-- Да пошел ты со своим чарсом! Не успеешь что ли? Качок, вон, горит весь, -- ответил я Хасану.
-- Да не, я ниче не имею против, поехали к медикам, просто я хотел как лучше, -- оправдывался Хасан.
-- Туркмен! -- крикнул я.
-- О-у! -- раздалось из люка.
-- Ну, че там ротный базарит? -- спросил я заглянув в люк.
-- А че он скажет? Говорит, езжайте, раз надо, потом на блок станем между крайним танком и БТРом Грека. И еще сказал, что полкач приказал ночью вести беспокоящий огонь в сторону кишлака, боеприпасов хватает. А утром рано на проческу, надо успеть до ветра, а то если "афганец" подымет песок с пылью, то пиз...ец. Нас наверняка вертушки поддерживать будут, а то получится как в Шолбофоне, когда пехоту из соседнего полка свои же вертушки ракетами накрыли.
-- Ты мужиков из санчасти хорошо знаешь? -- спросил я Туркмена.
-- Ну как тебе сказать, общаемся, в общем.
-- Шириво можешь у них выцепить, морфия пару стекол хотя бы.
-- Да не знаю, спрошу, в общем. А чего это ты морфий захотел? Сейчас у мужиков героина возьмем.
-- Да героин бадяжить надо и все такое, хлопотно, а морфий набрал, ширнулся, и нет проблем.
-- Ты что, Юра, вмазаться захотел? -- спросил удивленно Туркмен.
-- Да не сейчас, завтра кишлак чесать будем, а там мало ли чего, я боли не выношу, если что, то ширнусь, а потом пусть хоть в "цинковый фрак" одевают.
-- Ладно, сделаем.
-- И "баян" возьми.
-- А твой где?
-- Разбил, давно еще.
-- Ну ладно, возьму, какой базар.
БТР наш резко остановился, я стукнулся головой об крышку люка.
-- Приехали, -- сказал Туркмен, посмотрев на меня, и засмеялся, увидев, как я долбанулся башкой.
-- Тормозить надо плавно, водила ты липовый, -- сказал я Туркмену.
-- Так точно, товарищ сержант. Каску надо одевать, Юрик.
Я спрыгнул и осмотрелся: уже изрядно стемнело, на горизонте показался серп луны, это хорошо, что ночь лунная, из-за луны опасность налета резко снижалась, и наблюдающим было намного легче. За мной следом спрыгнул Хасан и Туркмен, рядом стояла палатка медиков и несколько "таблеток".
-- Ну, я пошел к земляку, заодно и позову какого-нибудь айболита, -сказал Туркмен и, махнув рукой, пошел в палатку. Спустя примерно минуту из палатки вышел капитан медиков и, подойдя к нам, спросил:
-- С чем пожаловали, воины?
-- С раненым, товарищ капитан, -- ответил я.
-- А кто ранен-то, носилки надо?
-- Да нет, вроде не надо, --ответил Хасан.
Я постучал по крышке десантного люка и крикнул:
-- Урал, Качок! Ну че вы там?
-- Уже выходим, Качок спал как убитый, еле разбудил, -- ответил Урал открыв люк.
Потом показалась голова Качка с сонной рожей.
-- Где мы? -- спросил он сонным голосом.
-- В раю, Качок, ты помер и в рай попал, вот ангел стоит, -- сказал Хасан, показывая на капитана.
-- Да пошел ты, Хасан, знаешь куда? -- пробубнил Качок и, держась за бок, вылез из люка.
-- Сам можешь идти? -- спросил капитан Качка.
-- Да, могу.
-- Ну все, ребята, отремонтируем мы вашего товарища, будет как новый, а вы можете ехать.
Мы сели рядом с БТРом и стали ждать Туркмена. Минут через десять появился Туркмен и, подойдя к нам, бодро сказал:
-- Ну че, заколебались, наверно, меня ждать?
-- Да нам, в общем-то, похеру, или здесь сидеть или на блоке, -сказал, вставая, Хасан.
-- Тогда прыгаем и поехали, -- воскликнул Туркмен и, ударив меня по плечу, добавил:
-- Все нормально Юра, сделал все, что ты просил.
-- Ну, я не сомневался, ты, Туркмен, всегда все делаешь как надо.
Туркмен протянул мне сверток из бумаги со словами:
-- На, держи, здесь "баян", пара стекол морфия и пара промедола.
-- Ну ты, Туркмен, молодец, я твой должник.
-- Да ладно, сочтемся, -- сказал Туркмен, залезая на БТР.
Я запрыгнул в десантный люк, и мы тронулись с места.