Страшно.
Тихий ужас просачивается в каждую клеточку. Я не знаю, как справиться с адским волнением, но мои руки, кажется, до сих пор дрожат, хотя прошло уже две недели. Егор увез меня к себе и больше не дал сомневаться.
Признался в любви.
Так просто и совершенно в стиле Егора Дымова.
Я тоже поступила вполне в духе Вики Шмелевой – сбежала, кусая губы и краснея.
И так между нами всю неделю тянется невысказанное признание, которое я по глупости берегу до лучшего случая. Только когда он наступит-то? Дым на меня не давит, героически выносит поцелуи после очередных признаний, которых теперь слишком много, и ждет. Ненавязчиво меня в паутину своего быта вплетает, так что я домой на всех парах лечу, забывая об остальном мире.
– Ау, Земля вызывает Вику! – смеется надо мной Оля, размахивая перед лицом рукой.
Мы встретились в любимом кафе, и теперь тянем алкогольные коктейли в два часа дня и обсуждаем все-все новости. Я, правда, больше в облаках витаю, чем говорю, потому что очень сильно жду возвращения Егора. Он уехал в командировку четыре дня назад, и я поначалу думала, что сойду с ума от скуки.
В первый день провела генеральную уборку. Во второй обложилась вкусной едой и смотрела сериалы, а в третий грустила без Дымова под боком так сильно, что опоздала на занятие в языковом центре. Приехала почти к концу и получила замечание. А потом, оценив все «за» и «против», написала заявление, потому что кататься на другой конец города слишком утомительно. Я дольше еду, чем занятие веду. Так что теперь, кроме встречи с подругой, праздную грядущее увольнение – еще одно. Документы обещали подготовить через пару дней, тогда же получу расчет и в кофейне и окончательно ее покину.
Мне до сих пор обидно, что папа так легко отвернулся и решил выбрать именно такой способ давления. И я бы сдалась, если бы Егора не было рядом. Не приняла бы условия, но точно на первое время согласилась, потому что просто не смогла бы одна вынести всего происходящего. Но Дымов оказался в нужном месте в нужное время. И придал сил, которых мне хватило, чтобы отстоять свою гордость.
Егор вообще на меня на удивление хорошо влияет. Я с ним очень уверенной становлюсь. И не боюсь почти ничего. Кажется, когда он рядом стоит и за руку меня держит, я на все способна. Он мой надежный тыл, и я рада, что все сложилось именно так.
– Прости, задумалась, – виновато улыбаюсь.
– Опять о спецназовце своем? Ты совсем плывешь, дамочка, – хихикает Оля.
– Не получается о нем не думать, Оль… Он такой… настоящий, что ли. Мне его очень не хватало, – признаюсь наконец. Наверное, и правда без Дымова все было пресно. А теперь очень живо и ярко. Я даже улыбаюсь чаще.
– По тебе видно, что счастлива. – Подруга сжимает мою руку. – Я очень за тебя рада, Вик. Таких мужиков, как твой Дымов, стоит ждать.
– Наверное, ты права, – киваю, соглашаясь со всем, что она еще скажет. Потому что Егор и правда лучший, к нему хочется тянуться. И о нем хочется заботиться. – Только быстро как-то у нас все. Толком встречаться не начали, а уже живем вместе, – озвучиваю свои опасения. И пусть между нами все идеально, сомнения все равно точат, и я не могу от них избавиться.
– А что, нужно пять лет провстречаться до этого? Считай, у вас в шесть лет бэкграунд был, теперь-то чего гадать. Получится – хорошо, а не получится – мы коктейльную вечеринку дома устроим. Хотя я уверена, что Егор тебя больше не отпустит.
– Давай за то, чтобы все правдой оказалось, – чокаюсь и резко втягиваю ледяной коктейль.
– И чтобы на руках носил, – добавляет Оля, подмигивая.
Мы не замечаем, как пролетает еще два часа, после которых я уже ни в один автобус сесть не в состоянии. Заказываю такси и долго признаюсь подруге в любви, потому что она вообще у меня самая лучшая. Окажись рядом Дымов, наверняка бы и ему призналась, отбросив все тревоги. Но Егора рядом нет, он приедет только поздно вечером, и я, сидя в машине, заказываю доставку продуктов из магазина, чтобы приготовить Дыму ужин, потому что по возвращении дома из готовенького буду только я.
Мысль веселит, и я тихонько хохочу, когда машина останавливается у подъезда. Курьера тоже встречаю на улице и забираю пакет с продуктами. Егор живет на четвертом, и я поднимаюсь пешком по лестнице, игнорируя лифт, который стоит на девятом.
Голова слегка кружится, я подпираю плечом стену у двери, чтобы немного отдышаться. Поворачиваю ключ в замке, хмурюсь. Я вроде закрывала на два оборота. Почему сейчас один? Неужели забыла?
Крадусь в квартиру, как воришка, вижу ботинки в углу возле полки. Улыбка растягивает губы, я не могу ее контролировать. Бросаю пакет в прихожей и, стянув ботинки, спешу в комнату. Застываю в дверях: Егор крепко спит, лежа лицом ко мне, а я, уперевшись в косяк, любуюсь самым красивым на свете мужчиной, который признался мне в любви.
И сейчас я особенно остро эту любовь осязаю. Она сквозь меня проходит и теплом окружает. Потому что я спешила домой, чтобы его порадовать, а он, освободившись раньше, примчался сюда первым. Обнимаю свои плечи и кусаю губы, бесстыдно рассматривая все, что не скрыто под одеялом. Вечность бы так стояла и не сводила глаз с расслабленного Дымова. Он ведь совсем другой во сне. И очень похож на того Егора, которого я знала много лет назад.
Грохот за спиной вынуждает меня подскочить на месте. Дымов не просыпается, только перекатывается с одного бока на другой, и я прикрываю дверь спальни, возвращаясь к неразобранному пакету с продуктами.
Бросаю замаринованное мясо прямо в вакууме в духовку, раскладываю остальное по местам и осматриваюсь. На кухне Егора я уже давно обжилась, мне все хорошо известно и многое нравится. Выставляю таймер на духовке, принимаю душ и, нырнув в пижаму, возвращаюсь наконец в спальню.
Дымов все так же спит, и я рада, что упавшие покупки его не разбудили. Осторожно забираюсь под одеяло и только укладываюсь удобнее, как чувствую прикосновение рук.
– Привет, – сонно бормочет, тянет к себе под бок и крепко обнимает. Утыкается носом в затылок, прижимается к нему губами. – Хорошо, когда ты дома.
Просто и искренне, а у меня сердце начинает лихорадить. Как теперь уснуть, когда он такие вещи мне говорит? Лежу, закрыв глаза, стараюсь ровно дышать, но получается с переменным успехом. Егор горячий, жар тела мне передается, так что по коже иголки бегут, мелкие-мелкие, их много, и каждая в меня крохотную дозу любви запускает.
Мы пережили целых шесть лет порознь, и теперь снова вместе. Рука Дымова ползет выше по моему телу, забирается под майку и скользит к груди. Кусаю губы и легонько ерзаю, на что Егор припечатывает меня к себе сильнее.
– Спи, – шепчу возмущенно, потому что сама моментально завожусь от близости. Я очень соскучилась по Дымову, но хочу, чтобы он был отдохнувшим.
– Вся ночь впереди, – усмехается и носом по уху ведет. – Не могу просто спать, зная, что ты рядом.
И мы медленно сходим с ума, друг друга разжигаем. Дымов мою ногу в колене сгибает и вверх к животу ее поднимает. Ладонь его внизу скользит, пальцы по клитору кружат, надавливая. И мне остается только всхлипывать от удовольствия, потому что Егора очень много везде. Губы на моих лопатках, кожа к коже прижимается, а пальцы уже погружаются внутрь, где все давно уже ждет его.
Мы оба немного ленивые. Я еще от алкоголя не отошла, Егор не до конца проснулся, но в близости нашей чувствуется что-то особенное. Я четко понимаю, что мне ни с кем и никогда так хорошо не будет. Да я и не хочу никого другого. Только Дымова, который плавно в меня членом толкается и, сжав талию, начинает двигаться.
А меня насквозь пробирает от каждого движения. Шепчу его имя, тихо и протяжно мычу в наслаждении. Рукой за его плечо хватаюсь, чтобы удержаться. Не провалиться в бездну раньше времени, его дождаться. Мы рвано дышим друг другом. Я легкие до отказа Дымом наполняю, принимая его всего – сумасшедшего, надежного, моего самого любимого.
Жмурюсь, потому что во мне сейчас слишком много чувств. Пара слезинок по щекам течет, и я дугой выгибаюсь, подставляясь под ускоряющиеся толчки, чувствуя язык Егора на своих лопатках. Он меня до исступления доводит, так что я существовать перестаю. Собой клеймит, ароматом, губами, движениями почти грубыми, от которых глаза закатываются. И я отпускаю себя. Оргазм приходит быстро: я тоже скучала по Дымову. Вздрагиваю, и каждая клетка вспыхивает, прошибая тягуче-сладким удовольствием. В его руках, с его именем на губах – я только ему принадлежу и никому больше. И только его люблю.
Мысленно уже в десятый раз признаюсь, в реальности мне на это смелости не хватает. Я двигаюсь Егору навстречу, помогая довести и его до пика. Ему тоже много времени не надо в первый раз. Мы целуемся недолго – всего пару раз, а потом руками-ногами-телами-душами сплетаемся и проваливаемся в сон, так и не добравшись до душа.
– Может, мне работу найти? – спрашиваю, когда мы сидим на кухне. Перед Егором – огромная порция мяса с картошкой, я обнимаю ладонями чашку кофе. – Ну, чтобы здесь была, недалеко от дома.
– Только сначала надо закончить с переездом и уволиться со всех старых работ, – Дымов щелкает меня по носу. Морщусь недовольно, будто мне кислый лимон под нос подсунули, но все же не могу долго злиться на Егора, поэтому улыбаюсь и закатываю глаза. Непобедимый.
Мы и правда еще не до конца перевезли вещи. Думаю, я подсознательно оттягиваю этот момент. Все еще жду какого-то знака, что нам с Дымом и правда суждено быть вместе, а пока сомневаюсь, но при этом уютно обустраиваюсь в его квартире. В свою возвращаться не хочется от слова совсем. Я больше и не чувствую ее своей. Все кажется, что отец позвонит и потребует ключи, выставив меня на улицу со всеми пожитками.
А так проще.
И одновременно в тысячу раз сложнее.
– Сколько выходных тебе дали? – перевожу тему. Не хочу снова думать об этом. Я все еще обижена на отца за его поступок, а когда мы заводим разговор о переезде, не думать не получается.
– Четыре. Так что успеем разобраться с твоими шмотками. Или я что-то не так понял в твоем согласии? – Он хмурится и откладывает в сторону вилку. А мне хочется на колени к нему забраться и расплакаться совсем по-детски. А говорить не хочется. Это же душу наизнанку надо. Не готова. Она не так давно болеть перестала.
– Ну…
– Ну? – давит. Вопрос его тяжестью на плечи ложится. Пригвождает к стулу – не уйти. – Что такое, малыш? – тянется ко мне, и я впитываю ласку, которую Егор дает.
– Слишком много всего, – веду плечом, надеясь, что мы отставим эту тему. – Давай пока не будем об этом.
– Будем, Вик. Мы будем решать проблемы, как только они появляются, а не когда ты там что-то себе надумаешь и мне придется во всем этом долго копаться. – Он поднимается и берет меня за руку, заставляя встать.
– А еда?
– Потом подогрею. Пошли. – Егор опускается на диван в гостиной и усаживает меня на свои бедра. Смотрит насквозь почти, хочется спрятаться и свитер натянуть, потому что пижама точно не помогает мне чувствовать себя уютно. Переплетаю свои пальцы и опускаю взгляд. Не могу прямо. – Теперь говори.
– Не могу. Вдруг ты посчитаешь это глупостью? – зачем-то ерунду эту несу. Он ведь ни разу не сказал и не сделал ничего, чтобы я так думала. Даже самой обидно за Дымова после этой фразы. А вот мой герой, кажется, удивлен.
– Глупо не говорить о том, что тебя беспокоит. Остальное в пределах нормы. – Его ладони скользят по моим голым бедрам, забираются под шортики. У меня мурашки бегут от этих его жадно-нежно-ласковых касаний. Скулить хочется и о грудь широкую тереться, как кошка во время течки. – Я слушаю.
– Мне кажется, мы спешим, – выдаю на выдохе. – Мне хорошо с тобой очень, – веду пальцами по щеке, но Егор невозмутим. Только пальцами чуть сильнее кожу сжимает. – И я пока не хочу ничего менять и форсировать события.
– Я понял тебя. Но мы не форсируем. Я шесть лет без тебя был, и все было не то. А теперь, рядом с тобой, живу. – Он опускает мою руку на свою грудь, и я улыбаюсь, ощущая как в ладонь бьется сердце. – Мне не нужны месяцы, чтобы понять, что я хочу быть с тобой. Но если они нужны тебе, то мы подождем. Только говори сразу, ладно? Ты же знаешь, что я не из терпеливых.
– Ладно, – киваю. И опять себя дурочкой ощущаю. Все же спокойно и по-взрослому вышло, а я ждала закатывания глаз и высказываний типа «напридумывала опять».
Прячу лицо в ладонях. Я ужасная. Как только могла подумать о Дымове в таком ключе? Стыдно перед ним. Он ведь и правда лучший мой мужчина, а я своими домыслами его принизила.
– Еще что-то или все? – Егор мои руки от лица отводит и целует пальцы. Краснею. Жар под кожей бежит волнами. И вот я уже улыбаюсь, почти забыв обо всем.
– Еще, – киваю. Раз уж начала, надо дорассказать. – Я не хочу пока возвращаться в ту квартиру. Даже чтобы просто забрать вещи. Она папина, и мне кажется, что, стоит там показаться, он примчится и выставит меня за порог. И я тогда вообще останусь беспризорницей, – всхлипываю. Озвучивать такое тяжело. Вся боль будто моментально в тело влетает и яркими вспышками взрывается. Справиться с таким почти невозможно. – Я думала, что после всего мы помирились с ним. А оказалось, нет. Он будто ждал удобного момента, чтобы снова меня носом в ошибки ткнуть.
– Поплачь, сладкая. – Егор прижимает меня к себе. Гладит волосы, целует в висок и баюкает в руках. – Твой отец обязательно поймет, что сделал. Не вини себя в его чувствах. Это только его ожидания, и ты не обязана их оправдывать. – Плечи дрожат, я едва дышу, слезы катятся по щекам. Мне правда нужно выплакать эту боль. И отпустить. Дымов правильные вещи говорит. Надо только их в нужный отдел мозга сложить, чтобы не потерялись. – В любом случае у тебя всегда буду я. Мой дом – твой дом, Тори. Ты не беспризорница, а самая любимая малышка, – целует меня в макушку. Млею, расплываясь до состояния желе. – Это понятно?
– Да, – киваю, всхлипывая.
– Хорошо, – подтверждает и ерзает, слыша вибрацию. Достает мой телефон и протягивает экраном вниз. – Тебе кто-то настойчиво пишет.
– Ой, – смущаюсь, потому что мы прерываем разговор. Снимаю блокировку экрана и кликаю по уведомлению.
Гога: Привет, Ви.
Гога: Есть одна идея насчет работы.
Гога: Можем встретиться в ближайшие пару дней?
Гога: Набери, как освободишься.