Дороти Гейл вместе со своими тётей Эм и дядей Генри жила на маленькой ферме в Канзасе. Дела у них шли не слишком блестяще: часто засуха уничтожала все посевы, а однажды ураган утащил их домик. Средств на постройку нового у них не было, и дяде Генри пришлось заложить ферму, чтобы раздобыть в долг хоть немного денег. А тут как назло и здоровье стало сдавать: он так ослабел, что не мог уже работать, как прежде. Доктора посоветовали ему для поправки здоровья совершить морское путешествие, и он вместе с Дороти отправился в Австралию, а это тоже стоило денег, и немалых.
С каждым годом дядя Генри становился всё беднее и беднее, а урожая, выращенного на ферме, едва хватало, чтобы прокормить семью, и об уплате долга нечего было и мечтать. Дядя Генри всё откладывал да откладывал выплату, пока наконец хозяин банка не назначил окончательный срок уплаты. Если деньги не будут возвращены до определённого дня, ферма перейдёт к банкиру.
Дядя Генри места себе не находил от горя: как прожить без фермы? как заработать на жизнь и где раздобыть денег на уплату долга? А ведь он вовсе не бездельник — целыми днями пропадает в поле, а тётя Эм с Дороти делают всю домашнюю работу, и всё безрезультатно — богатства как не было, так и нет.
Дороти была обычной девочкой: весёлая, розовощёкая, с умным и ясным взглядом; но в отличие от других девочек за свою короткую жизнь Дороти пережила множество чудесных и удивительных приключений.
Когда Дороти родилась, к её колыбельке прилетела фея и оставила на лбу малышки невидимый волшебный знак, во всяком случае, так уверяет тётя Эм. Иначе как объяснить, почему девочке удавалось побывать во всяких сказочных местах и целой и невредимой вернуться домой? Впрочем, дядя Генри мало верил сказкам о Стране Оз, которые рассказывала ему племянница. Он считал Дороти мечтательницей и фантазёркой, такой же, как и её мать, которая умерла, когда девочка была ещё совсем маленькой. Не то чтобы он думал, будто девочка обманывает их, нет, но она так верит в свои фантазии, считал он, что фантазия становится для неё реальностью.
Как бы там ни было на самом деле, одно несомненно: девочка иногда исчезала и подолгу отсутствовала, а потом как ни в чём не бывало снова появлялась в Канзасе с целым ворохом удивительнейших историй. Дядя с тётей слушали племянницу и не переставали удивляться: откуда у маленькой девочки столько мудрости и рассудительности и откуда она могла узнать о волшебниках и чудесах, когда всем известно, что волшебников давно уже нет на свете?
Дороти рассказывала дяде и тёте об удивительной Стране Оз, о великолепном Изумрудном Городе, о своей задушевной подружке, прекрасной правительнице волшебной страны, Принцессе Озме. Слушая её рассказы, дядя Генри то и дело вздыхал: ведь даже одного малюсенького изумруда, которых в Изумрудном Городе полным-полно, хватило бы, чтобы с лихвой вернуть все долги и выкупить ферму. Но Дороти всегда возвращалась с пустыми руками из своих путешествий, и бедность их всё увеличивалась.
Узнав, что через тридцать дней надо или заплатить, или оставить ферму, дядя Генри совсем упал духом. Денег у него не было. Он рассказал обо всём жене, тёте Эм. Та сначала всплакнула, но потом решила, что отчаиваться не стоит, надо смело смотреть судьбе в глаза, проживут и без фермы, найдут себе какую-нибудь работу, на жизнь хватит. Но что будет с Дороти? Ведь они уже не смогут заботиться о ней, как прежде. Возможно, девочке тоже придётся работать.
Они ничего не сказали племяннице, чтобы не огорчать её заранее, но однажды утром Дороти застала тётушку Эм на кухне, когда та безутешно плакала, а дядя Генри как мог утешал жену. Тогда-то им и пришлось обо всём рассказать.
— Нам придётся покинуть ферму, — признался дядя Генри, — и отправиться бродить по свету в поисках работы.
Дороти притихла и внимательно слушала дядю. Ей и в голову не приходило, что возможно такое несчастье.
— О себе мы не беспокоимся, — добавила тётя, — но как быть с тобой? Мы любим тебя как собственную дочь, а теперь тебе придётся жить в нужде, зарабатывать себе на хлеб, а ведь ты ещё совсем ребёнок.
— А где я смогу работать? — деловито поинтересовалась Дороти.
— Можешь пойти в служанки, ты ведь такая хозяйственная. Или няней… не знаю, там видно будет. Во всяком случае, пока мы с Генри будем в состоянии тебя содержать, ты не пойдёшь работать, я тебе обещаю. Мы пошлём тебя в школу. Только знаешь, дорогая, мы не очень-то уверены, что нам удастся найти работу. Кому нужны больные старики?
— Смешно, правда? — беззаботно улыбнулась Дороти. — Я, Принцесса Страны Оз, буду работать служанкой в Канзасе!
— Принцесса? — удивились старики.
— Да. Озма совсем недавно сообщила мне об этом, а ещё она приглашала меня к себе жить, в Изумрудный Город.
Дядя в изумлении переглянулся с тётей, не зная, что и думать:
— И ты можешь вернуться в сказочную страну?
— Проще простого!
— Но как? Ведь это, наверное, страшно далеко! — удивилась тётушка.
— Каждый вечер, — начала Дороти, — в четыре часа Озма смотрит на меня в свою Волшебную Картину. Я подам ей условный знак, и она тут же перенесёт меня к себе во дворец, ведь у неё есть волшебный пояс, который я давным-давно отобрала у злого Короля Гномов.
Выслушав девочку, старики надолго задумались. Первой нарушила молчание тетушка:
— Ну что ж, может, это и к лучшему. Мы будем скучать без тебя, да что поделаешь. Отправляйся-ка ты к своим друзьям в Изумрудный Город.
— Не очень-то я верю в эти сказки, — покачал седой головой дядя Генри. — Дороти всё видит в розовом свете, а на самом деле эта сказочная страна вовсе не так хороша, как кажется. Как подумаю, что наша девочка окажется одна, среди чужаков…
— Ну что ты, дядя, — весело рассмеялась Дороти. И тут же нахмурилась: сама она отправится в волшебную страну, а что будет с дядей и тётей? Девочка знала, как им помочь, но не хотела обнадёживать заранее, пока не посоветуется с Озмой.
— Если пообещаете не беспокоиться обо мне, — только и сказала она, — я сегодня же отправлюсь в Страну Оз, а через неделю вернусь.
— Через неделю нас здесь уже не будет, — понурил голову дядя, — тётя права: если ты уверена, что друзья приютят тебя, оставайся там навсегда, а мы как-нибудь проживём.
Девочка нежно поцеловала дядю и тётю, подхватила на руки Тотошку и отправилась наверх, в мансарду, где у неё была собственная маленькая комнатка.
Там, наверху, Дороти села на единственный стул с перебинтованной ножкой и окинула взглядом всё свое богатство: старые игрушки да вылинявшие ситцевые платьица. Брать их с собой не имело смысла, в новой жизни они не пригодятся, но так жалко расставаться со старыми друзьями! Она поудобнее устроила на коленях Тотошку и, дождавшись четвёртого удара часов, крепко зажмурилась — таков был условный сигнал, о котором они заранее условились с Озмой. Дядя Генри и тётя Эм замерли в ожидании внизу. Они никак не могли поверить, что помимо нашего скучного обыденного мира существует мир сказочный, волшебный, в который можно перенестись в мгновение ока, стоит только захотеть.
Часы пробили четыре. Старики не сводили глаз с чердачной лестницы, но Дороти всё не появлялась. Как же она отправится в свою волшебную страну, не по воздуху же? Вот уже полпятого. Старики не выдержали и, поддерживая друг друга, вскарабкались по лестнице.
— Дороти! — позвала тётя Эм.
— Дороти! — окликнул племянницу дядя Генри.
Ответа не последовало. Старики отворили дверь и заглянули внутрь: комната была пуста.