«Шлюха ты, Катька! Все вы такие! И тварь неблагодарная. Перед каждым, небось, за моей спиной, ноги раздвигаешь? Шалава!»
Раздвигаю, Димасик, да так, что шире некуда, сучок старый.
Схватилась за пуговицы верхней части, но Боев зашипел на меня рассерженным котярой.
— Тш-ш-ш! Отставить делать мою работу! Лежи, кайфуй, девочка.
— Да я… — да только «за»!
Встав на колени на постели, он взял мои ступни и умостил их себе на плечи, открывая окончательно перед собой. Мгновенно почувствовала, что, оказывается, я между ног мокрая насквозь. Боев прошелся неторопливыми поцелуями по одной лодыжке, пристально глядя прямо в эпицентр моего потопа. Меня бросило в жар, да так, что чуть не фыркала, выдыхая. Обласкал вторую ногу, оставляя влажный след на коже. Стало нечем дышать. Прикусил у колена. Я ойкнула и взбрыкнула, оседлав волну сладких судорог внутри. Божечки! Он же еще толком ничего и не делает!
— Так, что, я прощен?
— А? Да-да. Продолжай!
— Ты смотри, командирка какая! — новый легкий укус с облизыванием, отчего я чуть не заскулила. — Это был только первый вопрос.
— Боев, ты опять? — я почувствовала досаду. Завелась тут, как дура, а он снова просто играет в допрос?
— Что опять?
— Будешь дразнить и пытать?
— Ни в коем разе! Буду ласкать и спрашивать, — вот уже его плечи подперли мои колени, а рот двинулся по внутренней стороне бедра. Жарко-жарко, как же мне жарко и сладко.
— В… в чем разница? — ох, еще чуть выше — и мне точно станет на все плевать.
— В том, что теперь нас точно прервать некому. Ты попалась, деревяшечка моя.
— Мне начинать боять… — Боев потерся носом… ну вот прямо там. — А-а-ах! Да!
— Да? Ну смотри, сама согласилась.
— Н… На что?
— Отвечать на мои вопросы.
— Врешь ты… А-а-ах!
Место носа занял язык, щелкнувший пару раз так прицельно точно, что я чуть на голову не встала, вскинутая электрическим разрядом в позвоночнике.
— Я женщинам, Катюша, никогда не вру и от них приветствую тоже самое, — Боев обдул мою пылающую промежность под мое «боже-боже-боже». — Боев-Боев-Боев, девочка, — поправил он и чуть прикусил. А мне уже, похоже, хоть кусайся, хоть лижи — улетаю от каждого его касания. — Нравится?
— Да-да, — всхлипывая, я вскинула руки, что сами собой потянулись к его голове.
— Хочешь поуправлять мною, да, бревнышко ты мое? Ну давай, трахни мой рот! Я сегодня готов быть твоей секс-игрушкой.
— Я не… не знаю как, — на мгновенье из-за неуверенности потрясающая сплошная пелена наслаждения пошла прорехами.
— Да проще простого!
Я взвизгнула, резко поднятая его сильными руками в воздух. Боев с шокирующей легкостью перевернулся, и я оказалась стоящей на коленях прямо над его лицом. Обалдев, я уставилась вниз, готовая соскочить.
— А ну не дергайся! — рыкнул он, глядя с такой порочной жадностью, что мой запылавший ярче солнца стыд испарился в миг. — Давай, Катюха, сделай, как тебе хорошо, а я помогу.
Несколько секунд я смотрела в его глаза, проникаясь все больше бесстыдностью собственного положения и предвкушением незнакомого удовольствия, и осознала, что я могу это сделать. Это и многое-многое другое. С Боевым — да.
— Я хочу по-другому, — выдавила, офигевая от собственной смелости. — Хочу смотреть, как… как ты будешь ласкать себя.
У меня ведь и от этой картинки в голове плыло и в низу живота как кто в кулаке все начинал сжимать.
— Ух ты, а сластена-то моя быстро учится, — фыркнул Боев, отчего мышцы моих бедер дернуло тягучей судорогой. — Мужики дрочат, девочка, а не ласкают себя, но сегодня все, что пожелаешь.