Государь!
МЫ, рабочие и жители города С.-Петербурга разных сословий, наши жены, и дети, и беспомощные старцы-родители, пришли к тебе, государь, искать правды и защиты. Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильным трудом, над нами надругаются, в нас не признают людей, к нам относятся как к рабам, которые должны терпеть свою горькую участь и молчать. Мы и терпели, но нас толкают все дальше в омут нищеты, бесправия и невежества, нас душат деспотизм и произвол, и мы задыхаемся. Нет больше сил, государь. Настал предел терпению. Для нас пришел тот страшный момент, когда лучше смерть, чем продолжение невыносимых мук.
И вот мы бросили работу и заявили нашим хозяевам, что не начнем работать, пока они не исполнят наших требований. Мы не многого просили, мы желали только того, без чего не жизнь, а каторга, вечная мука. Первая наша просьба была, чтобы наши хозяева вместе с нами обсудили наши нужды. Но в этом нам отказали — нам отказали в праве говорить о наших нуждах, что такого права за нами не признает закон. Незаконны также оказались наши просьбы: уменьшить число рабочих часов до 8 в день; устанавливать цену на нашу работу вместе с нами и с нашего согласия; рассматривать наши недоразумения с низшей администрацией заводов, увеличить чернорабочим и женщинам плату за их труд до 1 руб. в день; отменить сверхурочные работы; лечить нас внимательно и без оскорблений; устроить мастерские так, чтобы в них можно было работать, а не находить там смерть от страшных сквозняков, дождя и снега.
Все оказалось, по мнению наших хозяев и фабрично-заводской администрации, противозаконно, всякая наша просьба — преступление, а наше желание улучшить наше положение — дерзость, оскорбительная для них.
Государь, нас здесь многие тысячи, и все это люди только по виду, только по наружности, — в действительности же за нами, равно как и за всем русским народом, не признают ни одного человеческого права, ни даже права говорить, думать, собираться, обсуждать нужды, принимать меры к улучшению нашего положения. Нас поработили, и поработили под покровительством твоих чиновников, с их помощью, при их содействии.
Всякого из нас, кто осмелится поднять голос в защиту интересов рабочего класса и народа, бросают в тюрьму, отправляют в ссылку. Карают, как за преступление, за доброе сердце, за отзывчивую душу. Пожалеть забитого, бесправного, измученного человека — значит совершить тяжкое преступление.
Весь народ рабочий и крестьяне отданы на произвол чиновничьего правительства, состоящего из казнокрадов и грабителей, совершенно не только не заботящегося об интересах народа, но попирающего эти интересы.
Чиновничье правительство довело страну до полного разорения, навлекло на нее позорную войну и все дальше и дальше ведет Россию к гибели. Мы, рабочие и народ, не имеем никакого голоса в расходовании взимаемых с нас огромных поборов. Мы даже не знаем, куда и на что деньги, собираемые с обнищавшего народа, уходят Народ лишен возможности выражать свои желания, требования, участвовать в установлении налогов и расходовании их. Рабочие лишены возможности организовываться в союзы для защиты своих интересов.
Государь! Разве это согласно с божескими законами, милостью которых ты царствуешь? И разве можно жить при таких законах? Не лучше ли умереть — умереть всем нам, трудящимся людям всей России? Пусть живут и наслаждаются капиталисты — эксплуататоры рабочего класса и чиновники — казнокрады и грабители русского народа. Вот что стоит перед нами, государь, и это-то нас и собрало к стенам твоего дворца. Тут мы ищем последнего спасения. Не откажи в помощи твоему народу, выведи его из могилы бесправия, нищеты и невежества, дай ему возможность самому вершить свою судьбу, сбрось с него невыносимый гнет чиновников. Разрушь стену между тобой и твоим народом, и пусть он правит страной вместе с тобой. Ведь ты поставлен на счастье народу, а это счастье чиновники вырывают у нас из рук, к нам оно не доходит, мы получаем только горе и унижение. Взгляни без гнева, внимательно на наши просьбы: они направлены не ко злу, а к добру, как для нас. так и для тебя, государь! Не дерзость в нас говорит, а сознание необходимости выхода из невыносимого для всех положения. Россия слишком велика, нужды ее слишком многообразны и многочисленны, чтобы одни чиновники могли управлять ею. Необходимо народное представительство, необходимо, чтобы сам народ помогал себе и управлял собой. Ведь ему только и известны истинные его нужды. Не отталкивай его помощь, повели немедленно, сейчас же призвать представителей земли русской от всех классов, от всех сословий, представителей и от рабочих. Пусть тут будет и капиталист, и рабочий, и чиновник, и священник, и доктор, и учитель — пусть все, кто бы они ни были, изберут своих представителей. Пусть каждый будет равен и свободен в праве избрания, и для этого повели, чтобы выборы в Учредительное собрание происходили при условии всеобщей, тайной и равной подачи голосов.
Это самая главная наша просьба, в ней и на ней зиждется все. Это главный и единственный пластырь для наших больных ран, без которого эти раны сильно будут сочиться и быстро двигать нас к смерти Но одна мера все же не может залечить наших ран. Необходимы еще и другие, и мы прямо и открыто, как отцу, говорим тебе, государь, о них от лица всего трудящегося класса России.
Необходимы:
I. Меры против невежества и бесправия русского народа.
Немедленное освобождение и возвращение всех пострадавших за политические и религиозные убеждения, за стачки и крестьянские беспорядки.
Немедленное объявление свободы и неприкосновенности личности, свободы слова, печати, свободы собраний, свободы совести в деле религии.
Общее и обязательное народное образование на государственный счет.
Ответственность министров перед народом и гарантии законности правления.
Равенство перед законом всех без исключения.
Отделение церкви от государства.
II. Меры против нищеты народной.
Отмена косвенных налогов и замена их прямым прогрессивным подоходным налогом.
Отмена выкупных платежей, дешевый кредит и постепенная передача земли народу.
Исполнение заказов военного морского ведомства должно быть в России, а не за границей.
Прекращение войны по воле народа.
III. Меры против гнета капитала над трудом.
Отмена института фабричных инспекторов.
Учреждение при заводах и фабриках постоянных КОМИССИЙ выборных от рабочих, которые совместно с администрацией разбирали бы все претензии отдельных рабочих. Увольнение рабочего не может состояться иначе, как с постановления этой комиссии.
Свобода потребительно-производственных и профессиональных рабочих союзов — немедленно 8-часовой рабочий день и нормировка сверхурочных работ.
Свобода борьбы труда с капиталом — немедленно.
Нормальная заработная плата — немедленно.
Непременное участие представителей рабочих классов в выработке законопроекта о государственном страховании рабочих — немедленно.
Вот, государь, наши главные нужды, с которыми мы пришли к тебе; лишь при удовлетворении их возможно освобождение нашей Родины от рабства и нищеты, возможно ее процветание, возможно рабочим организоваться для защиты своих интересов от наглой эксплуатации капиталистов и грабящего и душащего народ чиновничьего правительства. Повели и поклянись исполнить их, и ты сделаешь Россию и счастливой, и славной, а имя твое запечатлеешь в сердцах наших и наших потомков на вечные времена, а не повелишь, не отзовешься на нашу мольбу — мы умрем здесь, на этой площади, перед твоим дворцом. Нам некуда больше идти и незачем. У нас только два пути: или к свободе и счастью, или в могилу…
9 января 1905 г.
В ответ на свои требования рабочие получили град пуль, удары казачьих нагаек и шашек. В результате этого трагического события императорская власть России в глазах общества была во многом дискредитирована. Уже днем 9 января город начал покрываться баррикадами. Началась первая русская революция.
Описываю только то, что видел своими глазами. Только в самом конце вставлю несколько небольших дополнений, почерпнутых из разных СМИ.
Так что же я видел 26–29 июля 1953 года.
В первой половине 26 июня я вышел со стороны бывшего кукольного театра Образцова и направился к входу станции Маяковская.
Однако, перейти улицу я не мог в течение 40–50 минут. Так как по улице Горького со стороны Белорусского вокзала двигалась длиннющая танковая колонна, состоящая в основном из танков Т-34 с некоторым количеством самоходных установок СУ-152.
Дойдя до площади Маяковского, танки на полном ходу разворачивались и уходили по Садовому кольцу в сторону Никитских ворот.
Танки двигались с интервалом в 8-10 метров и со скоростью не ниже 40–45 км/час. Из выхлопных труб форсированных двигателей валили густые клубы дыма. Вся улица Горького и видимая мне часть Садового кольца были застланы густой пеленой выхлопных газов. Так что ни начала колонны дальше Белорусского вокзала, ни ее конца на Садовом кольце из-за этой гари не было видно.
В центре площади Маяковского стоял очень высокий человек в черном комбинезоне танкиста. В левой руке он держал танковый шлем, а в правой — два вместе свернутых флажка. Энергично размахивая свернутыми флажками, он указывал танкистам, чтобы они сворачивали с улицы Горького на Садовое кольцо.
Танки, поворачивая на Садовое кольцо, не снижали скорости, так что корму танка заносило примерно на метр-полтора. Этот марш — бросок большой танковой колонны видели стоящие на тротуарах многие сотни москвичей. Когда танковая колонна прошла, асфальт в центральной части площади был разбит до булыжной мостовой. Я посмотрел на дыру на площади. Дошел до метро и поехал домой на тогдашнюю глухую окраину — Октябрьское поле. По моим, может быть поверхностным, наблюдениям ничего отличающего этот день от других не было.
На следующий день, идя утром на работу, я обратил внимание на полное отсутствие милиционеров и на улице, и в метро, и даже на отсутствие вездесущих гаишников. Зато все улицы были заполнены парными патрулями, одетыми в обычную солдатскую форму с мягкими красными солдатскими погонами. Некоторые патрульные были с автоматами ППШ. Располагались они по улицам на довольно близком расстоянии друг от друга. Отсутствие милиции и наличие большого количества патрулей меня несколько удивило.
Через некоторое время после того, как я пришел на работу, в нашу комнату вошла «депутация» во главе с парторгом ЦК (тогда во главе нашей парторганизации стояли парторги, назначаемые ЦК ВКПб). За ним следовал начальник Первого (особого) отдела. За ним с подносом, на котором стояли бутылочки с фиолетовыми чернилами, — начальница Административно-хозяйственного отдела. Замыкал это шествие комендант здания с пачкой каких-то рамок в руках.
Парторг влез на стол и снял со стены портрет Берии. У нас в каждой комнате висел портрет Берии, поскольку наша организация относилась к Первому комитету при Совмине СССР, занимавшемуся курируемыми Берия атомными делами.
Портрет он передал начальнику Первого отдела, который положил его на стол. Затем начальник Первого отдела взял у начальницы АХО пузырек с чернилами и вылил примерно половину пузырька на портрет и тщательно размазал тряпочкой. После он отдал пузырек начальнице АХО, а измазанный портрет коменданту здания, который «приобщил» его к несомой им груде рамок. Потом они прошествовали в другие комнаты. Почему-то полностью выветрилась из памяти наша реакция на произошедшее. Видимо, мы были настолько ошарашены таким событием, что, кроме общего недоумения, не было другой реакции и соответствующих разговоров.
На следующий день по радио, а затем и в газетах появились сообщения об аресте заговорщика, врага народа, английского шпиона Л.П. Берия.
Еще через некоторое время — неделю или две — нам под расписку о неразглашении прочитали описание преступлений Берии.
Пожалуй, самым мягким в этом описании было то, что Берия был муссаватистом, и уже тогда был завербован английской разведкой. Ну, а далее шло перечисление его грехов, о чем было ужасно противно слушать. Ощущение было такое, что на тебя вылили ушат грязи.
Следует отметить, что это перечисление преступлений Берии было прочитано нам задолго до того, как в газетах появились сообщения о суде и расстреле Берии.
Все, что написано, я видел своими глазами и могу ручаться за изложенное.
Далее я попытаюсь изложить то, что прочитал в газетах, книгах (в основном, как бы мемуарных) и услышал по телевизору. Причем все эти материалы появились на много лет позднее 1953 года.
Попытаюсь разделить их на несколько групп.
Первое: Серго Берия рассказал, что, когда он по срочному вызову матери приехал домой, то увидел, что все стекла в доме разбиты пулями, а из дома на носилках выносят закрытое брезентом тело человека.
Кто это был, Серго не знает, так как его не только не допустили к телу, но даже не дали поговорить с матерью. Его сразу же арестовали.
Второе: Из бункера ПВО, где якобы в течение длительного времени под охраной четырех офицеров находился арестованный Л.П. Берия, в помещение для допроса регулярно выводился человек с завязанным полотенцем лицом в глубоко надвинутой на уши характерной шляпе Берии. Это якобы видело много свидетелей, рассказавших потом об этом журналистам.
Если эти «свидетельские показания» верны, то напрашивается один вывод: этот человек не был Берия. Иначе зачем заматывать лицо и «демонстрировать» шляпу, которую носил только Берия.
Третье: Когда Маршала Конева, «председателя суда», спросили, что он может сказать о суде, Конев ответил: «Я не хочу говорить об этой комедии». Именно не о судебной комедии, а о комедии вообще. Что можно трактовать как то, что никакого суда не было, а было некоторое театральное представление допроса и суда с мертвым фигурантом.
Четвертое: Существует большое количество противоречащих друг другу мемуарных россказней об аресте Берия.
Остается неизвестным, на каком заседании был арестован Берия. По «мемуарным» воспоминаниям, их было, по меньшей мере, два.
Неясно, кто именно физически арестовывал Берия. Жуков пишет, что это он скрутил руки Берия. Москаленко — что это он заставил Берия поднять руки. Батицский — что это он сгреб в охапку Берию. Ну, и им подобные присвоения славы ареста «заговорщика — английского шпиона».
Пятое: Имеется большое количество других описаний произошедших событий, которые не укладываются в логику предлагаемой официальной версии ареста, суда и расстрела Берии.
Беру на себя смелость сделать такое заключение: Если сопоставить все противоречивые рассказы и известные факты, то напрашивается только один вывод: Берия был убит в первой половине дня 26 июня 1953 года, вероятнее всего в его доме на Никитской.
И.Н. УВАРОВ
Память морских пехотинцев, павших в Петергофе в октябре 1941 года, хранится в Ленинграде. Последние десятилетия, увы, она преследуется устойчивой антисоветской мифологией, сопровождающей освещение этой операции КБФ в первые месяцы войны. Начиная с того, якобы, что 1,5 тысячи краснофлотцев были смертниками, приносимыми Г.К. Жуковым в жертву задаче удержания Ленинграда, и кончая тем, будто в бой были они брошены безоружными…
Замкнув кольцо вокруг войск, оборонявшихся под Гатчиной, к 12 сентября немецкие войска заняли Красное село, выйдя на ближние подступы к Ленинграду. Убедившись в пассивности Балтийского флота (войну 1914 г. начинавшего активными минными постановками на коммуникациях Германии, по которым она получала через нейтральную Швецию военное сырье) — оставившего 29 августа свою главную ВМБ Таллин,* Гитлер войскам группы армий «Север» снял задачу первоочередного овладения городом. Два из трех танковых корпусов группы (41-й и 56-й) подлежали переброске на Центральное направление, третий (39-й Моделя) — на внешний обвод блокирующих войск, на Тихвинское направление. Но на плечах отступающих красных наступление на Ленинград продолжалось. [По рассказам моего школьного военрука, встретившего немцев политбойцом 55-й армии, говорить, что наши части тогда отступали, будет недопустимо мягко! Бежали! Комиссар их части командировал подчиненного в город за новыми — целыми сапогами; вернувшись, боец узнал что начальник его, отвечающий за моральный климат в войсках, под воздействием безотрадной обстановки сошел с ума: санитары уже связали его и отвезли на 8-ю линию Васильевского о-ва…] 17 сентября немецкие панцергренадеры вошли в Стрельну, по Волхонке мотоциклисты вышли к кольцу 36-го трамвая, сочтя Ленинград взятым; об этом было доложено в Берлин. 23 числа ими был взят Петергоф.
8-я армия, отступавшая с боями из Эстонии, оказалась отсеченной от оборонявших Ленинград войск и прижатой к Финскому заливу на пятачке у Ораниенбаума, удерживая его при поддержке тяжелой артиллерии из Кронштадта. Для восстановления сообщения должен был быть нанесен во взаимодействии с десантами, высаживаемыми на занимаемое немцами побережье удар вдоль Петергофского шоссе со стороны Ленинграда. 02 октября командующим Кронштадтской военно-морской базой отдается приказ: в ночь на 05 октября «…скрытно высадить морской десант в районе Петергофа… нанести удар во фланг и тыл противника… прочно закрепиться с востока по западному берегу Безымянного ручья восточнее Знаменки…».
Десант насчитывал 518 человек: 5 рот морской пехоты под командой полковника А.Т. Ворожилова. В состав роты входил пулеметный, минометный и два стрелковых, вооруженных винтовками, взвода (около 100 человек). Каждый краснофлотец нес две гранатные сумки и 300 патронов — более чем тройную норму. Больше было просто не взять — предстояла высадка на мелководье вдали от берега. После овладения берегом, подавления огневых точек противника предполагалось подвезти боеприпасы катерами.
В 5-м часу утра 05 числа 25 катеров, без огней, пройдя незаметно от Кронштадта по Морскому каналу, подвели на буксирах шлюпки с десантниками к побережью до 2-метровых глубин. Начался бросок к берегу и высадка. Почти сразу десант был замечен немцами — разведка напоролась на минное поле. Включились прожектора, и морпехи преодолевали мелководье под огнем, с боем. Несмотря на это, моряки подавили огневые точки на берегу, ворвавшись в Нижний парк, и достигли террасы Верхнего парка.
В свою оптику дальномерщики кронштадтских фортов видели бой за побережье, наблюдая множество цветных ракет, выпускаемых над заливом, они не могли определить условные сигналы, подаваемые ракетницами моряков. Ни один из пяти радистов десанта, вероятно потеряв станции еще во время высадки, на связь с базой не вышел. Тем не менее — «малые морские охотники» дважды попытались подойти к берегу, доставив краснофлотцам боекомплекты. Огонь немецкой артиллерии, управляемый корректировщиками, преодолеть им не удалось, один охотник был потоплен, четыре возвратились в Кронштадт.
Другая часть плана тоже оказалась сорванной. Со стороны Ленинграда катерами и шлюпками в Стрельну высаживался батальон 10-го полка 20-й стрелковой дивизии войск НКВД под командой М.М. Буйневича. Обнаружив конвой, немцы встретили его огнем, вынудив высаживаться возле завода «Пишмаш» и отступать к Ленинграду. Вызванный из Урицка (Лигова) полк пехоты, усиленный батальоном СС, занял к вечеру всё побережье между Стрельной и Петергофом — прижав моряков к позициям войск, осаждавших 8-ю армию. Столь же неудачной была попытка обойти от Ленинграда морем немецкие позиции 06.10.
В ночь на 08.10 десантная операция была повторена. Из Гутуевского ковша Морского канала — на 4 катерах и 16 ялах в 3-м часу ночи в Стрельну высадились 254 бойца из состава 20-й дивизии. Они перерезали Петергофское шоссе и захватили мост через Портовый канал в Стрельне.
Одновременно по суше от города удар нанес 124-й танковый полк — 35 танков КВ со стрелками 20-й дивизии на броне. Возле Урицка танкисты остановлены были моторизованными частями немцев, имевшими в своем составе кинологический взвод с собаками-подрывниками. Артиллерия отсекла их от расположения войск фронта и рассеяла. Батальон СС был переброшен в Стрельну, отрезав десантников от берега. Так сорвалась намеченная Командованием операция по восстановлению связи с Ораниенбаумским плацдармом. Высаженные в немецком тылу вынуждены были пробиваться на соединение с фронтовыми частями небольшими группами. В живых из них остались лишь двое — 17-летний медбрат Владимир Токовой и командир взвода Сергей Долгов из состава Стрельнинского десанта.
Последнее известие о боях на Стрельнинском и Петергофском плацдармах поступило 15 октября [О. Вареник "Истории Стрельнинской дамбы», 2000, с.12].
О бойцах войск НКВД — «карающего меча Революции», подчиненного Народному комиссару госбезопасности Л.П. Берии, не принято отзываться добрым словом. По понятиям века «перестройки» советизма, не глядя на то, что 8 лет страною правил офицер «перестроившихся» — теперь уже «православных» — Органов, воины-чекисты в рядах РККА могли только расстреливать бегущих в составе заградотрядов да конвоировать заключенных, призванных в ряды штрафбатов.** Особенно теперь — когда в Стрельне проходят собрания не только россиянского, но и международного «цивилизованного сообщества». Потому правдивые известия о Стрельнинском и Петергофском десантах в СМИ встречаются редко, и то лишь по крупицам.
Р.Б. ЖДАНОВИЧ
*Нельзя не огорчаться, видя ныне, как в самых «антифашистских», самых «коммунистических» изданиях нередко написание имени этого города, в описаниях событий времени вхождения его в состав Российской империи (до 1918), РСФСР (1918) и СССР (1940–1991), насилуя русский язык — в угоду эстонским националистам искажается удвоением конечного согласного (здесь и далее прим. авт.). (Назад)
**Глупость дичайшая: в штрафбаты направлялись осужденные трибуналами офицеры Действующей армии. (Назад)
Пишет u_96 ([info]u_96): «Хочу сразу предупредить, что сим постом вовсе не хочу обидеть или задеть чье-то государственное самосознание. Это просто компиляция из сообщений моих севастопольских френдов и недавнего телефонного разговора с одним из офицеров ВМСУ.
Конечно, потребовалась некоторая литобработка. В основном она свелась к изъятию крайне забористых выражений моего телефонного визави. Имя-фамилию-звание его я, кстати, упоминать не намерен. По многим причинам…
Словом, хотите верьте, хотите — нет, но дело было так… ЧФ решил вернуться в Севастополь. Без спросу. И вернулся.
Это уже было слишком. Это не лезло ни в какую калитку, не говоря уж о киевских воротах. Пора, пора дать понять клятым москалям, что с ВМСУ шутки плохи!
…И вот уже навстречу прущемуся из Новороссийска российскому малому ракетному кораблю «Мираж» идет украинский витязь — ракетный катер «Каховка», бортовой U-154… У сторонних зрителей аж сердце упало: «Что-то будет, что-то будет…»
Кэп «Каховки», похоже, сам не знал, что будет. Ибо получил приказ произвести демонстрацию военно-морской мощи Украины. А вот как конкретно это провернуть — ломай голову сам…
Демонстративно плюнуть под форштевень «Миража»? Обрезать тому курс и строго погрозить пальчиком? Выбор действий был богат как никогда, и кэп «Каховки» наверняка бы что-нибудь этакое учудил. Смелое и бескомпромиссное. Но, видно, не судьба была в тот день ВМСУ прославиться на весь мир молниеносной викторией…
Прямо посреди ФВК — фарватера военных кораблей — у «Каховки» обрезало двигло. Напрочь. Команду «стоп машины!» украинский кэп, конечно, отдал, но исключительно в силу уставного педантизма. Со всех прочих сторон команда была уже полной профанацией, так как бортовой U-154 и так застыл на месте, как приклеенный, неуклюже раскорячившись посреди ФВК. Поднявшийся из катерных недр механик беспомощно развел руками. Кэп беззвучно выматерился и подал новую команду. Над «Каховкой» взлетел сигнал «Стою без хода. Не могу управляться».
«Картина Репина «Приплыли!» — заметил кто-то из береговых зевак.
…U-154 начал уверенно дрейфовать к волнолому. С вполне предсказуемыми аховыми перспективами. Кэп «Каховки» заметался по мостику: «Срочно! Радио на берег! Прошу, вашу мать, буксир!»
Берег внял мольбам. После броуновских метаний по инстанциям сигнал, наконец, попал по адресу — от стенки отвалила еще одна краса и гордость ВМСУ — буксир «Красноперекопск». Старый и зачуханный как г… мамонта. На свете уже не осталось людей, которые бы помнили его молодым и лощеным. Который год ВМСУ не мог наскрести гривен на покраску этого увешанного старыми покрышками дредноута…
После чего обнаружилось, что на дредноуте «Красноперекопск» куда-то гавкнулся буксирный конец.
— Кранты, — со знанием дела сказал кэп «Каховки», точно помнивший, что на его ракетном катере подобного имущества тоже сейчас не водилось, т. к. было одолжено другой плавединице ВМСУ.
Окончательного гламуру мизансцене добавило появление российского «Миража», как раз легшего на входные створы.
Надо сказать, что на российском МРК возня ударной группировки ВМСУ на фарватере была воспринята с очень большим подозрением… Так что когда «Красноперекопск» от безнадеги боднул своими покрышками «Каховку» и начал отжимать ракетный катер к берегу, на МРК сыграли боевую тревогу. На всякий случай.
Исполняя команду на тестовый проворот, шевельнули своими стволами артавтоматы «Миража»…
…Вот тут-то на катере с буксиром и опоросились. И заорали: «Вы че? Охренели?! Не стреляйте! Мы ж не специально!!!»
Невидимый голубь мира порскнул промеж кораблей когда-то единого флота — «Мираж» обесточил стволы, чуть принял в сторону, обогнул застывшую на фарватере украинскую парочку и пошел к пирсу. Нагло поблескивая спешно подкрашенными после недавних боевых пусков «трубами» ПКРов. Под приветственные крики с берега, хлопки фейерверка и махание российскими флагами.
С кормы МРК кто-то из боцманской команды ехидно показал «Каховке» буксирный конец. Этот откровенный глумеж на «Каховке» и «Красноперекопске» отзыва не встретил. Там радостно обнимались!»
Описанное подтверждается вполне официальным сообщением РИА «Новости» (http://www.rian.ru/osetia_news/20080822/150585022.html):
«СЕВАСТОПОЛЬ, 22 авг. — РИА Новости. Малый ракетный корабль (МРК) «Мираж» Черноморского флота, участвовавший в операции по принуждению Грузии к миру, вернулся в пятницу в главную базу флота…
…именно МРК «Мираж» уничтожил противокорабельным комплексом «Малахит» 10 августа один из четырех грузинских катеров (аналогичных РК «Каховка». — Авт.), которые предприняли атаку на отряд кораблей ЧФ у берегов Грузии.
Севастопольцы и гости города заход «Миража» в базу встретили фейерверком, национальными российскими флагами и криками «Ура».
В то же время представители «Студенческого братства», прибывшие из западных регионов Украины, прошли по аллее Приморского бульвара с национальными флагами Украины, скандировали «Позор» и «Долой», при этом четырех представителей «Студенческого братства» сопровождали 8 работников милиции…
За 30 минут до захода «Миража» в базу на входной фарватер Севастопольской бухты прибыл ракетный катер Военно-Морских сил Украины «Каховка», который демонстративно стал на входном фарватере и отрабатывал машинами маневры, после чего к «Каховке» подошел буксир и оттянул на стенд размагничивания, где корабль находился до захода «Миража».
Так что всем любителям рисовать (пусть в воображении) военные баталии между частями некогда единого флота мы бы рекомендовали для начала хотя бы ознакомиться с произведениями родственного искусства — фотографическим свидетельством вышеописанного.
Дмитрий СКВОРЦОВ,