешила пожилая женщина с девочкой лет двенадцати. Немка что-то кричала, подзывая гвардейщам. Ее окружили бойцы. Женщина держала в руках два портрета в рамках под стеклом. Скиба и его товарищи сразу узнали, кто на снимках: Карл Либкнехт и Роза Люксембург. Девочка держала в руке маленькую выцветшую фотографию Эрнста Тельмана. Из сбивчивого рассказа женщины бойцы с помощью нашего переводчика поняли, что ее муж - член подпольной Германской компартии, что она, как святыню, всю войну берегла портреты. Если бы нацисты пронюхали об этом, ее и дочь давно бы уничтожили. Женщина показала белую звездочку, вырезанную из кости, на которой были изображены серп и молот, сказала, что это единственная память о муже, замученном фашистами в концлагере еще до войны.
31 января по приказу командира дивизии полк приостановил дальнейшее продвижение, закрепился на рубеже Шиммелей, Куннерт, Рунцен и перешел к обороне. Мне особенно запомнился бой при подходе к селению Куннерт. Здесь немцы отчаянно сопротивлялись. Я отдал приказ командиру 1-й стрелковой роты гвардии капитану А. Прилипко взять селение во что бы то ни стало. Жаркий бой длился несколько часов. Пришлось ввести в действие артиллерийскую батарею капитана М. Рыкунова и минометный взвод лейтенанта И. Смирнова. При их огневой поддержке пехотинцы ворвались в Куннерт и укрепились в нем. Гитлеровцы попытались отбить селение: оно было расположено на господствующей над местностью высоте, а в 300 метрах от него находилась железнодорожная станция. Вот почему фашисты предприняли двенадцать атак на позиции нашей роты. И псе были отбиты. В этих боях отличились и связисты нашего полка: командир радиовзвода лейтенант И. И. Горобец, младший сержант Н. Г. Сычев, красноармейцы Т. И. Гальченко, А. Ф. Ковтун.
Все чаще и чаще нашим гвардейцам приходилось вести упорные бои в населенных пунктах. Незаменимыми в таких случаях были легкие сорокапятки противотанковые пушки, которыми успешно подавлялись огневые точки противника, расположенные в подвалах, окнах домов, на чердаках. В боях за Хейнесдорф орудие комсорга батареи гвардии старшего сержанта Пухлякова было придано стрелковой роте, которой командовал офицер Баранов. Когда бойцы группы гвардии старшины Придела обнаружили с чердака двухэтажного дома три вражеские огневые точки, они ракетами точно обозначили их местоположение. Используя такое целеуказание, расчет Пухлякова уничтожил метким огнем все три огневые точки.
2 февраля во всех подразделениях прошли беседы о двухлетней годовщине победного завершения Сталинградской битвы, в которой участвовал наш полк. А я с горечью подумал, что все меньше и меньше остается в полку ветеранов, прошедших суровую школу великого сражения на берегах Волги.
В ходе последних боев нами было освобождено много советских девушек и юношей и даже подростков, насильно угнанных гитлеровцами в Германию. Беседуя с ними, бойцы узнавали горькую правду о фашистской неволе. Двенадцатилетний Алеша из Житомирской области рассказал:
- Отец партизаном был. Его убил германец. Маму тоже убили. Сестричку повесили. Бабуся в хате сгорела. Меня в зарешеченном вагоне сюда привезли...
- Я родом из Киевской области. - говорила окружившим со воинам, утирая слезы, Татьяна Машовец. - Над Днепром жила, где Тараса Шевченко места. Не знаю, жива ли моя мать. Сколько слез по ней выплакала...
Она доверчиво протянула потрепанный блокнот в руки гвардии старшому сержанту Г. Скибе. Он с большим трудом разобрал в нем стихи, написанные по-украински, видимо, украдкой и второпях. Они были взволнованно-искренними, идущими от самого сердца, горькие и печальные, с тоской по незабываемой "батькивщине". А в самом конце блокнота стояло: "Писано во время каторги в Германии в городе Огдяве, в лагере Месспере. Октябрь 1944 года. Т, Машовец".
* * *
3 февраля противник, сосредоточив до двух полков пехоты, придав им около 50 танков, двинулся в контратаку на позиции 97-й гвардейской стрелковой дивизии. Поредевшие боевые порядки нашего полка были атакованы батальоном пехоты при поддержке танков. Завязался ожесточенный бой, в результате которого гитлеровцам удалось потеснить 3-й стрелковый батальон и вернуть селение Шиммелей. В 19.30 я получил донесение об этом. Пришлось думать, как отбить немецкую деревню. Знал, что командир дивизии за отход батальона, хоть и вынужденный, по головке не погладит.
Гвардии майор Чайка доложил мне, что потери в батальоне сравнительно небольшие, но люди измотаны, да и с боеприпасами туго.
Посоветовался с Василием Васильевичем Такмовцевым и Иваном Ефимовичем Полтораком. Начальник штаба предложил сразу же контратаковать гитлеровцев в Шиммелей силами находящегося во втором эшелоне 2-го стрелкового батальона и полкового резерва - роты автоматчиков.
- Пока немцы не укрепились в селении, мы и ударим, Юрий Андреевич, доказывал он.
Замполит придерживался другого мнения. Он считал, что бой в темноте не принесет нам успеха, только людей потеряем, напоровшись на огонь немцев, которые наверняка уже успели создать в каменных зданиях пулеметные точки.
- По-моему, надо ночью провести разведку, - говорил Полторак, - а на рассвете атаковать противника, предварительно подавив его огневые точки.
Мне казалось, что откладывать бой до утра нет резона. Немцы действительно могут за ночь сильно укрепить оборону Шиммелей. И с ходу бросать в контратаку все наличные силы второго эшелона и резерва тоже вряд ли целесообразно. Всякое может в бою случиться. Если гитлеровцы сумели потеснить наш 3-й батальон, то где гарантия, что им это не удастся сделать и на участке батальона соседнего полка.
Эти доводы я изложил Такмовцеву и Полтораку и предложил им такой вариант. Контратаку начать в 24.00 после десятиминутного артиллерийского обстрела восточной окраины деревни, где, видимо, будут сосредоточены огневые средства противника. Пустить с фронта 5-ю стрелковую роту, которая будет обозначать атаку, но на рожон особенно не лезть. А 4-я рота должна атаковать немцев во фланг с юга. Рота же авто.матчиков, обойдя Шиммелей с севера, одновременно с 4-й ротой нападет на гитлеровцев с тыла.
- Капитан Корячко это хорошо научился делать, - добавил я.
Замполит согласился с моим планом боя, а начальник штаба отстаивал свое мнение. Конечно, я мог бы просто "прекратить прения", пользуясь властью командира-единоначальника, скомандовать Василию Васильевичу оформить мое решение боевым приказом и на том, как говорится, поставить точку. Но я понимал, что в таком случае в душе моего боевого соратника и ближайшего помощника осталась бы обида. Поэтому я еще раз обосновал свои доводы и, идя навстречу начальнику штаба, перенес начало контратаки на два часа раньше, на 22.00.
Не буду описывать эту ночную схватку. Скажу только, что к 23.00 враг был выбит из Шиммелей. На улицах селения немцы оставили немало убитых солдат и офицеров. Было захвачено двое пленных. 2-й батальон занял оборону по западной окраине.
Можно было предположить, что противник не смирится с неудачей и вновь будет пытаться атаковать наши боевые порядки. Предположения наши подтвердились. К вечеру враг двинул на позиции 2-го батальона до 300 человек пехоты, которую поддерживали огнем артиллерия, минометы и шесть самоходных орудий. Но контратака была отбита. А всего в этот вечер и в ночь на 5 февраля воины батальона и брошенной ему на помощь роты автоматчиков отразили восемь ударов врага.
В один момент боя автоматчики сошлись с гитлеровцами врукопашную. Молодой боец гвардии рядовой В. Микитин, уже не раз отличившийся в боях и награжденный орденом Славы III степени, схватился с несколькими наседавшими на него гитлеровцами. Вдруг он заметил, что командир взвода гвардии старший лейтенант А. Г. Евстратов ранен, а пятеро фашистов бегут к нему. Не раздумывая, боец бросился на выручку своему командиру. Микитин подоспел вовремя. Один немец был уже в нескольких шагах от Евстратова. Прикладом автомата наш боец свалил фашиста, но и сам упал вместе с ним.
Это его спасло в тот момент: над головой Никитина прошла автоматная очередь. Гвардеец продолжал драться с четырьмя другими гитлеровцами. Когда подоспели товарищи, они нашли Микитина мертвым рядом со спасенным им раненым офицером, а вблизи обнаружили пять вражеских трупов. О подвиге гвардии рядового В. Мики-тина рассказала выпущенная в полку листовка.
Но и днем противник не успокоился. Комбат-2 Стеблевский доложил мне но телефону, что гитлеровцы силою до батальона при поддержке 15 самоходных пушек прорвались на стыке его батальона и батальона соседнего 292-го гвардейского стрелкового полка, державшего оборону правее.
- В полукольце дерется батарея капитана Радченко, - сказал в заключение Стеблевский.
- Держись, комбат, помогу артогнем, и Чайка придет на выручку.
Не успел я это сказать, как связь прервалась: то ли линию перебило, то ли Стеблевский отошел от аппарата. Рядом со мной стоял Такмовцев и все слышал. Его широкие, густые темные брови сдвинулись к переносице.
- Не иначе как бедой пахнет, - озабоченно сказал он.
- Василий Васильевич, давайте карту.
Начальник штаба развернул карту и пометил карандашом место прорыва немцев.
- Разрешите мне, Юрий Андреевич, пробраться к Стеблевскому. Решим с ним на месте, что делать дальше.
- Хорошо. Возьмите с собой отделение автоматчиков, радиста и поторопитесь. А я поставлю задачу Чайке.
Такмовцев вышел с КП, и в это время связист доложил мне, что у аппарата комбат-3.
Я взял трубку, объяснил майору ситуацию и приказал ему атаковать прорвавшегося противника во фланг.
- Учти, - сказал я Чайке, - твой удар должен быть неожиданным для немцев. Тебя поддержат минометчики Шакина и Кутузова.
А в это время батарейцы капитана Радченко отразили две атаки гитлеровцев и не дали себя окружить.
Перегруппировавшись, фашисты в третий раз атаковали батарейцев. Позиции артиллеристов обстреливали самоходные орудия немцев. Они продолжали отбиваться, но людей становилось все меньше. На одном из орудий действовал за заряжающего командир огневого взвода гвардии лейтенант Михаил Власов. Он успел подбить самоходку, но и сам был сражен осколком снаряда. Командир батареи увидел, как три вражеские самоходки устремились к пушке, из которой вел огонь Власов. Но орудие молчало. Капитан, не раздумывая, бросился к нему. Лицо секли брызги мерзлой земли, а он бежал изо всех сил. Недалекий разрыв вражеского снаряда заставил его броситься на землю, но он тут же вскочил и сделал последний бросок. Схватив из ящика снаряд и зарядив пушку, он, еще не отдышавшись, повелительно крикнул наводчику: