— Не совсем, ведь вы еще хотите знать, по крайней мере, вы так говорили, куда подевались хозяева этих мулов.
— Ну да, выкладывай.
— Тот, кто смахивает на дворянина…
— Ну-ну!
— Тот, кто смахивает на дворянина, поехал отсюда в Авиньон по короткой дороге через Шато-Шинон и Прива.
— Один?
— Как один?
— Я спрашиваю, он один свернул на Авиньон?
— Нет, с лакеем.
— А другой лакей?
— А другой лакей поехал дальше, по старой дороге.
— В Лион?
— В Лион.
— Чудесно. А почему дворянин поехал в Авиньон? Я полагал, что он едет в Рим. Однако, — задумчиво сказал Шико, словно разговаривая сам с собой, — я у тебя спрашиваю то, чего ты не можешь знать.
— А вот и нет… Я знаю, — ответил Горанфло. — Ну и удивлю же я вас!
— А что ты знаешь?
— Он едет в Авиньон, потому что его святейшество папа послал в Авиньон легата, которому доверил все полномочия.
— Добро, — сказал Шико, — все ясно… А мулы?
— Мулы устали; они их продали кузнецу, а тот хочет перепродать францисканцам.
— За сколько?
— По пятнадцать пистолей за голову.
— На чем же они поехали?
— Купили лошадей.
— У кого?
— У капитана рейтаров, он покупает здесь лошадей для своей конницы.
— Тысяча чертей, куманек! — воскликнул Шико. — Ты драгоценный человек, только сегодня я тебя оценил по-настоящему!
Горанфло самодовольно осклабился.
— Теперь, — продолжал Шико, — заверши то, что ты так прекрасно начал.
— Что я должен сделать?
Шико спешился и вложил узду своего мула в руку Горанфло.
— Возьми наших мулов и предложи их обоих францисканцам за двадцать пистолей. Они должны отдать тебе предпочтение.
— И они мне его отдадут, — заверил Горанфло, — иначе я донесу на них их настоятелю.
— Браво, куманек, ты молодец.
— Ну, а мы, — спросил Горанфло, — мы-то на чем поедем?
— На конях, разрази меня гром, на конях!
— Вот дьявол! — выругался монах, почесывая ухо.
— Полно, — сказал Шико, — ты такой наездник!
— Как когда, — вздохнул Горанфло. — Но где я вас найду?
— На городской площади.
— Ждите меня там.
И монах решительным шагом направился к францисканцам, в то время как Шико боковой улочкой вышел на главную площадь маленького городка.
Там на постоялом дворе под вывеской “Храбрый петух” он нашел капитана рейтаров, распивавшего прелестное легкое осерское вино, которое доморощенные знатоки путают с бургундским. Капитан сообщил гасконцу дополнительные сведения, по всем пунктам подтверждавшие донесение Горанфло. Шико незамедлительно договорился с ремонтером о двух лошадях, и бравый капитан тут же внес их в список павших в пути. Благодаря такому непредвиденному падежу, Шико смог заполучить двух коней за тридцать пять пистолей.
Теперь оставалось только сторговать седла и уздечки, но тут Шико увидел, как на площадь вышел Горанфло с двумя седлами на голове и двумя уздечками в руках.
— Ого! — воскликнул гасконец. — Что сие означает, куманек?
— Разве вы не видите? — ответил Горанфло. — Это седла и уздечки с наших мулов.
— Так ты их оставил? — спросил Шико, расплываясь в улыбке.
— Ну да, — сказал монах.
— И ты продал мулов?
— По десять пистолей за голову.