Что касается Монсоро, то шутка Бюсси снова заставила его побледнеть, и эта мертвенная бледность опять придала его лицу зловещее выражение.
XII
О ТОМ, КАК БЮССИ НАШЕЛ ОДНОВРЕМЕННО И ПОРТРЕТ И ОРИГИНАЛ
Охота закончилась к четырем часам пополудни, а уже в пять весь двор возвращался в Париж. Король, словно угадав желание герцога Анжуйского, приказал ехать через Сент-Антуанское предместье.
Монсоро, под предлогом предстоящего ему в тот вечер отъезда, распрощался с королем и принцами и со своими егерями уехал по дороге на Фроманто.
Проезжая мимо Бастилии, король обратил внимание спутников на гордый и мрачный вид сей твердыни. Это был деликатный способ напомнить придворным о том, что их ожидает, если в один прекрасный день они вздумают переметнуться во вражеский стан.
Намек был понят, и придворные начали высказывать королю удвоенное подобострастие.
Тем временем герцог Анжуйский тихо объяснил Бюсси, который ехал с ним рядом, стремя в стремя:
— Смотри внимательно, Бюсси, смотри хорошенько: видишь направо деревянный домик с маленькой статуей Богородицы.
— Отсчитал, — сказал Бюсси.
— Нам нужен пятый дом, — сказал герцог, — тот, что напротив улицы Сен-Катрин.
— Вижу, ваше высочество. Смотрите, смотрите, народ услышал звуки труб, возвещающих о прибытии короля, и во всех окнах полно любопытных.
— Кроме тех, на которые тебе показал, — сказал герцог, — эти окна по-прежнему плотно закрыты.
— Но в одном из них занавески слегка раздвинулись, — сказал Бюсси, чувствуя, как забилось его сердце.
— И все равно там ничего не разглядишь. О!.. Эта дама крепко стережется, или ее крепко стерегут. Во всяком случае, вот дом, во дворце я тебе дам ключ от него.
Бюсси метнул жадный взгляд в узкую щелку между занавесками, но, как ни напрягал зрение, ничего не смог разглядеть.
Вернувшись в Анжуйский дворец, герцог незамедлительно вручил Бюсси ключ и еще раз посоветовал быть поосторожнее. Бюсси обещал выполнить все, что от него требуется, и поспешил к себе домой.
— Ну как дела? — спросил он у Реми.
— Я хотел обратиться к вам, сударь, с тем же вопросом.
— Ты ничего не нашел?
— Домик оказался столь же хорошо запрятан днем, как и ночью. Я без толку проболтался между пять-шестью смежными домами.
— В таком случае, — сказал Бюсси, — по-видимому, мне больше посчастливилось, чем тебе, любезный ле Одуэн.
— Как это понять, ваше сиятельство? Неужели вы тоже искали дом?
— Нет, я просто проехался по улице.
— И вы узнали дверь?
— У Провидения, дружище, есть свои окольные пути и свои тайны.
— И вы уверены, что это тот самый дом?
— Не скажу, что уверен, но надеюсь.
— А когда же я узнаю, удалось ли вам найти то, что вы ищете?
— Завтра утром.
— Ну а до этого времени я вам понадоблюсь?
— Нет, дорогой Реми.
— Вы не позволите мне сопровождать вас?
— Это исключено.
— По крайней мере, будьте осторожны, ваше сиятельство.
— Ваш совет мне ни к чему, — сказал Бюсси. — Я славлюсь своей осторожностью.
Бюсси плотно пообедал, как человек, который не знает, где и когда ему придется ужинать, затем, услышав, что пробило восемь, выбрал лучшую из своих шпаг вопреки только что изданному королевскому указу, засунул за пояс два пистолета и приказал подать носилки, в которых его и доставили в конец улицы Сен-Поль. Прибыв на место назначения, он узнал дом с Богоматерью, отсчитал четыре дома, удостоверился, что пятый — это тот самый, на который показал ему принц, и, закутавшись в темный широкий плащ, притаился на углу улицы Сент-Катрин, решив прождать два часа, а если по истечении этого срока никто не явится — поступить как Бог на душу положит.
Когда Бюсси устроился в своей засаде, на колокольне церкви св. Павла пробило девять часов. Не прошло и десяти минут, как он заметил в темноте двух всадников, выехавших из ворот Бастилии. Возле Турнельского дворца они остановились. Один из них спешился и бросил поводья другому, по всей вероятности слуге, тот повернул лошадей и пустился обратно по той же дороге. Подождав, когда кони и всадник скроются в ночном мраке, его господин направился к дому, порученному наблюдению Бюсси.
Не дойдя нескольких шагов до двери, незнакомец описал большой круг, словно желая исследовать окрестности, затем, убедившись, что за ним не следят, подошел к дому и исчез за дверью. Бюсси слышал, как она захлопнулась.
Он выждал еще немного, опасаясь, как бы таинственный пришелец не вздумал задержаться у окошечка и понаблюдать за улицей; спустя несколько минут Бюсси покинул свое убежище, перешел улицу, открыл ключом дверь и, уже наученный опытом, бесшумно запер ее.
Затем он заглянул в окошечко. Оно оказалось как раз на высоте его глаз, по всей вероятности, именно через него он смотрел на Келюса.
Но Бюсси проник в заветный дом не для того, чтобы торчать у входной двери. Он медленно двинулся вперед, касаясь руками стен, и в конце прихожей, слева, нащупал ногой первую ступеньку лестницы.
Тут Бюсси остановился: во-первых, он почувствовал, что от волнения у него подкашиваются ноги, во-вторых, он услышал голос, который произнес:
— Гертруда, предупредите вашу госпожу, что я здесь и хочу к ней войти.
Просьба была высказана повелительным тоном, исключавшим возможность отказа. Минуту спустя Бюсси услышал голос служанки:
— Проходите в гостиную, сударь; госпожа выйдет к вам.
Затем скрипнула затворяемая дверь.
Бюсси вспомнил, что Реми насчитал в лестнице двенадцать ступенек, в свою очередь пересчитал их, все двенадцать, и оказался на лестничной площадке.
Дальше должен быть коридор и три двери. Бюсси затаил дыхание и, вытянув руки перед собой, сделал несколько осторожных шагов. Рука его сразу же нащупала дверь, в которую вошел незнакомец; Бюсси продолжал свои поиски, нашел вторую дверь, дрожа от нетерпения, повернул ключ, торчавший в замке, и толкнул дверь.