Воспользовавшись перерывом между сборами, мы четверо: Кельс, Шпилевский, Гусак и я -прочитали командирам-инструкторам (их насчитывалось около 30 человек) курс лекций по всем разделам горной подготовки и методике преподавания. Потом провели с ними два учебных похода, в том числе на вершину Чаквис-тави, самую высокую в районе селения Кеды. Летом туда вели пешеходные тропы, но зимой одолеть ее можно было только на лыжах.
С этой вершины открывался прекрасный вид... Дух захватило от волнения, когда на горизонте, над снежной грядой Главного Кавказского хребта, я увидел величественную громаду Эльбруса...
Воспоминания волной нахлынули на нас, и мы стояли с Гусаком как зачарованные. Эльбрус... Сколько дней мы прожили на твоих склонах, испытав там и горе и радость! Сколько раз поднимались на твою гордую вершину!
Во время привалов мы с Николаем Гусаком много рассказывали командирам-инструкторам об Эльбрусе и истории его покорения.
А история покорения Эльбруса весьма интересна. Первое восхождение на Эльбрус было совершено в 1829 году. Военную экспедицию возглавлял начальник Северо-Кавказской горной линии генерал Эммануэль. Высшей точки вершины достиг тогда только проводник кабардинец Хилар Хаширов. С этим первым восхождением на Эльбрус связывают начало альпинизма в России. Экспедиция была организована тогда совместно с Академией наук. Теперь в краеведческом музее в Нальчике можно увидеть плиту с надписью, увековечившей это событие.
Летом по классическому маршруту с юга путь на Эльбрус не очень труден в хорошую погоду. Но в ненастье Эльбрус опасен, не один горовосходитель поплатился жизнью, штурмуя его. Зимой Эльбрус - это штормы, мороз, метели и километры отполированного ветром крепкого льда. Другие пути на вершину Эльбруса намного труднее южного маршрута.
Восхождение на Эльбрус - это как бы своеобразный эталон в альпинизме: эталон испытания воли, упорства, выносливости, стойкости перед горной болезнью. После него можно мечтать о "шеститысячниках" и "семитысячниках" Тянь-Шаня и Памира.
До 1917 года на вершину Эльбруса восхождений было не много. В советское время эта вершина стала одной из популярнейших. Еще до войны здесь побывали тысячи альпинистов - цифра небывалая в истории горовосхождений. В некоторых массовых восхождениях на Эльбрус, именуемых альпиниадами, таких, например, как альпиниада ВЦСПС, альпиниада РККА, участвовало по нескольку сотен человек, а во время Кабардино-Балкарской альпиниады на вершину Минги-тау поднялось 650 человек, в основном молодые колхозники республики. Руководил этой альпиниадой первый секретарь Кабардино-Балкарского областного комитета партии Б. Калмыков, также поднявшийся на вершину.
Альпиниаду РККА сопровождали самолеты, совершавшие виртуозные полеты над склонами Эльбруса. Это был настоящий спортивный праздник в горах. Именно во время такой альпиниады летчик-испытатель М. Липкин пролетел на У-2 над вершиной Эльбруса, намного перекрыв доступный для такой машины потолок. Это тоже был своеобразный альпинистский рекорд.
Я рассказываю так подробно о восхождениях на Эльбрус потому, что боевые действия, о которых пойдет речь, были связаны именно с Эльбрусом, с окружающими его перевалами.
Бурно развивался перед войной альпинизм в нашей стране. Особенно популярны были массовые восхождения на вершины Эльбруса. Многие заводы, институты, учреждения считали своим долгом послать молодежь в альпинистский лагерь для восхождения на величайшую вершину Кавказа.
Интерес горовосходителей к Эльбрусу сохранился и после войны. Каждый год на его вершины поднимаются сотни альпинистов. Порой их число превышало 2000.
А в 1967 юбилейном для Советского государства году на вершинах Эльбруса побывало 3224 человека. Причем более двух с половиной тысяч из них поднялись на вершину за один день. Это была альпиниада Кабардино-Балкарии, посвященная пятидесятилетию Советского государства...
Но вернусь к своему рассказу. Стоя на вершине Чаквис-тави и любуясь красавцем Эльбрусом, мы уже тогда мечтали, как после войны вместе с боевыми друзьями совершим восхождение на его вершину. После войны... В те дни она бушевала вокруг. Враг вторично сосредоточил крупные силы пехоты и танков под Ростовом и опять угрожал этому городу, который являлся воротами Кавказа...
В начале марта к нам прибыли три роты автоматчиков. Это были молодые, но уже опытные воины. К горной подготовке они проявили живейший интерес. Особенно командир роты лейтенант К. И. Зеленин из 121-го горнострелкового полка майора И. А. Оршавы. Его рота стала лучшей на сборах. Майор Оршава, энергичный волевой командир, очень высоко ценил значение горной подготовки и неустанно напоминал о ней подчиненным. На сборы он направил лучших командиров, а когда учеба развернулась в полку, сам уделял ей много внимания. Позже, на клухорском направлении, я видел 121-й полк в деле: его прислали туда в качестве подкрепления в самый тяжелый момент, и он сыграл важную роль в борьбе за перевал Клухор.
В конце сборов к нам прибыл начальник штаба дивизии майор М. И. Мельников. Кроме обычных занятий лыжной подготовкой, скалолазанием и стрельб мы продемонстрировали перед ним захват переправы через реку в узком ущелье (разработка этой тактической задачи была выполнена командованием сборов).
Нижний участок одного из склонов ущелья обрывался пятидесятиметровой отвесной стеной. Выше склон был покрыт густым лесом. Левый берег реки, протекающей по дну ущелья, был пологий. Туда и уходила через мост дорога, ведущая к перевалу. На перевал согласно замыслу отходил с боями "противник". Он разрушил мост и залег в прибрежном нагромождении скал и валунов, прикрывая отход основных сил. Сосредоточившись в лесу, над скалами, автоматчики наступающих подразделений повели ураганный огонь сверху. Под его прикрытием часть штурмовой группы, используя для спуска веревки, стремительно ринулась отвесно вниз и залегла у барьера дороги, начав обстрел противоположного берега. Туда же полетели ручные гранаты. Загремели взрывы. Стало видно, как на том берегу взлетают в воздух уже продырявленные пулями мишени.
Майор Мельников был явно доволен действиями горных стрелков. Мы поняли это по выражению его лица.
А сверху появлялись все новые группы автоматчиков. Под прикрытием мощного огня сверху и с дороги несколько автоматчиков с веревками бросились к реке. 'Перекинув на противоположный берег веревки с якорями на концах и убедившись, что якоря заклинились в камни, бойцы пристегнулись к веревкам висящими на поясах карабинами и заскользили через реку.
На позициях "противника" на противоположном берегу все было кончено в считанные минуты. Смяв "противника", наступающие восстанавливали переправу. Путь для основных сил по дороге оказался открытым.
Майор Мельников не отличался многословием. Наверное, поэтому мы услышали от него в тот момент только одно слово:
- Здорово!..
Рельеф местности в районе селения Кеды у границы с Турцией был сложным. Склоны гор покрыты лесом, а местами - непроходимыми зарослями колючего кустарника, тропы запутаны. Ориентироваться во время походов нам постоянно помогали пограничники. Они же рекомендовали хорошо знающих местность проводников.
Одним из таких проводников стал аджарец Мамед Али Петридзе, немолодой, но очень крепкий мужчина, хороший охотник и следопыт. Мамед Али хорошо знал не только местность, но и природные особенности своего района. Ему не требовались ни компас, ни прогнозы погоды. И тем, кто отправлялся с ним в горы, не грозили ни голод, ни холод. Знал он и то, как вылечить травами внезапный недуг, как быстро заживить ожог с помощью повязки с ломтиком свежего мяса... Мамед Али прекрасно знал, для чего и зачем мы готовим бойцов и командиров. А потому с тревогой и грустью посматривал на нас, понимая, что неотвратимо приближается разлука...
С неделю лили дожди. Быстро таял снег. Это заставило нас особенно интенсивно проводить тренировки в горах, но уже по сокращенной программе.
На лыжные занятия мы отправлялись с ротами автоматчиков на несколько дней высоко в горы, где еще лежал снег. Весна начинала вступать в свои права. Зазеленели внизу склоны. Белые вспышки цветущей дикой сливы издалека казались пятнами нерастаявшего снега. Зацвела красавица лавровишня. С моря подул теплый влажный ветер.
После утомительных занятий у палаток разгорались костры, белый дым стелился по склонам. Вечерами, когда лагерь затихал, слышно было, как катились по склону камни, задетые медведями, которых потревожил огонь костров. Злые и голодные бродили в горах медведи, разбуженные талой водой. Их следы, пересекавшие заснеженные склоны, мы часто встречали днем...
Весной к нам впервые прибыла инспекция из отдела горной подготовки Главного управления горнолыжной и физической подготовки Красной Армии во главе с заслуженным мастером спорта старшим лейтенантом И. В. Юхиным. Инспектирующие остались довольны результатом нашей работы. И в том была не только наша заслуга. Дивизия стояла в горном районе и значительное время находилась на одном месте. Ее командование сразу высоко оценило значение специальной подготовки личного состава и позаботилось об альпинистском снаряжении.
По предложению инспектировавших нас товарищей штаб Закавказского фронта вскоре принял решение провести на базе 9-й горнострелковой общефронтовые сборы командного состава по горной подготовке.
Это решение мы встретили с большой радостью: оно свидетельствовало о высокой оценке нашей работы командованием фронта...
Мы собирались уезжать из селения Кеды, план занятий был выполнен, а общефронтовые сборы намечалось провести поздней. И вдруг приказ командира дивизии: провести комплексные сборы со снайперскими командами, которые недавно были созданы во всех трех полках.
Отъезд, естественно, пришлось отложить.
Снег к тому времени сохранился в основном в котлованах высоко над селением Кеды. Здесь по сокращенной программе удалось ознакомить снайперов с основами горнолыжной техники. Особое внимание уделялось скалолазанию, ориентировке в горах, маскировке и, конечно, стрельбе с учетом особенностей действий в горах.
До появления снайперов наши инструкторы-альпинисты не расставались с автоматами и гранатами. Теперь они в совершенстве овладели снайперской винтовкой. Она была грозной силой в горах, и я убедился в этом, когда попал в действовавшую на клухорском направлении дивизию. Снайперская винтовка всегда была при мне и не раз выручала в трудную минуту.
В соответствии с планом горная подготовка личного состава соединения продолжалась теперь по полкам в местах их дислокации - теперь этим занимались подготовленные нами инструкторы. А занятия со снайперами проводили альпинисты. Поэтому им самим предстояло не только овладеть точной стрельбой, но и составить таблицы поправок к прицелу для стрельб под большим углом к горизонту. Тренировались мы много, патронов не жалели и скоро успешно освоили снайперскую стрельбу.
Сборы заканчивались. Все ждали командира дивизии полковника Евстигнеева. Точное время его приезда не было известно. Чтобы встретить комдива, на подступах к лагерю в теснине среди скал с рассвета засела группа снайперов. Им поручили своевременно обнаружить эмку полковника, стремительно спуститься по веревкам, сброшенным с отвесных скал, на дорогу и остановить легковушку для "проверки документов".
Выше по дороге стояла машина Симоняна, который должен был своевременно оповестить руководителей сборов о появлении полковника Евстигнеева.
Все прошло как намечалось. Командир дивизии остался доволен стремительными действиями снайперов.
Я представил Евстигнееву всех инструкторов и снайперов, познакомил с нашим проводником Петридзе. Мамед Али сразу понравился полковнику, и тот весь депь возил его с собой по точкам, где шли занятия. Командир решил проверить скальную подготовку, стрельбы и маскировку бойцов в наступлении. Я предложил посмотреть и работу инструкторов, в совершенстве владевших техникой движения в горах. На скалах мы продемонстрировали не только технику движения, но и приемы стрельбы. После показа нескольких пар снайперов я не удержался и послал на скалы одного из новых инструкторов, моего любимца, старшего сержанта А. И. Черненко, блестяще овладевшего техникой движения по скалам. Наблюдать за ним было большим удовольствием. Особенно за тем, как он спускался по веревке и, используя укрытия за уступами, короткими очередями искусно поражал из автомата расставленные внизу мишени. Это была великолепная стрельба.
Смотр стрельб проводился в боковом ущелье. Пока готовилась одна команда, полковник приказал другой скрытно пробраться по ущелью на исходный рубеж внизу, а затем по сигналу продвигаться в сторону нашего командного пункта и приблизиться незамеченными на 50 метров.
- Товарищ полковник, а если мы обойдем ваш командный пункт? - задал вопрос кто-то из снайперов.
Надо сказать, что склон на пути движения снайперов хотя и зарос кустами, но разрывы между ними были довольно солидными. А потому окружить командный пункт, оставшись при этом незамеченными, казалось невозможным. Командир дивизии вмиг прикинул все это и предложил бойцам попробовать выполнить задуманное.
Снайперы отправились на исходный рубеж. Начались стрельбы. Стреляли они отлично. После каждого выстрела командир дивизии удовлетворенно потирал руки. А потом, раззадоренный отличной стрельбой, взял и сам снайперскую винтовку. Мы с Мамедом Али решили не отставать. Результаты оказались хорошими, особенно у Мамеда Али.
После стрельб мы собрались на возвышенности, чтобы наблюдать за передвижением снайперов в район командного пункта. Вооружились биноклями. Но все наши старания оказались тщетными. Заметить бойцов не удалось, они точно сквозь землю провалились. Прошло довольно много времени. Полковник начал беспокоиться, предположив, что снайперы заблудились. И вдруг чуть левей послышалось условленное "ку-ку" и из кустов поднялся снайпер. "Ку-ку" раздалось и прямо перед нами, а вслед за тем во весь рост встал высокий боец, искусно замаскированный ветками. Командир подозвал к себе обоих, чтобы поблагодарить за отличное выполнение задания, а в этот момент началось сплошное кукование: командный пункт был окружен...
Команды снайперов построились. Полковник Евстигнеев поблагодарил бойцов и инструкторов за отличные успехи в учебе, и люди с песней зашагали к лагерю...
И сейчас, когда доведется встретить шагающих с песней солдат, я непременно останавливаюсь, мысленно приветствуя этих ребят в серых шинелях. И каждый раз невольно вспоминаю тех, с кем довелось шагать в суровые годы войны. Мы тогда тоже любили песни. Только время было иным и песни были иными...
Тучи над Кавказом
Закончив занятия в селении Кеды, все мы вернулись в Батуми. Здесь стало тревожнее - на большой высоте начали появляться немецкие воздушные разведчики. Враг вплотную подошел к Волге, занял Ростов, продвигался в глубь Таманского полуострова, приблизился к Элисте, рвался к Каспию. Осложнилось положение Черноморского флота. Его корабли были вынуждены базироваться на порты Кавказского побережья. А какие там порты, кроме Поти? На рейде Батумского порта нередко появлялся героический гвардейский крейсер "Красный Кавказ". В самом порту, задрав на берег взорванную корму, стоял крупный теплоход "Крым"...
Как-то, дымя трубами, подгреб к Батуми старый крейсер "Профинтерн", весь облупленный и угрюмый. Это был мой хороший знакомый. Я часто видел его, когда после окончания института мне довелось служить в учебном отряде Черноморского флота и плавать на "Гидрографе"...