— Влад здесь? — интересуюсь под шелест лифтовых дверей, когда мои голосовые связки отпускает спазм в горле.
Меня захватывает волнение, как обычно. Как обычно, я трепещу с головы до ног. В нетерпении хочу сорваться с места, но заставляю себя врасти в пол, пока жду ответа на свой вопрос и пока поправляю белое платье со спущенными плечами, в которое одета.
Ответ на свой вопрос я и так знаю, но все равно кошусь на Андрея, который смотрит на свои наручные часы и говорит:
— Что? А, да… должен был позже подъехать…
После холода подземной парковки на моей коже мурашки, и, глядя в свое отражение на зеркальной стене лифта, вижу, как под тонким хлопком у меня на груди напряглись соски, а в глазах светится чокнутый блеск. Все как обычно.
Выйдя из лифта, мы с Андреем ждем, пока в коридор выкатится Беня. Он без поводка, но будет послушно идти за нами и сам, поэтому позволяем ему свободно трусить следом, клацая когтями по кафельному полу.
Я была в офисе брата раз пять. Он новый, раньше помещение у них было гораздо скромнее, а сейчас здесь повсюду фирменная символика, даже на ручках на стойке ресепшен. Она прямо у лифта, и каждый раз за ней я видела новую девушку. Сегодня тоже новая. Блондинка с ногами от ушей.
— Добрый день! Уже вернулись, Андрей Альбертович? — приветствует она нас, стреляя глазами.
Мой брат рассеянно кивает, проходя мимо и погружаясь в очередной телефонный разговор, а я мечусь взглядом по залитому обеденным солнцем пространству в надежде увидеть своего высокого жилистого брюнета, от которого сегодня не собираюсь прятать глаз... больше никогда не собираюсь.
Его здесь нет, но меня все равно не отпускает.
В этом офисе почти нет стен и перегородок, только в коридоре, там, где кабинеты руководства, есть прозрачные стеклянные переборки и двери. Андрей толкает ту, что с надписью «Генеральный директор», и мотнув головой внутрь, велит:
— Подожди здесь.
Сказав это, ныряет в соседний стеклянный короб.
Беня обнюхивает пол, а я несусь к прозрачной стене кабинета и раздвигаю пальцами полоски жалюзи. Опять осматриваю офис в узкую щель, но результат тот же. Градского там нет.
Рухнув в кресло директора, растекаюсь по мягкой кожаной обивке и прикрываю глаза, пытаясь взять себя в руки. Я становлюсь похожей на долбаного сталкера.
Я хочу увидеть Влада. Сейчас и всегда. Но я не могу шнырять по офису как сторожевая собака.
Кручусь в кресле, постукивая носками кед по полу, и достаю из переброшенной через плечо сумки телефон. Чтобы заполнить минуты чем-то, решаю набрать Кристину. Она куда-то пропала, надеюсь, хотя бы найдет время появиться на моем дне рождения не к десерту, а к закускам. Закатывать большие вечеринки я не умею, у меня не так много друзей, как у брата. Да и незачем они мне, я вообще со скрипом схожусь с людьми.
Кристина не отвечает на мой длинный входящий, и я почти принимаюсь записывать для нее гневное аудиосообщение, когда слышу за дверью шаги и голоса.
— Тут тебе не Лондон, — цыкает раздраженный голос.
Это Егор.
Подняв глаза, смотрю на дверь.
— Тут, если не наебешь, не проживешь… — продолжает он грубо.
— Математические законы одинаково работают везде: и в Лондоне, и в Москве, — отвечает ему другой голос, от звуков которого мурашки бегут по моей спине. — Их не дураки придумали. Они доказаны и проверены.
Голос Градского тоже грубый. Грубый и раздраженный.
— Ты консультант? — бросает ему Рязанцев. — Вот и консультируй, а решение мы примем сами.
— Флаг в руки…
Затаившись, смотрю на дверь, которая через секунду открывается.
Они входят в кабинет друг за другом, и выражения на их лицах далеко не безмятежные. Раздраженные, как и их голоса.
Они оба в деловых костюмах, но свой пиджак Градский небрежно забросил на плечо.
Глядя на него из кресла, не двигаюсь. Те тридцать секунд, в течение которых мое присутствие остается незамеченным, не двигаюсь. До тех пор, пока Беня не издает жалобный скулеж, ковыряя лапой ковролиновую обивку на полу под столом.
— Прекрати! — шикаю на него и, отбросив со лба прядь волос, смотрю на стоящих в дверях мужчин. — Привет… — бормочу им.
— Привет, — Егор кладет руки в карманы брюк и смотрит на меня с интересом. — Рад видеть.
Теперь, когда я знаю, что у него на меня «виды», его слова звучат двусмысленно. Он всегда казался мне немного агрессивным. С учетом его габаритов это внимание ко мне задевает внутри какую-то тревожную струну, которая не дает рядом с ним расслабиться.
Перевожу глаза на Градского.
Он прищуривается, не сводя с меня пристального взгляда.
Мне хочется заявить, что я его не преследую, но при Егоре делать этого ни в коем случае не буду, поэтому прикусываю язык.
Влад даже не делает попытки со мной поздороваться, просто молча закрывает за собой дверь и засовывает руку в карман идеально сидящих серых брюк.
— Ты сегодня за главную? — интересуется Егор.
— Нет, мы здесь проездом. Мы едем в клинику…
Беня копошится под столом, как крот.
— Вас подбросить? — склоняет голову набок Егор. — У меня обед простаивает.
Не думаю, что он привязан к обеду, и я не знала, что у них с Андреем какие-то общие дела.
Пройдя мимо Егора, Градский останавливается у выходящего на улицу окна и полностью выпадает из разговора, повернувшись к нам спиной.
Мне требуются усилия, чтобы не сверлить глазами его затылок. Даже если он превратится в мебель, я не забуду о том, что он здесь.
Сегодня на нас двоих явно побольше одежды, чем в последнюю встречу, но даже на расстоянии долбаных трех метров я все равно ощущаю в своем теле жар, мурашки и покалывание в кончиках пальцев.
С тех пор, как он вернулся, его так много, что у меня все шестеренки сбоят.
— У него сегодня не очень с пищеварением… — пытаюсь придумать достойную причину отшить предложение Егора.
— Обезвоживание? — предполагает он.
— Он заблюет тебе салон, — подает голос Влад, не поворачивая головы. — А блюет он по-королевски.
— Тогда я пас, — посмеивается Рязанцев.
— Может, сам хочешь нас отвезти? — выдаю с претензией Градскому.
Повернув голову, Влад смотрит на меня через плечо, и его глаза на секунду сталкиваются с моими. Мне этого достаточно, чтобы на секунду забыть, где нахожусь. Чтобы по клеткам промчался маленький пожар воспоминаний двухдневной давности.
— Нет, — тушит он этот пожар словом из трех букв.
Проглатываю царапающую горло обиду и прячу глаза от Рязанцева. Он, в отличие от Градского, пялится не отрываясь.
— Я так и думала. Джентльмены — исчезающий вид, — стараюсь звучать непринужденно.
Воздух в помещении звенит у меня в ушах и стрянет в легких.
Перевожу глаза с его затылка на дверь, потому что в кабинет входит Андрей.
— Моцарт, возьми такси. Катя, три кофе! И Олега ко мне, — на ходу разбрасывается он указаниями и направляется к своему ноутбуку.
— Я все-таки рискну, — обращается ко мне Егор. — Куда вас отвезти?
— Ты мне нужен, — говорит ему Андрей. — Останься, нужно кое-что обсудить.
Градский продолжает смотреть в пространство.
В этот момент ненавижу его сильнее, чем люблю. Он, видимо, тоже дает свое благословение Егору, ведь мне давно пора потрахаться, по его словам!
— Я позвоню, когда закончу, — говорю брату, выхватывая из сумки поводок.
Андрей рассеянно кивает в ответ и занимает свое место в кресле, которое я для него освобождаю.
Цепляю поводок к ошейнику и ухожу, не оглядываясь.
К глазам подкатывают слезы, но я глотаю их вместе со своей обидой на Влада. Он ведет себя неприветливо, отчужденно и слишком холодно. Слишком явно между нами проведена черта и горит знак «стоп», который Градский сам и вывесил.
На улице жарко.
Прячась под козырьком автобусной остановки бизнес-центра, пытаюсь вызвать такси, которое примет меня с собакой. Мне предлагают десятиминутное ожидание, и я соглашаюсь, усевшись на горячую от солнца остановочную скамейку, на которой, кроме меня, больше никого нет. Вытягиваю вперед ноги, ловя коленками радиоактивный ультрафиолет.
Беня хрипло и тяжело вздыхает, будто разделяя все мои тоскливые мысли.
— Сами справимся… — говорю ему, доставая из сумки маленькую бутылку воды.
Пою Беню с ладони, сквозь слезы радуясь тому, как нежно его шершавый язык щекочет мою кожу.
Подняв глаза вижу, как перед нами тормозит знакомый синий «БМВ», от вида которого сердце ухает в живот.
Через солнечные очки наблюдаю за тем, как спустя пару секунд стекло водительской двери опускается вниз.
Не делаю ни малейший попытки сдвинуться с места. Продолжаю сидеть, впившись глазами в лицо водителя и сжимая в ладони поводок, на конце которого болтается моя собака.
Влад молча смотрит на меня в ответ, и его умудренный спокойствием взгляд отстойно влияет на ритм моего сердца.
— Садись, — смотрит вперед, положив локоть на дверь.