На Градском свободная рубашка с карманами на груди, расстегнутая на четыре верхних пуговицы, и черные слаксы, а в волосах бардак, который отлично вписывается в бурлящую обстановку вокруг нас. Пряди как попало взъерошены, будто он разметал их ладонью в приступе раздражения.
Но отчего, черт его дери?
В его руке рюмка текилы, которую он опрокидывает в себя, забросив назад голову и выставив вперед кадык.
По-моему, у него все отлично.
Не морщась, он заедает текилу лаймом и утирает губы, проведя по ним тыльной стороной ладони.
— Вот и главный подарок подвезли, — голос Кристины у меня над ухом.
Она не в курсе моих похождений трехдневной давности. Я так и не рассказала ей ничего, потому что боюсь… боюсь того, что она поддержит его «зрелую» точку зрения. Посоветует мне отправиться в другую песочницу, как делала время от времени все эти годы.
Дергаю ее за руку, молчаливо прося заткнуться.
Градский замечает нас, когда подходим к столику впритык. Окидывает нас троих взглядом и упирает локти в разведенные колени, флегматично уставившись на свои мокасины.
Кроме него за столом Егор и еще один парень, Майкл. Он тоже учился вместе с моим братом в университете.
— Привет! — Андрей жмет руку ему и Егору.
Рязанцев двигается в сторону, уступая нам с Кристиной место.
Его глаза прогуливаются по моему телу, я замечаю это, потому что усиленно не смотрю по сторонам. Я даже ловлю его взгляд, но только потому, что он прицельно этого добивался.
Опустив глаза в пол, пробираюсь на диван. Мне ничего не остается, как сесть рядом с Рязанцевым, потому что Крис топчется за спиной, и пропускать ее вперед было бы слишком по-детски.
На Егоре тоже рубашка, наверное здесь дресс-код. Стараюсь не касаться голым плечом его плеч, но широкое бедро Рязанцева, обтянутое черным денимом, все равно прижимается к моему.
Градский сидит прямо напротив, Андрей плюхается на диван рядом с ним, а Кристина рядом со мной.
— Кто-нибудь хочет веселящих таблеток? — добродушно интересуется Майкл.
— Никто, — как-то чересчур жестко обрубает Влад.
Взметнув на него глаза, вижу говорящий взгляд, направленный в лоб парня.
— Детская дозировка, — оправдывается Майкл. — Чисто пару звезд словить… — Трясет в воздухе крошечным пакетом с какими-то таблетками.
— Убери. — Влад снова смотрит на свои ноги.
— Сам меня сюда притащил, в следующий раз бери с собой мою бабулю…
— Убери, Мик, — присоединяется мой брат. — Сегодня вечеринка не про это.
— Как хотите…
— Что будешь пить? — Мое ухо обжигает горячее дыхание Рязанцева.
Он незаметно, но стремительно и без разрешения врывается в мое личное пространство: закидывает руку на спинку дивана прямо за моей спиной и касается моего плеча пальцами. Едва ощутимо, но мне этого достаточно, чтобы одеревенеть и повести плечом, будто его ужалили.
Повернув голову, натягиваю на губы улыбку и произношу:
— Просекко.
Егор вызывает официанта, нажав на кнопку в центре стола, а я бросаю осторожный взгляд на Градского.
Он смотрит на меня исподлобья, и мне хочется взвыть оттого, что в его ДНК будто зашит какой-то специальный ген, на который я реагирую как заколдованная. И если от прикосновений Рязанцева мне хочется убраться подальше, даже несмотря на их ненавязчивость, то о прикосновениях Градского я мечтаю прямо в эту минуту.
Хочу, чтобы он провел своей ладонью по моему плечу и стер с кожи колкие мурашки, оставленные другим мужчиной.
Он будто читает мои мысли, потому что резко дергает головой, отворачиваясь.
Я тоже отворачиваюсь, поджимая губы.
— С днем рождения, взрослая малышка Беккер, — произносит Рязанцев тост, когда официант открывает бутылку шампанского и наполняет наши с Крис бокалы искрящейся жидкостью.
Я медленно тяну ледяное шампанское, краем глаза ловя движение напротив. Градский пьет свою текилу: закидывает в себя еще одну рюмку, в финале хлопнув ею о стол.
Он снова напивается. Будто поставил себе цель принять недееспособное состояние и стереть на утро память. Из-за этого меня подтачивает легкая злость.
Залпом вливаю в себя остатки игристого и, вскочив с дивана, объявляю:
— Мы идем танцевать…
Дергаю за локоть подругу, заставляя ее быстро разделаться со своим бокалом.
— Только без приключений, — вслед предупреждает Андрей.
Самые главные приключения моей жизни происходили прямо у него под носом, так что он опоздал.
Углубляемся в толпу, ловя ритм музыкальных битов, цель которых раскачать наш пульс и разбудить желание двигаться.
У меня нет с этим проблем, я двигаюсь и двигаюсь. До испарины на шее, до того момента, пока тело не устает и не начинает тянуть мышцы ног. Пока голова не пустеет, а сердце не перестает изнывать от желания прижаться губами к впадине между ключиц Градского, которая сегодня небрежно выставлена на всеобщее обозрение, делая его ходячим сексом.
Волосы прилипают к шее, и я счастлива, что под платьем на мне ничего, кроме крошечных бесшовных стрингов. Шелк трется о влажную кожу, но прохладный вечерний воздух остужает ее, когда мы с Кристиной выбираемся с танцпола.
— Мне нужно в туалет! — кричит подруга мне на ухо.
— Сейчас. Сумку возьму! — отвечаю ей.
Мой пульс все еще на одной волне с музыкой, и эти удары шарахают по голове, пока идем к столику.
Раз, другой, третий…
В руке Влада очередная порция текилы.
Кажется, все самое «лучшее» между мной и ним случалось как раз тогда, когда я не думала, а делала.
Влад ловит мой взгляд за секунду до того, как собирается проглотить свой шот, но я действую быстрее: подхожу к столу, игнорируя место рядом с Рязанцевым, и бедром усаживаюсь на боковую спинку дивана рядом с Градским. Забрасываю ему на плечо руку и второй забираю из его пальцев шот.
Все это выглядит как ничего не значащий каприз. Дурь, которая случается на вечеринках сплошь и рядом. Для всех, кроме нас с ним, именно поэтому глаза Градского предупреждающе горят, когда заглядываю в них сверху вниз. В них предостережение, от которого по спине проходит волнующий озноб.
— Алкоголь плохо влияет на потенцию! — объявляю так, чтобы это слышали все сидящие за столом.
Мое заявление вызывает дружный смех.
Не глядя по сторонам, опрокидываю в себя обжигающую жидкость и на секунду задыхаюсь.
— Град, я теперь переживать буду за твою потенцию… — слышу голос Егора.
— Малышка Беккер, у меня с потенцией все нормально, — хмыкает Майк, накрывая растопыренной ладонью свой пах.
Боже, какой же он придурок!
— Захлопнись. — Кулак Андрея врезается в его плечо, но это веселит того ещё больше.
Влад не реагирует.
Протянув руку, берет со стола кусочек лайма и подносит к моим приоткрытым губам.
Мое сердце стряхивает с себя музыкальный дурман. Замедляется, как и мир вокруг.
Его глаза опускаются вниз, на мою шею, а потом в вырез платья.
Забираю зубами сочный цитрус из его пальцев, задев их губами.
Капля сока ползет вниз по подбородку и падает мне на грудь.
Кадык Влада дергается, глаза врезаются в мои. Понятия не имею, сколько он выпил, но его глаза поразительно ясные хоть и потеряли свой цвет в рваном свете вокруг нас.
Он убирает свою руку и быстрым движением подносит к губам подушечку большого пальца. Сосредоточенно слизывает с нее остатки лаймового сока и проводит по губам языком.
Я почти уверена, что губы у него соленые…
— Дайте кто-нибудь резинки, я свои дома забыл, а вечер только начинается… — продолжает этот придурок Майкл.
Вскакиваю на ноги, немного пошатнувшись на шпильках, и забираю со стола свою сумочку. Заглянув внутрь, достаю из бокового кармашка фольгированный пакетик, который как-то вручил мне Андрей, прочитав серьезную лекцию о безопасном сексе.
— Если что, у меня есть еще, — бросаю презерватив на стол перед Майклом, его брови комично ползут вверх.
Я кожей ощущаю взгляд Градского на себе, но принципиально не смотрю на него в ответ. Пусть думает что хочет… если еще в состоянии это делать...
Схватив Крис за запястье, тащу за собой.
— Он хотя бы не просроченный? — бормочет она, имея ввиду почти прогнивший презерватив.
— Думаешь, он считать умеет?
— Нет, — прыскает Крис. — В зоопарке математике не учат.
Мне нужно остудить щеки, а лучше засунуть голову под кран, потому что она у меня кружится.