-- О-о, мы побалдели нормально, вина попили, шашлыков поели, в одной хибаре на прикол нарвались, -- ответил Хасан, и рассказал, как мы с дедками поприкаловались.
-- А мне что, шашлыка не приперли? -- спросил Туркмен.
-- Сарбосы все сожрали, ну и Хасан неплохо приложился, -- ответил я, и спросил:
-- А наши с полка приехали?
-- Да, вернулись, они на тропосфере затарились, в полк не заезжали. Жратвы привезли и боеприпасов, машины заправили.
-- Куда махнем?
-- На иранскую границу, там будем караваны пасти, Шиндантские духов там где-то мочат, а мы будем караванные тропы держать, чтоб духам снабжения не давать, -- ответил Серега.
-- А Асифу че надо было?
-- Хрен знает, вроде просил, чтоб его караваны не бомбили.
-- Когда выдвигаемся?
-- Да щас поедем, полкач уже в колонне.
-- Откуда ты, Серега, обо всем знаешь?
-- Ну, разведка ведь, это вы, соляра, ни хрена не знаете.
-- Ну ладно, знаток, не очень-то на пехоту наезжай, а то по башке получишь, -- заявил Хасан Сереге.
Из БМПшки вылез водила и крикнул:
-- Поехали, взводный вызывает.
Серега с Пипком запрыгнули в БМПшку и укатили, а мы залезли на броню и стали ждать выдвижения. Через полчаса колонна выдвинулась, а мы, раскумаренные вином, курнули еще косяк и, поев винограда, завалились отдыхать в десантный отсек. Дело шло к вечеру, и надо было быстрее проследовать горы и выехать к иранской границе, а то ночью катить среди гор -- процедура не из приятных.
Ну что ж, отдохнули мы у сарбосов неплохо, хоть мало, но все-таки лучше, чем ничего.
ПРОГУЛКА ПО ИРАНУ
Я открыл глаза: напротив моего лица под защитным плафоном горела лампочка, равномерно гудели двигатели БТРа, я лежа смотрел на плафон, машина шла мягко -- наверное, двигались по песку, было немного прохладно, но это даже хорошо, а то жара за целый день уже надоела. Приятно было смотреть на сине-зеленый свет. Я представил себя в космическом корабле, мы летим по галактике, а впереди бесконечная голубизна космоса, и хотелось, чтоб это состояние продолжалось, как можно дольше. Глаза мои снова закрылись, и я стал погружаться в сон, продолжая представлять себя в космосе. Я бы, может, еще некоторое время подремал, но где-то рядом раздалась короткая очередь из КПВТ, я очнулся от дремоты и фантазий, вернувшись в реальность. Вот черт, какому-то дураку делать нечего, весь кайф обломал.
С трудом приподнявшись я спросил:
-- Кто едет?
-- Я еду, -- ответил Хасан.
-- А сколько время?
-- Одиннадцать.
-- Юра, хорош орать, спать мешаешь, -- пробубнил сонным голосом Туркмен.
Я перелез через спящих пацанов, и запрыгнул в командирское сидение.
-- Горы проехали?
-- Да, час назад.
-- Давно едешь?
-- Не, час где-то. Как только горы проехали я сел, а Туркмен спать завалился.
-- Не устал? А то давай я поеду.
-- Нет, нормально, сиди отдыхай.
Я одел шлемофон, общий эфир молчал, я погулял по волнам и выловил голос Америки, они вещали на каком-то азиатском я зыке, я снял шлемофон и протянул Хасану:
-- На переведи, что там болтают.
Хасан надел его, через пару минут снял и бросил мне на колени:
-- На узбекском трещат, ничего интересного. Рассказывают, про обстрел наливников где-то за Гератом.
-- Знаешь левую волну, на которой пацаны сидят?
Хасан снова надел шлемофон и покрутил настройку.
-- Ну, че там? Дай послушаю, -- снял с него шлемофон, и напялил его на себя.
В эфире шел диалог между танкистами и второй ротой.
-- Фазан, заганы чарса на 411-й, у нас вашэ галяк, -- донеслось с эфира.
-- Кто это?
-- Качи-вачи.
(Качи-вачи -- это водила на 411-м БТРе, по нации он грузин, прослужил полтора года и был "дед".)
-- О, салам Качи-вачи. Где вы находитесь?
-- Васмой от комбата.
-- О, далеко. Когда колонна станет, зашлите кого-нибудь.
-- Нэштяк, сдэлаем.