Оливия ухмыльнулась, сжав руку в кулак и ворчливо надув губы.
– Ну тогда, о ваша проницательность, ваши цветы ваш заждались. Но… Что скажешь, если сегодня мы с тобой отправимся на шоппи-и-нг. – радостно прокричала Оливия, пританцовывая.
– Боже, за что ты так со мной? Избавь меня от этих мучительных кругов ада торгового центра, кишащего дьяволицами в платьях от кутюр, вопящих из-за неправильного цвета своих лабутенов… – сложив ладони вместе и направив свой взгляд вверх, взмолилась Микаэла.
– НЕТ, МИКАЭЛА-А, ОЛИВИЯ ЗА ГЛАВНУЮ СЕГОДНЯ, И ТЫ, ДИТЯ, БУДЕШЬ СЛЕДОВАТЬ ЕЕ УКАЗАНИЯМ… – произнесла томным мужским голосом Оливия, подражая голосу того, к кому обращалась ее подруга. – Сегодня тебя никто не спасет, девочка, пошли. – схватив свою сумочку и ключи, девушка потянула Микаэлу в сторону выхода.
Пока Роберт был занят поеданием своего ланча, Ноа изучал файлы из папки по делу Сары Миллер, которую дружелюбно предоставила Микаэла, вот только девушка понятия не имела, что эта папка попадет в руки возлюбленному погибшей. Показания жертвы, показания свидетелей, многочисленные фотографии следов насилия на теле хрупкой девушки, подобно катализатору, ускоряли пульс в теле Ноа и повышали его ярость. Три года он жил с ненавистью в душе, с болью в сердце, и местью, охватившей его разум. И сейчас находясь в одной стране, в одном городе с Эшли Андерсоном, Калебс был готов сорваться и собственноручно свершить правосудие. Но он не мог поступить так со своими родителями и сестренкой, которые полагались на него.
– Ты уже который раз перечитываешь отчеты, сомневаюсь, что от этого там появятся новые факты, дружище… – прочавкал Роберт.
– Просматривая внимательно, я могу увидеть то, что другие могли пропустить. Даже самые никчемные детали могут оказаться ключевыми, кому, как ни тебе это понимать, мистер «главный-именной-партнер-адвокат» Стейн. – пробубнил себе под нос Ноа, не отрывая взгляда от документа.
– А ты видишь что-то? Я имею ввиду, из-за пелены ненависти, которыми покрыты твои глаза, они позволяют тебе видеть?
Теперь Ноа глядел прямо на своего друга. И в его глазах сверкали молнии.
– Когда твою любимую, которую ты оставил и уехал в другую страну, потому что работа взяла вверх, накачают дрянью, надругаются, а потом она, не выдержав давления тупых людей, наложит на себя руки, я посмотрю, пеленой чего будут покрыты твои глаза, Стейн. А сейчас, позволь мне сделать хоть что-то, чтобы очистить ее имя от клейма «охотницы за богачами», или лучше доедай свою еду быстрее, и принимайся помогать.
– Ноа, прошло три года. ТРИ, понимаешь? Никто не зовет ее охотницей за богачами. Черт, я тебе больше скажу, никто даже не помнит о ней. Кроме тебя. Ты уверен, что делаешь это ради нее? Может ты делаешь это ради себя? Чтобы хоть как-то унять чувство вины, что ты не был рядом…
Ноа устало откинул голову назад и покрутил шеей по сторонам, от чего та хрустнула. Воспоминания о прошлом отзывались у него чувством тревоги, что поглощала все его силы. Парень был готов отдать жизнь за то, чтобы его друг заткнулся, но тот никак не унимался и продолжал:
– Ну серьезно, сколько можно? Ты спонсируешь строительство больницы для ее матери, которая не в своем уме и находится в санатории, пребывание в котором оплачиваешь опять-таки ТЫ, похороны ее дочери и мужа ты тоже организовывал сам, ты потратил три года своей жизни на помощь своей сестренке в Англии, но даже будучи с семьей, ты продолжал планировать свое отмщение Андерсонам и Роджерсам. Не думаешь, что ты слегка, ну совсем чуть-чуть, немного зашибись, как много взвалил на себя?
– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – устало произнес его друг. – Оставил все как есть? Я любил ее. Понимаешь? Черт, я люблю ее… Я мечтал о семье с ней, мечтал, что вернусь, сделаю ее своей женой, заживу счастливо, обзаведусь детьми… Я мечтал о счастливой жизни со своей любимой, и что? ЧТО Я ПОЛУЧИЛ? Звонок от тебя, что мою любимую изнасиловали, и словно этого мало, она покончила собой, будучи клеймованной лгуньей, а виновного оправдали? По-твоему, я способен оставить это как есть? Ты бы оставил это так? НЕТ. ТАК КАКОГО ЧЕРТА МЫ СЕЙЧАС БОЛТАЕМ, ВМЕСТО ТОГО, ЧТОБЫ ДЕЙСТВОВАТЬ? – прокричал Калебс, не в состоянии больше совладать собой.
– Хорошо. Что делаем?
– Возобнови дело…
– Нельзя это сделать, не имея новых улик. – перебил его Роберт.
– Значит мы найдем их. Мы найдем всех, кто присутствовал на той гребанной вечеринке, опросим каждого лично, возобновим чертово дело, засадим ублюдка за решетку, и только тогда, я подумаю о себе. – вынес свой «вердикт» Калебс.
– А что с Микаэлой?
– Что с Микаэлой?
– Ну она сама передала мне папку, понимая, что я копаю под ее отца… Вряд-ли она останется на стороне и, учитывая твои «теплые» чувства к ней, она так же попадет под удар, хоть я и не понимаю за что. Она – адвокат, который просто защищал своего клиента, мы связаны адвокатской тайной, и не имеем право выходить против своего же человека, и в этом плане она действительно достойно вела дело. Может ты поговоришь с ней, расскажешь кто ты, и может она нам поможет, ну там расскажет, что-то полезное и неупомянутое среди всего прочего мусора, который содержится в этой папке. – предложил Роберт и на какой-то момент показалось, что Ноа всерьез раздумывает предложение своего друга.
– Если она так яро и «достойно» вела дело, что добилась вердикта «невиновен», с чего ты решил, что она будет помогать нам доказывать обратное?
– Сам ведь говорил, что она не просто так ушла с адвокатуры, что ей есть что скрывать… Так встреться с ней, подружись, найди к ней подход, разузнай больше о ее прошлом, и возможно, она сама вызовется помогать, что думаешь?
– Думаю, ты просто хочешь нас с ней свести, потому что не желаешь мотаться между двумя друзьями. – ответил Ноа и попал в самое яблочко.
– Что ж, я всегда догадывался, что думать – не твоя сильная сторона… – улыбнулся Роберт. – Так или иначе, Микаэла тебе нужна. Поэтому сейчас я поеду собираться на день рождение Роджерса старшего, а ты поедешь на работу к младшей и попытаешься подружиться с ней.
– С чего ты взял, что она будет на работе, а не с семьей? – удивился парень.
– Поверь мне, если Микаэла все еще та пятилетняя упрямая девочка, а она именно та, то она не будет присутствовать на празднике.
Взяв верхнюю одежду и расплатившись за ланч Роберт двинулся в сторону выхода, но притормозил и сказал:
– И кстати, Калебс, советую поинтересоваться историей ее имени, эта тема ее быстро разговорит и сблизит вас. – он подмигнул своему другу и оставил его разбираться со своими мыслями.
Спустя мучительные и нескончаемые часы охоты за последними писками моды для Оливии, девушки наконец вернулись обратно в цветочный магазин.
– Лучше бы я осталась дома… – устало пробормотала Микаэла, бросая свое тело на диван.
– Если бы ты осталась, то не купила бы то бесподобное черное платье с открытой спиной.
– Если бы ты не закатила истерику перед консультантами, что не сдвинешься с места, пока я не куплю то платье, то никакие силы не заставали бы меня приобрести его по собственному желанию, Лив.
– Ты еще спасибо скажешь, когда тот самый припадет на колени, увидев тебя в нем. – Оливия высунула язык и убрала все пакеты за стойку. – Что делаем? – произнесла девушка, присаживаясь рядом с подругой. – Рабочий день заканчивается через час, и я уверена, что после работы ты железобетонно свободна, и потому я предлагаю заказать сейчас что-нибудь поесть и устроить что-то вроде пижамной вечеринки, но в магазине.
– Ладно, тогда ты закажи нам что-нибудь на свой вкус, а я пока приберусь в лаборатории и заодно гляну, что у нас осталось из ассортимента.
Микаэла надела свой рабочий фартук поверх свитера, собрала волосы в свободный низкий хвост и принялась за работу, пока Оливия заказывала им пиццу на ужин. С самого утра девушка не брала в руки телефон, не включала ТВ и даже не слушала радио в машине, боясь услышать свое имя. Вчера, когда девушка достала из сейфа отца папку с делом Сары Миллер, Микаэла вновь прошлась по ней и по проделанной работой. Она никак не могла понять, как она не заметила, что ее клиент был виновен, казалось бы, клиент должен быть честен со своим адвокатом, и адвокат, связанный клиентской тайной, даже зная о вине своего клиента, должен защищать его несмотря ни на что. Но Микаэла не просто обманула судебную систему, но и осталась обманутой сама. «Но уверяю тебя, пусть сегодня Сара и выглядела страдающей жертвой, на той вечеринке она с удовольствием выпила коктейль «с секретиком», поддавшись моему очарованию и прекрасно провела время… Ну может, вначале…» – сказал ей Эшли после суда. После всего, что произошло три года назад, Микаэла впервые задумалась о том, как поживают родители бедной девушки и о том, что ей следовало бы посетить ее могилу.
Оливия сидела, откинув ноги на пуфик и переписывалась со своим парнем, когда зазвенел колокольчик над дверями.
– А вот и пицц… – запнулась девушка, когда оторвала взгляд от телефона и посмотрела в сторону двери. – О, мистер Калебс… – смущенно выпалила Оливия, вспомнив о своем позорном положении в день ужина у Роджерсов.
– Добрый вечер, Оливия. Я проезжал мимо и заметил, что у вас все еще горит свет и решил зайти… – начал Ноа, подметив для себя смущение Оливии.
– Да-а… Мы как раз… – не успела договорить она, как из лаборатории послышался крик Микаэлы.
– Ли-и-ив, у нас кажется закончились альстромерии, придется на этой неделе обойтись… – Микаэла застыла у дверей в зал, увидев там свою подругу в компании Ноа Калебса и недоверчиво посмотрела на свою подругу.
– Это не я, клянусь, не я, Мики… – сразу начала защищаться Оливия, поняв взгляд своей подруги. – Мистер Калебс просто проезжал мимо, честное слово.
Ноа эта ситуация казалась довольно смешной, и пусть ему было приятно наблюдать, как Оливия краснеет и выкручивается, он все же решил вмешаться:
– Это правда, мисс Роджерс, я просто решил поздороваться.
– Что ж, в таком случае, мистер Калебс, у меня для вас плохие новости. Боюсь на этой неделе мы не сможем предоставить вам ваш заказ, поэтому советую заранее подыскать их в другом месте. – произнесла Микаэла, уставившись в пол, избегая взгляда мужчины перед собой.
– Не страшно, думаю ничего не случится, если на этой неделе я пропущу один визит.
– Вы называете встречи со своей девушкой визитами, Мистер Калебс? – с недоумением выпалила Микаэла.
– Прошу вас, зовите меня Ноа, и кажется мое лицо все еще находится сантиметров на двадцать пять выше вашей головы, а не на полу, Микаэла. – произнес он, наклонившись к ней. – И с чего вы взяли, что у меня есть девушка?
Теперь Микаэла смотрела прямо на него, слегка откинув голову назад, и с удивлением на лице.