На следующий день, еще до обеда, мы едем исследовать остров. Все в том же составе: с Сержем едут Алекс и Крис, а мы с Игорем в кабриолете. От ночного дождя не осталось и следа, только приятная свежесть. На заправке Серж покупает нам лимонад, и, пожалуй, я чувствую себя совершенно счастливой, наслаждаясь видами.
Периодически Сереге становится скучно, и он звонит нам. Мне приходится ставить телефон на громкую связь.
– Слушай, я тут глянул карты, до Балоса не доедем. Вернее, ты не доедешь, на пузо сядешь, мы, может, еще и проскочим.
– Надо взять на корабль билеты, – лениво отвечает Игорь.
Я понятия не имею, о чем они говорят, но все равно интересно.
– Кстати, тут принцесса сообщила, что хочет подарков, – говорит Серж.
– Ну а она знает, куда ехать?
– Ага, уже все разведала. Минут через тридцать по пути салон.
– Ладно, двигайте, мы за вами.
Когда Серж отключается, я спрашиваю:
– Куда мы?
– Увидишь, – хмыкает Игорь.
Надо же, он даже не злится за то, что я сбежала с Крис. Это его вечерний чай так успокоил? Надо будет захватить пару ящиков в Россию.
От поворотов и высоты захватывает дух. Я немного меньше боюсь этих серпантинов, но все равно сердце замирает, когда машина выделывает особенно крутые виражи. Спустя полчаса с небольшим въезжаем в какой-то город, название которого я прочесть не успеваю. Паркуемся и идем пешком. Сначала вдоль моря, а затем сворачивая на уютные узенькие улочки, чем-то напоминающие итальянские переулки. Здесь полно сувенирных лавок, кафешек, баров и магазинов. Но очень красиво и колоритно. Вот только людей очень много, так что сделать классные фотки не особо выходит.
Серж и Крис, идущие впереди, так резво скрываются в одном из магазинчиков, что я теряю их из виду и лишь благодаря Игорю не остаюсь на оживленной улочке одна.
Это оказывается ювелирный магазин, оформленный под старину. По большей части среди украшений преобладают серебряные, но есть и золотые комплекты. Нас встречает улыбчивая хозяйка средних лет. Игорь что-то говорит ей, и она провожает Крис к одной из витрин. Алекс со скучающим видом рассматривает что-то снаружи, а я отхожу к стеллажу с изящными серебряными статуэтками.
Работа, похоже, ручная, хоть я в этом ничего и не понимаю. Но меня завораживают плавные линии, соединяющиеся в изящные фигуры.
– Вот это и это, – слышу я голос Крис.
И следом Сержа:
– Боже, храни женщин, которые быстро определяются с покупками!
И как ему удается, учитывая все обстоятельства, постоянно шутить? Хотя, может, Сергей так прячется от проблем? Ведь если казаться весельчаком всем остальным, то можно и самому в это поверить.
Эта неожиданная мысль так увлекает, что я не замечаю момента, как чьи-то руки смыкаются на моей талии и тащат меня куда-то в сторону.
– Игорь, что ты…
Из его захвата не вырваться, держит хоть и мягко, но очень настойчиво. Я оказываюсь перед одной из витрин и несколько недоумеваю. За кассой уже упаковывают покупки Крис, Серега расплачивается, а мы стоим как дураки. Игорь чего-то ждет, а я туплю, как обычно в неудобные для себя моменты. Мне тоже проще поверить в то, что я не понимаю, чего от меня хотят.
– Давай посмотрим, что у нас тут подойдет для тебя. Хочешь туфельку? Как у Золушки?
В углу витрины действительно притаилась небольшая сказочная коллекция. Среди нее и серебряная туфелька, и золотые сережки-тыковки, и даже медальон с принцем и Золушкой, закружившимися в танце.
– Нет, – я качаю головой, – это точно лишнее.
– Ну как это? Крис получит подарки, а ты нет?
– А Алекс?
– Ладно, я куплю ему серебряную стопку. Калинина, почему ты не можешь просто порадоваться подарку и сказать спасибо? Это что, адски сложно?
– Дело не в том, что я не могу порадоваться. Дело в том, что ты потратил на меня куда больше положенного. И привез на море. Это уже сам по себе подарок, а принимать еще больше, да еще и такие дорогие, мне неловко. Это выходит за рамки, и я к такому не привыкла, поэтому…
Я вдруг замираю, увидев на витрине, на самом последнем ряду то, что увидеть совершенно не ожидала.
Игорь все видит и все замечает, наверное, я не просто умолкаю, но еще и вздрагиваю. Он пытается проследить за взглядом, но на витрине десятки украшений! Поэтому берет мою руку в свою и ведет по идеально чистому стеклу.
– Ну-ка, пальчиком покажи, что ты там увидела.
– Ничего, – усилием воли я выхожу из оцепенения. – Показалось. Игорь, правда, мне ничего не нужно, но я очень тронута, что ты предложил.
Он даже не сдвигается с места! Просто ждет, когда я передумаю, понимая, что выбора у меня нет. И так он делает всегда. Я снова смотрю на тонкое золотое колечко с крошечной птичкой. И вспоминаю то, которое давным-давно сдала в ломбард, чтобы хоть как-то ослабить нужду в деньгах. Оно было подарком на восемнадцатилетие, не очень дорогим, но очень ценным.
Это кольцо не точно такое же, на моем птичка сидела на нем, как на веточке, а на этом – расправила крылья, будто собираясь взлететь. Но оба этих кольца совершенно точно были выполнены или одним мастером, или по одному эскизу. Слишком уж характерной вышла птичка.
Я солгу сама себе, если буду продолжать утверждать, что мне его совсем не хочется. Очень тяжело выбирать подарок от Игоря, непривычно, скорее неловко, чем волнительно. Я медленно провожу рукой по витрине, и палец замирает над вожделенным украшением.
Наверное, Игорю смешно, потому что вокруг куча изделий с камнями, куча куда более изящных комплектов. Но он кивает женщине, и та достает коробочку с колечком.
Когда я надеваю его, чтобы примерить, у меня натуральным образом дрожит рука. Но, может, это от того, что Игорь не отпустил ее и задумчиво поглаживает запястье. Кольцо садится на левый безымянный палец как влитое, но я знаю, что, даже если бы оказалось мало или велико, я все равно бы не смогла отказаться.
Украдкой смотрю на цену. Почти пятьсот евро! Пытаюсь перевести в рубли, но мысли путаются, а Игорь уже достает бумажник, и они с женщиной идут к терминалу. Кольцо у меня не забирают, не упаковывают его в коробочку, лишь отдают небольшой крафтовый пакет с логотипом салона.
Пока терминал обрабатывает платеж, я стою у витрины, зачем-то прижимая руку с кольцом к груди. Мне одновременно и плохо, да так, что хочется лечь и пореветь, и удивительно хорошо, как бывает хорошо ребенку новогодним утром, сразу после обнаружения подарков.
– Пойдем, – кивает Игорь, – сейчас Серега изноется, что снова хочет есть.
Я иду вслед за ним к выходу и понимаю, что должна сказать спасибо. Но голоса у меня просто нет, он исчез вместе с невыплаканными слезами. К счастью, Игорь останавливается, когда я дергаю его за рукав, и оборачивается.
Аккуратно приподнявшись на цыпочки, я целую его в щеку. Я даже той ночью так не боялась! И сердце стучало слабее, и голова не кружилась, а сейчас, кажется, не смогу и шага сделать без опоры. Тем более что Крестовский не намерен довольствоваться мимолетным поцелуем в щеку. Он привык брать все, что хочет, не обращая никакого внимания на то, что ему готовы предложить.
Он целует меня в губы, с силой вжимает в себя, ласкает языком и просто сносит все преграды, которые я так старательно строю. Словно их и нет. Сопротивляться его напору я не могу и не хочу, меня словно током бьет, все внутри сжимается и требует большего, чем просто объятия. Я бы хотела, видит бог, хотела, чтобы этот поцелуй принадлежал только ему, чтобы потом я сказала, что и не хотела его целовать вовсе, просто не стала устраивать скандал. Но нет, между «он целует» и «мы целуемся» огромная разница величиной в пропасть. В ту самую, куда я лечу, забыв обо всем на свете. До сих пор мы не целовались и вряд ли кто-то из нас думал, что это так крышесносно.
– Блин, ребята, я жрать хочу! – раздается голос самого несчастного и голодного мальчика на свете.
Явно нехотя Игорь меня отпускает.
– Идем, – говорит он. – Надо пообедать.
Если бы он не взял меня за руку, я бы вряд ли даже нашла выход из салона. У него таких поцелуев миллион в прошлом и еще столько же впереди. Игорь думает, он подарил мне просто кольцо и за это я его поблагодарила.
Но на самом деле он подарил не кольцо. Крылья, что ли? Как у маленькой золотой птички.
Мы обедаем в потрясающем ресторанчике. Очень уютном. Он располагается прямо в переулке-тупике, вместо крыши – сетка, увитая зеленью и цветами, повсюду антуражные фонари. Салат, который я заказываю, такой вкусный, что мне стоит немалых усилий не заглатывать моцареллу целиком. Крис вообще мало волнует еда, Серж и Игорь увлечены разговором, Алекс… в неизменном планшете.
Я предоставлена самой себе, так что наслаждаюсь едой и рассматриваю кольцо. Это хоть немного отвлекает от навязчивых мыслей. Я считала, Игорь ничего не добьется своим поведением, я смогу устоять, но на самом деле думаю о том, поцелуют ли меня еще раз. И это невыносимо, мысли несутся, как снежный ком с горы. Я даже не сразу замечаю, как Игорь рассчитывается и они все встают.
Пора возвращаться. Мне нравится этот город, и я даю себе обещание обязательно сюда вернуться как-нибудь в другой раз.
По дороге домой Крис и Серж ссорятся. Я понятия не имею, что у них произошло, но во время одной из остановок они буквально шипят друг на друга, а Крестовская в выражениях не стесняется.
– Кристина, я тебе рот с мылом вымою, если еще раз услышу, – бросает Игорь, проходя мимо.
Посылают и его.
Мне неловко становиться свидетелем этого скандала, так что я впервые с начала путешествия сетую на открытый верх машины. Игорь тоже мрачнеет. На него семейные проблемы, похоже, влияют куда сильнее. Он будто старается держать родных вместе, но видит, что отношения с каждым днем все больше дают трещины. И я понятия не имею, как это исправить, да и не смогла бы, даже если бы захотела.
Здесь рано темнеет, и хоть часы еще показывают всего пять, цвета уже меняются, море становится беспокойнее. Мы проезжаем очаровательную бухточку, как вдруг Игорь резко бьет по тормозам, как тогда ночью, на дороге. Только на этот раз я вижу нарушителя, из-за которого машина врезается в заграждение и опасно наклоняется.
Внизу – скала и море. Позади – горы и двухполосная дорога. Машина стоит устойчиво, но мне все равно жутко, потому что угол наклона сумасшедший.
– Сиди спокойно, – говорит Игорь.
Звонит Сержу, и тот возвращается.
– Н-да-а-а. Кто вас так?
– Козел.
– Это я понимаю, а конкретнее? Мне полиции-то что говорить?
– Блин, Серега, реально козел. Горный.
– Подтверждаю, – сказала я. – Он самый.
Серж начинает неприлично ржать, одновременно набирая номер. Он что-то долго объясняет по-английски, а потом идет в свою машину, на ходу крича:
– Приедут скоро с эвакуатором. Сидите там и не дергайтесь, сейчас трос достану. Кстати, страховая очень интересовалась судьбой козла. У них тут полкосаря штраф за него.
– Что? – ахаю я. – А он жив?
– Живой, – смеется Серж.
– Пока, – мрачно добавляет Игорь.
Картина, как Крестовский бегает за козлом в жажде мести, немного сбавляет напряжение. Не везет нам с машинами в последнее время, прямо как проклятье какое-то.
– И что будем делать?
– Ждать эвакуатор.
– А выйти…
– Поранишься.
Я чувствую какое-то напряжение, изменившееся настроение Игоря. Наверное, это неприятно – разбить машину из-за козла, но внутренний голос подсказывает, что причина далеко не в аварии. Мне не хочется знать. Я, как маленький ребенок, оттягиваю неприятный момент, но Игорь сам заводит разговор:
– Ты спрашивала, зачем я тебя взял с собой.
– Да.
– Потому что хочу. Тебя. В своей постели.
Я качаю головой и вздыхаю. Да, это Крестовский. По-другому он просто не может. Как только мне кажется, что лед между нами тает, Игорь снова превращается в того холодного мудака, который силой запихнул меня в машину и привез в свой дом.
– Ты для этого снял дом с четырьмя спальнями? Чтобы у меня не было выбора?
– Да. Ты сломала мой план, и я этим очень недоволен. Хватит бегать, вечером ты или спишь со мной, или спишь на пляже.
– Я живу с Крис…
Чувствую, как начинаю злиться.
– Мнение Крис никто не спрашивал.
– Да, я заметила. Поэтому она и на таблетках. Вы ее ни о чем не спрашиваете. Как и меня.
– Да плевать, Калинина. – Он усмехается: – Правда в том, что если раньше я сдерживался, потому что ты делала вид, будто меня ненавидишь, то теперь сбежать не получится. Я запомнил, как ты меня целовала. Не ври самой себе, ты хочешь заняться любовью не меньше.
– Ты псих! Я не буду с тобой спать!
– Будешь.
– Ага, сейчас.
– Это твой единственный вариант, Аня.
– Иначе что? Что ты мне сделаешь, если я откажусь?
– Ты не откажешься. – Он улыбается. – Не сможешь. Два раза, что мы были рядом, ты сходила с ума. Думаешь, в третий будет иначе? Вечером. Или придешь сама, или я унесу тебя на плече, на потеху народу.
Я молчу, мне кажется, еще чуть-чуть, и я наброшусь на него с кулаками. За то, что уничтожил на корню все возможности нормальных отношений. За то, что испортил мне день.
– Почему ты все портишь? Почему каждый раз, когда я думаю, что между нами может быть что-то, кроме скандалов, ты напоминаешь мне, за что я тебя ненавижу!
Игорь молчит, копается в телефоне и выглядит совершенно спокойным. Мы сидим так вплоть до приезда эвакуатора. Мне дико страшно, когда машину вытаскивают и она на мгновение зависает над пропастью, но я слишком зла на Игоря, чтобы просить у него защиты.
Когда я уже собираюсь выходить, он говорит:
– Я просто честен. Это куда более порядочно, чем держать тебя за дурочку и пользоваться наивностью, убеждая в вечной любви.
Не говоря ни слова, я выхожу из машины. Хочется орать и бить посуду, но вокруг только горы и редкие деревья.
Оформление ДТП затягивается до темноты, хотя еще и не поздно. Затем мы ждем вторую машину, хотя Серж предлагает как-нибудь укомплектоваться в одну. Но ничего не выходит, да и полицейский категорически запрещает нам так ехать.
Постепенно все начинают злиться. Мы голодные, уставшие. Крис и Серж все еще дуются друг на друга, и теперь в их компании я. Игорь делает вид, что все в порядке. Но между нами не все в порядке. Мы делаем шаг вперед и сразу несколько назад, оказываясь друг от друга очень далеко.
Я не сомневаюсь, что он сдержит слово и сегодня придется остаться в его комнате. Но сомневаюсь, что смогу дать ему то, что он хочет. Мы из разных слоев и с разным опытом. Не понимаем друг друга от слова «совсем». Я боюсь его напора, а он словно намеренно держит меня на расстоянии. И как только я ступаю на запретную территорию, Игорь тут же холодно отодвигает меня в сторону.
– Ну че, я, может, пожрать съезжу возьму? – предлагает Серега. – Или давай девчонок отвезу до отеля, пусть заваливаются спать, мы уж тут покараулим. А завтра вставим фирме по первое число. Премиум рент кар, мать их.
Крис вместо ответа показывает брату средний палец.
– Вон там, – я показываю на возвышение чуть подальше, – есть таверна и пляж. Идемте, поужинаем и погуляем. А когда машину пригонят, позвонят.
Я, в общем-то, не предлагаю, а скорее информирую о собственных планах, потому что устала сидеть на одном месте, а еще почти кончилась вода. Мне нужно в туалет, умыться, перекусить, и, возможно, я перестану приходить в бешенство от одного вида Игоря.
Крестовские нехотя идут за мной, но вид простенькой таверны с десятком столиков на краю живописной бухты их совсем не впечатляет. Это не похоже на рестораны, в которых они привыкли питаться, это настоящая деревенская греческая таверна. Очень уютная и домашняя.
– Я туда не пойду, – кривится Крис. – Ужас какой-то.
– Да, помойка знатная, – впервые на моей памяти подает голос Алекс.
– Как хотите, – пожимаю я плечами и смело захожу в таверну.
У меня есть деньги, я хочу здесь поужинать – так какие могут быть возражения? Пусть Крестовские тащатся в свой фешенебельный ресторан пешком и, закинув языки на плечи, освежаются вином за тысячу евро. Я буду делать то, о чем мечтала. Сидеть в простенькой и уютной таверне с видом на прекрасное лазурное море. И потягивать вино. Да, оно стоит несколько евро, зато без вездесущего снобского взгляда Кристины.
А нет – я слышу, как все семейство заходит внутрь за мной. Как недовольно сопит Крис, как презрительно цокает Алекс. Но мы размещаемся за столиком у самых перил, и приветливый официант приносит нам несколько картонок – меню.
– Фу, – морщится Крис. – Они все потертые и старые.
Я не слушаю ее, напоминая себе, что Крестовские сами потащились за мной, и с интересом смотрю, что предлагает местная кухня. Здесь нет креветок в винном соусе и осьминогов под трюфелями, зато есть греческая запеканка «Мусака», а еще куча всяких салатов.
– Блин, кошмар какой-то. – Крис оглядывается и морщится. – Народ, ну вы серьезно? У них вообще есть лицензия? Да здесь для кишечных палочек естественная среда обитания!
– Как же ты купаешься в море? – усмехнулась я. – Ведь там столько грязи.
Крестовская снова демонстрирует свой средний палец, и я с интересом рассматриваю яркий маникюр. А что? Зачем-то же она его всем показывает. Вдруг мы пропустили шедевр?
– Я не буду здесь есть.
– Тебя никто и не заставляет, – не отрываясь от меню, сказал Игорь.
– Почему ОНА выбирает ресторан?
– Потому что других ресторанов я здесь не вижу.
– Значит, пусть потерпит!
– Не вопрос. Кто не хочет есть, тот ничего не заказывает и терпит.
К нам подходит женщина. Обычная, полноватая, в льняном сером фартуке, вышитом греческими узорами. На ее лице ни грамма косметики, а руки явно привыкли к работе. В сравнении с ней Крис просто барби, существо из совершенно другого мира.
– Готовы сделать заказ? – к моему удивлению, по-русски спрашивает женщина.
Наверное, на лице это отражается, потому что она смеется:
– Да я из Москвы, ребята, рада видеть вас.
Крис предпочитает молча смотреть на море, Алекс демонстративно игнорирует весь мир, Игорь рассматривает меню, а Серж…
– Я буду это, вот это и это, – тыкает он в меню. – А вот это есть?
– А ты не лопнешь? – вырывается у меня.
Серж показывает мне язык.
Выбираю креветки на гриле, Игорь заказывает дорадо. Крис и Алекс, всем видом демонстрируя холодность, от заказа отказываются. Игорю приходится попросить для всех воды в бутылках. Мне кажется, когда мы приедем домой, всем как следует попадет. И я, может, еще в выигрышном положении. Меня-то просто в постель затащат, а их выпорят.
Эта мысль меня одновременно и забавляет, и пугает.
Женщина приносит напитки и представляется Натальей, она оказывается хозяйкой таверны. Уже пятнадцать лет живет здесь вместе с мужем. Дети учатся в Ретимно, приезжая на выходные, а они в компании нескольких парней из поселка неподалеку держат таверну.
– В основном у нас едят туристы, берущие напрокат машины. Останавливаются по дороге, обедают. Раньше клиентов было меньше, а в последние годы они оставляют отзывы в интернете, и люди едут специально.
Тут у Игоря включается профессиональный интерес, и он расспрашивает Наталью о здешних местах. В основном с точки зрения человека, намеревающегося купить отель.
Приносят еду, я с наслаждением пробую нежные огромные креветки, пахнущие углями. Пожалуй, они смиряют меня с неприятностями этого дня. А еще на пальце блестит подаренное колечко.
Серега ест так, словно его не кормили с самого начала отпуска. Перед ним большая миска салата, в тарелке куча гриль-ассорти, еще стоит блюдо с запеченным сыром и баклажанами, а закусывает он это все большим бутербродом с маслом и оливками. Некоторое время я, открыв рот, наблюдаю за этой умилительной картиной. Нет, все-таки, несмотря на все, Серж – это нечто. Такую любовь к еде я еще не встречала.
Какие же они с Игорем разные. На самом деле все Крестовские настолько не похожи друга на друга, что я бы подумала, их воспитывали совершенно разные родители.
Наталья тоже замечает, с каким аппетитом ест Серж, и смеется, шутя гладит его по голове:
– Вот, правильно, надо кушать хорошо. Что-то у вас младшие совсем не едят.
– Угумс…чавк… – многозначительно отзывается Серега.
Я не могу справиться с последней креветкой, и она тоже кочует в тарелку к парню.
– О, порция йода! – радуется он.
Закусывает креветкой кусок баранины и, в общем-то, совершенно счастлив и готов никуда не ехать.
– Дорогая, давай я тебе хоть кекс принесу с кофейком? – предлагает Наталья Крис.
Та не удостаивает ее даже взглядом. Меж тем Игорь рассказывает, что мы ждем машину, и Наталья предлагает остановиться в ее доме.
– Наверху есть пара свободных комнат, переночуйте.
Я мысленно улыбаюсь, представив себе реакцию Крис, но Игорь сам вежливо отказывается.
Он дожидается, пока мы закончим, и просит счет. Краем глаза я вижу сумму и с неожиданной радостью понимаю, что Крестовский оставляет щедрые чаевые. Мне нравится, что он далек от позиции Крис и не считает чем-то зазорным пообедать в обычной таверне.
Забрав деньги, Наталья снова нас удивляет: возвращает всю сдачу и вместе с ней большое блюдо с десертом и по чашечке кофе для каждого.
– Комплимент, мой фирменный кекс, называется «коридопита», ореховый.
Удивительно нежная, тающая во рту, пропитанная сиропом выпечка. Невозможно оторваться, и если после креветок я чувствовала себя сытой, то после пирога понимаю, что объелась.
А еще у меня вдруг появляется мысль, что Крестовским на самом деле очень не хватает мамы. Вот такой, как Наталья, которая приготовит для всех обед, а в конце угостит кексом и будет радоваться тому, какой у детей, пусть и давно выросших, хороший аппетит. Я и сама понимаю, как не хочется отсюда уходить, просто потому, что кто-то проявил заботу. Что чувствуют дети, оставшиеся без мамы давным-давно…
Мы выходим из таверны, и Наталья нас провожает, а еще… вручает Крис и Алексу по бумажному пакету, в котором отчетливо угадывается пластиковый контейнер.
– Вдруг проголодаетесь, возьмите. Мне приятно встретить соотечественников.
Я внутренне вся сжимаюсь, потому что сейчас Крис или демонстративно откажется, или еще чего похуже. Мне даже кажется, ее рука с зажатым пакетом тянется к мусорке, но вдруг строгий голос Игоря возвращает меня в реальность.
– Кристина! – рычит он.
Благодарит Наталью и провожает всех к машине. Удивительно, но Крис, при всем ее бунтарстве, просто относит угощение и бросает на сиденье в машине.
– Тачка будет через полчаса, – говорит Серж, снова связавшийся с фирмой. – На них подействовало обещание выебать всех при случае.
– Я спущусь к морю? – спрашиваю у Игоря. – На десять минут. Подышать.
– Пошли, – говорит он, не спрашивая, хочу ли я гулять в его компании.
Но мне сытно и спорить совсем не тянет. По узкой каменной тропинке мы спускаемся к пляжу. С наступлением темноты волны на море становятся сильнее. У берега темно-синяя вода превращается в белую пену. Я захожу по колено и смотрю на звезды.
– Это Марс? – спрашиваю, увидев яркую красную точку.
Мы скачиваем приложение и пытаемся найти названия всех звезд, которые видим на небе.
– Наро-о-од! – орет Серж. – Карета приехала!
Приходится вернуться, несмотря на то что мне нравится этот спокойный пляж. Вокруг горы, вершины которых скрыты не то туманом, не то облаками. Шумит море, белая пена остается меж камней, ноги утопают в холодном песке. И темнота. Такая, что я с трудом понимаю, куда ставить ногу.
Нам привезли новый кабриолет, на этот раз черный.
– Прикинь, эти идиоты искали второй с открытым верхом, поэтому долго ехали. Типа, поменять люкс на люкс, а то, что мы застряли на трассе и уже готовы на «Жигулях» ездить, это фигня.
– Скажи спасибо, «Жигули» бы они еще дольше искали, – бурчит Крис.
Даже у веселого Сержа кончается терпение:
– Все, братик, теперь твоя очередь нянькой работать. Бери этих скандалистов, и катитесь… домой. А я повезу Золушку. Хоть отдохну, в отпуске-то.
С этими словами он хватает меня за руку и буквально силой сажает в кабриолет. Мне, в общем-то, пофиг, с кем ехать, но это решение явно не нравится Игорю. И Крис… хотя Крис сегодня все не нравится.
– Слушай, мне кажется, идея так себе, – делюсь я опасениями. – Кристина меня живьем съест, сам сказал.
– Не съест. Я больше к ней отношения не имею.
Вот как… тогда понятно, почему они весь день скандалят. Мне до жути интересно, что между ними такое произошло, но не лезть же в чужие отношения. Поэтому я молчу и наслаждаюсь дорогой.
Дома меня ловит Игорь и практически приказывает:
– Спишь у меня.
– Игорь, я устала, мы весь вечер шатались по трассе, я хочу в душ и спать.
– У меня есть и душ, и спать.
– Все мои вещи в комнате у Крис.
– Значит, иди за вещами, а потом ко мне.
Спорить сил нет, сопротивляться тоже. Я усну, едва коснувшись головой подушки, а назавтра буду решать проблему под названием «Игорь Крестовский». Как – пока не знаю, но обязательно придумаю. У Сержа, может, спрошу.
Я беру полотенце, пижаму, косметичку и, подумав, сумку с документами и деньгами (не то чтобы я не доверяю Кристине, просто… хотя все ж не доверяю). По дороге еще захватываю бутылку воды, потому что дико хочется пить. А может, я волнуюсь. Я-то собираюсь просто спать, а вот в намерениях Крестовского не уверена. Хотя вечернее ожидание машины и встреча с козлом даже его вымотали, и наверняка он отрубится еще быстрее.
В какой-то мере мне несложно отправляться спать в его комнату: остаться наедине с Крис, раздраконенной ссорой с Сержем, сродни кошмару.
Я решаю пройти не через дом, а по пляжу, подышать на ночь прохладным воздухом. Спускаюсь к нему и вдруг вижу чуть вдали, там, где кончаются лежаки и начинаются скалы, хрупкую фигуру.
Сначала я думаю пройти мимо и сделать вид, что не заметила Крис, но вспоминаю, как она отключилась у меня на кровати, смотрю на волнующееся море и не могу просто так уйти.
Она не видит меня, сидит на холодном песке. В темноте – пляж освещается только луной – я плохо вижу, что Крестовская делает. Подойдя поближе, понимаю, что ест. То самое угощение, что дала Наталья. Какие-то крошечные пирожки и еще что-то, я в темноте не могу понять. Только щеки Кристины блестят от слез.
Уйди, Аня, ну уйди! Почему я никогда не могу пройти мимо этой девчонки? Почему она мне средний палец, а я лезу ей сочувствовать? Ведь проще будет, сейчас развернусь и сбегу, к Игорю под теплый бок. А она пусть тут сидит, пожинает плоды своего воспитания.
Но не могу. И упрямо бреду к ней, сажусь рядом и протягиваю бутылку воды, непонятно зачем схваченную дома.
Крис молчит. Сидит, словно оцепенев, молчит и смотрит на море.
– Уже распиздел?
– Поделился, скорее.
– Ну пляши.
– Не буду.
– Че это?
– Не все же такие, как ты. Некоторые чужим несчастьям не радуются.
Что делать дальше, не знаю. Воду я дала, убедилась (или нет?), что Крис в порядке. Надо встать и уйти, но я почему-то сижу и сижу. До тех пор, пока Кристина снова не начинает реветь. Я аккуратно глажу ее по плечу. Жалко, аж сводит все. Я хорошо знаю чувство, когда хочется выть, свернувшись клубочком.
Она это и делает, а я растерянно перебираю светлые волосы и не даю ей лечь на песок. Я злюсь на Сержа, потому что он, похоже, сказал ей то же самое, что и мне в машине. Все же для Крис это слишком. У нее и так никого.
– Да ну их, мужиков, – вздыхаю. – Сбежать бы куда-нибудь. Чтобы утерлись.
Крис поднимается, шмыгает носом и вытирает покрасневшие глаза.
– Куда тут свалишь, сто евро в кармане.
Меня словно ударяет током, я подскакиваю на месте и лезу в косметичку, куда бросила визитницу. Там, в самом дальнем кармашке, я нахожу карточку. Старенькую, потертую, еще без возможности оплачивать касанием.
– Может, и не сто… – показываю ее Крис.
Та скептически хмыкает, но в глазах уже светится интерес.
– И сколько там?
– Немного, – признаюсь я, лезу в телефон, чтобы посмотреть баланс.
Игорь сам договорился о моем увольнении, а остаток денег за отработанные недели перевели на карту. Я и забыла про нее, ведь с самого начала у меня была кредитка Крестовского. Никаких особых трат у меня не было, а в ситуациях, где я теоретически могла заплатить сама, я даже не вспомнила про то, что на счете у меня были отложены деньги. Как быстро привыкаешь к хорошему-то, в который раз поражаюсь!
Я копила с весны на зимнюю одежду и так, на черный день. Откладывала, сколько получалось. Получилось тридцать с лишним тысяч, если сплюсовать с последней зарплатой.
– Четыреста евро? – Крис заглядывает в мой телефон. – Негусто.
– Ну, на двухнедельный отдых точно не сойдет, а вот на пару дней свалить вполне получится. Еще плюс по сотне у нас. Итого шестьсот.
– Жить в коробке из-под телевизора?
– Ой, ну уж ради святой цели побесить братца можешь и рассмотреть отели для простолюдинов.
Некоторое время я гуглю отели, цены и билеты.
– Вот, смотри, десять тысяч за сутки за двоих. Колоритный.
Крис мрачно взирает на отель, который мне кажется шикарным.
– Ну…
Она смотрит в небо.
– Может быть. И как мы туда доедем?
– Семьдесят евро билеты на паром, получается двести восемьдесят…
– Сто сорок, – отрезает Крестовская. – Обратно Игореша заберет.
– А если нет?
Меня не вдохновляет идея застрять на острове без денег и возможности вернуться.
– Заберет, куда он денется. Бронируй.
– Погоди, а до порта мы как доедем?
– У меня ж есть права.
Я смутно вспоминаю что-то про способности Крис к вождению, о которых говорил не то Серж, не то Игорь. Но не могу уловить ничего конкретного.
– Они нас догонят. Надо…
– Да я сейчас ключи от машин заберу. На одной свалим, а вторую пока заведут…
– Новую пришлют.
Кристина закатывает глаза:
– Ага, так же, как днем прислали. Ты едешь или будешь тут дрожать и во всем слушаться Игорешеньку?
Я бросаю взгляд в сторону домиков и с сомнением закусываю губу.
Нам попадет. Обеим. И если Крис Игорь не убьет – она все же его сестра, то мне прилетит по полной. А еще это, наверное, нарушение контракта. Или нет? Я же не сбегаю насовсем… я лишь еду гулять, да еще и с его сестрой.
Как сложно удержаться от глупости, когда страшно оказаться лицом к лицу с противником, превосходящим тебя во всем. Требующим от тебя того, что ты не можешь дать. Я боюсь ехать с Крис, боюсь последствий, боюсь осуждения и разочарования Игоря, которые я испытала, засветившись на видео с Принzzем.
Но еще больше я боюсь идти к нему в комнату. Чтобы отсрочить этот момент, я готова хоть на гору забраться.
– Блядь, резче думай! – рычит Крис.
Мне очень хочется показать ей средний палец, но все, на что меня хватает, – язык. Я поднимаюсь с песка, и мы ныряем в темноту, к дорожке, ведущей на стоянку.