Шагая по коридору в поисках комнаты двести двенадцать, которую превратили в офис лагеря «Санбёрст», я чувствовала себя очень уверенно. Мои шорты и рубашка были застегнуты, длинные волосы аккуратно убраны в косу. А в книжном магазине я купила себе пару белых носков, которые записали на счет моей мамы, работающей завкафедрой на факультете английского языка в этом колледже. Я была готова встретиться со всеми, особенно с детьми.
— Ты, должно быть, Карли Макфарлейн. — В дверях офиса стоял высокий веснушчатый парень с большими, как кухонные прихватки, руками.
— Гарри Кляйн? — спросила я.
— Да, — ответил старший вожатый. — Входи и познакомься со всеми. Ребята, это наш учитель по физкультуре.
Я вошла в комнату и остановилась. Экзотическая красавица, которую я чуть было не переехала сегодня утром на велосипеде, спокойно улыбнулась мне.
— Меня зовут Анна, — сказала она.
— Памела, — прощебетала девушка чуть помоложе, с ярким макияжем на лице и разноцветными прядками волос.
— Хау, — представился худощавый парень с красивыми темными глазами.
— А мы уже встречались, — сказал вожатый, сидящий рядом с ним. Я попыталась не выдать своего удивления.
— Привет, Джек.
Он улыбался, как всегда.
— Здорово, ребята. Просто отлично. — Гарри захлопал в ладоши, как будто бы мы сделали что-то необычное, а не просто познакомились.
— Теперь самая интересная часть!
Мы начали наше собрание с разговора о детях. Лагерь «Санбёрст» был бесплатным дневным лагерем для детей первых, вторых и третьих классов. Их привозили из города на автобусе. Гарри, только что окончивший Кёрбисмит, провел очень много времени в районах, где жили дети, и рассказал нам об их семьях, школах, улицах. Картина была довольно удручающей.
— Как и со всеми детьми, с ними очень весело, — сказал Гарри. На мгновение он задумался, как будто бы в мыслях возвратившись в места, где жили ребятишки. — Но все они очень нуждаются во внимании. У себя дома и на улицах они сталкивались с такими вещами, которые никто бы из нас никогда не хотел увидеть.
Мы обсудили, что нам предстоит сделать за четыре недели, и прояснили некоторые важные моменты работы. Каждый день будет состоять из двух занятий до обеда и двух после него. Анна, перешедшая на последний курс колледжа и будущий педагог по специальности, как и Гарри, должна была учить чтению и математике. В обязанности Джека входили занятия музыкой и искусством. Я узнала, что он совсем недавно переехал в Балтимор и был моим ровесником. Мы оба собирались учиться в одной и той же школе осенью, в последнем классе.
Памеле было пятнадцать. Она была младшей сестрой Гарри и пришла в лагерь работать добровольцем. В ее задачу входил присмотр за детьми во время игр. Что касается меня, я, конечно, была спортивным инструктором. А Хау, в этом году поступивший в колледж, преподавал английский язык детям-иностранцам; он должен был помогать десяти вьетнамским ребятишкам, которых за ним закрепили.
Когда собрание закончилось, Гарри, размахивая руками, словно руководитель бойскаутов, пружинистой походкой направился к остановке автобуса, чтобы показать нам, куда будут привозить детей и откуда их будут забирать. Через несколько минут подъехал длинный желтый автобус, который казался живым от громких криков, машущих рук и ног. Понадобилось некоторое время, чтобы загнать детей в спортивный зал. Это, конечно, только мое мнение, но овчарка бы здесь очень помогла присмотреть за этой оравой ребятишек.
Была установлена очередность посещения ванной. После этого мы выдали карточки с именами. Гарри утихомирил детей и ознакомил их с правилами. Затем буйное войско отправилось в столовую на ранний обед.
— Я очень рад, что мы уже позавтракали, — заметил Джек двадцать минут спустя.
Из шести вожатых только у Гарри не пропал аппетит. Я уже много раз сидела с детьми и привыкла за ними приглядывать, но в тот день я обнаружила, что, когда вместе собираются все пятьдесят восемь детей, обязательно что-то происходит. Они находили множество способов изуродовать сандвичи.
После обеда детей поделили на четыре группы: первый класс, второй, третий и группа детей, у которых английский язык не родной. Каждый из вожатых занимался со всеми из этих групп по очереди. Уроки в тот день были укорочены. Я прекрасно справилась с первоклассниками, которые, отделенные от общей массы, неожиданно оказались тихонями. Мы с ними сыграли в очень пристойную игру «Кто украдет ветчину».
Затем пришли третьеклассники, воплями возвестив о своем появлении. Многие из них уже потеряли или изуродовали именные карточки, а некоторые решили, что вовсе не станут сообщать мне свои имена.
— Отлично, ребята, — сказала я. — Я вас пронумерую. Ты будешь номер сто, ты — номер три, ты — восемнадцать, а ты — семьдесят шесть. Не забудьте.
— Я знаю, как их зовут, — вызвалась маленькая девочка, чьи волосы были такого же цвета, что и у меня, и перехвачены двумя цветными ленточками, — Джанет. Карточка с ее именем находилась в идеальном порядке, и я была почему-то уверена, что такой она и останется все эти четыре недели. — Его имя Юджин, — она указала на малыша с орехово-коричневой кожей и хохолком черных волос.
— Нет, не Юджин.
— Юджин.
— Нет, не Юджин!
— Юджин!
— Его зовут номер семьдесят шесть, — сказала я голосом, не терпящим возражений.
Но Джанет была полна решимости расставить все по своим местам.
— А это Мария, это Джексон, это Кейт.
Ребята сердито смотрели на нее. Мне очень хотелось дотронуться до кончика носа, намекая ей на то, что она выслуживается, но я удержалась, вспомнив, что должна вести себя как взрослая.
Я начала готовить ребят к игре под названием «Добудь флаг». Я подумала, что им не помешает погоняться друг за другом по большому полю, чтобы избавиться от лишней энергии. Затем я увидела Гарри, который спускался с холма, неся в руках большую коробку из студенческого центра. За ним шла высокая, худая женщина, волоча за собой еще одну коробку. Все мои шестнадцать зайчиков, признав в Гарри старшего, вдруг сразу же прекратили носиться по кругу, вырывая траву и связывая вместе волосы и шнурки друг друга.
Да, на мгновение они стали почти ангелочками. Гарри представил мне миссис Малхани, которая была членом церкви, поддерживающей лагерь. Затем он объявил детям, что она принесла им кое-что для игры. Я взглянула на коробку, затем на Гарри, подумав, что он сумасшедший. Это было снаряжение из луков и стрел. Конечно, у всех стрел были резиновые наконечники, но любой, кто знаком с третьеклассниками, понимает, что им достаточно и простого мяча, чтобы натворить бед.
— Сегодня укороченный урок, — шепнул мне Гарри на ухо, уходя. — Дай им пострелять разок, а потом мы все уберем в шкаф.
Мы все-таки не выбили никому глаз в этот день. Но один ребенок (я знаю, в это трудно поверить) умудрился подстрелить белку и дважды попал мне в зад. Дорогой моему сердцу номер семьдесят шесть.
Лук и стрелы, должно быть, произвели огромное впечатление на детишек. Когда я к вечеру вернулась в офис, Хау, Памела, Анна и Джек сидели на полу, разглядывая рисунки третьеклассников. При виде меня они все широко заулыбались.
— Я боялся, что увижу банальные самолеты и цветы, — сказал Джек.
Но нет, вместо этого у него было множество портретов девушки с рыжей косой и стрелой в заднице.
— Спасибо, ты просто молодчина! — Гарри подошел ко мне и положил свою ладонь мне на плечо.
— Не за что, не за что, — ответила я, смеясь, хотя была готова убить Джека.
Я поехала домой окольными путями, медленно обогнув прямоугольник основных зданий колледжа, расслабляясь и наслаждаясь прохладой высоких деревьев. Квадрат, который образовывали старые кирпичные здания, всегда казался мне таким мирным. За основными зданиями располагался Кёрбисмит. Новые здания, похожие на коробки, строились там и тут, под разным углом друг к другу, по мере того как колледж приобретал новые земельные участки. Большинство из этих зданий трудно было назвать красивыми. Но в одном из уголков городка находился небольшой лес, где росли дубы и клены. Там протекал ручей и был мост. Туда-то я и направлялась.
Мне хотелось подумать о Люке, представить, как он выглядит, как смотрит на меня своими потрясающими зелеными глазами. Когда я увидела его тело, распростертое на деревянном мосту, я вовсе не была уверена в том, что это не игра моего воображения. Он лежал совершенно без движения и казался мертвым. Меня охватила паника.
— Помогите! Кто-нибудь, на помощь! — Я спрыгнула с велосипеда и бросилась к нему. Люк поднял светловолосую голову и быстро огляделся по сторонам.
— Ой! — воскликнула я. — Извини. Я ошиблась, — и начала пятиться назад. Он пристально посмотрел на меня. Его взгляд был теплым и вопрошающим. — Я-я думала, тебе плохо, — объяснила я.
Мягкая улыбка озарила его лицо. Он поднялся. Я уставилась на него так, будто никогда раньше не видела парня.
— Мне кажется, я тебя знаю, — он слегка склонил голову набок. — Ты ведь из школы Эйзенхауэр, не так ли? Ты подаешь сигнал для оваций во время игр, да?
Я, которая всегда повторяла, что девушкам, устраивающим овации командам парней, скорее всего, повышибали мозги в юном возрасте, была на седьмом месте от счастья, услышав это лестное предположение.
— Нет, — застенчиво ответила я. — Я… э-э-э… играю в баскетбол. И в лакросс. В хоккей на траве.
— Класс.
— Класс — повторила я.
— А мне казалось, что я уже встречал тебя. Ты работаешь этим летом? — спросил он.
— Да. То есть нет. То есть я хочу сказать, да, — запуталась я. — Я вожатая в лагере.
— Класс.
Казалось, это было ключевое слово нашей беседы.
— А как насчет тебя, Люк?
Я спохватилась, что он не представился, но было уже поздно. Но он то ли не заметил этого, то ли рассчитывал, что я должна знать его имя.
— Я работаю с тренером Иниартом. Он прекрасно тренирует гимнастов.
— Кла… м-м… здорово.
— А как тебя зовут? — поинтересовался он.
— Карли. А тебя?
Он мягко рассмеялся:
— Я рад, что познакомился с тобой, Карли. Я никого не знаю в университетском городке.
— Правда? — «Спасибо, спасибо, провидение», — подумала я. — Наш офис находится в студенческом центре, — сказала я вслух. — Лагерь «Санбёрст», комната двести двенадцать.
Он улыбнулся и кивнул:
— Надеюсь увидеть тебя снова.
— Да. — Я забралась на сиденье велосипеда.
— Надеюсь, что мы очень скоро увидимся, — добавил он.
Мое сердце заколотилось, как бешеное. «Приди в себя, Карли. Тебе надо быть остроумной и веселой».
— Будь осторожен в своих желаниях. Сегодня со мной повстречались двое, которых я чуть не задавила.
Он рассмеялся, а я тронулась с места. Мне казалось, что я не еду по тротуару, а плыву в небесах.
Подъехав к дому, я соскочила с велосипеда и побежала на кухню. Джоэль лепила из полузамороженного гамбургера котлеты странной формы и складывала их на тарелку.
— М-м-м, — протянула я, ощутив пустоту в желудке.
— Вовсе не обязательно показывать свой сарказм, — отозвалась она. На лбу у нее блестели капельки пота.
Родители, расписывавшие нашу жизнь так же четко, как учебные планы, заставляли нас покрываться потом до двадцать первого июля — дня, когда у Джоэль начинался второй триместр. Только тогда мы могли включить наш кондиционер на полную мощность.
— Я и не пыталась быть саркастической. Просто я не обедала.
— Как прошел первый день в лагере?
— В лагере?
Моя сестра посмотрела на меня, подняв брови.
— A-а, лагерь. Все было просто здорово!
— Хезер звонила, — сказала Джоэль.
— Ну и?.. — Я проглотила кусочек сырого гамбургера.
— У тебя заведутся черви, — сказала она мне.
— Тогда отвезешь меня к ветеринару. Ну и?..
— Она хочет встретиться с тобой у супермаркета.
— И?.. — допытывалась я.
— Она хочет купить тебе платье, чтобы загладить свою вину за то, что увела у тебя парня вчера вечером.
— Что?
— Я шучу.
Это была плохая шутка.
— Она будет ждать тебя у «Танзини». В шесть часов. Ты знаешь, о чем я все время думаю? — Джоэль накрыла гамбургер пластмассовой крышкой и убрала коробку в холодильник. — Мне не дает покоя мысль, что, вполне возможно, Хезер намеренно уводит у тебя всех парней, с которыми ты встречаешься.
— О чем ты говоришь, Джоэль?
Она вытащила кочанный салат и начала мыть его.
— Хезер вносит свои предложения по поводу того, с кем ты должна встречаться, — я хочу сказать, раз она все равно на очереди. Может, она заранее выбирает их для себя?
Я пристально посмотрела на сестру, ожидая, когда она встретится со мной взглядом. Она изобразила полную невинность.
— Тебе никогда не нравилась Хезер.
— Не в этом дело, Карли. Вопрос в том, почему тебе она нравится? Она использует тебя.
— Нет, не использует! — воскликнула я, жался о том, что писала такие теплые письма Джоэль, когда она училась в колледже так далеко отсюда и мы не имели возможности с ней видеться. — Хезер застенчива, и поэтому все так и получается.
— «Забирай их. Бери их всех. Они все твои, Хезер!» — процитировала моя сестра. — Должно быть, это был сон сегодня утром. Почему ты такая щедрая, Карли?
Я почувствовала, как внутри меня закипает ярость.
— Тебе и Приятелю очень повезло, что я такая, — приятелем я называла будущего ребенка Джоэль. — Тебе и Приятелю чертовски повезло, что я такая не жадная!
На этом наш разговор прекратился. Моя сестра знала, на что я намекаю. Она не только претендовала на место в комнате, которая полностью стала моей, когда она уехала учиться в колледж, но и на деньги, отложенные на мое образование. Теперь они отойдут ей и Приятелю, а я была обречена остаться дома и учиться в Кёрбисмите.
— Наверное, ты рано захочешь поужинать сегодня, — сказала она, побледнев. — С чем ты будешь есть гамбургер?
— Ни с чем. Я поем в супермаркете. — Я вышла из кухни и взбежала вверх по ступенькам. Как бы мне хотелось, чтобы мы не ссорились всякий раз, когда разговариваем, и чтобы жизнь не вынуждала нас говорить эти столь правдивые и приносящие боль слова.