Жан Жене родился 19 декабря 1910 года в Париже, Франция. Он воспитывался в крестьянской семье, поскольку мать оставила своего незаконнорожденного сына, В десять лет Жана уличили в воровстве кошелька у приемной матери, и свое отрочество мальчик провел главным образом в Меттре (Mettrey) — небезызвестной исправительной школе. Сбежав из Меттре, Жан поступил во Французский иностранный легион, а через несколько дней стал дезертиром. Между 1930 и 1939 годами он бродяжничал по Европе, попрошайничал, занимался проституцией, обчищал карманы и коротал время во французских и испанских тюрьмах. По его словам, «отвергнутый семьей, я считал для себя нормальным усугублять свое сиротство любовью мужчин, эту любовь — воровством, воровство — преступлением или соучастием в преступлении. Таким образом я отвергал мир, который отверг меня».
Большую часть нацистской оккупации Франции Жене провел в тюрьме. Он начал писать карандашом на бумажном пакете в 1942 году, когда отбывал срок за кражу со взломом во Фресне. Когда тюремные надзиратели отобрали его рукопись, он принялся писать заново. В результате появился необычный роман «Наша дама цветов» («Our Lady of the Flowers», 1944) — что-то среднее между мистическим лиризмом и обильной непристойностью, что впоследствии стало характерной чертой таких произведений Жене, как «Чудо розы» («The Miracle of the Rose», 1946), «Ссора» («Qu-erelle», 1947) и «Похоронные обряды» (1947).
В 1948 году Жене был осужден за кражу со взломом в десятый раз, что автоматически означало пожизненное заключение как «неисправляемого». Дело Жене привлекло внимание сюрреалиста Жана Кокто и философа-экзистенциалиста Жана-Поля Сартра, который подал апелляцию на имя президента Франции о пересмотре дела Жене и получил положительный ответ. В 1952 году Сартр опубликовал серьезный анализ творчества Жене, который озаглавил «Святой Жене, актер и мученик». Подводя итог причудливой писательской карьере Жене, он писал: «Я показал, что творчество Жене — это воображаемая часть его жизни и что его гений — это несгибаемая воля прожить свою жизнь до конца. Для него желать неудачи и быть поэтом — одно и то же. Он никогда не нарушал своих обещаний, никогда не сдавался, никогда ни от чего не отрекался, и если выходил победителем, то только потому, что всегда играл роль проигрывающего победителя. Поэтому он побеждал. Он приходил и уходил. Сейчас он свободен. Прошло почти восемь лет, с тех пор как он покинул тюрьму. У него есть деньги, «достойные друзья». Этот уголовник живет то в Париже, то в Каннах жизнью преуспевающего буржуа. Его «принимают». С ним общаются любители моды, им восхищаются другие, но поскольку он не прекратил общения со взломщиками и голубыми, то ходит по мастерским художников и барам Монмартра, сам с собой разыгрывает «Парижские тайны» и оттого, что он родом ниоткуда, он везде чувствует себя как дома. Самое замечательное подтверждение его победы: два полученных им письма, одно от полицейского и другое от тюремного надзирателя, в которых оба просят его использовать свое влияние ради них.
Под влиянием Сартра Жене обратился к театру и написал такие пьесы, как «Служанки» (1947), «Балкон» (1956), «Черные» («The Blacks», 1958) и «Ширмы» («Screens», 1961). В этих неоднозначных и шокирующих пьесах способности Жене раскрываются в полной мере. Согласно Эдмунду Уайту, эти произведения «остаются наряду с пьесами Бертольда Брехта и Джо Ортона самым значительным театральным наследием послевоенной эпохи».
После «Ширм» Жене почти не писал. В 1964 году погиб канатоходец Абдалла Бентага, с которым Жене поддерживал любовные отношения, и в 1967 году Жене предпринял попытку самоубийства. В семидесятых его угораздило написать очерк: в одном небезызвестном творении 1977 года он встал на защиту банды ультралевых террористов Баадер-Майнхоф. Он отказался от участия в движении геев, настаивая на том, что сексуальная ориентация — дело скорее личное, чем политическое. Он был, по словам Уоррена Джохансона, «бунтовщиком, а не революционером». Его политика всегда была откровенной и субъективно-личностной, и это подтверждается последней работой Жене «Пленник любви», которая была опубликована посмертно и представляет собой подробное описание его участия в организации «Черная пантера» в Соединенных Штатах Америки и Организации освобождения Палестины в Иордании и Ливане.
Талант, признанный в среде таких французских интеллектуалов, как Сартр, Жене стал классиком, а его творчество оказывает огромное влияние на целое поколение писателей и людей мыслящих. Как драматург, Жене сыграл определенную роль в творчестве таких разных авторов, как Эжен Ионеско, Амири Барака и Питер Вейс. Его глубокое проникновение в исполнительское мастерство, танец и сценическую асимметрию сил, задействованных в сексуальных взаимоотношениях, продолжает обескураживать и читателей и публику. Жизнь геев запечатлена им без прикрас, и вместе с тем это лирическое, чрезвычайно скрупулезное, если не сказать болезненно скрупулезное описание.
Жан Жене умер 15 апреля 1986 года в Париже.
Парадокс, который доставил бы ему удовольствие, заключается в том, что вор, проведший столько лет своей жизни в тюрьме, был официально превознесен не кем иным, как министром культуры Франции Жаком Лангом, сказавшим, что «Жан Жене был сама свобода».
46. СЕРГЕЙ ДЯГИЛЕВ ВАЦЛАВ НИЖИНСКИЙ
Взаимоотношения, как профессиональные, так и личные, между импрессарио Сергеем Дягилевым и танцором Вацлавом Нижинским были коротким, переменчивым чудом. Сергей Дягилев родился 31 марта 1872 года в Новгородской губернии в России. Его отец был генерал-майором царской армии. Мать, женщина благородного происхождения, умерла родами. В детстве по настоянию своей приемной матери Дягилев брал уроки фортепиано и композиции.
В 1890 году Дягилев поступил в Санкт-Петербургский университет на факультет права. Вскоре он и группа приятелей, включая Александра Бенуа и Льва Бакста, организовали небольшой неформальный кружок, где обсуждали вопросы искусства. Закончив в 1896 году университет с дипломом правоведа, Дягилев решил посвятить себя музыке, но вскоре после этого его убедили отказаться от карьеры композитора из-за сокрушительного провала его первой постановки.
Потеряв уверенность в своих способностях как творческого деятеля, он изменил свои ориентиры: он станет, решил Дягилев, одним из величайших и влиятельнейших покровителей искусства. Единственная сложность заключалась в необходимости иметь значительные средства, которых у него, между прочим, не было. Нимало не обескураженный этим обстоятельством, Дягилев положился на свою смекалку и обаяние, в чем не испытывал недостатка. В 1899 году Дягилев учредил элитарный журнал «Мир искусства». Крупная выставка русского искусства, которую он организовал в 1905 году, еще больше укрепила его репутацию как знатока и ценителя авангарда.
В 1906 году Дягилев уезжает в Париж. Он осуществляет культурную связь между двумя странами, организует выставки русского искусства и концерты русской музыки. В 1909 году великий князь Владимир поручил Дягилеву основать Русский балет в Париже, который с самого начала стал кузницей исполнительского мастерства. Хореографы Михаил Фокин и Леонид Масин, композиторы Клод Дебюсси, Морис Равель и Игорь Стравинский, художники, включая давних приятелей Дягилева по годам учебы в России Бакста и Бенуа, — все они взаимно обогащали друг друга, вращаясь в огромном творческом синтезаторе. Среди легендарных танцовщиков Русского балета, приглашенных из Мариинского и Большого театров, были Анна Павлова, Фокин и неподражаемый девятнадцатилетний Вацлав Нижинский.
Нижинский родился в Киеве 12 марта 1890 года в семье знаменитых танцовщика Фомы Лаврентьевича и танцовщицы Элеоноры Береды, у которых была своя балетная труппа. Таким образом, Нижинский вырос среди танцоров, проводя свое время в основном с родителями в гастрольных поездках, В возрасте девяти лет Вацлава зачислили в Императорскую школу танца в Санкт-Петербурге, учась в которой он снискал одобрение у своих учителей и большой успех у публики, которая ходила в Мариинский театр на спектакли с участием мальчика. Критики называли его «восьмым чудом света».
Закончив в 1907 году Императорскую школу танца, Нижинский стал солистом Мариинского театра, и вся Россия стала свидетельницей потрясающих спектаклей. В 1909 году Дягилев пригласил Вацлава присоединиться к Русскому балету, где Нижинский станцевал партии в балетах, составивших ему славу: «Петрушка», «Видение розы» («Le Spectre de la rose»), «Сильфида», «Дафнис и Хлоя».
Возможно, Нижинский был самым великим танцором, когда-либо жившим на земле.
Французский сюрреалист Жан Кокто восхищался:
«В нем воплотилось таинственное дитя Септентрион (Севера], который умер, танцуя на берегу Антибы. Юный, прямой, гибкий, он ходит на кончиках пальцев мелкими, уверенными шажками, он собран, как пальцы в кулак, у него длинная мощная шея, как у Донателло, его тонкий торс контрастирует с чрезмерно развитыми бедрами, он похож на юного флорентийца, в котором жизни больше, чем во всем живом, и его повадки так похожи на кошачьи, что становится страшно. Он перевернул все законы равновесия с ног на голову, он напоминает нарисованную на потолке фигуру; он легко вращается в воздушном пространстве, он отвергает рай тысячей различных способов, его танец скорее похож на любовное стихотворение, написанное заглавными буквами».
Начиная с 1912 года Нижинский становится хореографом, но продолжает танцевать, создавая неоднозначные, выдающиеся балетные постановки, такие, как эмоционально насыщенная «Весна священная», первое представление которой буквально переполошило театр, и «Полдень одного фавна», в котором Нижинский, одетый в облегающий наряд с прикрывающей гениталии гроздью винограда и открывающей их при движении, поразил даже искушенную публику своим выразительным исполнением фавна, имитирующего акт любви, используя шарф нимфы.
Ни для кого не было тайной, что взаимоотношения молодой звезды и его импрессарио выходили за чисто профессиональные рамки. Стравинский насмешливо заметил по поводу фавна Нижинского: «Разумеется, Нижинский имитировал любовь только с шарфом нимфы. Разве Дягилев позволил бы большее?» Однако роман не был продолжительным: отношения стали портиться. Дягилев был безумно ревнив, обращаясь с послушным молодым танцором, как со своей собственностью, и в 1913 году Нижинский с перепугу женится в Буэнос-Айресе на Ромоле, герцогине Pulszky-Lubocy-Cselfalva. В первую мировую войну некоторое время он провел в Венгрии как интернированное лицо, подданный Российской Империи. В 1919 году после пережитого нервного расстройства у Нижинского обнаружили шизофрению. Танцора поместили в санаторий, и до самой смерти в 1950 году в Лондоне Нижинский жил в различных санаториях в Швейцарии, Франции и Англии.
Тем временем Дягилев пестовал свой Русский балет, добиваясь все большего успеха, гастролируя по Европе, Соединенным Штатам и Южной Америке. Неуемная энергия и неустрашимый дух не могли не сказаться на его здоровье, и в 1929 году, когда Дягилев находился в зените славы, у него на отдыхе в Венеции случился удар, сменившийся коматозным состоянием, и 19 августа того же года великого импрессарио не стало. У его могилы, которая находится рядом с могилой Стравинского на острове-кладбище Сен-Мишель, по-прежнему собираются почитатели, которые оставляют там красные розы и изношенные балетные туфли, отдавая дань памяти этому человеку, чьи идеи сыграли такую важную роль в создании современного танца.
Дягилев и Нижинский, каждый в своем роде, фактически стали родоначальниками современного мужского танца. До Русского балета уделом танцора, как правило, была вспомогательная роль — она сводилась лишь к поддержкам балерин. Собственно мужского танца не существовало. Дягилев сломал привычные стереотипы, и все это не без участия Нижинского. Триумф танцовщика конца XX века Рудольфа Нуриева не состоялся бы, если бы не гениальное новаторство Дягилева и Нижинского за то недолгое время, что они были любовниками.
1910 – 1986
1872 – 1929
1890 – 1950