— Карп это или курица.
— Согласен, но сначала пусть он откупорит вино. Я хочу знать, каково вино на вкус. Откройте бутылку, мэтр Клод.
Мэтр Клод откупорил бутылку и наполнил до половины стакан Шико.
Шико осушил стакан и прищелкнул языком.
— Ах! — сказал он. — Я бездарный дегустатор, у моего языка совершенно нет памяти; я не могу определить, хуже или лучше это вино, чем то, что мы пили у Монмартрских ворот. Я даже не уверен, что это то самое вино.
Глаза брата Горанфло засверкали при виде нескольких капелек рубиновой влаги, оставшихся на дне стакана Шико.
— Держите, брат мой, — сказал Шико, налив с наперсток вина в стакан монаха, — вы посланы в сей мир, дабы служить ближнему; наставьте же меня на путь истинный.
Горанфло взял стакан, поднес к губам и, смакуя, медленно выцедил сквозь зубы его содержимое.
— Нет сомненья, это вино того же сорта, — изрек он, — но…
— Но?… — повторил Шико.
— … но его тут было слишком мало, чтобы я мог сказать, хуже оно или лучше монмартрского.
— А я все же хотел бы это знать. Чума на мою голову! Я не хочу быть обманутым, и, если бы вам, брат мой, не предстояло произносить речь, я попросил бы вас еще раз продегустировать это вино.
— Так и быть, только ради вас, — сказал монах.
— Черт побери! — заключил Шико и наполнил стакан до половины.
Горанфло с не меньшим уважением, чем в первый раз, поднес стакан к губам и просмаковал вино с таким же сознанием ответственности.
— Это лучше! — вынес он приговор. — Это лучше. Я ручаюсь.
— Ба, да вы сговорились с нашим хозяином.
— Настоящий питух, — изрек Горанфло, — должен по первому глотку определить сорт вина, по второму — марку, по третьему — год.
— О! Год! Как бы я хотел узнать, какого года это вино.
— Нет ничего легче, — сказал Горанфло, протягивая стакан, — капните мне сюда. Капли две, не больше, и я вам скажу.
Шико наполнил стакан на три четверти, и монах медленно, но не отрываясь, осушил его.
— Одна тысяча пятьсот шестьдесят первого, — произнес он, ставя стакан на стол.
— Слава! — воскликнул Клод Бономе. — Тысяча пятьсот шестьдесят первого года, именно так.
— Брат Горанфло, — сказал Шико, снимая шляпу, — в Риме причислили к лику святых столько людей, которые и мизинца вашего не стоят.
— Малость привычки, брат мой, вот и все, — скромно заметил Горанфло.
— И талант, — возразил Шико. — Чума на мою голову! Одна привычка ничего не значит, я по себе это знаю, уж, кажется, я ли не привыкал. Постойте, что вы делаете?
— Разве вы не видите? Я встаю.
— Зачем?
— Пойду в монастырь.
— Не отведав моего карпа?
— Ах, да! — вспохватился Горанфло. — По-видимому, мой достойный брат, в пище вы разбираетесь еще меньше, чем в питье. Мэтр Бономе, что за живность?
И брат Горанфло показал пальцем на предмет спора.
Трактирщик удивленно воззрился на человека, задавшего ему такой вопрос.
— Да, — поддержал Шико, — вас спрашивают: что это такое?
— Черт побери! — сказал хозяин. — Это курица.
— Курица! — растерянно повторил Шико.
— И даже из Мана, — продолжал мэтр Клод.
— Говорил я вам! — с торжеством в голосе сказал Горанфло.
— Да, очевидно, я попал впросак. Но мне страшно хочется съесть эту курицу и в то же время не согрешить. Послушайте, брат мой, сделайте милость — во имя нашей дружбы окропите ее несколькими капельками воды и нареките ее карпом.
— Чур меня! Чур! — заохал монах.
— Я вас очень прошу, иначе я могу оскоромиться и впасть в смертный грех.
— Ну ладно, так и быть, — сдался Горанфло, который по природе своей был хорошим товарищем, и, кроме того, на нем уже сказывались вышеописанные три дегустации, — однако у вас нет воды.
— Я не помню где, но было сказано: “В случае нужды ты возьмешь то, что найдется под рукой”,— заявил Шико. — Цель оправдывает средства; окрестите курицу вином, брат мой, окрестите вином; может быть, она от это станет менее католической, но вкус ее не пострадает.
И Шико опорожнил первую бутылку, наполнив до краев стакан монаха.
— Во имя Бахуса, Мома и Кома, троицы великого святого Пантагрюэля, — произнес Горанфло, — нарекаю тебя карпом.
И, обмакнув концы пальцев в стакан, окропил курицу несколькими каплями вина.
— А теперь, — сказал Шико, чокнувшись с монахом, — за здоровье моего крестника, пусть его поджарят хорошенько, и пусть мэтр Клод Бономе своим искусством усовершенствует его природные достоинства.
— За его здоровье, — отозвался Горанфло с громким смехам, осушая свой стакан, — за его здоровье. Черт побери, вот забористое винцо!
— Мэтр Клод, немедленно насадите этого карпа на вертел, — распоряжался Шико, — полейте его свежим маслом, добавив мелко нарубленного свиного сала и лука, а когда рыба подрумянится, разделите ее на две части, залейте соусом и сразу подавайте на стол.