— Но меня обвинят в насилии, — сказал герцог после недолгого молчания.
— Вам незачем там находиться.
— Меня будут считать узурпатором.
— Ваше высочество забывает про отречение.
— Король не согласится подписать его.
— Кажется, брат Горанфло не только весьма красноречив, но еще и очень силен.
— Значит, план готов?
— Окончательно.
— И они не опасаются, что я их выдам?
— Нет, ваше высочество, потому что у них есть другой, не менее верный план — против вас, на случай вашей измены.
— А! — произнес принц.
— Да, ваше высочество, но я с ним незнаком. Им хорошо известно, что я ваш друг, и они мне не доверяют. Я знаю только о существовании плана, и это все.
— В таком случае я сдаюсь, граф. Что надо делать?
— Одобрить.
— Что ж, я одобряю.
— Да. Но недостаточно одобрить на словах.
— Как же еще могу я дать свое одобрение?
— В письменном виде.
— Безумие думать, что я соглашусь на это.
— Почему же?
— А если заговор не удастся?
— Как раз на тот случай, если он не удастся, у вашего высочества и просят подпись.
— Значит, они хотят укрыться за моим именем?
— Разумеется.
— Тогда я наотрез отказываюсь.
— Вы уже не можете.
— Я уже не могу отказаться?
— Нет.
— Вы что, с ума сошли?
— Отказаться — значит изменить.
— Почему?
— Потому что я с удовольствием бы смолчал, но ваше высочество сами приказали мне говорить.
— Ну что ж, пусть господа де Гизы смотрят на это так, как им вздумается. По крайней мере, я сам выберу из двух зол.
— Ваше высочество, не ошибитесь в выборе!
— Я рискну, — сказал Франсуа, немного взволнованный, но пытающийся тем не менее держаться твердо.
— Не советую, ваше высочество, — сказал граф, — в ваших интересах.
— Но, подписываясь, я себя компрометирую.
— Отказываясь подписаться, вы делаете нечто гораздо худшее: вы себя убиваете.
Франсуа содрогнулся.
— И они осмелятся? — сказал он.
— Они осмелятся на все! Они слишком далеко зашли. Им надо добиться успеха любой ценой.
Вполне понятно, что герцог заколебался.
— Я подпишу, — сказал он.
— Когда?
— Завтра.
— Нет, ваше высочество, подписать надо не завтра, а немедленно, если вы решились.
— Но ведь господа де Гизы должны еще составить обязательство, которое я беру по отношению к ним.
— Обязательство уже составлено, разумеется, оно со мной.
Монсоро вынул из кармана бумагу: это было полное и безоговорочное одобрение известного нам плана. Герцог прочел его целиком, от первой до последней строчки, и граф видел, что, по мере того как он читал, лицо его покрывалось бледностью. Когда он закончил чтение, ноги его подкосились и он сел, вернее, повалился в кресло перед столом.