Мы вваливаемся в прихожую, не переставая целоваться. Егор стаскивает куртку со своих плеч, и тут же принимается раздевать меня. Пока я справляюсь с поясом плаща, он расстегивает пуговицы. Наощупь вешает его, щелкает замком на двери и прижимает к ней же, приваливая сверху своим телом. Дразнит языком и губами, тянет зубами кожу на шее и продолжает меня раздевать.
Голова все еще кружится, я с трудом осязаю себя в пространстве и совершенно прекрасно чувствую себя в руках Дыма. Мы совершенно ненормальные, почти вгрызаемся друг в друга, в разы сильнее стремясь отдать, чем получить. Почти не дышу. Тону. В его касаниях, в его близости, в нем.
Сумасшествие чистое. Мы оба искушенные ласками, но продолжаем вздрагивать, стоит пальцам скользнуть по шее, щекам и груди. Пробуем снова жадно, как дорвавшиеся до сладостей дети.
В нашу страсть врывается пиликанье сообщений. Они все приходят и приходят, и телефон вибрирует в кармане, едва не заменяя «сатисфайер». По степени интенсивности так точно превосходит любые секс-игрушки.
– Кто там тебя так сильно хочет ночью? – ревниво рычит мне в губы Дымов.
– Без понятия, – улыбаюсь ему в губы и тянусь за мобильным. Егор, кажется, еще сильнее к себе прижимает, давая понять, кто хочет меня в разы сильнее остальных, и я только смеюсь, запрокидывая голову и подставляя шею под горячие поцелуи. – Ты не помогаешь, – легонько толкаю его в плечо.
Снимаю блокировку и кое-как открываю мессенджер. Оля.
– Мне уже ревновать? – спрашивает, кожу на горле кусая.
– А ты еще не начал? – нарочно провоцирую. Взгляд уже весь в телефоне. Бегу по строчкам. Что она сделала?.. – О боже… – вздыхаю и напрягаюсь. Не может быть. Мы ведь тогда просто дурачились.
– Что случилось? – Дымов наконец отвлекается от соблазнения и переводит взгляд на телефон. Хмурится, но я ловлю его облегченный вздох, когда он видит имя на экране.
– Оля фотки прислала. Она недавно меня фотографировала.
– Покажешь? Можем к телеку подключить и глянуть на большом экране.
– Не надо! – бледнею моментально. Опускаю ладонь на его грудь и качаю головой для убедительности. Егор вопросительно бровь выгибает и ждет объяснений. Я же быстро печатаю подруге ответ, называя ее богиней заранее и обещая посмотреть при первой же возможности. Она ведь специально это сделала! Знает, коза любимая, что я сегодня с Дымовым. – Там… не самая приличная фотосессия, в общем.
– В смысле? – Егор пытается сопоставить упрямые факты, но шок слишком явно читается на его лице. Да, маленькая девочка Тори уже далеко не маленькая. Он тянет ладонь к телефону, а я блокирую экран и прячу за спину. – Не для моих глаз?
– Вдруг там не очень хорошо получилось? – кусаю губы. – Мы тогда вообще дурака валяли с этими фотками. Оля предложила настроение поднять, я и согласилась.
– Пойдем. – Егор тащит меня в гостиную, не переставая обнимать. – Обещаю смотреть и только восхищаться, – на корню рубит мое сопротивление.
– Давай я все же сама их посмотрю сначала, а потом решу, показывать тебе или нет.
– Решишь?
– Ага.
– И по каким критериям?
– По твоему поведению.
– Оно у меня образцово-показательное, – хмыкает и губами по мочке ведет. А по моему телу мурашки рассыпаются от нашей близости. Я почти сдаюсь, даже телефон Егору чуть не отдаю, но в последний момент отстраняюсь, немного приходя в себя. – Я порядочный офицер, Тори, – а сам руки распускает. Ведет ими вниз от поясницы и сжимает бедра, в тело свое сильное вдавливает.
Опять дышу через раз, потому что невозможно сохранять рассудок, когда Дымов рядом. Запах его дурманит, я кошкой ластиться готова, но вместо этого прикусываю его подбородок. Слышу сдавленный вздох и усмехаюсь. Мой образцово-показательный совсем наглеет: ныряет за пояс ладонью и продолжает гладить уже кожу.
– Пока неудовлетворительно, товарищ порядочный офицер, – шепчу в губы и довольно смеюсь.
– Значит, «удовлетворительно» хватит? – даже через всю одежду чувствую его возбуждение. Егор ни капли его не смущается, только смотрит на меня неотрывно, намекая на удовлетворение, а я не могу перестать хихикать. Мы, как подростки, ждем какого-то удобного момента. Стоим и в очередной раз друг друга разглядываем, разделяя одно на двоих дыхание.
– Должно быть не ниже «отлично», – пальцами по его щеке скольжу и в кончик носа целую.
– Тогда пойдем. – Дымов подхватывает меня на руки и несет в ванную. Раздевает, пока я дрожащими ладонями расстегиваю пуговицы на его рубашке.
Мы шагаем под воду. Она теплая, в самый раз для меня, но в жар бросает от взгляда Егора. Мысленно мы любили друг друга во всех возможных позах. Наяву же пока только любуемся. Набрав в ладони воду, Дымов ее по груди моей разливает и плавно их обводит, чуть сжимая.
Мои щеки краснеют. Рядом с Егором всегда так. Горю в его искренности. Он жадный, но терпеливый. Наливает на руку гель, вспенивает и ведет по коже. А я смотрю за его пальцами, скользящими по плечам, шее, груди и животу. Оторваться не могу от завораживающего зрелища. Мы никогда не были раньше так близки… Купать друг друга – это что-то запредельно интимное, отчего сердце в грудной клетке отчаянно бьется, желая в ладони Дымова переползти.
Егор ничего не говорит, я тоже не решаюсь нарушить тишину. Нам в ней хорошо. Нет неловкостей, нет границ, которые выстраивает коварное прошлое. Есть только мы, до одури желающие друг друга, но зачем-то терпящие и откладывающие момент близости.
Ладонь его скользит ниже по лобку, пальцы опускаются на половые губы. Я вздрагиваю от неожиданности, и взгляд к его лицу поднимаю, ища ответ. Дымов улыбается. В глазах – шальная пелена. Он медленно размазывает пену и нарочно дразнит, надавливая пальцами на клитор.
– Что ты?.. – ахаю и хватаюсь за плечи Егора, чтобы не упасть. Меня ведет. Я и так до конца протрезветь не успела, а Дымов снова меня пьянит. И пленит. Потому что я теперь ни за что из его рук не выберусь.
– Хочу, чтобы моей всегда была. – Приказывает или просит? Губы кусаю, когда пальцы заполняют меня. – Чтобы только на меня так смотрела. Только мое имя кричала.
Каждое слово подкрепляется толчком. Он будто меня клеймит своими прикосновениями. Они сегодня особенно запоминающиеся, будто мы перешагнули невидимую черту, после которой стали в разы ближе.
А я после такого не то что посмотреть, я думать о другом не смогу. Потому что с Дымовым все мои чувства усиливаются, а каждый прожитый миг становится очень и очень ярким.
– Да, да, да, Егор, – отвечаю сразу на все, болванчиком кивая. Прошу о поцелуе, но Егор продолжает меня терзать, и я решаю сделать то же самое.
Обхватываю ладонью твердый член и медленно веду. Егор мычит и прикрывает глаза, отпускает себя и шагает ближе. Повторяю движение, еще раз выбивая Дымова из реальности. Сама подаюсь вперед и касаюсь губ несмелым движением.
Он сметает всю мою неловкость моментально. Языком скользит в приоткрытый рот, едва ли его не трахая. Прикосновения становятся грубее. Егор вжимает меня в себя, пальцы оставляют следы на коже, а я, вместо того чтобы вскрикнуть от боли, льну еще ближе, млея от отчаянной ласки.
Я окончательно теряюсь. Не успеваю чувствовать все и сразу. Дымова много, он везде – в каждой клеточке, занимает каждый квадратный сантиметр кожи и уютно устраивается в душе. И пока по одной стороне водопадом бьют капли, Егор на другом плече вырисовывает каскад поцелуев.
– Моя, слышишь? – рычит и шею кусает, как зверь набрасывается, продолжая внутрь пальцами вбиваться. Ноги дрожат, я не смогу выстоять – рухну здесь и окончательно умом тронусь.
«Твоя, Егор, – мне хочется ему отвечать. Я и правда вся ему принадлежу. Тело уже давно его стало, а душа еще с первой встречи к его нутру себя пришила. – Только твоя».
Поворачиваюсь к Дымову спиной и упираюсь ладонями в плитку. Я готова для него уже давно. И дико его хочу. Егор понимает без слов. Рывком меня заполняет, сразу задавая сумасшедший ритм. Навстречу двигаюсь.
Мы как будто с цепи срываемся. Его движения становятся грубее, резче. И я не знаю, почему мне так нравится. Мычу, его имя с губ слетает вместе со стонами. Я приподнимаюсь на носочки, надеясь не соскользнуть, и сама насаживаюсь на его член. Дымов пальцами мой сосок сжимает, тянет и выкручивает.
Напряжение нарастает. Эхо вторит нашим стонам и звукам близости. К хвойному гелю примешивается запах секса. Похоть Егора почти осязаема, меня заводит его дикое желание и агрессивная ласка.
Выгибаюсь навстречу и запрокидываю голову. Мне невыносимо хорошо. Дымов двигается, и я концентрируюсь на этих ощущениях. Мир сужается до нас с ним. Мы прячемся за пеленой воды.
Меня подбрасывает с каждым толчком. Его влечение осязаемое. Он трахает меня так, будто жизнь закончится, если мы не достигнем пика. Будто это единственное, что он может сделать. И я сдаюсь. Зажмуриваюсь и напрягаюсь, когда оргазм, как цунами, сметает все, что было до этого мгновения.
Я распадаюсь на сотни частиц, внутри что-то взрывается, и осколками задевает каждую клеточку. Чувствую себя хорошо и тепло. Егор разворачивает меня, мы долго и глубоко целуемся. Почти висну на его плечах.
Дымов подхватывает меня на руки и пересаживает на стиральную машинку. Он снова рядом, гладит, целует, языком влагу с кожи собирает. Я податливо отвечаю. Мурлычу что-то себе под нос, плечи его красивые изучаю и глаза прикрываю, когда он снова в меня входит. Запредельно. Просто нереально с его членом внутри. Позволяю себе забыться и отдаться мгновению. Егору отдаться, чтобы только ему принадлежать. Я ведь и правда только его. И доверяю ему больше, чем себе.
– В тебя можно? – спрашивает и смотрит пристально, ответ заранее по глазам читая, но при этом замирает на мгновение, которое растягивается до бесконечности.
– Можно, – вторю ему и голову Дымова ладонями обхватываю, к своей груди прижимая. Не могу без него рядом, чувствовать хочу всем телом.
Егор кончает через пару резких толчков. Чувствую спазмы внутри себя. Пальцы Дымова впиваются в мою кожу, и он еще несколько раз глубоко толкается, а потом с тихим стоном расслабляется и крепко меня обнимает. Это определенно выше, чем «отлично».
Глажу его по мокрым волосам. Егор красивый и сильный, и у меня на глазах снова наворачиваются слезы. Потому что люблю его. Слова зависают на кончике языка. Я намеренно не произношу их, хотя тело буквально кричит обо всех моих чувствах. Не позволяю себе рта раскрыть. Продолжаю перебирать короткий ежик на затылке, и губами прижимаюсь к его макушке.
– Не переживай, Тори. Все хорошо будет, – мягко произносит и пальцы наши переплетает. В моем мире происходит очередной переворот. – Иди первая теперь, я подожду. Чайник пока поставлю. Жрать хочется адски. – Он выпрямляется и целует мою ладонь, а затем отступает и, не удосужившись прикрыться, выходит из ванной, оставляя меня в полном физическом расслаблении, но с тотальным недоумением в душе.
Вымотанные сексом и уставшие, мы заваливаемся спать, так и не посмотрев фотографии. Просто руки до них не доходят, потому что мы все время друг друга обнимаем. И глаза слипаются.
Мы засыпаем за считаные секунды. Просто касаемся головами подушек и отключаемся. Я ногу на Егора закидываю, он у себя под боком меня устраивает.
Кажется, мы только-только закрываем глаза, как спокойствие нарушает трезвонящий телефон. Я просыпаюсь не сразу – поднимаю затекшую шею и выпрямляюсь.
– Слушаю, – тихий голос Егора врезается в обострившийся слух. Он садится в кровати и кладет руку на мое плечо, мешая встать.
Молча слушаю его разговор. Собеседника разбираю с трудом и, мысленно махнув на все рукой, прикрываю глаза, снова валюсь в дрему.
– Что-то случилось? – спрашиваю, и губы Дымова касаются моих.
– Да. Гринев звонил. Через два часа нужно быть в части. Командировка дня на четыре. – Он целует щеку и висок, кончиком носа трется о мою кожу. А я удивляться не перестаю, насколько нежным Егор может быть. – Поспи, я оставлю ключи, еще рано.
Тело меня не слушается. Надо бы встать и, мигом собравшись, запрыгнуть в такси, которое довезет меня до квартиры. Но вместо этого я киваю, принимая приглашение, и кутаюсь в одеяло чуть ли не с головой.
– Не хочу, чтобы ты уезжал, – мычу и только потом глаза открываю, испуганно-довольного Дымова изучая. Он улыбается так широко, что своей улыбкой весь мир осветить способен. А я вдруг краснею. Слова сами сорвались, правдивые, конечно же, но я ведь не планировала…
– Я тоже не хочу, родная, но надо, – колет меня щетиной, мажет губами по щеке, а меня его «родная» парализует. Не могу ни пошевелиться, ни вдохнуть. Только в груди что-то теплое разрастается, как будто душу в теплый плед укутали и в мягкое кресло перед камином посадили. – Отдыхай.
Я провожаю свой сон максимально далеко, потому что сердце галопом по ребрам лупит. Сажусь в кровати и обнимаю подушку Егора. Глупость какая-то, но я вдыхаю глубоко и ощущаю его запах. Дымов будто продолжает меня обнимать, а я – в его руках плавиться. Фантазия захватывает, и хочется прижаться сильнее, но вместо этого только лбом утыкаюсь в подушку и чутко дремлю.
Могу ведь я урвать хотя бы крохотный кусочек счастья?