“Это от радости, — подумала она. — Сердце вечно остается молодым”.
— Прошу пожаловать, — пригласил барон, поцеловав Жанну.
И, словно не заметив двух ее спутников, направился к замку размеренным ровным шагом, за ним на прежнем удалении двинулись собаки, успевшие за это время обнюхать и разглядеть посетителей.
Вид у замка был необычайно печальный. Все ставни закрыты, слуги, там и сям попадавшиеся на глаза, — в трауре. Меридорский замок напоминал огромный склеп.
Сен-Люк бросил на жену недоумевающий взгляд: разве таким она описывала ему приют своего детства?
Жанна поняла мужа, да ей и самой хотелось поскорее покончить с создавшейся неловкостью; молодая женщина догнала барона и взяла его за руку.
— А Диана? — спросила она. — Неужели я не встречусь с ней?
Старый барон остановился как молнией пораженный и почти с ужасом воззрился на Жанну.
— Диана! — повторил он.
И вдруг собаки, услышав это имя, подняли головы и испустили душераздирающий вой.
Бюсси не мог сдержать холодной дрожи. Жанна взглянула на Сен-Люка, а Сен-Люк остановился, не зная, что делать, — то ли идти дальше, то ли повернуть обратно.
— Диана! — повторил старец, словно только сейчас уразумев вопрос, который ему задали. — Да неужто вы не знаете?
И его голос, уже слабый и дрожащий, захлебнулся в рыдании, вырвавшемся из глубины сердца.
— Но что такое? Что случилось? — воскликнула Жанна, взволнованно стиснув руки.
— Диана мертва! — закричал барон, в безудержном отчаянии вздымая руки к небу, из глаз его хлынули слезы, и он опустился на первые ступени крыльца, к которому они тем временем подошли.
Обхватив голову руками, старик сидел, раскачиваясь из стороны в сторону, словно желая отогнать роковое воспоминание, которое неотступно его мучило.
— Мертва! — в страхе вскричала Жанна, ставшая бледной, как привидение.
— Мертва! — сказал Сен-Люк, охваченный состраданием к несчастному отцу.
— Мертва! — пробормотал Бюсси. — Он и его уверил в ее смерти! Ах, бедный старик, как ты меня полюбишь в один прекрасный день!
— Мертва! Мертва! — твердил барон. — Они ее убили.
— Ах, мой дорогой сеньор! — пробормотала Жанна; потрясенная страшным известием, она прибегла к слезам — спасительному средству, не позволяющему разбиться слабому женскому сердцу.
Молодая женщина обняла старика за шею, омывая его лицо горькими слезами.
Старый сеньор с трудом поднялся.
— Входите, — сказал он, — каким бы опустошенным и безутешным ни был этот дом, все равно он не утратил своего гостеприимства, покорнейше вас прошу — входите.
Жанна взяла барона под руку и, пройдя через крытую галерею и прежнее помещение для стражи, преобразованное в столовую, вместе с ним вступила в гостиную.
Слуга, скорбное лицо и покрасневшие глаза которого свидетельствовали о нежной привязанности к своему господину, шел впереди, открывая двери. Сен-Люк и Бюсси замыкали шествие.
Войдя в гостиную, старый барон, все еще поддерживаемый Жанной, сел или, скорее, упал в большое кресло резного дерева.
Слуга открыл окно, чтобы впустить свежий воздух, и отошел в темный угол.
Жанна не осмеливалась нарушить молчание. Она боялась своими вопросами разбередить раны старика; и все же, как все молодые и счастливые люди, она не могла поверить в несчастье, о котором услышала. Есть возраст, когда человек не способен постигнуть бездну смерти, потому что он не верит в смерть.
Барон, словно угадав мысли молодой женщины, заговорил первым:
— Вы сказали, что вышли замуж, милая Жанна, значит, этот господин ваш супруг?
И барон указал на Бюсси.
— Нет, сеньор Огюстен, — отвечала Жанна. — Мой муж — господин де Сен-Люк.
Сен-Люк склонился перед несчастным отцом в самом глубоком поклоне, воздавая дань не столько старости, сколько горю барона. Тот отечески приветствовал молодого человека и даже попытался улыбнуться; затем его потухшие глаза обратились к Бюсси.
— А этот господин, — сказал он, — ваш брат, брат вашего мужа или ваш родственник?
— Нет, любезный барон, этот господин наш друг: Луи де Клермон, граф де Бюсси д’Амбуаз, приближенный герцога Анжуйского.
Услышав имя герцога, старый барон резко выпрямился, будто подброшенный пружиной, кинул гневный взгляд на Бюсси и, словно истощив все свои силы этим немым вызовом, со стоном упал в кресло.
— Что с вами? — забеспокоилась Жанна.
— Вы знакомы с бароном, сеньор де Бюсси? — спросил Сен-Люк.
— Нет, я впервые имею честь видеть господина барона де Меридора, — спокойно ответил Бюсси; только он один понял, какое действие произвело на старца имя герцога.
— А! Вы приближенный герцога Анжуйского, — сказал барон, — вы из свиты этого чудовища, этого демона, и вы смеете открыто признаваться в этом, и у вас хватило дерзости явиться ко мне?!
— Он что, не в своем уме? — тихо спросил Сен-Люк у своей жены, с удивлением глядя на барона.
— Должно быть, горе помутило его рассудок, — испуганно ответила Жанна.
Владелец Меридора сопроводил свои слова, заставившие Жанну усомниться, в полном ли он рассудке, взглядом еще более грозным, чем предыдущий; однако Бюсси, по-прежнему храня спокойствие, выдержал этот взгляд с видом самого глубокого почтения и ничего не ответил.
— Да, этого чудовища, — повторил барон де Меридор, по-видимому все более и более впадая в безумие, — убийцы моей дочери.
— Что вы сказали? — спросила Жанна.
— Несчастный сеньор! — прошептал Бюсси.
— Стало быть, вы этого не знаете, раз смотрите на меня так потерянно? — воскликнул барон, взяв за руки Жанну и Сен-Люка. — Ведь это герцог Анжуйский убил мою Диану! Герцог Анжуйский! Мое дитя! Девочку мою! Он ее убил!