В начале июля 1943 года в Нетл-Драз прибыл после ранения Поль Морель. Эту новость она узнала от механиков. Дюран бросилась бегом в казарму. Парень стоял в тесном кругу однополчан, рассказывая историю своего счастливого спасения. Растолкав военных Селина, повисла на шее у своего близкого друга.
— Поль, ты вернулся!
— Я же обещал, — прижал ее к себе мужчина.
— И к этому на шею цепляется, немецкая подстилка! — кто-то едко заметил в толпе. Дюран обвела взглядом лица присутствующих, но не смогла определить, кто это сказал. Все улыбались, но ведь кто-то же сказал эту гадость?
— А как же комиссия? Они допустили тебя к полетам? — еще не совсем верила в такую удачу баронесса.
— Как видишь! Пришлось проститься с тростью и станцевать для членов комиссии, а то бы не поверили, — признался Морель.
— Примите меня обратно? — шутливо спросил он у авиаторов.
— Конечно, примем, еще и самолет дадим.
— Капитан мне тоже обещал свободный МВ.152 «Блох» предоставить. Я на таком в Африке летал.
— Теперь у нас полетаешь! — хлопали его по плечу товарищи.
— Я тут тебе подарок привез, — полез Поль в свой чемоданчик. Он достал оттуда шелковый платок сине-зелено-красного кольора, под цвет национального флага Сандалора.
— Какая красота! — повязала Дюран подарок себе на шею.
— Нравится? — был довольный произведенным эффектом Морель.
— Очень. Спасибо тебе! — поцеловала девушка пилота в щечку.
— Сучка! — снова она услышала сзади. На этот раз поворачиваться не стала. Пусть говорят.
В столовой Морель занял место за столиком баронессы. Юрген украдкой бросал вопросительные взгляды на шею возлюбленной, которую украшал подарок, теперь уже явного соперника. Таких подарков он сделать не успел, а стоило бы. Душевные переживания ушли на второй план после первого же массированного налета на аэродром Нетл-Драза. По ним отработали бомбардировщики коалиции, их истребители не давали взлететь самолётам Оси, чтобы отбить атаку. Земля вздрагивала от взрывов, хлестко «тявкали» зенитные орудия, стремясь отбить нападение. Все, кто успел, спрятались в убежищах боясь высунуть нос наружу. Когда стрельба стихла, со всех щелей повылазили военные. Территория аэродрома была укрыта воронками различной глубины. На взлетной полосе догорало несколько истребителей. Летчики с техниками бросились осматривать уцелевшие машины. Пожарные тушили очаги возгорания, санитары выносили раненных, а другой обслуживающий персонал, используя бульдозер и лопаты засыпали воронки, которые могли помешать функционированию аэродрома. Как только обстановка более-менее прояснилась в небо взмыли «мессершмитты». Связистки из штаба по секрету шепнули, что англо-американские войска высадились в Сицилии. С этого момента начались их тревожные будни. Спать ложились не раздеваясь. Не успевала одна эскадрилья сесть, как следовал приказ на взлет второй. Бывало, не успевали толком поесть, как в небо взмывала красная ракета.
— От винта! — звучала команда. Рулежка и взлет. В небе стало жарко. Приходилось прикрывать «Хейнкели» и «Штуки», которые сбрасывали свой смертоносный груз на головы наступающих и при этом ввязываться в бои с перехватчиками Антигитлеровской коалиции. В другом случае, теперь уже группе истребителей из Нетл-Драза выпадала участь атаковывать бомбовозы союзников. Возвращались не все. Техники не успевали латать дыры в фюзеляжах самолетов, полученные в воздушных схватках. Особо доставалось сандалорцам на их устаревших машинах. Народ начинал роптать.
— Еще пару дней таких боев и летать будет не кому и не на чем!
Капитан Лерц докладывал в столицу о потерях и просил прислать пополнение не только в виде «желторотых» выпускников летной школы, но и боевых машин. Пока командование только обещало, что-нибудь подкинуть из летного парка, итальянцев. Но кто хорошее отдаст? Если и пришлют, то наверняка Макки МС.200 «Молния» или Фиат G.50 «Стрела». Пока приходилось летать на «Девуатинах», «Моранах» и «Блохах».
Летчики обедали, когда заревела сирена, оповещающая о приближении противника. Все, бросив трапезу, ринулись к выходу. Она замешкалась и оказалась одной из последних, кто покинул столовую. Немецкие пилоты уже находились у самолетов, одевая парашюты, а дежурное звено взлетело на прикрытие взлетной полосы. Возле самолетов сандалорцев никого не было. Она остановилась и растерянно посмотрела по сторонам. Где же все? Из капонира выскочил Морель и потащил ее за руку к укрытию.
— Тебе, что жить надоело?
— Почему вы здесь? — удивилась Дюран, заметив рядом с собой сандалорских пилотов.
— А где им быть?
— Так налет же! Всем взлетать надо! — не поняла Селина сути вопроса.
— Кому надо, тот пусть и взлетает, — гадко хихикнул плотно сложенный летчик, родом из южного Сандалора. Судя по довольным возгласам, его тут поддерживали многие. Она увидела своего техника.
— Эндрю, помоги запустить самолет! — не то приказала, не то попросила баронесса.
— Не могу, господин лейтенант, — опустил мужчина голову.
— Героиня с обложки журнала желает помочь своим дружкам? Они и без нее справятся, — иронично заявил южанин. Селина напрягла память, пытаясь вспомнить имя этого парня.
— Кажется Мишель Дюбуа, — вспомнила девушка. Так себе, летчик. Ничем выдающимся не отличался. Почему «серость» всегда диктует свои правила?
— Трусы вы все! — в порыве гнева сказала Дюран, собираясь вылезти за бруствер. Тут заработали зенитки, и сильная рука Поля осадила ее назад.
— Немецкая подстилка! — сплюнул ей под ноги Дюбуа.
— Ах, ты сволочь! — попыталась она раскрыть кобуру с пистолетом у себя на боку. Грохнула серия первых взрывов и все пригнули головы. Морель убрал ее руку от оружия.
— И ты вместе с ними? — обиженно спросила девушка.
— Не дури! Куда ты собралась? Тебя еще на взлете собьют. На своем «Девуатине» против «Спитфаеров»? Это настоящее самоубийство.
— А вы как я посмотрю, нашли достойный выход. За трусость знаете, что бывает? — с угрозой в голосе спросила Дюран.
— Если ты пикнешь особисту, то можешь до аэродрома и не долететь, — пригрозил ей Мишель.
— Таких как ты, крыс, я не боюсь! — не струсила баронесса.
— А зря! — он хотел, что-то добавить, но рядом так ухнуло, что даже сверху посыпалась земля. Всем стало не до разборок. Как только налет закончился, Дюран первая выбралась наружу.
— Эй, ты куда пошла? — испуганно закричали ей в след. За ней вдогонку бросился Морель.
— Селина, постой. Давай поговорим, — попросил он. Им в спину снова крикнули.
— Морель, если ты не успокоишь эту немецкую сучку, то ее успокоим мы.
— И как ты станешь успокаивать немецкую сучку? — остановилась Дюран.
— Не обращай внимание на дураков. Я знаю, что твой отец немец, но это ничего не значит. Они бесятся от того, что недолюбливают немцев.
— То, что мой отец немец, для меня многое значит. Я не стесняюсь своих родителей. Пусть они кого хотят, недолюбливают. Я сюда пришла добровольцем, чтобы защищать свою землю.
— От кого? — не слишком громко спросил парень.
— Кто на нее напал? Может мы сами ввязались в эту войну?
— Я тебя что-то не пойму? Ты, что за англичан? — растерялась Дюран, от такого простого вопроса.
— Я за Сандалор и хочу своей стране мира, — ответил Поль.
— А я чего хочу? Хочу, чтобы не бомбили мои города.
— И я того же хочу, — согласился с ней Морель.
— И как ты этого добиваешься? Спрятавшись в окопе? Твой довод очень подходит для англичан. Это довод побитой собаки, которая от страха поджала свой хвост. Ты думаешь, я боюсь «Спитфаеров»? Нет. Я готова вцепиться в глотку любому, кто прилетит бомбить мою страну. Пусть погибну в схватке, но не отступлю от своих принципов. Вы плохо относитесь к немцам? Они не идеальны, но одного у них не отнять, они не трусы.
— Мы тоже не трусы, — продолжил Морель, выслушав обвинение в свой адрес.
— Надо только знать, за что борешься.
— Я за Сандалор. Не знаю за кого вы, — презрительно сморщившись, сказала Дюран.
— Мы тоже за него, только не за такой как сейчас. Страну нужно менять.
— Пока вы что-то будете менять, у нас не останется городов, — заметила Селина.
— Перемены уже не за горами, — был уверен Поль.
— Ты пойдешь к особисту? — задал он вопрос.
— Я летчик, а не стукач! Ты этого еще не понял? Жаль! — поправила упавший на лоб локон волос Селина.
Больше говорить было не о чем. Фактически Селина осталась одна. С немцами у нее не сложилось из-за Юргена, а со своими из-за отношения сандалорцев к немцам. Еще неделю Королевским ВВС пришлось изрядно попотеть, совершая частые боевые вылеты. Затем пошло, что-то не так. Сначала из-за поломок не смог взлететь один самолет, потом два и так по нарастающей. Капитан Лерц, ругал, на чем свет стоит своих механиков, но дело было не в них и это смекнули в особом отделе. К их начальнику особого отдела прикомандировали двух сотрудников, которые постоянно крутились среди механиков, роты охраны, вольнонаемных и самих летчиков. Подходили с расспросами и к Дюран. Мол, ничего крамольного не слыхала? Не подозреваешь ли кого в саботаже?
Что она могла им сказать? Ее самолет исправный и всегда вылетал на задание. Что с другими не знает. Но работа парней не прошла даром. Из Нетл-Драза приехал фургон, в котором в неизвестном направлении увезли пару человек, включая и Мореля. Вот только Мишель Дюбуа остался ни при чем, а Селине так хотелось, чтобы увезли и его. Этот гад затаился, демонстрируя начальству пример патриотизма. То, что в Сицилии не все гладко они знали не, сколько из новостей по радио, сколько убеждались в этом собственными глазами, прикрывая авиационные удары стран Оси. Итальянцы отступали, порой бросая хорошо укрепленные районы. Когда из города прилетел слух о смещении Бенито Муссолини, началось какое-то шатание. Военные стали собираться группами и о чем-то между собой шептаться. Приказы командования стали выполнять без особого рвения. А уж когда в Италии арестовали «Дуче» и заговорили о возможном перемирии с врагом и вовсе могли игнорировать требование Лерца. Особисты арестовали еще парочку смутьянов, но это в целом на обстановку не повлияло. Италия была совсем рядом, и многим сандалорцам также не хотелось продолжать эту войну. Когда третий Рейх оккупировал часть Италии, сандалорские летчики в знак солидарности с соседним государством, стали всем своим видом игнорировать немцев. Настороженные пилоты люфтваффе вошли в столовую, а там никого, за исключением Дюран. Селина, как обычно сидела за своим столиком с отрешенным видом допивала компот. Шмидт после их ссоры решился подойти к баронессе.
— А где все? — спросил Юрген. Девушка отодвинула от себя пустые тарелки и развела руками.
— Не знаю! Я теперь ничего не понимаю. Все на почве этого бардака в Италии, посходили с ума. Кто теперь Сандалору больший враг не ясно, толи немцы, толи англичане?
— Ну, с этими все понятно, а ты- то чего здесь? — задал вопрос обер-лейтенант.
— Они тебе этого не простят, — переживал парень.
— Они и так мне не простят ни отца немца, ни друга офицера люфтваффе.
Селина назвала Юргена другом, и это вселяло надежду парню, что она его простила. Работники столовой хотели тоже проявить свою гражданскую позицию по отношению к подданным Рейха, но те не были настроены играть в демократию. Умели немцы убедить. Где простой зуботычиной, а где и пулей. Окно выдачи пищи сразу же заработало как швейцарские часы.
— Что будет дальше? — спокойно спросила Дюран.
— Если честно, то не знаю. Коалиция высадилась в Италии и, судя по всему кроме частей вермахта сопротивление им оказать, будет не кому. А, что слышно у вас в столице? — в свою очередь поинтересовался обер-лейтенант.
— Тишина. Из последней речи короля можно судить, что мы остаемся верны союзническим обязательствам, — не располагала Селина исчерпывающей информацией.
— Поэтому и никуда не вылетаете? — насмешливо спросил офицер.
— А вы? — в свою очередь поинтересовалась баронесса.
— Последний раз дрались над Триксилом, — заявил Шмидт.
— Американцы шли на Францию, а мы их перехватили. Парочку В17 свалили, а остальные сбросили груз и наутек.
— Как сбросили? На город что ли? — встрепенулась девушка.
— И городу досталось. Мы бы их может, и раньше остановили, но истребители помешали. Пока с теми разбирались, В17 проскочили. Ваша помощь тогда бы не помешала, — признался Юрген.
— Нам приказа не было, — расстроенно ответила Селина. В голове крутилась только одна мысль — «Как там мои»?
— А где твой ухажер? Что-то давненько не видел? — осмелился спросить Юрген.
— Арестовали его, — призналась девушка.
— И за что?
— Обвиняют в саботаже,
Ей было немного стыдно об этом говорить. Друзья и саботажники? Действительно неловко. Шмидт понимающе покачал головой, но в его глазах Селина особого огорчения не увидела, если даже не наоборот. Они еще немного посидели, и девушка ушла. Возле штаба кипела бурная работа. Солдаты укладывали мешки с песком и устанавливали пулемет. Раньше все обходилось одним часовым. Селина посмотрела на эти странные приготовления и может быть прошла бы мимо, но ее задержал начальник особого отдела Патрик Робер.
— Можешь зайти?
— Опять допрос? — не была расположена баронесса к общению с разведчиком.
— Нет. Просто хотел поговорить.
— Они всегда хотят просто поговорить, а потом приезжает черный фургон и увозит собеседника, — подумала про себя Селина. Отказать по понятным причинам не смогла.
— Мне кажется, вы были друзьями с Морелем? — начал издалека Робер.
— Так и знала, что будет допрос, — вздохнула Дюран.
— Мы знакомы с летной школы. Ничего плохого сказать о Поле не могу. Он все схватывал на лету. Был одним из лучших курсантов.
— А, что-либо о своей личной жизни не рассказывал? Кем он был до того, как попасть в летную школу? — продолжал интересоваться особист.
— Учился в столице в институте. Там же проживали и его родители. Об этом он особо не распространялся, а я не спрашивала. Если человек, что-то хочет сказать, он говорит, а если нет, то зачем лезть в душу? В чем его обвиняют? — задала и Селина в свою очередь вопрос Роберу.
— Наш общий знакомый занимался пропагандой направленной на свержение монархического строя. К тому же он достаточно нелояльно относился и к нашим союзникам. Позволял себе озвучивать идеи о выходе из войны и о губительности гитлеровского режима для стран Европы.
— Ну, знаете, война никому не нравится, — философски произнесла Селина.
— Возможно, согласился с ней Патрик.
— Но, здесь все несколько иначе.
— Не пойму, где он мог заразиться такими идеями? Ничего подобного от него до того, как Поль отправился в Африку, я не слышала. Может там? — не понимала происходящего Селина.
— Возможно, и там имели место подобные разговоры, — согласился Робер.
— Но, у военной разведки есть и другие сведения. Ваш друг в свое время юнцом отправился воевать в Испанию за республиканцев, — поделился информацией Патрик.
— В Испанию? — была крайне удивлена Дюран.
— Вы уверены в этом?
— Он хорошо замел следы. Из Испании сбежал во Францию. Оттуда в Сандалор. Военная разведка не сумела проследить эти движения, но недавно к нам поступила информация от департамента полиции южной Франции, и все стало на свои места.
— Так он коммунист? — переспросила Селина.
— Возможно и такое, — не подтвердил и не опроверг такую версию разведчик.
— И что ему за это грозит? — хотела знать девушка.
— Не мне решать, но статьи тяжелые.
— А зачем вы мне это рассказываете? Думаете, что я сообщница?
— Как раз наоборот. К вам у меня претензий нет. Просто хотел предупредить, чтобы были осмотрительней при выборе друзей, — назидательно посоветовал особист. Селина ничего в ответ говорить не стала. Мужчина открыл ящик стола и вытащил конверт.
— Вот еще, что. Я тут в городе был и мне в штабе просили передать вам.
Он подвинул в ее сторону конверт.
— Что это? — замерла в ожидании Селина.
— Письмо.
Она взяла его со стола. Адрес отправителя Триксил. Да и почерк знакомый. Руку отца она прекрасно помнила.
— Теперь особый отдел будет следить за моей корреспонденцией? — с вызовом в голосе спросила Дюран.
— Нет, что вы! — добродушно улыбнулся Патрик Робер.
— Его никто не вскрывал. Да и не было в этом нужды. Вашу преданность королевской власти никто не берет под сомнение. Просто в стране царит такой бардак, что иногда приходится работать за почту, — попытался оправдаться Патрик.
— Вы тоже это заметили?
— Что? — переспросил собеседник.
— То, что происходит что-то не, то, — не конкретизировала ситуацию Селина.
— А в чем это выражается? — хитрил особист. Баронесса хмыкнула. Хочет поймать ее?
— Вот, например, в том, что мы перестали вылетать. Люфтваффе перехватывает англичан над нашими городами, а мы сидим в Нетл-Дразе словно привязанные. А эти солдаты с пулеметом у штаба?
— Так ведь война, — состроил наивное личико Робер.
— Она, что вчера началась? До этого пулемет никому не был необходим, а сейчас появился. Чего мы опасаемся? И письма вместо почтальона стал доставлять начальник особого отдела, это разве не странно? — привела несколько примеров Селина. Улыбка исчезла с лица собеседника.
— Ни с кем бы другим не поделился своими тревогами, но с вами могу.
То, что ее считают благонадежной это хорошо, но если с ней делится своими тревогами человек, отвечающий за состояние морального духа и соблюдение присяги и вытекающих отсюда обязанностей, то действительно в Сандалоре, что-то не так.
— После событий в Италии, вся страна словно замерла в предчувствии чего-то. Государственная машина стала работать со сбоями. Вы думаете, антивоенные настроения проявились только в нашей части? Даже в Нетл-Дразе открыто поговаривают о возможном перемирии и нейтралитете. Ни к чему хорошему это не приведет.
Селина посмотрела в глаза Роберу.
— Вы боитесь государственного переворота? Для этого вам понадобился пулемет?
— Я не знаю, чего мне бояться, но предчувствия неотвратимой беды меня не покидают. Плохо стал спать, — признался он.
— Я тоже. Могу быть свободна?
— О, да! — кивнул он головой.
— Спасибо за письмо! — попрощалась девушка. То, что Поль оказался коммунистом, и еще воевал в Испании, для нее было полной неожиданностью. Вот почему он ей намекал на скорые перемены. Неужели коммунисты готовят переворот? В голове проносились различные варианты возможных событий. Немцы не позволят мятежникам захватить власть. Это создаст плацдарм для высадки здесь войск коалиции. Знают ли в Рейхе о настроениях в Сандалоре? Скорее всего, знают. Об этом потом. Сначала весточка из дома. Сообщение отца было кратким, но трагическим. Софи Дюран погибла в результате налета американской авиации. Она поехала из имения в Триксил и попала под бомбежку. Не об этом ли прорыве «янки» рассказывал ей Юрген? По датам, похоже. Значит, пока она загорала в Нетл-Дразе, авиация коалиции бомбила ее родной город? Почему Лерц не поднял эскадрилью? Не было приказа? Значит, в штабе засели предатели, коль им наплевать на жителей Триксила. Она вошла в казарму, упала на кровать и, уткнувшись лицом в подушку зарыдала.
Вечером после долгого промежутка к ней в казарму пришел Шмидт. Сандалорцы злобно косились на офицера люфтваффе, словно стая собак на одинокого волка. Хорошо хоть кроме внешне выраженного недовольства, хватило ума не сотворить, чего ни будь более непоправимого. Юрген выслушал девушку и посочувствовал. У парня была подобная ситуация. Кто как не он, мог ее понять в трудную минуту. Несколько дней Селина просто без дела провалялась на кровати, тупо уставившись в потолок. И самое страшное, что за эти дни она никому не понадобилась. Офицеры пьянствовали или просто бездельничали. В пятницу радиоприемник, висевший в углу казармы, сообщил, что король Август второй низвергнут и власть переходит к Совету Национального Спасения во главе с премьер-министром. Эта новость внесла оживление в авиационную среду. Совет провозгласил курс на нейтралитет, пойдя по пути итальянцев. Премьер назначил нового министра обороны и начальника штаба, призвав воинские части принять присягу на верность новому правительству. Радиоточка стала местом сбора всех неравнодушных сандалорцев. Здесь спорили, кричали и что-то доказывали друг другу. Горячие головы пошли поквитаться с начальством за прошлые обиды, и тут Селина впервые услышала, как заработал пулемет. Из разрозненных заявлений и высказываний, она попыталась сложить для себя картинку происходящего на базе. Выходило следующее. Капитан Лерц подтянул к себе роту охраны из числа малограмотных крестьян и посредством их, сохранял относительный порядок на аэродроме. У техников буза, у зенитчиков буза, но они все были разрознены и сами не знали, что следовало предпринять. Тут появился Жак Бернар, заместитель капитана Лерца и принялся уговаривать парней принять сторону премьер-министра. Доводы просты и понятны. Зачем Сандалору война? Что она ему принесет? Антигитлеровская коалиция достаточно сильна и уж, коль смогла высадиться в Италии, то и Сандалор не останется в стороне. А в качестве кого выгодней встретить оккупационные войска? Противника или нейтрала? Понятное дело, что нейтрала. Король слепо пошел на поводу Гитлера и привел страну к краху. Только свержение монархии и установление республиканской системы управления способно вывести их из кризиса. Говорил красиво, доступно. Селина даже понимала, для чего он это делает. Если сейчас Бернар переломит ситуацию в свою сторону, то столичным властям ничего не останется делать, как назначить его на место капитана. Жак собрал вокруг себя стайку горлопанов в виде таких персонажей как Мишель Дюбуа и ходил по всем подразделениям аэродрома со своей агитацией.
Один раз они даже пристали и к ней.
— А ты, Дюран за кого? — вызвали ее на беседу.
— Так я вроде присягу давала, — напомнила им девушка о воинском долге. Те переглянулись и засмеялись.
— Ты разве не слыхала, что король низвергнут?
— И где он сейчас? — продолжала задавать встречные вопросы Селина. Жак почесал затылок.
— Сбежал из столицы, но это разве главное? — не понимали, куда клонит Дюран.
— Выходит, что король не арестован и сам от власти не отрекался?
— И что из того? — ожидали мужчины следующего каверзного ответа.
— Получается, что это переворот? Если бы сам отрекся, то понятно, а так… Я ведь присягу давала.
— Мы ее все давали и что из того? — не понимали ее сандалорцы.
— Я наивная думала, что это один раз и навсегда.
— Послушайте, да она над нами издевается! — воскликнул Дюбуа.
— Я не услышала от Совета главное, что делать с немцами? — более серьезно спросила Селина.
— За своих беспокоишься? — иронизировал Мишель.
— Пусть выметаются из страны. Не захотят сами, мы им поможем! — резко заявил Дюбуа.
— А с англо-американцами что? Вы думаете можно в сторонке отстояться? Вот теперь мы нейтральные и не трогайте нас? Мы не Швейцария. Или поступим как итальянцы? Откроем границу для коалиции? Немцы нам это простят?
— Плевать на Гитлера! Нам этот союз не выгоден. Надо думать, о стране, — повысил голос Мишель.
— Значит союз с англо-американцами? С теми, кто убил мою мать? С теми, кто бомбил наши города? — зло выпалила Селина.
— А сколько городов уничтожили твои фашисты? Ты сама скольких матерей оставила без сыновей? — нашлось, что сказать и у зама Лерца.
— Сандалорцы ни чьи города не бомбили. Своих врагов я сбила в открытом бою.
— Да, что вы с этой немецкой сучкой говорите? Такие не перейдут на сторону народа. Их только уничтожать надо! — сделал вывод Мишель Дюбуа.
— Ставить к стенке и весь разговор!
— Да ладно, чего вы к ней прицепились? У нее недавно мать убило, — заступились за девушку парни из казармы.
— Ну, ничего, придёт наше время! — угрожающе процедил сквозь зубы ее идеологический противник.
Хорошего от этого разговора было мало. Рано или поздно с ней могут расправиться. Когда к ней пришел вестовой с приказом явиться к капитану, она с удовольствием покинула казарму, которая становилась похожей на революционный штаб. Не пустить Селину к командиру полка не посмели.
— Дело у меня к тебе будет, дорогуша, — как-то по-отечески сказал Лерц, хотя это на него похоже не было.
— Я слушаю вас, капитан, — официально ответила Дюран.
— Мне нужен переводчик. Наш сбежал, а больше обратиться не к кому.
— Что нужно перевести? — по-деловому спросила баронесса.
— Это не текст. Мне надо переговорить с майором Шнайдером. Ты мне поможешь?
— Конечно, господин капитан, — отчеканила Селина.
Немцы с опаской приняли новости, пришедшие из столицы Сандалора. Берлин еще анализировал возможные последствия подобных действий, рассматривая различные варианты развития событий. Личный состав группы люфтваффе заранее позаботился об укреплении своего места дислокации дополнительными огневыми точками. Союзники союзниками, но безопасность превыше всего. Сандалорцы бойкотировали обслуживание немецких самолетов, поэтому майору Шнайдеру и эту заботу пришлось брать в свои руки. На заправщиков он посадил свою команду, склады с боеприпасами взял под охрану. Чтобы контролировать весь аэродром не хватало личного состава. Да и что толку, если в округе немецких частей почти не было.
Когда к Отто Шнайдеру, прибыл посыльный от капитана Лерца, с приглашением встретиться, он воспринял это как хитроумную ловушку, но не пойти на встречу не мог. Взяв с собой хорошо вооруженных парней, он отправился к штабу сандолорцев. Капитан вышел к нему на встречу не один, а в сопровождении девушки фольксдойче. Всем своим видом Лерц показывал, что играет в открытую и не устраивает никакой западни.
Солдаты Сандалора миролюбиво болтали между собой, разместившись возле обустроенной мешками с песком огневой точке, с интересом поглядывая на делегацию немцев. Капитан, широко улыбаясь, приблизился к группе союзников.
— Спасибо, что пришли, — поблагодарил командир Королевских ВВС, через своего переводчика.
— Как я мог не прийти? — изобразил на лице маску радушия Шнайдер.
— Бросьте майор. На вашем месте я бы несколько раз подумал, прежде чем на это решиться. Сейчас никому доверять нельзя. Даже мой заместитель и тот под меня копает.
— У вас большие перемены, вот каждый и ищет своего места под солнцем, — поделился своим восприятием происходящего майор люфтваффе.
— Я называю это одним веским словом, переворот. Высокопоставленные ублюдки струсили и решили поиграться в революцию, — презрительно произнес капитан. Военный из Германии пристально посмотрел на беспристрастное лицо переводчицы. Ни каких эмоций.
— Ей бы не в авиации служить, а где-нибудь в Рейх канцелярии, — подумал про себя командир группы.
— Вы не поддерживаете своего премьер-министра? — хотел уточнить немец.
— Я присягал на верность королю и присягу не менял, — ответил капитан.
— Но, король бежал и, по-моему, находится в Триксиле, под защитой вермахта, — поделился информацией Шнайдер.
— Но, все же в стране, а не где-нибудь в изгнании, — остался доволен Лерц, полученной информацией.
— Значит, вы верны присяге? А как ваши подчиненные?
— С этим похуже. Здесь полный разброд и шатание. Благо меня поддержали сержанты роты охраны, и мы не скатились к полной анархии, — заявил капитан.
— Этот пулемет у штаба как аргумент воздействия на горячие головы? — кивнул Шнайдер на пулеметное гнездо.
— Да, но думаю это ненадолго. Ко мне уже приходила делегация и требовала, чтобы я подчинился Совету Национального Спасения.
— Что вы хотите от меня? Чтобы я вас поддержал? — хотел немец знать причину, по которой его сюда вызвали.
— Это было бы не плохо, но тоже не решает всех проблем.
— Не понимаю вас капитан? — недоумевал Шнайдер.
— У вас не хватит сил удержать аэродром. СНС обязательно пришлет подкрепление, — горько усмехнулся Лерц.
— То есть вы хотите сказать, что новые власти перешли на сторону коалиции? — задал вопрос немецкий офицер.
— Если еще не перешли, то обязательно это сделают. Мы теперь не союзники. Пришла шифровка из столицы блокировать все части вермахта и разоружить их. В случае сопротивления уничтожить, — донес до собеседника сандалорец требование Генерального штаба. Вот здесь на лице девицы появилась нечто подобное тревоги.
— Вы хотите предъявить нам ультиматум? — догадался представитель люфтваффе.
— Я не подчиняюсь мятежникам, — поникшим голосом сказал Лерц.
— Вам следует в кратчайший срок покинуть базу. Это не ультиматум, а просьба. Мы столько сражались бок о бок, и я просто не могу взять и предать. Об этой шифровке знает ограниченный круг лиц и пока не узнало больше, у вас есть время. Здесь они уже создают, что-то подобное комитету и могут вам помешать. Я не знаю, как обстоят дела в Нетл-Дразе, но в Триксиле стоят части вермахта и это ваше спасение.
Шнайдер на миг задумался.
— Тогда может вместе с нами? — сделал предложение офицер люфтваффе.
— Мои подчиненные верны королю, но не совсем хорошо относятся к немцам. Они не поймут меня, — с сожалением ответил капитан.
— Спасибо, Лерц, вы настоящий офицер, — поблагодарил собеседника приглашенный на переговоры представитель люфтваффе.
— Баронесса, вы со мной? Ваши корни могут сыграть злую шутку. Теперь я так понимаю немцем быть не безопасно? — теперь уже обратился майор непосредственно к переводчице.
— Я военнослужащая Сандалора.
— Какое это имеет значение? Здесь произошел государственный переворот, и ваша преданность присяге уже никого не интересует. Решайтесь! — настаивал Шнайдер.
— Что он говорит? — повернулся в ее сторону Лерц.
— С собой зовет, — ответила Дюран.
— А ты, что?
— Не знаю, — пожала она плечами.
— А, что тут знать? Уходи, — неожиданно поддержал ее капитан.
— Можно я вещи соберу и тогда уйду?
— Как знаешь, — не настаивал Лерц. Теперь Дюран обратилась к немцу.
— Господин майор, я соберу вещи и присоединюсь к вам, — обещала она. Шнайдер кивнул головой и, повернувшись, быстро стал удаляться в сопровождении группы прикрытия.
— Господин капитан, что же дальше будет? Немцы теперь нам враги? — семенила баронесса следом за командиром.
— Выходит, что так. Политика! Мать ее пере мать! — выругался Лерц.
— Теперь Сандалор переметнется к американцам и англичанам? Мы же с ними воевали. А король? — сыпала вопросами Дюран.
— А как же вы? Почему не присягаете новой власти?
— Послушай «Красная туфелька», я присяге не изменял и король наш жив здоров, — впервые командир полностью назвал ее позывной.
— Выходит, что вы выступаете против Совета Национального Спасения? — уточняла Дюран.
— А ты думаешь, почему я немцев предупредил?
— Но почему с ними не хотите уйти?
— Это моя земля. Да может их еще прикрывать придётся. Жак Бернар народ баламутит, что может дойти еще и до столкновений, — особо не хотел разговаривать командир полка. Они дошли до штаба. Здесь их встретил начальник особого отдела.
— Переговорили? — задал вопрос особист.
— Да, — устало бросил Лерц.
— Нам и самим отсюда уходить надо. Шнайдер сказал, что Август второй в Триксиле, под защитой частей вермахта, — поделился информацией капитан. Патрик расцвел в улыбке.
— Значит не все потеряно. Немцы короля не бросят, да и побережье им оголять нельзя. Я думаю, они введут войска в Сандалор, как это было в Италии. Верные части еще понадобятся королю. Надо прорываться в Триксил, — размышлял вслух Патрик.
— Шнайдер мне это предлагал, — вспомнил Лерц.
— И что вы? — хотел знать его решение Робер.
— Капитан отказался, — вместо него ответила Дюран.
— Что? Это наш шанс! Оставаться нельзя, — возбудился Патрик. Командир полка посмотрел на молодого энергичного особиста. А может он и прав?
— Робер, готовьте грузовики, попытаемся пристроиться к колонне немцев, — отдал он приказ, поверив в харизму молодого офицера. Дюран повернулась в сторону офицерской казармы, откуда пришла.
— А ты куда? — остановил ее особист.
— Вещи собирать, — растерянно ответила она.
— Какие вещи? Там заговорщики. Моли бога, что тебе удалось уйти.
— Но, там письма, фотографии, — развела она руками.
— Забудь. Тебя обязательно начнут спрашивать, зачем тебя вызывали в штаб. Ты хочешь сорвать всю операцию? — строго спросил Патрик.
— Я что ни будь, придумаю, совру, — молола языком баронесса.
— Мы так рисковать не станем. Кто у них главный? — задал вопрос особист. Дюран виновато опустила голову.
— Что молчишь? Не знаешь или не хочешь говорить? Это тебе не пансионат благородных девиц! — прикрикнул на нее мужчина.
— Жак Бернар, заместитель капитана и Мишель Дюбуа из пилотов, — опустив голову, промямлила Селина.
— Я же тебе говорил, что Жак вместе с ними, — заметил Лерц.
— Это плохо. Бернар опытный офицер и от него можно ожидать чего угодно. Оружие у них есть?
— Я видела солдат с винтовками, — доложила девушка.
— Это плохо. Господин капитан, я за машинами, а вы готовьте людей к эвакуации, — распределил обязанности особист. На аэродроме загудели моторы, и в небо взлетела зеленая ракета. По взлетной полосе промчался мессершмитт и взмыл в небо. Следом второй, третий… Селина задрав голову, смотрела, как взлетают самолеты. Очередной истребитель вырулил на рулежку и тут в его сторону полетели снаряды 25 миллиметровой зенитной пушки Гочкисс, предназначенной для отражения атак вражеской авиации.
— Зенитчики бьют! — вскрикнули солдаты из роты охраны и спрятались за мешки с песком. «Мессершмитт» с такого расстояния порвало просто на куски, оставив на бетонке горящий остов. Зенитчики перенесли огонь на следующий, сотворив из него факел. Немцы ответили беспорядочной ружейной стрельбой в сторону позиций зенитчиков. Из офицерской казармы защелкали винтовочные выстрелы в сторону позиции фашистов. Лерц приказал полоснуть из пулемета по окнам казармы, в которой засели бунтовщики. И тут поехало, понеслось. Пули защелкали по стенам штаба. Дюран заскочила в здание и присела на пол. Противоборствующие стороны поливали друг друга огнем пока взлетевшие «Мессершмитты» не отработали по позициям зенитчиков. На какое-то время все стихло. Оставшиеся невредимыми самолеты люфтваффе взмывали в небо, минуя на взлетной полосе горящих товарищей.
— Уходят! — загалдели солдаты, заметив, как на предельной скорости стали покидать аэродром грузовики с немецкими вояками. От склада ГСМ в сторону штаба приближалось два «Ситроена Т45».
— Наконец-то! — обрадовался капитан. В тот момент, когда первые солдаты королевской армии Сандалора забрались в кузов, снова заработал 25 миллиметровый Гочкисс, но теперь уже в их сторону. Селина, не успевшая выйти из штаба, упала на пол. Ей на голову посыпалась штукатурка, потом что-то грохнуло, и она потеряла сознание. Очнулась от того, что кто-то лил ей на лицо воду. Она мотнула головой и утерлась пятерней. Сквозь выбитую оконную раму дул свежий ветерок. Во дворе горело два грузовика, возле которых лежали тела убитых. Где-то не очень далеко шла перестрелка. Голова просто раскалывалась от боли. Девушка дотронулась до того места, которое беспокоило ее больше всего. На пальцах кровь.
— Как ты? — присел возле нее Робер. Дюран сморщилась от боли.
— Нормально, — прошептала она.
— Где это? — осипшим голосом спросила девушка, имея в виду перестрелку.
— Скорее всего, колонна Шнайдера, попала в засаду.
— Идут! — закричал неизвестный солдатик, пробежавший по коридору.
— Кто идет? — погладила Дюран свою разбитую голову. Патрик передернул затвор винтовки.
— Долго ты в отключке была. Подмога к нашим заговорщикам из Нетл-Драза прибыла. Вторую атаку отбиваем. Пуля, свистнув у них поверх голов, выбила щербинку в стене. В выбитую дверь заглянул капитан с револьвером в руке. У него под ногами скрипело битое стекло.
— Ты жива? — приятно удивился Лерц.
— Капитан, что с ней делать будем? — опередил Патрик, девушку, своим вопросом.
— Жалко ведь, убьют, если с нами найдут.
— Закрой ее в свою камеру. Пусть думают, что ты ее арестовал по делу Поля Мореля. Ты слышишь девочка? По делу Поля Мореля, — повторил Лерц.
— А вы? — не до конца понимала сложившуюся ситуацию баронесса. Мужчины переглянулись.
— Мы сделали свой выбор. Пистолетик свой оставь, он мне еще пригодится. Судя по всему, это последняя атака, на больше нам патронов не хватит. Прощай, девочка! — не весело сказал Лерц.
— Господин, капитан! — пискнула Селина.
— Не надо слов. Робер, забирайте ее быстрее.
Особист закрыл ее в одиночную камеру, которая странным образом осталась невредимой. Баронесса услышала беспорядочную стрельбу, взрыв гранаты, а затем одиночные пистолетные хлопки. Затем наступила тишина. Звенящая, зловещая. Ей на смену пришли голоса людей и шарканье ног. Она была так напугана, что даже не знала, что делать, звать людей или молчать? Кого-то с той стороны привлек замок на двери и после некоторой возни двери открылись.
— Я же говорил, что тут кто-то есть! Смотри баба! — раздался удивленный голос.
— Какая она тебе баба? Форму видишь летную? — услышала она и второй голос, принадлежащий пожилому военному.
— Разве бабы летчиками бывают? — недоумевал первый.
— Бывают, не бывают. Тащи ее к командирам. Пусть сами разбираются.
Селину вытолкали из развалин штаба. На плацу под охраной солдат, с трехцветными повязками на руках под цвета флага Сандалора, стояла группа военных. Некоторые из них были ранены. Одного взгляда баронессе хватило, чтобы заметить среди них командира полка, с закопченным сажей лицом и оторванным погоном. Он стоял рядом с Робером, который бледный как стена держался рукой за свой бок. Между пальцев особиста сочилась кровь. Солдаты немного растерялись, куда ее девать? Вроде как баба, не враг же?
Чтобы не принимать самостоятельного решения обратились к начальству.
— Господин аджюдан, — окликнули они проходящего мимо подофицера.
— Что нам с ней делать? Нашли в штабе запертой в камере.
— Ты кто такая? — достаточно резко спросил подофицер.
— Лейтенант Селина Дюран, пилот Королевских ВВС, — представилась она.
— А, что в камере делала?
— Арестована по подозрению за связь с заговорщиками, — отчеканила девушка.
— Хм. Это с нами, что ли? Тогда свободна. Теперь мы не заговорщики, а власть, — даровал он ей свободу. Не гнущимися ногами Селина поспешила покинуть территорию, пока ее никто не узнал. На ходу вытащила из кармана платок, подарок Поля и повязала его на шею. Он тоже трехцветный. Может, пройдет за свою?
— Селина Дюран, дочь немецкого барона? — раздался за спиной знакомый голос.
— Куда же вы так спешите?
Летчица встала как вкопанная. Медленно повернулась. Перед ней стоял Мишель Дюбуа.
— А мы- то голову ломали, зачем вас капитан вызвал? Хотели вместе удрать? А почему же вас не взяли с собой дорогие соотечественники? — язвил пилот.
— Вы ошибаетесь Дюбуа. Меня вызвали в особый отдел по делу Поля Мореля.
— Причем здесь ты и чего они хотели? — прищурил глазки Мишель.
— Я его подруга. По делу Поля открылись новые подробности, и Робер захотел меня лично допросить, — врала Дюран в надежде обмануть врага.
— Какие еще подробности? Что ты врешь? — не верил ей мужчина.
— Оказалось, что Морель воевал за республиканцев в Испании и был коммунистом, — выдала она информацию по Морелю.
— Ого! — удивился Мишель.
— А сейчас мы спросим и у самого Робера.
Здоровяк схватил баронессу за плечо и потащил к строю.
— И что нам скажет начальник особого отдела по этому поводу? — потребовал ответа повстанец.
— Она говорит правду, — еле шевеля губами, прошептал Патрик.
— Врешь ты все, гнида! Хочешь выгородить ее?
Повстанец ударил раненного офицера кулаком. Особист упал на землю.
— Я же тебе говорил, что расплата придет? Пошла вон в строй! И сними этот платок, ты не достойна, носить цвета нашего флага, — сорвал он с ее шеи подарок Мореля. Пленные подняли раненного товарища.
— И ты доигрался капитан! Заигрываешь с врагом? Немцам сапоги лижешь? Все кончено! Ждет вас канава. Лично буду участвовать в расстреле, — обещал Мишель. От казарм в сторону штаба, шла группа военных, и во главе ее двигался Поль Морель в новенькой форме и Жак Бернар. Пленные, те, кто знал Мореля, удивленно повернули головы в их сторону.
— Что у вас тут? — тоном начальника спросил Поль. Его глаза округлились, когда он заметил среди арестованных и Дюран.
— Это те, кто отказался подчиняться Совету Национального Спасения, и оказали сопротивление. По попустительству капитана Лерца, немцы угнали свои самолеты, но, слава богу, не сумели удрать сами, — доложил Мишель
— Я знаю, Дюбуа. Мы их сами встретили. Что среди них делает Селина Дюран? — задал вопрос Поль. Все прекрасно знали, что мужчина был не равнодушен к девушке.
Жак вопросительно зыркнул на подчиненного.
— Она была вместе с ними и пыталась скрыться, — пояснил Дюбуа.
Поль поднял платок и протянул его баронессе. Та ничего не говорила, только смотрела на вернувшегося живым пилота.
— Так почему не скрылась? — хотел узнать ее знакомый.
— А я и не пыталась, — с вызовом в голосе ответила Селина.
— Меня арестовал начальник особого отдела за связь с республиканцем Полем Морелем, — высоко задрав подбородок, отчеканила она.
— Почему же он раньше этого не сделал? — хмыкнул Бернар, стоящий за спиной Поля.
— Спросите у него сами, — кивнула она в сторону раненного.
— Что скажете? Я вижу вы не особо рады нашей встрече? — вопрос относился к офицеру особого отдела.
Морель вел себя так, будто бы и действительно был начальником. Когда он только успел выбиться в командиры? Особист отхаркнул кровавую слюну.
— Когда узнал за твое испанское прошлое, решил с девчонкой поговорить по душам, а тут вся эта катавасия. Пришлось ее прикрыть, а беседу перенести на потом, — не стал топить летчицу Патрик.
— Выгораживает. Врет он все. Эта немецкая сучка не хотела принимать Совет. Она еще издевалась над нами. Кончать ее надо! — резюмировал Мишель.
— Это она сдала тебя и наших ребят, — придумал для солидности Дюбуа.
— Врешь! — не выдержала Селина. Поль почему-то не спешил оправдывать подругу.
— А мы сейчас у начальника особого отдела спросим. Теперь, по-моему, хранить тайну не имеет никакого смысла. Твоя судьба все равно предрешена. Освободи душу, — предложил Морель.
— Ты, что мой духовник? Может тебе еще исповедаться? Мой ответ тебе может не понравиться, — с ненавистью посмотрел в его сторону Робер.
— А ты скажи, а мы посмотрим, — принуждал его к разговору Поль.
— Твой дружок, Дюбуа и сдал всех!
После этих слов все притихли. Селина вопросительно посмотрела на товарища, по несчастью. На самом деле Робер решил таким образом отомстить рьяному заговорщику. У самого Мишеля от неожиданности отвисла нижняя челюсть.
— Ты, что выдумываешь? — замахнулся на него крепыш.
— А ты думаешь, почему всех арестовали, а твоего дружка оставили? — зло прищурился Патрик.
— Точно. Об этом Робер и мне говорил, когда спрашивал о тебе, — решила подыграть особисту Селина. Если помирать, так и этого гада можно потащить за собой.
— Да вы что? Жак, скажи ему, что я тут ни при чем, — взмолился Мишель, покраснев от волнения.
— А, что ты так засуетился? — сквозь зубы спросил Морель, окинув злым взглядом Дюбуа.
— Они это специально. Я к твоему аресту никакого отношения не имею. Это все баронесса. Она и немцам прислуживала и тебя предала. Если бы я тебя предал, то стал бы жизнью рисковать за Совет? Мы тут настоящий бой приняли. От немцев отбились и этих предателей с вашей помощью осилили. Мы с Жаком Бернаром, можно сказать свой полковой совет национального спасения организовали, — хвалился достижениями Мишель.
— Свой совет говоришь? — переспросил Морель.
— Ну, да. Мы оба, так сказать.
— А какого черта дали немцам уйти?
— Так кто знал, что их задерживать надо? — оправдывался летчик.
— Штаб, то не наш был. Это капитан дал им уйти, быстро переложил Мишель ответственность на чужие плечи.
— Из столицы по этому поводу была депеша, — напомнил Морель.
— Так, откуда нам знать? — пожал плечами Дюбуа.
— Твоих рук дело? — подошел вплотную к Лерцу важный гость из Нетл-Драза.
Капитан в ответ лишь улыбнулся.
— Ты сам выбрал свою судьбу, — с угрозой в голосе произнес Морель.
— Я ее выбрал еще тогда, когда принимал присягу.
— Ты ее принимал на верность королю, а мы в отличие от тебя присягаем народу, — назвал разницу собеседник.
— Посмотрите, как народ отблагодарит вас за это, — презрительно высказался Лерц.
— Все, кто желает присягнуть новому правительству, пусть сделают шаг в сторону. Я даю вам еще один шанс, последний, — предложил новый командир.
На такое предложение откликнулось несколько солдат. Селина стояла в раздумье. Она никогда бы в жизни не могла подумать, что погибнет не в бою с врагом, а от рук своих же товарищей. Командир полка, заметив такой настрой летчицы, просто подтолкнул ее в спину.
— Живи! — шепнул капитан. Дюран оглянулась на оставшихся в строю мужчин и хотела вновь присоединиться к ним, ведь присягать СНС она не собиралась, когда Поль, рывком отбросил ее в сторону.
— Как же так? Она же враг? — не смог промолчать Дюбуа.
— Тебе не хватает нашей крови? — презрительно бросил капитан.
— Хочешь с женщинами повоевать? Лучше бы в небе так англичан сбивал, чем баб расстреливал.
— Она не баба! Она враг! — визжал Мишель. Морель с ненавистью посмотрел в сторону крепыша. Затем он повернулся к бывшему заместителю Лерца и сказал: «- Властью наделенной мне городским советом национального спасения, назначаю вас комендантом аэродрома до дальнейших распоряжений из Центрального Совета».
— Почему Бернара? Мы вместе организовывали оборону? — расстроился Мишель.
— И с каких пор ты стал принимать такие решения? Да, привел помощь из Нетл-Драза, но это не значит, что ты стал большим начальником. В городском штабе знают, что ты коммунист? — выплеснул подобным образом свою обиду Дюбуа.
— С чего ты взял, что я коммунист? — строго спросил Морель.
— Они сказали, — он махнул рукой в сторону особиста и Селины.
— С коммунистами нам не по пути. Ты ведь воевал в Испании? На чьей стороне? — хотел на себя взять роль дознавателя обиженный летчик.
— На стороне республиканцев, — спокойно ответил Морель.
— Там были разные люди. Анархисты, коммунисты, эсеры и просто честные люди. Они ошиблись, назвав меня коммунистом. Жак Бернар, тоже считает не легитимным городской совет? — хитро закрутил свой вопрос представитель совета из столицы.
— Нет. Я готов занять эту должность, — быстро ответил Бернар, держа нос по ветру.
— Они не могли ошибиться, — уперся Мишель.
— Получается, что ты веришь этим людям? — переспросил Поль.
— Да, верю. Мне кажется странным, что тебя так быстро освободили и сделали таким начальником. Значит за тобой кто-то стоял.
— Мне просто поверили. А знаешь почему? — стал расстегивать свой китель командир из Нетл-Драза. Когда он его распахнул, все увидели окровавленные бинты на теле летчика.
— Потому что из-за таких как ты, предателей, меня пытали и возможно я бы и не дожил до народной победы, но мне повезло, — такие слова звучали как обвинения.
— Но я тут ни при чем! — снова стал доказывать свою правоту Дюбуа.
— Это он тебя сдал, — повторил свои показания Патрик Робер, чтобы окончательно утопить гаденыша.
— Если ты веришь этим людям, то почему я не могу сделать то же самое? — зловеще прищурив глазки, спросил офицер.
— Арестовать его! — приказал он своим солдатам. Те моментально скрутили Мишеля, обезоружив его.
— Что вы делаете? Я же свой! — заорал крепыш.
— Комендант, что следует сделать с теми, кто с оружием в руках выступил против власти, и является тайным пособником спецслужб?
В качестве пособника подразумевался понятное дело Дюбуа. Жак секунду подумав твердо ответил: «- Расстрелять!»
— Это не законно! Я требую, чтобы меня доставили в Нетл-Драз! — визжал Дюбуа.
— Бернар, вы считаете тоже, что я не наделен такими полномочиями? Если вас, что-то не устраивает, то найдется и другой претендент на роль коменданта. Сотрудничество с новой властью открывает большие перспективы. Но если есть сомнения, то доставьте своего товарища в штаб СНС и оставайтесь в городе. Может быть, там и найдется какая-нибудь должность для вас, — провоцировал Морель Жака на принятие решения.
— Дюбуа, мне не товарищ. Он предатель, — определился со своей позицией офицер.
— Жак, что ты говоришь? Мы же с тобой…
— Хватит визжать, Дюбуа, будьте мужчиной. Берите пример с капитана, — презрительно произнес Морель. Крепыша толкнули в общий строй.
— Командуйте комендант! Это ваше первое задание. Очистите аэродром от врагов и приступайте к его восстановлению. Он республике еще понадобиться.
— Нет! Не делайте этого! Кого вы слушаете? Он коммунист! Я здесь ни при чем! Это месть за девку! — орал Дюбуа, пока не получил прикладом в голову.
— Направо! Шагом марш! — скомандовал Бернар, полный решимости привести приговор в исполнение.
Селина стояла, пребывая в полной прострации. Благодаря усилиям Мореля она избежала расстрела, а ее лютый враг, наоборот занял место в шеренге приговоренных. Пока расстрельная процессия двигалась к краю аэродрома, мужчина схватил за руку баронессу и потащил за собой.
— Куда мы идем? — не понимала она.
— Тебе надо уехать отсюда и как можно быстрее. У тебя есть, что необходимо забрать с собой? — на ходу интересовался Морель.
— Мои вещи остались в казарме, в тумбочке.
— Хорошо, я их заберу. Подождешь меня в машине. Только никуда из нее не выходи. Понятно? — инструктировал ее Поль.
— Да, — кивнула головой девушка. Оставив баронессу в своем автомобиле, пилот вернулся в офицерскую казарму. Уже подходя к зданию сандалорец понял, что вряд ли он там, что-нибудь найдет. Все стены были в выбоинах от пуль. Стекол практически не осталось. Внутри все перевернуто. Посреди казармы две большие лужи крови, а на кроватях застыв в неестественных позах, лежало три трупа. Что-либо искать здесь было бесполезно. Пришлось возвращаться ни с чем.
— Не нашел? — поинтересовалась девушка, когда он захлопнул за собой дверцу авто.
— Не нашел, — подтвердил Поль. Машина завелась и водитель, уверенно вращая руль начал выводить ее на дорогу, минуя тела убитых, лежащих на земле и разбитую технику.
— И куда мы направляемся? — задала Дюран очередной вопрос.
— В Нетл-Драз. Оттуда с колонных беженцев я тебя отправлю в Триксил, к родителям, — раскрыл он свои планы.
— К отцу, — поправила его Селина.
— Мама погибла под бомбежкой.
— Извини, не знал, — посочувствовал мужчина.
— Ничего. Сейчас у каждого горе. Почему, Поль? — продолжала разговор девушка.
— Что почему? — не понял вопроса Морель.
— Почему ты мне помогаешь? Ты думаешь, я присягну СНС? — смотрела ему в затылок летчица, сидя на заднем сидении автомобиля.
— Не присягнешь. Я это понял, когда ты хотела шагнуть обратно в строй, — признался парень.
— Разве было не страшно?
— Страшно, — согласилась она.
— Но с ними спокойней даже умирать. Они настоящие храбрецы, не придавшие своих идеалов.
— А, что ты знаешь о моих идеалах? — посмотрел водитель в зеркальце, чтобы увидеть глаза собеседницы.
— Ничего, — дернула плечиком Селина.
— Ты коммунист? — захотела она узнать правду из первых уст.
— С чего ты это взяла? — не понимал парень, почему его все время причисляли к левому движению.
— Но, ты же воевал в Испании на стороне республиканцев?
— И что с того? Не все республиканцы коммунисты, хотя их идеалы мне понятны. Я тогда был слишком молод, но Франко с его друзьями из числа итальянских фашистов и германских национал социалистов не нравились мне, и тогда, — решил быть честным парень.
— Как же ты с такими убеждениями воевал на стороне Оси? Почему не сдался в плен? — хотела знать Дюран.
— Не смог, — не знал, что и ответить парень.
— А сейчас зачем рискуешь? Ради чего? — не понимала спутница.
— Не ради чего, а ради кого! Ты мне очень нравишься. Говорить сейчас о любви, наверное, бесполезно? Ты была в шаге от расстрела и высокопарные слова, это не то, что сейчас хочется услышать. Я ничего от тебя не прошу. Сам понимаю, каково тебе сейчас. Ты веришь в одно, я в другое. Плюс этот немецкий летчик. Шансов у меня маловато, но не отказываться же? Молчи. Просто слушай. Одежду мы тебе купим в городе. В форме находиться опасно. Документы какие-нибудь есть?
Она мотнула головой, но потом, подумав, вытащила из кармана офицерскую книжку и протянула ее Полю.
— Это не пойдет, — забраковал парень этот вариант.
— Лучше быть вообще без документов, чем с такими.
Морель выбросил офицерскую книжку в окно.
— Если спросят, то скажешь, что потеряла. Беженцев сейчас хватает и у многих проблемы с документами. Платок повяжи на руку. Сейчас трехцветная повязка действует как пропуск, — инструктировал он подругу.
— Мне бы привести себя в порядок, — попросила Дюран, дотронувшись рукой до слипшейся в волосах крови.
— Попробуем найти какую-нибудь гостиницу, если они еще работают. Я оставлю тебя там, на ночь, а завтра вернусь, чтобы отправить дальше.
Их автомобиль сбавил скорость, так как впереди на обочине стояли несколько еще горящих грузовиков. Рядом с ними лежали тела убитых немецких солдат, а чуть поодаль на лужайке сидели немцы в плотном кольце часовых.
— Группа Шнайдера? — догадалась баронесса.
— Да. Не повезло беднягам. Думали уйти через город по шоссе. Совет предугадал их действия и выставил заслон, — дал пояснение картине за окном офицер.
— Ты тоже тут был? — тихо спросила она.
— Был. Тебе их жаль? А знаешь, сколько от рук гитлеровцев в Европе погибло людей? На нашем месте, они бы тоже не задумываясь, выполнили приказ.
Дюран ничего не сказала в ответ.
— Как ты выжил Поль? Наш начальник особого отдела говорил, что у тебя тяжкие статьи. А ты еще и командиром стал.
— Мне тоже повезло. Думал, замордуют особисты. Это они с виду интеллигентные парни, но лучше к ним в руки не попадать. А тут случилась революция. Тюрьму освободили, и мои статьи еще и помогли на хорошем счету оказаться, — улыбнулся Поль.
— Вот даже как бывает! — повеселел собеседник.
— Если ты думаешь, что это я на тебя указала, то ошибаешься, — тихо сказала девушка. Он снова посмотрел в зеркало на спутницу.
— Я знаю, что это не ты. Даже думаю, что и Дюбуа, здесь ни при чем, — поделился сокровенным Морель.
— А как же ты его тогда? — не договорила удивленная Селина.
— Я просто подыграл Роберу. Ты ведь тоже это сделала? — хотел услышать мужчина признание спутницы.
— Просто он сволочь! — разволновалась Селина.
— Тогда не будем о нем жалеть, — посоветовал Морель.
— Капитана жаль. Я всегда на него обижалась, а выходит, что он хороший человек и достойный офицер.
— Ты еще Робера пожалей. Он тоже достойный. Видел я таких, — злился Поль.
— Хватит об этом. Чувствуешь себя злодеем. Это война. Ты думаешь, капитан Лерц или тот же Робер окажись они в моей ситуации, стали церемониться? Думаешь, у них бы дрогнула рука? Ошибаешься. Они бы поступили точно также, — высказался Морель. Дальше они ехали молча. В Нетл-Дразе Поль заехал в первый попавшийся магазин готовой одежды и приобрел для Селины платье. Затем нашел не слишком дорогую гостиницу, в которой оставил девушку на ночь. Баронесса, как смогла, привела себя в порядок, чтобы выглядеть подобающе. Оценивающий, полный восхищения взгляд Мореля, прибывшего за ней утром, был тому подтверждением. Теперь они ехали на край города, в сторону трассы ведущей в Триксил. Здесь повстанцы установили контрольно-пропускной пункт, который дозировано пропускал в обе стороны поток беженцев. Ее провожатый поговорил о чем-то с начальником КПП и Морель пристроил девушку на повозку одного семейства, которое направлялось в Триксил. Он стоял у дороги до тех пор, пока повозка не затесалась в одну колонну беженцев и различить Селину, среди сотен людей стало невозможно.