Публичный бегемот[5] питался грудью Инки,
он от того такой бо-о-льшой
Больница — это трепет, вылощенная тишина,
стеклоусталость — отдых ликаря,
мускулатура в порошках…
Туда в карете Инка, зубы крепко затворя.
Когда ж ей пятый позвонок
проколот доктор раскаленной до-бела иглой,
она, не удостоя стоном «ох»,
под шелест зависти толстух
гулять пройдет в пузыристо-зеленый кино-сад,
где будет всех держать
в ежовых волосах.
Слоенный бегемот храпит под ейною ногой,
и хахали идут, как звезды, чередой.
Ликарь — актер.
Так я называю толстокожую публию