Конец света начался с того, что на капот моей машины приземлился пегас.
До того рокового мига я отлично проводил время. Формально мне не полагалось садиться за руль, потому что шестнадцать мне исполнялось только на следующей неделе, но мама с Полом, моим отчимом, взяли нас с Рейчел на частный пляж на южном побережье Лонг-Айленда, и Пол разрешил мне одолжить его «Тойоту-Приус» – покататься.
Уверен, сейчас вы думаете: «Как это безответственно с его стороны», и так далее и тому подобное, но Пол отлично меня знает. Он видел, как я крошу в капусту демонов и выпрыгиваю из взрывающегося здания школы, так что, вероятно, он решил, что проехать несколько сотен ярдов – не самое опасное из того, что я когда-либо совершал.
Словом, мы с Рейчел ехали одни. Стоял жаркий августовский денек. Рыжие волосы Рейчел были собраны в «конский хвост» на затылке, а поверх купальника она надела белую блузу (раньше я видел ее только в футболках да забрызганных краской джинсах). Выглядела она на миллион золотых драхм.
– О, притормози вон там! – попросила она.
Мы припарковались на гребне горы, с которого открывался вид на Атлантический океан. Море – одно из моих самых любимых мест, но сегодня морская гладь особенно ярко сияла зеленью, точно прекрасное стекло, как будто мой отец повелел ему успокоиться специально для меня.
Между прочим, мой отец – Посейдон, ему подвластны такие вещи.
– Итак, – улыбнулась мне Рейчел. – Насчет моего приглашения.
– А, точно, – я постарался говорить с воодушевлением. Дело в том, что она меня пригласила на три дня в дом на Сент-Томасе, там ее семья обычно проводит каникулы. Мне не часто делают такие предложения. В моей семье предел мечтаний – уехать на выходные в ветхую развалюху на Лонг-Айленде, взять напрокат несколько фильмов и прихватить пару коробок с замороженной пиццей, а тут вдруг родственники Рейчел предлагают мне прошвырнуться с ними на Карибы.
Кроме того, я в самом деле нуждался в отдыхе. Это лето выдалось самым напряженным за всю мою жизнь, и мысль о том, чтобы устроить себе небольшие каникулы, представлялась чрезвычайно заманчивой.
И все же со дня на день должно было случиться нечто значительное: меня могли отправить на какое-то задание. Что еще хуже, на следующей неделе был мой день рождения, а в пророчестве сказано, что, когда мне исполнится шестнадцать, начнут происходить всякие гадости.
– Перси, – сказала Рейчел, – знаю, время не самое подходящее, но у тебя так всегда, разве нет?
Попала не в бровь, а в глаз.
– Мне правда очень хочется поехать, – заверил я ее. – Просто…
– Война.
Я кивнул. Мне не хотелось об этом говорить, но Рейчел все знала. В отличие от остальных смертных она способна видеть сквозь туман – волшебную завесу, которая искажает зрительное восприятие людей. Ей уже случалось видеть чудовищ, встречать других полубогов, сражавшихся с титанами и их союзниками. Прошлым летом она даже стала свидетелем того, как некогда порубленный на куски владыка Кронос восстал из своего гроба, приняв новую, ужасную форму. Никогда не забуду, как она ткнула его в глаз синей пластиковой щеткой для волос.
Девушка сжала мое запястье.
– Просто подумай об этом, хорошо? Мы пробудем там всего пару дней. Мой отец… – она запнулась.
– Он тебя достает? – спросил я.
Рейчел с отвращением покачала головой.
– Он старается вести себя со мной как любящий папа, а это еще хуже. Осенью хочет отправить меня в женскую академию Кларион.
– Школа, в которую ходила твоя мама?
– Это глупая частная школа для богатеньких девочек, находится аж в Нью-Гэмпшире. Можешь себе представить: я и вдруг в пансионе для благородных девиц?
Я признал, что идея и впрямь идиотская. Рейчел участвовала в проектах по созданию урбанистического искусства, помогала бездомным, ходила на митинги протеста «Спасем исчезающий вид дятла-сосуна» и все такое прочее. Она и платья-то никогда не носила, и я с трудом представлял ее в роли светской львицы.
Девушка вздохнула.
– Он думает, что, если потратить на меня кучу денег, во мне проснутся муки совести и я сдамся.
– И поэтому он разрешил тебе взять меня с вами на отдых?
– Да… Но, Перси, этим ты оказал бы мне огромную услугу. Было бы намного лучше, если бы ты поехал с нами. К тому же я хотела с тобой поговорить кое о чем… – она осеклась.
– О чем ты хотела поговорить? – спросил я. – Хочешь сказать… это настолько серьезно, что нужно ради этого ехать на Сент-Томас?
Она поджала губы.
– Слушай, просто забудь об этом, давай сделаем вид, что мы пара нормальных людей. Катаемся, смотрим на океан, и нам хорошо вместе.
Я видел: ее что-то гнетет, однако Рейчел неестественно бодро улыбнулась. Ее волосы полыхали в солнечном свете, как пламя.
Этим летом мы провели вместе очень много времени. Специально я этого не планировал, но чем серьезнее становились события в лагере, тем больше мне хотелось позвонить Рейчел и сбежать, получить хотя бы маленькую передышку. Мне требовалось напоминать себе, что мир смертных никуда не делся и там нет чудовищ, которые используют меня как персональную боксерскую грушу.
– Ладно, – кивнул я. – Просто обычное утро и двое обычных людей.
Она тоже кивнула.
– Раз так… гипотетически, если эти двое нравятся друг другу, что нужно сделать, чтобы глупый парень поцеловал девушку, а?
– О… – я почувствовал себя одной из священных коров Аполлона: медлительным, бессловесным и ярко-красным. – Хм…
Не буду притворяться, что не думал о Рейчел. Находиться рядом с ней намного проще, чем с… ну, с другими моими знакомыми девчонками. Не нужно напрягаться или следить за каждым своим словом, выворачивать мозг наизнанку, пытаясь понять, о чем она думает. Рейчел ничего не скрывала, всегда давала понять, что чувствует.
Не знаю, что я сделал бы в следующий миг; я настолько впал в ступор, что не заметил пикирующую с неба огромную черную тень, до тех пор пока на капот «Приуса» не приземлились четыре копыта:
БДЫЩ-БДЫЩ-СКРИИИП!
«Здорово, шеф, – сказал голос у меня в голове. – Классная тачка!»
Это был пегас Пират, мой старый друг, поэтому я постарался не слишком сердиться из-за четырех вмятин, которые он оставил на капоте, хоть и подозревал, что отчим будет не в восторге.
– Пират, – вздохнул я. – Что ты…
Тут я заметил, кто сидит у пегаса на спине, и понял, что мой день будет гораздо более насыщен событиями, чем я предполагал.
– Как делишки, Перси?
Спустя пять минут общения с Чарльзом Бекендорфом, старостой домика Гефеста, большинство чудовищ начинали звать мамочку: здоровенный, мускулистый благодаря работе в кузнице каждое лето, на два года старше меня, один из лучших кузнецов-оружейников лагеря. Он искусно изготавливал всякие механические штуки. Месяц назад он заложил зажигательную бомбу, начиненную греческим огнем, в туалет туристического автобуса, перевозившего кучку монстров через всю страну. Взрывом уничтожило целый легион злобных тварей Кроноса, стоило первой гарпии нажать на слив.
Оделся Бекендорф как для сражения: бронзовый нагрудник и боевой шлем, черные камуфляжные штаны, на боку висит меч, через плечо перекинута сумка со взрывчаткой.
– Пора? – спросил я.
Он мрачно кивнул.
У меня в горле встал ком. Я знал, что это время придет, ведь мы все планировали неделями, но в глубине души я надеялся, что этот миг никогда не наступит.
Рейчел посмотрела на Бекендорфа снизу вверх.
– Привет.
– О, здрасте! Я – Бекендорф, а ты, наверное, Рейчел. Перси рассказывал… хм, то есть упоминал о тебе.
Рейчел выгнула бровь.
– Правда? Это хорошо, – она быстро оглядела Пирата, цокающего копытами рядом с «Приусом». – Я так понимаю, ребята, вам пора отправляться спасать мир.
– Это точно, – согласился Бекендорф.
Я беспомощно посмотрел на Рейчел.
– Ты не могла бы передать моей маме…
– Я передам. Уверена, она уже к такому привыкла. И все объясню Полу насчет капота.
Я благодарно кивал. Предполагаю, что сегодня Пол одолжил мне машину в последний раз.
– Удачи, – прежде чем я успел как-то отреагировать, Рейчел меня поцеловала. – А теперь отправляйся, полукровка. Вперед, поубивай ради меня чудовищ.
Пират летел вверх кругами, все набирая и набирая высоту, унося нас с Бекендорфом в небо, а я смотрел на Рейчел, сидевшую, скрестив руки, на пассажирском сиденье машины и глядевшую нам вслед. Я гадал, о чем Рейчел хотела со мной поговорить и проживу ли я достаточно долго, чтобы это выяснить.
– Итак, – сказал Бекендорф, – полагаю, ты не хочешь, чтобы я упоминал об этой маленькой сцене при Аннабет.
– О, боги, – пробормотал я. – И думать забудь.
Бекендорф хмыкнул, и мы полетели над Атлантикой.
Уже почти стемнело, когда мы достигли цели: на горизонте засиял всеми своими огнями огромный лайнер «Царевна Андромеда». Издалека казалось, что это просто обычное круизное судно, и не скажешь, что это – штаб-квартира владыки титанов. Подлетев поближе, вы бы заметили гигантскую фигуру темноволосой девы в греческом хитоне, скованной цепями, с искаженным от ужаса лицом, словно она чувствовала вонь всех чудовищ, которые находились на борту.
При виде корабля кишки у меня завязались узлом, ведь я дважды чуть не умер на борту «Царевны Андромеды», а теперь этот корабль направляется прямо в Нью-Йорк.
– Ты знаешь, что делать? – прокричал Бекендорф, чтобы перекрыть свист ветра.
Я кивнул. Мы проделывали учебные вылазки в Нью-Джерси, используя в качестве целей заброшенные корабли. Я знал, что времени у нас в обрез, но знал также, что это самый подходящий случай пресечь вторжение Кроноса до того, как оно начнется.
– Пират, – позвал я, – высади нас на самой нижней палубе.
«Сделаем, шеф, – откликнулся пегас. – Елки-палки, даже смотреть на это корыто противно».
Три года назад Пират был пленником на «Царевне Андромеде», пока мы с друзьями не помогли ему сбежать. Полагаю, он скорее дал бы заплести свою гриву в косички, уподобившись маленьким пони[1], нежели вернулся бы обратно.
– Не жди нас, – велел я.
«Но, шеф…»
– Верь мне, – повторил я. – Мы сами выберемся.
Пират сложил крылья и черной кометой спикировал к кораблю, так что у меня в ушах засвистел ветер. Верхние палубы патрулировали чудовища: драконицы (женщины-змеи), адские гончие, гиганты и человекоподобные морские демоны, известные как тельхины, но мы проскочили так быстро, что никто из них не поднял тревогу. Мы подлетели к корме корабля, и Пират, развернув крылья, легко приземлился на самой нижней палубе. Я слез с пегаса, чувствуя тошноту.
«Удачи, шеф, – напутствовал меня Пират. – Не дай им превратить себя в рубленую конину!»
Сказав это, мой старый друг взлетел и исчез в ночной тьме. Я достал свою авторучку, снял с нее колпачок, и Анаклузмос вытянулся во всю длину – в полумраке засветились три фута смертоносной небесной бронзы.
Бекендорф вытащил из кармана листок бумаги. Сначала я подумал, что это карта, или что-то вроде того, потом понял, что это фотография. Он посмотрел на карточку, и в тусклом свете я различил улыбающееся лицо Селены Боргард, дочери Афродиты. Они начали встречаться прошлым летом, а до этого мы все хором твердили: «Ребята, да вы же нравитесь друг другу!» Несмотря на множество опасных заданий, этим летом Бекендорф выглядел счастливым, как никогда.
– Мы вернемся обратно в лагерь, – пообещал я.
На какую-то секунду мне показалось, что в его глазах промелькнуло беспокойство, потом он снова уверенно улыбнулся и кивнул:
– А как же. Пошли, еще раз раскокаем Кроноса на миллион кусочков.
Бекендорф шел впереди. Мы миновали узкий коридор и вышли к служебной лестнице, в точности как во время тренировок, как вдруг впереди послышались голоса, и мы замерли на месте.
– Плевать мне, что тебе говорит твой нос! – не то сказал, не то пролаял какой-то тельхин. – В прошлый раз ты тоже твердил, будто учуял полукровку, а оказалось, что это просто большой сэндвич с мясом!
– Сэндвичи с мясом вкусные! – прорычал другой голос. – Но это – аромат полукровки, клянусь. Они на борту!
– Ну конечно, а твой мозг за бортом!
Чудовища продолжали спорить, и Бекендорф ткнул пальцем в сторону лестницы. Мы двинулись вниз, так тихо, как могли.
Когда от тельхинов нас отделяло два этажа, их голоса начали стихать.
Наконец мы подошли к металлическому люку. Бекендорф одними губами проговорил: «Машинное отделение».
Люк оказался заперт, но Бекендорф вытащил из сумки пару кусачек и так легко перекусил задвижку, словно она была сделана из сливочного масла.
Внизу жужжали и мелко тряслись стоявшие в ряд желтые турбины размером с зерновые элеваторы. Поршневые манометры и компьютерные терминалы размещались вдоль противоположной стены. Над консолью склонился тельхин, он так сосредоточился на работе, что не заметил нас. Пяти футов ростом, с гладким черным мехом, как у тюленя, короткими, кряжистыми ногами и головой доберман-пинчера, однако руки с когтями почти человеческие. Монстр стучал по клавишам, ворча и бормоча, наверное, переписывался с друзьями на сайте strakholyudiny.com.
Я шагнул вперед, и тельхин напрягся, видимо, почуял что-то неладное. Он прыгнул к большой красной кнопке тревоги, но я преградил ему дорогу. Монстр зашипел и бросился на меня, а в следующий миг рассыпался в прах, сраженный ударом Анаклузмоса.
– Один готов, осталось примерно пять тысяч, – заметил Бекендорф, протягивая мне банку с густой ярко-зеленой жидкостью – греческий огонь, одна из самых опасных магических субстанций в мире. Затем перебросил мне другое важное орудие полубогов-героев – липкую ленту – и велел:
– Пришлепни это на консоль, а я займусь турбинами.
Мы принялись за работу. В помещении стояла жара, воздух был влажный, и очень скоро пот лил с нас градом.
Моторы все пыхтели, корабль шел своим курсом. Поскольку я – сын Посейдона и все такое, то прекрасно ориентируюсь на море. Не спрашивайте, как именно у меня это выходит, но мы находились в сорока градусах и девятнадцати минутах северной широты и семидесяти одном градусе и девяноста минутах западной долготы, шли со скоростью восемнадцать узлов, следовательно, судно прибудет в Нью-Йорк к рассвету. Сейчас наш последний шанс его остановить.
Едва я прикрепил к контрольной панели вторую банку с греческим огнем, как вдруг по металлическим ступеням лестницы затопало множество ног, и все они приближались – нехороший знак.
Мы с Бекендорфом посмотрели друг на друга.
– Сколько еще?
– Слишком долго, – он постучал пальцем по наручным часам, нашему дистанционному взрывателю. – Осталось примотать проволокой приемник и подготовить заряды. Нужно еще минимум десять минут.
Судя по приближающемуся звуку шагов, у нас оставалось не более десяти секунд.
– Я их отвлеку, – предложил я. – Встречаемся в условленном месте.
– Перси…
– Пожелай мне удачи.
Бекендорф явно хотел спорить. Изначально планировалось, что мы проникнем на корабль и уйдем незамеченными, однако приходилось импровизировать.
– Удачи, – кивнул он.
Я бросился к двери.
Вниз по лестнице мчалось с полдесятка тельхинов, я порубил их Анаклузмосом, так что они и пикнуть не успели. Бежавший последним монстр так перепугался, что выронил коробку для завтрака «Маленький демон». Я не стал его убивать и пробежал мимо – отчасти, потому что мне ужасно понравилась его коробка для завтрака, отчасти для того, чтобы он мог поднять тревогу и погнаться за мной вместе со своими приятелями, вместо того чтобы спускаться в машинное отделение.
Выскочив через дверь на шестую палубу, я побежал дальше. Уверен, когда-то коридор с ковровой дорожкой смотрелся весьма роскошно, но за три года своего пребывания тут чудовища исцарапали обои и заплевали пол слизью, так что казалось, будто я попал в глотку к дракону (к сожалению, говорю исходя из собственного опыта).
Когда я впервые попал на «Царевну Андромеду», мой старый враг Лука напоказ держал тут загипнотизированных туристов, одурманенных волшебным туманом, так что они не понимали, что корабль кишмя кишит чудовищами. До настоящего момента я ни одного туриста не заметил и боялся даже думать о том, что могло с ними статься. Очень сомневаюсь, что их просто отпустили домой вместе с лотерейными выигрышами.
Я добрался до центральной прогулочной палубы, с двух сторон окруженной магазинами, которая протянулась вдоль всего корпуса корабля, и замер как вкопанный. По центру палубы стоял фонтан, а в нем сидел гигантский краб.
«Гигантский» не в смысле «платите семь долларов и девяносто девять центов и заказываете все, что хотите, даже королевского краба, выловленного на Аляске». Я имею в виду, тварь была больше фонтана. Чудище возвышалось над водой футов на десять. Его панцирь покрывали сине-зеленые пятна, а клешни он отрастил больше моего роста.
Если вы когда-нибудь видели рот краба, огромный, покрытый пеной и чем-то чавкающий, то можете себе представить, что, если он размером с рекламный щит, симпатичнее он от этого не становится. Круглые черные глазки существа уставились на меня, в них светились ум и ненависть. Похоже, факт моего родства с Посейдоном не прибавит мне очков в глазах мистера Крэбби[2].
– Ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф, – зашипел краб, из пасти у него полетела пена. Пахло от него как от помойки, полной рыбных палочек, которую на неделю оставили на солнце.
Завыли сирены, значит, скоро ко мне присоединится веселая компания, нельзя стоять на месте.
– Привет, Крэбби, – я осторожно шагнул вперед. – Я просто быстренько пробегу мимо, так что…
Краб двигался с поразительной скоростью. Он выбрался из фонтана и двинулся прямо на меня, щелкая клешнями. Я нырнул в магазин подарков и врезался в вешалку с футболками. Крабья клешня вдребезги разбила стеклянную витрину и попыталась загрести меня. Тяжело дыша, я выскочил на палубу, мистер Крэбби развернулся и помчался следом.
– Вон он! – раздался голос на балконе у меня над головой. – Незваный гость!
Что же, мне удалось отвлечь внимание на себя, но сражаться здесь мне вовсе не хотелось. Если меня прихватят клешнями в самом центре корабля, я пойду на корм крабу.
Демоническое крабообразное кинулось на меня, я взмахнул Анаклузмосом и отсек кончик его клешни. Краб зашипел, разбрызгивая пену, но умирать, похоже, не собирался.
Я лихорадочно припоминал все старые легенды, которые могли бы мне помочь справиться с этой тварью. Кажется, Аннабет рассказывала мне про чудовищного краба, которого Геркулес раздавил ногой. Вот только у меня так не получится, этот крабик немного крупнее моих кроссовок «Рибок».
Потом меня осенило: на прошлое Рождество мы с мамой привезли Пола Блофиса в наш старый домик в Монтоке, в который мы ездили всю жизнь. Пол взял меня с собой ловить крабов и, когда вытащил сеть, полную этих ползучих созданий, показал мне, что у крабов есть щель между пластинами панциря, прямо посередине отвратительного брюха.
Вот только как подобраться к этому мерзкому брюху?
Я быстро взглянул на фонтан, потом – на мраморный пол, усеянный осклизлыми следами крабьих ног. Вытянув вперед руку, я сосредоточился на воде, и фонтан взорвался. Вода брызнула во все стороны, на высоту трех этажей, заливая балконы, лифты и витрины магазинов. Краб не обратил на это внимания, он любил воду. Он приближался ко мне боком, шипя и щелкая клешнями, а я побежал на него с воплем:
– А-А-А-А-А-А-А!
За секунду до столкновения я грянулся оземь, как бейсболист, и по инерции проехался по мокрому полу, оказавшись прямо под крабом. Все равно, что забраться под семитонный бронетранспортер. Чудовищу стоило только присесть, и оно раздавило бы меня, но прежде, чем оно сообразило, что к чему, я вонзил Анаклузмос в щель между пластинами его панциря, выпустил из рук эфес меча и отскочил в сторону.
Монстр зашатался, зашипел, глаза его широко открылись, панцирь стал ярко-красным, скрывавшаяся под ним плоть испарилась. Пустой панцирь гулко стукнулся о палубу.
У меня не было времени любоваться результатом своих усилий. Я побежал к ближайшей лестнице, а вокруг чудовища и полубоги выкрикивали приказы и хватались за оружие. Я же остался безоружным. Анаклузмос – волшебный меч, рано или поздно он появится у меня в кармане, но пока что он застрял где-то в останках краба, а возвращаться за ним мне было некогда.
На восьмой палубе в фойе с лифтами мне наперерез скользнула пара дракониц. Выше пояса они выглядели как женщины с зеленой чешуйчатой кожей, желтыми глазами и раздвоенными языками, ниже пояса – как змеи с двумя хвостами вместо ног. В руках они держали копья и утяжеленные сети, и я знал не понаслышке, что они умеют ими пользоваться.
– Что это у нас-с-с тут? – прошипела одна из женщин-змей. – Подарок для Кронос-с-са!
Я был не расположен играть в игры вроде «сломай змею» и тут увидел рядом с собой стенд с моделью корабля, наподобие схем «ВЫ НАХОДИТЕСЬ ЗДЕСЬ». Я оторвал модель от подставки и с силой метнул в ближайшую драконицу.
Корабль с сочным шлепком впечатался ей в лицо, и женщина-змея упала. Я перепрыгнул через нее, ухватился за древко копья ее товарки и с размаху отбросил драконицу в сторону, прямо в лифт, а сам побежал дальше, к носу корабля.
– Взять его! – завопила женщина-змея.
Раздался лай адских гончих, в дюйме от моего лица просвистела стрела и вонзилась в одну из панелей из красного дерева, которыми были декорированы стены лестничного пролета.
Наплевать, главное, что я отвлекаю внимание чудовищ от машинного отделения, чтобы дать Бекендорфу больше времени.
Я бежал вверх по лестнице, и вдруг сверху навстречу мне выскочил какой-то мальчишка. Казалось, он едва продрал глаза ото сна: часть доспехов он где-то забыл. Парень обнажил меч и заорал: «Кронос!», при этом голос его звучал скорее испуганно, чем сердито. Ему было никак не больше двенадцати, в этом возрасте я впервые прибыл в Лагерь полукровок.
Я почувствовал себя паршиво: этому малышу промыли мозги, так что он возненавидел богов и примкнул к бунтовщикам из-за того, что ему не посчастливилось родиться полукровкой какого-то олимпийца. Кронос использует его, а этот мальчик считает врагом меня.
Черта с два я стану ему вредить, чтобы с ним справиться, мне и оружие не нужно. Уклонившись от его меча, я быстро шагнул вперед, схватил паренька за запястье и ударил его руку о стену, так что он выронил меч.
Потом я сделал нечто, чего не собирался делать. Вероятно, я сглупил, потому что теперь наше задание наверняка окажется под угрозой, но поступить иначе я не мог.
– Если хочешь жить, – сказал я, – сматывайся с этого корабля, немедленно. Предупреди остальных полубогов.
Потом я столкнул его с лестницы, так что парень кубарем полетел на следующий этаж.
Я карабкался все выше.
Невеселые воспоминания: я пробежал мимо кафе и коридорчика, по которому мы с Аннабет и моим сводным братом Тайсоном пробирались три года назад, когда я впервые попал на это судно.
Я выскочил на главную палубу. Слева по борту небо темнело, становясь из багрового черным. Между двумя стеклянными башнями с множеством балконов и палуб-ресторанов поблескивал водой бассейн. Вся верхняя часть корабля выглядела зловеще опустевшей.
Мне нужно было только перебежать на другую сторону, потом я смог бы сбежать вниз по лестнице, к взлетно-посадочной площадке – условленному месту встречи. Если повезет, мы с Бекендорфом встретимся там и прыгнем в море.
Потом я использую свою власть над водой, чтобы защитить нас обоих, мы отойдем от корабля на четверть мили и активируем заряды.
Я добежал до середины палубы, когда знакомый голос заставил меня вздрогнуть:
– Опаздываешь, Перси.
Наверху, на балконе стоял Лука, на его перечеркнутом шрамом лице играла улыбка. На нем были джинсы, белая футболка и шлепанцы на босу ногу, точно он – обычный студент, но его выдавали золотые глаза без зрачков.
– Мы ждали тебя несколько дней, – сначала его голос звучал нормально, но затем его лицо исказила судорога.
Его тело содрогнулось, как будто он выпил глоток какой-то гадости. Голос стал ниже, в нем зазвучала древняя мощь – заговорил владыка титанов Кронос. Казалось, каждое слово царапает мне спину, как лезвие ножа.
– Подойди и склонись передо мной.
– Ага, уже бегу, – пробормотал я.
С обеих сторон бассейна – словно только и ждали команды – выскочили великаны-лестригоны: каждый восьми футов ростом, руки покрыты татуировками, в кожаных доспехах, с шипастыми дубинками. На крыше, над балконом, на котором стоял Лука, показались лучники-полубоги, с противоположного балкона спрыгнули две адские гончие и оскалили клыки. В мгновение ока меня окружили. Это ловушка: они бы ни за что так быстро здесь не собрались, если бы не знали, что я направляюсь сюда.
Я посмотрел на Луку снизу вверх, кипя от ярости. Я не знал, живо ли сознание Луки внутри этого тела, может быть, да, судя по тому, как изменился его голос… а может, Кронос просто привыкал к новому телу. Я сказал себе, что это не важно. Лука был испорченным и злым задолго до того, как в него вселился Кронос.
Тоненький голосок в моей голове сказал: «В конце концов придется с ним сразиться. Почему бы не сделать это сейчас?»
Согласно великому пророчеству, когда мне исполнится шестнадцать, я сделаю выбор, в результате мир будет спасен или погибнет. Мой день рождения через семь дней, так почему бы не сейчас? Если у меня действительно есть сила, что изменит одна неделя? Можно покончить с этой угрозой прямо здесь, уничтожив Кроноса. Эй, я ведь уже побеждал и чудовищ, и богов.
Лука улыбнулся, словно прочитав мои мысли. Нет, он – Кронос, нельзя об этом забывать.
– Подойди ближе, – велел он, – если осмелишься.
Толпа монстров подалась в стороны. С отчаянно бьющимся сердцем я пошел к лестнице, уверенный, что кто-то заколет меня сзади, но чудовища меня пропускали. Ощупав карман, я убедился, что Анаклузмос снова со мной. Я снял с ручки колпачок, и она превратилась в меч.
В руках Кроноса появилось его оружие – шестифутовая коса, сделанная наполовину из небесной бронзы, наполовину из смертоносной стали.
От одного взгляда на нее мои ноги превратились в жевательный мармелад, и я бросился вперед, чтобы ненароком не передумать.
Время замедлило свой ход. Я хочу сказать, в буквальном смысле, потому что Кронос имел над ним власть. Я словно брел сквозь сироп: руки налились тяжестью, я едва мог поднять меч. Кронос улыбался, раскручивая свою косу с нормальной скоростью и ожидая, пока я доползу навстречу своей смерти.
Я пытался противостоять его магии, сконцентрировавшись на море вокруг меня, источнике моей силы. За несколько лет я научился неплохо им управлять, но сейчас ничего не получалось.
С огромным усилием я сделал еще один шаг. Гиганты отпускали язвительные шуточки, драконицы шипели от смеха.
– Эй, океан, – взмолился я. – Мне сейчас пригодится любая помощь!
Вдруг мой живот пронзила страшная боль. Корабль накренился в сторону, чудовища попадали на палубу. Четыре тысячи галлонов соленой воды хлынули из бассейна, накрыв меня, Кроноса и всех, кто был на палубе. Вода придала мне сил, разрушила чары времени, и я помчался вперед.
Я нанес удар, целясь в Кроноса, но все равно не успел. Я совершил ошибку, посмотрев ему в лицо – лицо Луки, парня, который когда-то был мне другом. Я так его ненавидел – и не мог убить.
А вот Кронос, не колеблясь, со всего маху рубанул косой. Я отпрыгнул, и зловещее лезвие пробило палубу в одном дюйме от моей ноги.
Я ударил Кроноса ногой в грудь, отбросив его на шаг назад, но он весил намного больше, чем должен был бы весить Лука. С таким же успехом я мог пинать морозильную установку.
Кронос снова ударил косой, я парировал удар Анаклузмосом, но он оказался таким мощным, что лезвие моего меча едва отклонило оружие врага. Острие косы распороло рукав моей рубашки и слегка задело руку. Мне казалось, что это незначительный порез, однако весь мой правый бок пронзила резкая боль. Я вспомнил слова одного морского демона: «Осторожнее, дурачок. Одно прикосновение, и это лезвие отделит твою душу от тела». Теперь я понял, что он имел в виду. Я чувствовал, как силы, воля, сама моя личность вытекают из меня.
Я тяжело попятился назад, перебросив меч в левую руку, и ударил изо всех сил. Мой клинок должен был проткнуть противника насквозь, но он отскочил от его торса, как будто я бил по куску мрамора. Как ему удалось уцелеть?
Кронос засмеялся.
– Жалкое зрелище, Перси Джексон. Лука рассказывал мне, что ты так и не сумел подняться до его уровня в искусстве владения мечом.
Глаза мои заволокло туманом, я понял, что у меня почти не осталось времени.
– Лука слишком много о себе воображал, – ответил я, – но, по крайней мере, он был самим собой.
– Жаль убивать тебя сейчас, – протянул Кронос, – до того, как мой последний план осуществится. Я бы с огромным удовольствием полюбовался на ужас в твоих глазах, когда ты поймешь, как именно я разрушу Олимп.
– Тебе никогда не привести этот кораблик в Манхэттен, – моя рука дрожала, перед глазами плясали черные точки.
– Интересно почему? – золотые глаза Кроноса сверкнули. Его лицо – лицо Луки – казалось искусственной маской, подсвеченной изнутри какой-то злой силой. – Уж не рассчитываешь ли ты на своего приятеля со взрывчаткой?
Он посмотрел вниз, в сторону бассейна, и позвал:
– Накамура!
Через толпу протолкался подросток в полном боевом доспехе греческого образца, его левый глаз закрывала черная повязка. Разумеется, я его узнал: Итан Накамура, сын Немезиды. Прошлым летом в Лабиринте я спас ему жизнь, а взамен этот маленький засранец помог Кроносу возродиться.
– Все прошло успешно, владыка, – отозвался Итан. – Мы нашли его там, где вы и говорили.
Он хлопнул в ладоши, и вперед неуклюже выдвинулись двое великанов, таща за собой Чарльза Бекендорфа.
У меня едва не остановилось сердце. Один глаз у Бекендорфа заплыл, все лицо и руки были в порезах. Его доспехи исчезли, а рубашка превратилась в лохмотья.
– Нет! – заорал я.
Бекендорф встретился со мной взглядом и выразительно посмотрел на свою руку, как будто пытаясь мне что-то сказать. Его часы.
Чудовища их не забрали, а ведь это взрыватель. Неужели заряды все еще в боевой готовности? Несомненно, монстры сразу же их обезвредили.
– Мы нашли его в корабельном трюме, – сказал один из великанов, – пытался пробраться в машинное отделение. Можно мы теперь его съедим?
– Чуть позже, – Кронос хмуро глянул на Итана. – Ты уверен, что он не установил взрывчатку?
– Он шел в машинное отделение, владыка.
– Откуда тебе знать, что это так?
– Э-э-э… – Итан неуверенно переступил с ноги на ногу. – Он направлялся туда. Он сам нам так сказал. В его сумке полно взрывчатки.
До меня постепенно дошло, что Бекендорф обманул врагов. Поняв, что его вот-вот схватят, он сделал вид, что идет обратно, убедил их, что еще не побывал в машинном отделении. Греческий огонь по-прежнему можно взорвать! Вот только желательно активировать взрыватель после того, как мы выберемся с корабля. А иначе…
Кронос колебался.
«Купись», – мысленно умолял я. Рука болела так сильно, что я едва стоял на ногах.
– Откройте его сумку, – приказал Кронос.
Один из гигантов сорвал с плеча Бекендорфа сумку с взрывчаткой, заглянул внутрь, хрюкнул и вывернул ее наизнанку. Чудовища в панике отхлынули в стороны. Если бы в сумке действительно лежали банки с греческим огнем, мы все взлетели бы на воздух, но из сумки вывалилось около десятка банок с персиками.
Я слышал, как Кронос пыхтит, сдерживая ярость.
– Вероятно, вы поймали этого полубога рядом с камбузом? – спросил он.
Итан побледнел.
– Э-э-э…
– И ты, конечно, отправил кого-нибудь ПРОВЕРИТЬ МАШИННОЕ ОТДЕЛЕНИЕ?
Итан в ужасе отшатнулся, развернулся на каблуках и бросился бежать.
Я выругался про себя. Теперь у нас осталось не более минуты до того, как бомбы обезвредят. Я снова посмотрел на Бекендорфа, задавая молчаливый вопрос: «Сколько еще?»
Тот сложил указательный палец и мизинец в виде круга: «Ноль». Таймер не установлен. Если Бекендорф нажмет кнопку взрывателя, корабль тут же взорвется. Нам ни за что не успеть отбежать на безопасное расстояние, перед тем как запустить таймер. Чудовища прикончат нас раньше, или обезвредят взрывчатку, или сделают и то и другое.
Кронос повернулся ко мне, криво улыбаясь.
– Извини моего некомпетентного помощника, Перси Джексон. Впрочем, это не важно, ведь мы поймали тебя. Мы еще несколько недель назад знали, что ты придешь.
Он вытянул вперед руку, продемонстрировав тонкий серебряный браслет с брелоком в виде косы, символом владыки титанов, и потряс ею.
Из-за раненой руки я почти лишился способности соображать и все же пробормотал:
– Передатчик… в лагере есть шпион.
Кронос усмехнулся.
– Нельзя рассчитывать на друзей, они обязательно подведут. Лука на собственной шкуре в этом убедился. А теперь бросай меч и сдавайся, а не то твой друг умрет.
Я сглотнул. Один из гигантов сжимал своей ручищей шею Бекендорфа. Я сейчас не в том состоянии, чтобы его спасать, даже если попытаюсь это сделать, приятель умрет прежде, чем я до него добегу. Мы оба умрем.
Бекендорф одними губами произнес: «Беги».
Я покачал головой. Не мог же я его бросить.
Второй великан все осматривал банки с персиками, а значит, левая рука Бекендорфа была свободна. Он медленно потянулся ею к своей правой руке.
Я хотел закричать: «НЕТ!»
В следующий миг одна из дракониц у бассейна внизу зашипела:
– Чтхо-о-о он делает? Чтхо-о-о у него на з-з-запяс-с-стье?
Бекендорф крепко зажмурился и поднес руку к часам.
Выбора не осталось. Я взмахнул мечом, как копьем, и метнул его в Кроноса. Клинок отскочил от груди владыки титанов, не причинив ему никакого вреда, но Кронос от изумления замешкался. Я врезался в толпу чудовищ, перемахнул через борт корабля и полетел к воде с высоты в сотню футов.
Глубоко в недрах корабля раздался грохот. Наверху чудовища орали мне вслед, над ухом просвистело копье, бедро проткнула стрела, но я не успел ощутить боли. Я нырнул в море и приказал волнам отнести меня далеко-далеко, на сто ярдов, на двести ярдов.
Даже с такого расстояния мир пошатнулся от взрыва, затылок опалило жаром. «Царевна Андромеда» взорвалась с двух сторон, громадный шар зеленого огня взвился к темному небу, поглощая все на своем пути.
«Бекендорф», – подумал я.
И, потеряв сознание, как якорь, пошел ко дну.
Персонажи мультсериала «Мой маленький пони».
Игра слов. В переводе с английского слово «crabby» означает «сварливый», «несдержанный» и созвучно со словом «crab» (краб).