Арсений
Лисичка весь вечер какая-то странная. Ровно с тех пор, как побрила меня наголо. И это было то еще испытание! Ее нежные ручки на моей лысой, внезапно ставшей такой чувствительной голове… Чуть не сожрал ее в очередной раз.
Я, кстати, ничего так выгляжу. Сам не ожидал. Думал, буду как уголовник. А Вика говорит, что я похож на Вин Дизеля…
Спасибо, тебе, мой креативный сынок! Если бы не ты, я бы этого не узнал. Теперь можно лысеть спокойно. Если вдруг придется.
А Лисичка… что-то с ней не то. Щечки раскраснелись, глаза горят - но каким-то нездоровым огнем. А носик красный. Да она перегрелась на солнце!
Сначала без конца пила лимонад, а теперь зябко поводит плечами и клюет носом. Я накрываю ее пледом. Ее шепот о наказании еще больше распаляет мое и без того пылающее воображение.
Спокойно, Арс. Иди пожуй льда и засунь голову в морозилку.
Максик, кстати, тоже сонно трет глаза. Сегодня у него был очень активный и насыщенный день.
- А почему Лисичка уже спит? - спрашивает он. - Она же еще меня не уложила!
- Придется тебе сегодня засыпать без нее. Кажется, твоя няня очень устала. И перегрелась на солнце.
- Не будем ее будить, - с серьезным видом кивает мой сын. - Пусть поспит. Отдохнет. Я же любого до смерти загоняю.
Какая самокритика!
- Бабушка всегда так говорит, - продолжает Максик. И безо всякого перехода выпаливает: - А ты женишься на Лисичке?
- Я?
- Она очень красивая.
- Да.
- И добрая.
- Да…
- И любит со мной играть. Как будто она не взрослая… Она же взрослая? Ты можешь на ней жениться?
Я окончательно теряюсь.
И тут Максик меня добивает:
- Мама же уже не твоя жена? Как у Антона. У него папа не мамин муж.
Блин.
Я и не подозревал, что он о ней думает. Ведь не говорит ничего… У него же внимание переключается каждую секунду! А она не появлялась больше года.
А он, оказывается, размышляет о таких вещах…
Он молодец. А я тормоз…
- Ты купишь мне голову от манекена? Я буду ее стричь.
Ну вот. Уже переключился и забыл.
- Посмотрим, - неопределенно отвечаю я.
И веду его в детскую. Где он отрубается буквально через три минуты.
А я… Я готовлю все необходимое в спальне няни моего сына и иду за ней. Поднимаю ее, легкую горячую пушнику. Она обвивает руками мою шею, сонно прижимается ко мне. Я плыву…
Лисичка в постели. Мягкая, податливая, теплая… Больная! - напоминаю я себе. Бедная несчастная девочка. Ей сейчас плохо.
А мне…
- Это твое наказание, - шепчу я.
Чувствую, что предохранители накалились. Того и гляди перегорят пробки. Но пока держатся…
Лисичка без футболки. В шортах и топике от купальника.
- Лежи тихо! - командую я.
И придерживаю ее рукой за плечо. Под моими пальцами нежная шелковистая кожа. И трепещущая плоть…
- Вы… прекратите! Что вы делаете? Это насилие!
- Никакого насилия, Лисичка. Я просто немного тебя полечу. Я не сделаю ничего предосудительного… Ты боишься меня?
- Нет! - она упрямо сжимает губы.
- Ну и правильно. Не надо меня бояться. Я хороший. Я добрый и заботливый. Поэтому просто расслабься.
- Я… - лепечет она.
- Доверяешь мне? - спрашиваю я.
Смотрю ей в глаза самыи честным и открытым взглядом. И с каким-то мальчишеским трепетом жду ответа.
- Да! - выдыхает Лисичка.
И откидывается на подушки.
А сейчас самое трудное. Не обмануть ее доверие.
Я не собираюсь! Я же не извег какой, пользоваться беспомощным состоянием девушки.
То есть… я как раз собираюсь им воспользоваться. Но только для того, чтобы сделать ей хорошо. И приятно…
- Жарко? - спрашиваю я.
- Ага, - кивает она.
И облизывает пересохшие губы.
Я мог бы смягчить их поцелуями. Ничего на свете я сейчас не хочу так, как зацеловать эту рыжую обгоревшую девчонку. Но вместо этого подношу к ее губам стакан с водой, в которую добавил немного лимона.
- Она кислая! - возмущенно пыхтит Лисичка.
- Не нравится? А чего ты хочешь? Чаю? Просто воды?
- Пить хочу!
Она жадно допивает воду, немного проливает, капли стекают по шее и подбородку. Блестят на груди… Это невыносимо!
Невыносимо хочется слизать эти капли. И облизать ее всю…
Мне ужасно жаль бедную ослабшую Лисичку. Она даже стакан не может в руках удержать! Я, правда, очень сочувствую ей. И одновременно дико ее хочу. Хочу смять ее губы, вдавить ее в матрас, сожрать ее всю… Она права. Я маньяк.
Вика проводит пальцами по своей шее.
- Я вся потная, - шепчет она.
- И это прекрасно.
Я смачиваю небольшое полотенце в прохладной воде. Провожу по лбу и кладу его ей на грудь. Вторым полотенцем протираю руки.
- Холодно, - стонет Лисичка.
Зато мне нереально жарко! В висках стучит, в горле пересохло, руки дрожат.
- Поворачивайся, - я помогаю ей перевернуться на живот и кладу руку на обнаженную спину.
Какая горячая… И красная.
- Моя маленькая рыжая девочка! Тебе надо быть осторожнее с солнцем!
- Я намазалась кремом! Я не должна была обгореть. Теперь облезу.
- Ничего. Лисички иногда меняют свою красивую шкурку.
Я успеваю обтереть влажным прохладным полотенцем спину, руки и ноги моей девочки. А потом моя рука выходит из-под контроля и начинает самовольно исследовать хрупкие ребрышки и изящные плечи.
- Что вы делаете?
- Массаж, - хриплю я.
И нежно перебираю пальцами ее позвонки.
Она замирает. Перестает дышать.
- Приятно? - шепчу я, наклонившись к ее уху.
- Я… я… не знаю, - выдыхает Лисичка.
И мои пальцы спускаются ниже, к границе шорт. И даже немного залезают под нее. Но только немного.
Я возвращаю их обратно. И нежными, легкими, дразнящими движениями исследую изгиб ее талии.
Ей нравится. Я чувствую, что ей это нравится.
Она затихла и позволяет мне ласкать себя.
- Массаж очень полезен, - шепчу я.
- Для чего? - еле слышно стонет Лисичка.
- Для здоровья…
Мы вдвоем в самом центре адского пекла. Только Лисичка горит от температуры, а я - от своих желаний.
Или… мои желания все же передались ей?
Я ощущаю, как ее сердце бешено колотится под моими руками. Я чувствую, что она хочет того же, что и я. Но я сейчас не могу доверять своим чувствам…
Лисичка внезапно резко переворачивается на спину. Смотрит на меня затуманенным взглядом. Хватает за майку. И тянет к себе.
Вспышка. Взрыв и запах дыма. Мои предохранители вылетают к чертям…