К субботе мне начало казаться, что в нашу комнату перетащили весь дом. Джоэль разрешили спускаться и подниматься два раза в день, и все, что ей могло понадобиться, было в нашей комнате в пределах досягаемости.
— А почему бы нам не принести наверх еще и микроволновку и тостер? — предложила я отцу.
— А ведь это мысль, котенок. Может быть, микроволновку.
Я хлопнула себя ладонью по лбу и ушла.
А теперь еще и я добавила к беспорядку, вытащив четыре пары шорт, три топика, несколько пар туфель и коробки с сережками и лентами для волос. Я встала у зеркала и сначала подтянула волосы наверх, а затем опустила.
— К какому решению ты пытаешься прийти? — спросила Джоэль, как будто бы не знала. Она уже дважды уточняла, когда должен прийти Джек. Но я не выходила из себя, слыша эти вопросы, так как решила перевернуть эту страницу своей жизни.
— Пытаюсь решить, какие шорты мне надеть, с какой рубашкой какие туфли, заплетать или нет волосы.
— Другими словами, — заметила она, — пытаешься решить, приодеться или нет ради него.
— Я этого не говорила, Джоэль.
— А разве ты нашла бы в себе силы признать это? — спросила она.
Я принялась расчесывать волосы.
— Тебе бы хватило духу рискнуть еще раз?
Я начала водить расческой по волосам с бешеной скоростью.
— Почему бы тебе не позволить Хезер получать удовольствие за ее собственные деньги? — настаивала она.
— И сколько мне тебе еще объяснять? — сказала я. — Джек попросил меня помочь ему вернуть Хезер. В этом весь смысл сегодняшнего свидания.
— Ну хорошо, хорошо, успокойся.
Я продолжала яростно расчесывать волосы.
— Карли, остановись! — воскликнула она, хватая меня за руку. — У тебя же так волос не останется.
Я села на кровать, чувствуя, как горит кожа у меня на голове, и уставилась на разбросанную одежду.
— Давай я облегчу твою задачу, — предложила Джоэль. — Я сделаю тебе прическу и выберу, что надеть. Ну давай, мне так этого хочется. Ведь мне же принаряжаться сейчас бесполезно.
— Джо, но…
Джоэль рассмеялась в ответ на мою фразу протеста.
— Ну пожалуйста. Мне нужно чем-то заняться. Помнишь, когда мы были маленькими и играли в парикмахерскую?
— Может быть, в другой раз, — сказала я и вдруг увидела выражение ее лица: ей было до смерти скучно. — Ну хорошо, мисс Эмеральд, — это было имя, которое она всегда себе выбирала.
В этот день мисс Эмеральд просто превзошла себя.
— Просто, но элегантно, — резюмировала Джоэль. Она подняла мне волосы, закрепила их на затылке, и я выглядела, как одна из тех романтических женщин из рекламы 1910 года. Потом она выбрала для меня простые сережки-гвоздики и одолжила мне свою ни разу не надеванную блузку. Она пришлась мне впору, очертив мою фигуру. Это был новый для меня стиль, так как я все время носила большие просторные футболки. Джоэль настаивала на том, чтобы я надела короткую юбку. Но я в конце концов согласилась на шорты, более модные, чем носила обычно. Она сделала мне макияж, а когда все было готово, я выглядела так, будто бы шла не на бейсбол, а на выпускной вечер. Мы спустились вниз, мимо меня прошел отец и даже оглянулся, чтобы еще раз посмотреть.
— Ты прелестно выглядишь, ко…
— Не называй меня котенком! — оборвала я его. Мне понадобилось тринадцать лет, чтобы набраться для этого храбрости.
Отец опешил поначалу, затем кивнул и скрылся на кухне.
— Это у нее из-за критического периода? — услышала я, как он спрашивает у матери.
Раздался звонок в дверь. Мои родители вышли на минуточку, чтобы поздороваться. Джоэль была необычайно мила, отвечала на все вопросы и комментарии Джека полными предложениями и широко улыбалась. Затем мы наконец-то ушли.
— Давай быстренько пообедаем в одной из забегаловок недалеко от парка, — предложил Джек, — а затем пойдем смотреть игру.
Я кивнула и сразу перевела разговор на бейсбол:
— Мессина подает. И Рэнди Джонсон, которого вряд ли обыграет «Ориолз». Будет классная игра.
В этой области я чувствовала себя вполне уверенно и проболтала почти всю дорогу до города, боясь, что повиснет молчание или, что еще хуже, речь зайдет о Хезер. Через двадцать пять минут, когда у меня истощилась фантазия на тему, как здорово летит мяч при правильном ударе битой, Джек въехал на центральную городскую автостоянку.
— Ты выглядишь сегодня как-то по-другому, — заметил он, когда мы зашли в лифт автостоянки.
Я окинула себя взглядом.
— Джоэль было скучно. Она выбрала для меня одежду, причесала и сделала макияж.
— Как она?
— Получше.
Лифт резко дернулся вниз. Я схватилась за поручень, но Джек поддержал меня за руку.
— Я… э-э-э… рада, что мои родители дома и мне не надо считать себя ответственной.
— Ты хорошо выглядишь.
«Хорошо». Ну что ж, хорошо есть хорошо. На самом деле красивее меня уже не сделать, и он, конечно, не мог сказать ничего приятнее, чем «хорошо»: ведь он пытался завоевать сердце такой красавицы, как Хезер.
— Спасибо, — поблагодарила я. — Ты тоже хорошо выглядишь.
Он рассмеялся.
Мы поели в одном из ресторанчиков, переполненном посетителями. Все поглощали сандвичи, пироги, разговаривали и смеялись, временами поворачиваясь к телевизору и наблюдая за ходом игры недели. Это было так непохоже на ресторан «У Риты».
Я изучала меню, несколько раз меняя свои решения, затем взглянула на Джека. Он внимательно посмотрел на меня.
— Что это ты разглядываешь?
— То же, что и тот парень через столик.
Я повернулась и поймала на себе взгляд этого парня. Его губы расплылись в улыбке, которую он, вероятно, находил ослепительной, а затем снова повернулся к своим дружкам. Я покраснела, а Джек приглушенно рассмеялся. И как будто совершенно случайно коснулся моей руки.
— Я думаю, в этом нет необходимости, — сказала я.
— В чем?
Я почувствовала себя совершенно глупо. Наверное, это все было случайным. Но вдруг он снова накрыл мою руку своей.
— В этом.
— А я думал, мне надо тренироваться. В конце концов, в последний раз, когда у нас было свидание…
— Это было не свидание, — поправила его я. — Просто компания друзей хорошо проводила время.
— Ты права. — Он ухмыльнулся. — И ты пичкала меня советами. Я вдруг понял, что я еще полный дилетант. А теперь у меня появился шанс попрактиковаться с профи, и мне просто не хочется его упускать. У тебя есть какие-то возражения?
— Да нет, нет. Все в порядке. Я уже выбрала. — Я подала знак официантке.
В течение всего обеда каждый раз, когда Джек упражнялся в искусстве флирта, я подзывала официантку. После нескольких заказов холодных блюд и напитков женщина, вероятно, решила, что я в положении. Счет положили рядом со мной. Джек протянул руку и взял его.
— Я заплачу. Я первая заснула, — напомнила я, отбирая счет.
— Я знаю, но ведь я тебе обязан. — Он положил свою руку поверх моей. — Ты ведь мне так помогла с Хезер.
— А ты так помог мне с Люком.
С минуту мы смотрели друг на друга, затем поделили расходы пополам и ушли.
— Ты уверена, что тебе не понадобится ничего объяснять Люку? — спросил Джек, пока мы ждали у светофора, чтобы перейти дорогу и направиться к бейсбольному стадиону. Он внимательно посмотрел мне в лицо. У меня появилось чувство, что он подозревал о конце наших отношений с Люком.
— Спасибо за заботу, но я все уладила. О, зеленый! — И я первой бросилась переходить дорогу.
Мне нравятся оживленность и шум толпы на бейсбольном стадионе, продавцы орешков, аромат жарящегося на углах мяса со специями, ребята, выкрикивающие расписание игр, развевающиеся вымпелы.
Джек схватил меня за руку, когда я бросилась вперед. Я фактически притащила его на верхние скамейки, торопясь к секции триста двенадцать.
Нет в мире ничего лучше, чем взбегать вверх по стадиону, слушать, как вокруг тебя нарастает шум толпы, доходящий до апогея, и смотреть вниз на зеленое поле, которое треугольным бриллиантом сверкает далеко внизу. От этого вида у меня всегда захватывало дух.
— Когда я была маленькой, я мечтала о двух вещах, — сказала я Джеку. — Мне хотелось стать принцессой и игроком дальней части поля в команде «Ориолз».
От улыбки, которая появилась на его лице, мне захотелось воспарить.
— А о чем ты мечтаешь сейчас? — спросил он.
Я отвернулась, затем села на скамью.
— Да в общем-то ни о чем. Ни о чем особенном. — Я больше не позволяла себе мечтать ни о парнях, ни о колледже. Зачем расстраиваться? А то, что появлялось в моих снах, было и так ему известно. Джек обнял меня за плечи.
— Ты снова тренируешься, — заметила я.
— Нет, это просто по-дружески. — Он похлопал меня по спине, убрал руку и занялся тем, что стал рассматривать табло, на котором во время игры высвечивался счет.
Мы встали, когда зазвучал гимн. Джек запел, я немножко подпевала. Затем мы снова уселись, и началась игра. Мне было так хорошо просто оттого, что я сидела рядом с Джеком, мы ели орешки, смотрели на ноле, наблюдали за толпой. Мы говорили о бейсболе и ребятишках, потом немного о Джоэль, затем о рисунках, над которыми Джек работал дома, когда учился в школе в Пенсильвании. Мне казалось, что я сижу рядом со своим старым добрым другом.
Одна подача стремительно сменяла другую, и мы встали, чтобы лучше увидеть очередной бросок подающего.
Джек повернулся ко мне и спросил:
— Какое самое романтичное место для поцелуя?
Я захлопала глазами:
— Ты спрашиваешь, какое место помимо губ?
Джек рассмеялся.
— Я хочу знать лучшее место, самое романтичное — вершина холма, берег реки, перекресток.
— А-а.
Его глаза все еще блестели.
— Но ответь на свой вопрос. — Было видно, что вся эта ситуация его забавляет. Я стала подпевать зазвучавшей на стадионе песне и притопывать в такт ногами. Когда песня закончилась, он повторил:
— Скажи мне, куда лучше всего целовать.
— В шею.
— Почему?
Очень толстая женщина в оранжевых леггинсах в обтяжку и облегающей футболке повернулась в нашу сторону. Очевидно, ей тоже хотелось узнать почему.
— Не знаю. Мне кажется, что поцелуй в лоб означает, что ты маленькая девочка. Поцелуй в щеку — для родственников и политиков. Когда целуют руку, это очаровательно, но, ты понимаешь, как-то по-королевски и старомодно. А вот поцелуй в шею — это что-то иное, может быть, потому, что шея — очень чувствительное место.
Он уставился на мою шею, и я закрыла ее рукой.
— Хорошо, — кивнул он. — А как насчет местности? Какое самое романтичное место?
— Для Хезер это было бы любое место у воды. Ее бассейн, причал, даже фонтан.
— А что бы выбрала ты?
Я потянулась за банкой газировки, которая была у меня под сиденьем, затем снова встала и начала пить воду через соломинку.
— Я не тот человек, который даст тебе верный ответ. На твоем месте я бы не придавала такого значения моим рассуждениям. Я уже не так уверена во всем, как это было раньше.
— Ты хочешь сказать, ты уже вовсе не гуру в области свиданий? — Он явно насмехался надо мной. — Не эксперт по завоеванию сердец?
— Наверное, нет.
— И когда ты к этому пришла? — с любопытством спросил он.
— Не так быстро, как хотелось бы, — ответила я.
— Сядьте вы, там впереди! — заорал фанат сзади, и я была рада снова сесть и переключиться на игру.
К счастью, оба нападающих сделали неудачную подачу, а запасные игроки не проявили себя, поэтому мы ждали окончания игры. Команда «Ориолз» в итоге одержала победу.
— Игра была отличной, — сказала я Джеку на выходе со стадиона. — Спасибо. Интересно, сможем ли мы разыскать машину.
— Мне бы хотелось сходить к причалу, — осторожно предложил он.
Должно быть, нежелание идти туда отразилось на моем лице.
— Ну давай, Карли, что же мы скажем Хезер? — подначивал меня Джек. — Ведь это же самое главное в нашей сегодняшней встрече, не так ли?
— Ну конечно, — согласилась я.
— Просто мне не кажется, что бейсбольная игра фигурирует первой в списке лучших свиданий Хезер. — Его довод был вполне разумным. — А вот долгая прогулка, поближе к воде, как ты сказала…
— Ну ладно, ладно, хорошо.
— А Хезер тебе что-нибудь говорила о нашем сегодняшнем свидании? — спросил он, пока мы шли к причалу.
— Нет, я с ней не разговаривала со вторника. Мне кажется, она в ярости.
Самым странным было то, что мне было все равно. Я чувствовала облегчение, видя, что мне не оставлено сообщений на автоответчике и что она не хочет поговорить со мною о Джеке, о Дэне или о ком бы то ни было другом.
Возле причала мы прошли по кирпичной дорожке к аквариуму и немного посмотрели на тюленей. Затем вернулись назад и прогулялись вдоль магазинчиков и кафе. Я была там много раз, но сегодня вечером все казалось каким-то другим. Мы не спеша дошли до причала на южном берегу и стали смотреть на город на противоположном берегу. Над высокими прямоугольниками зданий с подсветкой висела огромная луна.
Лодки покачивались на воде, и над ней раздавались приглушенные летние звуки голосов. Несколько бакенов подсвечивали бухту красными и зелеными огнями.
Ни Джек, ни я не проронили ни слова, но все мои мысли были о том, что он чувствовал, звучала ли в его голове музыка, создавались ли в его воображении картины, которые позже можно перенести на бумагу.
Ощутив, что он стоит за моей спиной, почти касается меня, я инстинктивно повернула голову.
Он наклонился, его щека оказалась рядом с моей, его губы приблизились к моим.
— Ты тренируешься, — сказала я.
— Ага. Именно так. Ну и как у меня получается, Тренер, даже если ты больше не эксперт в этой области?
— Мне кажется, ты уже готов вступить в большую лигу, — ответила я, отстраняясь. — А я готова идти домой.
Он выглядел удивленным:
— Ты хочешь уйти?
— Ага.
Джек в замешательстве опустил руки, потом засунул их в карманы.
— Ну хорошо, — проговорил он.
Мы пошли в обратном направлении, и я заметила, что город уже не сверкает так, как мне казалось прежде. В моей голове начала созревать ужасная мысль. Я подумала, что на самом деле Джек не такой уж хороший парень. Ему просто нужна моя помощь, чтобы завоевать Хезер; он просто играет в двойную игру, используя меня и ее, и наслаждается каждой минутой этой игры.
Может, он знает, что я увлеклась им. Может быть, он делает все возможное, чтобы заманить меня в свои сети — что-то вроде мести за все то время, когда я его не замечала. Эти мысли причиняли мне ужасную боль.
«Пора повзрослеть, — сказала я себе. — Джоэль причиняет боль мысль о том, что отец ее ребенка вовсе не славный парень».
Это была долгая дорога домой. За два квартала до моего дома мы попали на узкую улочку, которая была похожа на туннель из тенистых деревьев.
Джек снизил скорость до минимума, и мы почти ползли.
— Я еще не успел выискать темные улицы, — сказал он.
— Что ж, после того как я выйду, поищи в округе, — ответила я.
Он покосился на меня и прибавил скорость. Наконец мы приехали. Я выскочила из машины раньше Джека, но на тропинке к дому он поравнялся со мной.
Последние два года я все время была недовольна тем, что мои родители оставляют свет включенным у входа, когда я ухожу на свидание. Каждый раз, когда парень целует меня на прощание, мне все время кажется, что раздастся голос режиссера: «Снято!» Но сегодня я была им благодарна.
— Наверно, родители хотят быть уверены, что с тобой ничего не случится, когда ты будешь заходить в дом, — заметил Джек, глядя на подсветку.
— Ага. И пока мы здесь стоим, поглядывая друг на друга, отцу легче наблюдать за нами, самому оставаясь невидимым.
Это было ложью, но это придавало мне храбрости закончить то, что я начала.
— Спокойной ночи, — непринужденно сказала я и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку — очень далеко ото рта, где-то возле уха. И тут свет погас.
Погасло все — подсветка у двери, свет на крыльце, на дорожке. Я оцепенела, потеряла равновесие в этой темноте и качнулась в сторону Джека. Он обнял меня, прижал к себе. Он собирался поцеловать меня. А у меня не было на уме ничего подходящего, что бы я могла сказать и остановить его. Дела обстояли даже хуже, потому что мне не хотелось его останавливать.
Он медленно наклонил голову, но его губы не коснулись моих. Я решила, что он передумал. Потом почувствовала прикосновение его губ к моей шее. Это был долгий, теплый и нежный, как летняя ночь, поцелуй.
— До встречи, Карли, — сказал он и оставил меня на пороге дома.
Я не могла унять неожиданно появившуюся дрожь во всем теле. Было похоже на землетрясение — не менее семи с половиной баллов по шкале Рихтера, но оказалось, что у меня просто трясутся колени. Дом все еще стоял, а листья на старом клене даже не пошевелились.
Я никак не могла открыть своими дрожащими руками замок (с таким же успехом я могла воспользоваться и вилкой для этой цели), когда вдруг обнаружила, что передняя дверь не заперта. Я увидела, как Джек задержался у машины убедиться, что я зашла. Что ж, теперь он о многом может рассказать Хезер. Она просто бросится ему в объятия, как он и планировал. Как мы планировали.
Я толкнула дверь и вошла.
— Надеюсь, я вовремя выключила свет. — Джоэль сидела на верхних ступеньках лестницы в ночной рубашке. Я включила лампу в холле.
— Все произошло как нельзя вовремя. — Мой голос звучал ровно. Дрожь исчезла, и теперь я чувствовала какое-то оцепенение внутри себя. Я стала медленно подниматься наверх.
— С тобой все в порядке? — спросила Джоэль.
— Да, все нормально.
Обойдя ее, я поспешила в ванную, прежде чем она успеет задать слишком много вопросов. Я умывалась, не поднимая головы, чтобы не видеть, как после снятия макияжа, сделанного умелыми руками Джоэль, я снова обрету свое будничное лицо.
Мне хотелось только одного: залезть в постель, накрыться с головой одеялом и заснуть. Но когда я вошла в нашу комнату, то увидела, что на тумбочке между нашими кроватями стоят тарелка с шоколадным печеньем и стакан воды, приготовленные для меня.
— Сегодня я уже больше не могу спускаться по лестнице, поэтому, если тебе нужно молоко, тебе придется сходить за ним самой, — сказала Джоэль, утопая в горе подушек.
На самом деле я не была голодна, но ведь она старалась, делая для меня это печенье. На тарелке не хватало только одной штуки, а это значит, что она не разрешила полакомиться им даже отцу.
— Они выглядят очень аппетитно, — заставляя свой голос звучать как можно восторженнее, я взяла несколько штук.
— Карли, мне очень жаль, если сегодня все получилось не так, как тебе бы этого хотелось.
Я пожала плечами.
— Я знала, что этим все и кончится. Я знала, куда ввязывалась, но я была перед ним в долгу. — Я начала собирать ножом крошки от печенья в одну кучку. — Хотя дело не только в этом, — тихо сказала я. — Это звучит глупо, но я действительно хочу, чтобы Джек был счастлив, даже если это означает, что он будет рядом с Хезер. Вот я и выручила его. Глупо, правда?
— Глупость — характерная черта нашей семьи. — Джоэль, спустила одну ногу с кровати. — Но знаешь, тебя еще ждут приятные сюрпризы. Мне бы хотелось, чтобы тебя порадовал Джек, но если он этого не сделает, это обязательно сделает кто-то другой. Это правда, — сказала она, покачивая ногой. — Карли, уж если я и узнала что-то о жизни за последние две недели, так это то, что люди полны неожиданностей. Они постоянно находят способы доказать тебе, что они рядом, и заставляют тебя улыбаться даже тогда, когда ты уже решила, что никогда этого больше не сделаешь. И это проникает внутрь тебя, доходя до сердца. — Она посмотрела на полку с книгами, где стояли мишки, подаренные Гарри, и открытки от малышей.
Я жевала в задумчивости.
— Кто-нибудь еще обязательно станет неотъемлемой частью твоей жизни, — заверила она, — поверь мне на слово.
Мне не хотелось продолжать этот разговор.
— А ты почему не ешь?
— Мы уже поели. Мы с папой съели пополам один кусочек.
— Да, но ты должна есть за двоих, Джо. Тебе надо серьезно задуматься об этом, если Приятель собирается родиться шоколадоголиком, а лично я на это рассчитываю. Я уже представляю, как буду покупать громадных шоколадных зайцев на Пасху, а Приятель станет с благодарностью поглощать их вместе с тетей Карли. А когда Приятель начнет ходить, мы будем наряжаться и петь рождественские гимны для соседей с огромными сумками в руках для подарков. Короче говоря, у меня большие шоколадные планы насчет этого малыша.
Джоэль рассмеялась, и каждая из нас съела по печенью. Мы ели в тишине, но это молчание не было угнетающим, и она даже немного улыбалась.
Затем мы погасили свет.
Закрыв глаза, я представила себе Хезер: она, прогуливаясь у своего бассейна, разговаривает с Джеком по розовому радиотелефону, а он в это время поспешно собирает все необходимое для плавания.
Несмотря ни на что, боль гнездилась где-то очень глубоко, внутри меня.
Но ведь были и приятные сюрпризы. Шоколадное печенье. Улыбка Джоэль.
Завтра я найду чем себя занять. Наверное, я покрашу старый комод, который будет отдан под одежду Приятеля. А потом придет понедельник, и я снова встречусь с оравой шумных ребятишек, которые всегда полны неожиданностей. Это мне поможет.
— И зачем только тетя Мадлен выкрасила этот комод в темно-фиолетовый цвет, — сказала я, разглядывая свои руки. Соскобленная краска смешалась с потом и окрасила мою кожу в сияющий фиолетовый цвет. — Она случайно не была монашкой?
— Может быть, — ответила Джоэль. Она сидела в тени, в десяти футах от того места на заднем дворе, где я старательно работала. У нее на коленях лежала книга по антропологии, которую я подсунула си в стопку журналов. Она всего лишь листала ее, поглядывая на картинки, но и это уже было неплохо.
Странно, но я была рада, что Джоэль составляла мне компанию именно тогда, когда я пыталась забыть о своей грусти. Полуденное воскресное солнце нещадно жгло своими лучами даже под нашим деревом. Я отступила назад, смахивая капельки пота с брови, чтобы полюбоваться на ультрагладкую поверхность верха и боков комода.
— Привет, Хезер, — вдруг сказала Джоэль.
Я обернулась. Это был не тот сюрприз, который я надеялась получить.
Она выглядела такой красивой. И как у нее получается всегда быть такой привлекательной? И почему ее никогда невозможно застать в мокрой от пота дырявой футболке с неровными краями, с выбившимися из косы волосами, всю в веснушках и фиолетовой пыли?
— Хезер, как дела? — спросила я, думая о том, заметила ли она, насколько неестественно звучит радость в моем голосе. — Давненько мы с тобой не виделись.
— Ты мне уже давно не звонила. — Я услышала обиду в ее голосе, но не могла понять, была ли она искренней.
— Принеси себе стул с крыльца, — предложила я ей.
Пока она ходила за ним, Джоэль тихо спросила:
— Мне уйти?
— Нет. — Я выкрикнула это почти сердито. На самом деле я была в панике. Мне очень хотелось услышать саркастические слова старшей сестры в адрес Хезер, которые послужили бы для меня защитой.
— К чему этот комод? — спросила Хезер, ставя свой стул между мной и Джоэль.
— Для ребенка. Я хочу покрасить его в желтый цвет, а потом добавлю еще другой краски, когда мы узнаем, будет ли Приятель мальчиком или девочкой.
— Как ты себя чувствуешь, Джоэль? — спросила Хезер. — Получше?
— Меня просто распирает от женственности, — ответила Джоэль. Хезер серьезно кивнула. Я фыркнула и выпачкала нос красочной пылью.
— Наверное, вы все были очень заняты в эти дни, — мягко сказала Хезер, — оно и понятно, ребенок скоро родится и другие дела.
Я начала чувствовать себя виноватой. Мне надо было хоть попытаться позвонить ей.
— Уж конечно, я занята, — ответила Джоэль. — Сижу тут целыми днями.
— Мы раньше разговаривали каждый день, Карли, — продолжала Хезер, — и встречались каждые выходные.
Я кивнула.
— Да, в последнее время все как-то изменилось. — Я начала отчищать один из ящиков.
— У тебя, наверное, много свиданий.
Я взглянула на нее, оторвавшись от работы.
— Бывают иногда.
— Когда мы с Джеком решили, что мы можем встречаться и с другими людьми, помимо наших свиданий, конечно, — быстро добавила она, — он сказал мне, что назначил свидание тебе.
Я продолжала драить ящик.
— Я… я была очень удивлена.
— Почему? — спросила Джоэль. — Для меня это очень даже понятно.
Хезер взглянула на Джоэль и придвинула свой стул поближе ко мне.
— Раньше мы не могли дождаться, чтобы рассказать друг другу о наших свиданиях. Как все прошло вчера вечером? Вы хорошо провели время вместе?
— Да. Мне понравилось. А ты хорошо провела время с… с… Дэном?
— Ничего. Ты же знаешь, у него есть девушка, он с ней уже давно встречается.
— Да, я помню, где-то три года, — кивнула я и начала отчищать угол ящика.
— Дэн очень хороший, — продолжала Хезер. — Нам с ним очень хорошо вместе — когда мы танцуем. Но на этом все и заканчивается.
— А-а. — Если бы мне пришлось полировать головы всех четырех президентов на памятнике Маунт Рашмор, эта задача как раз бы соответствовала прущей из меня энергии.
Хезер пожала плечами и улыбнулась.
— Я даже и рада. Уже пора, наверное, перестать заглядываться на парней, у которых есть девушки.
Джоэль закатила глаза.
— Не правда ли, удивительно? — продолжала Хезер. — Такой потрясающий парень входит в мою жизнь, он совершенно свободен, и я в него влюбляюсь.
— Думаю, что ты не первая, с кем это случилось, — сказала я.
— О чем ты? — Ее лоб пересекла морщинка — знак тревоги.
— Ну, ну ты же видела всех этих девчонок на вечеринке у Стива, — быстро пояснила я. — Они просто с ума по нему сходили.
— Ну, тогда, наверное, мне повезло, — сказала она. — Джек мой. Он мой, Карли.
Я молчала. Огромный комок — может, это было скопление фиолетовой пыли — застрял у меня в горле.
— Ты сказала об этом Джеку? — громко спросила Джоэль.
«Слишком громко», — подумала я.
— Сказала Джеку что? — переспросил он.
Джек шел по лужайке, приветливо улыбаясь нам. Очевидно, моя сестра заметила его уже давно. Я не могла прийти в себя. Зачем он пришел? Почему он не сказал мне, что собирался зайти? Я выглядела ужасно, особенно в сравнении с Хезер.
— Вижу, ты еще не готова, Карли, — сказал он.
«Готова?» — подумала я.
— Нет, после этого надо еще подготовить кроватку для Приятеля.
Он засмеялся.
— Я имел в виду, не готова для прогулки. — Он многозначительно посмотрел на меня. — Ты не забыла?
Я повернулась к Джоэль, которая смеялась, спрятавшись за книгу. Тоже мне, помогла.
— Ты не забыла о нашем свидании?
Я покосилась на него, затем взглянула на свои потные фиолетовые руки и ноги — я выглядела так, будто сбежала из аквариума с тропическими рыбками.
— Мы собирались в зоопарк, — напомнил Джек.
— В зоопарк!
Хезер попеременно смотрела то на меня, то на Джека, ее красивый рот превратился в длинную прямую линию.
Если у нее начнут дрожать губы, как это всегда было, когда она была готова расплакаться, то я растаю. Но тогда и Джек тоже растает, он с нежностью повернется к ней, чтобы успокоить ее, и этой жалкой шараде придет конец. Он испытывал судьбу, затеяв эту игру. Если он вовремя не остановится, ему на грудь падут две рыдающие девицы.
Я посмотрела ему в глаза, на что понадобилось все мое мужество.
— Ты ошибся, — твердо сказала я. — Очень ошибся.
Он отвел свой взгляд. Его лицо было непроницаемым, но мне стало ясно, что неожиданно он потерял самоуверенность. Он сердито посмотрел на меня. Я ответила ему тем же. Хезер же, конечно, была занята тем, как бы изобразить недовольство на своем хорошеньком личике.
— Вот что происходит, когда играешь на два фронта, — сказала я. — Никак не можешь запомнить, с кем у тебя свидание и когда. Дэн, наверное, дома и беспокоится, что Хезер еще не пришла. А ты, Джек, ошибся домом.
Никто, включая меня, не верил в то, что я говорила. На самом деле я и предположить не могла, зачем Джек пришел сюда, если, конечно, миссис Ларсон не сказала ему, что Хезер у меня. Может, он решил, что заработает еще несколько очков в свою пользу? Как я ненавидела эту игру!
Хезер продолжала дуться.
«Да успокойся ты! — хотелось мне ей сказать. — Ты победила».
— Кто-нибудь хочет шоколадного печенья? — спросила Джоэль.
— Да, — ответил Джек.
Я наблюдала, как он съел три штуки.
Хезер брала крошки с тарелки и изящно слизывала их с пальцев. Затем она сказала как бы между прочим:
— Эта игра, на которую вы ходили, была потрясающей.
Я уставилась на нее. Она никогда не проявляла интереса к команде «Ориолз».
— Два игрока, входящих в список лучших подающих Национальной лиги, — продолжала она.
«Американской», — поправила я про себя.
— Какой дуэт подающих!
«Дуэль», — подумала я. Должно быть, она услышала этот термин в спортивном репортаже.
— Восьмая подача была одной из лучших, — продолжала она. — А этот бросок в основную базу!
Я чуть не рассмеялась. Сейчас она похлопает нас по плечу и скажет: «А наши игроки из «Ориолза» не так уж и плохи, а?»
— Я даже и подумать не могла, что они пойдут на быструю игровую махинацию, чтобы увеличить счет.
— Ты имеешь в виду комбинацию, — поправила ее Джоэль.
Хезер кивнула, затем, очевидно, попыталась вспомнить, что еще прочла в газете или услышала по телевизору о бейсбольных матчах.
Я поняла, что ее уловки были нацелены на то, чтобы заставить нас завести разговор о вчерашнем свидании. Я проигнорировала их и начала отчищать второй ящик. Джек попытался сменить тему. Может быть, он хотел рассказать ей о самых романтичных моментах нашего свидания, когда меня не будет рядом. А может, он был слишком занят, набивая рот печеньем.
В итоге мне все это надоело, и я сказала:
— Ребята, такой прекрасный день сегодня, а вы упускаете свой шанс.
— Наверное, ты права, — пробормотал Джек, с досадой смотря на меня. — Хезер, мы поедем на моей машине или на твоей?
— Ну, если мы собираемся в зоопарк, сначала мне надо заехать домой и переобуться.
— Ладно, я поеду за тобой.
И они ушли. Перед уходом Джек оглянулся и бросил на меня такой взгляд, от которого у меня пошел мороз по коже. Но я постаралась не отвести глаз и сказала тихим голосом:
— Я ошибалась на твой счет. Ты прекрасно знаешь, что делаешь.
Он открыл рот, как будто собирался ответить, но вместо этого схватил печенье и ушел.