Заканчиваю с последней коробкой, когда за окном темнеет.
Сумерки незаметно заполняют мою квартиру, но решаю не включать свет повсюду. Зажигаю только светильник в прихожей, который забрала из своей комнаты в доме родителей.
Разглядываю узоры на плафоне, застыв посреди коридора, и за льющейся из колонки музыкой не сразу распознаю звонок в дверь. Повернув голову, несколько секунд пялюсь на нее, а когда звонок превращается в настойчивый и немного пугающий стук, выключаю стоящую на комоде колонку.
Мое сердце ускоряется. Оно всегда чувствует раньше меня…
Открываю дверь, проигнорировав глазок. Взгляд утыкается в белую рубашку Влада, сердце радостно подпрыгивает.
На Градском черный вечерний костюм. Идеально отутюженный и сидящий на нем как влитой пиджак распахнут, три верхних пуговицы на рубашке небрежно расстегнуты, а из правого кармана пиджака торчит черный галстук.
Влад осматривает меня в ответ, поднося к губам горлышко бутылки виски, которая все это время болталась в его руке. На мне домашние шорты и безразмерная оверсайзная футболка моего брата.
Я не ждала гостей. Совсем.
Присмотревшись к лицу напротив, понимаю, что мой гость пьян.
Сильно пьян, а не так, как я уже видела раньше.
Он слегка пошатывается, упираясь рукой в дверной косяк и объявляя:
— Салют.
— Привет… — произношу осторожно.
— Впустишь? — склонив набок голову, интересуется Влад.
Его немного расфокусированные глаза как приклеенные следят за мной, на губах легкая ухмылка. Такого Влада я не знаю, но готова принять и познакомиться и с ним.
Отхожу в сторону, уступая ему дорогу и пеняя:
— У меня мог быть Андрей…
— Он в тренажерке, — перебивает Влад, проходя в квартиру не особо твердым шагом.
То, что, даже будучи совершенно пьяным, он контролирует ситуацию, немного терзает мое сердце. Даже будучи таким, он помнит о том, что не хочет афишировать наши отношения, и это напоминает мне о времени. О том, что оно закончится. Тик-так…
Сложив руки на груди, наблюдаю за тем, как Градский избавляется от обуви и пиджака, не забывая при этом прикладываться к полупустой бутылке.
— Плохой день? — интересуюсь.
— Дерьмовая жизнь. Иди ко мне, Моцарт. — Поставив на пол бутылку, он распахивает руки, приглашая меня в свои объятия.
— Ты пьян, — озвучиваю очевидное, сморщив нос.
— Насрать. Иди сюда. — Манит меня пальцами.
Шагнув назад, говорю с претензией:
— Зачем? Чтобы ты трахнул меня и даже об этом не вспомнил?
— Я тебя не трахал… — Уронив одну руку, второй он ерошит волосы. — Я с тобой «занимался любовью», — последние слова он выделяет идиотским тонким голосом, потом ухмыляется и добавляет: — Но ты права. Это будет по-скотски. Жаль. Я бы не отказался тебя трахнуть…
— Не в этот раз, Влад, — вздыхаю. — Если пришел только за этим — уходи.
— Гонишь? — Разводит он руки.
Снова вздохнув, отталкиваю его в сторону и закрываю за ним дверь.
Запах его парфюма оседает у меня в носу. Знакомый. Будоражащий и успокаивающий одновременно.
Влад припадает плечом к стене, провожая мои действия развеселым взглядом.
Могу с уверенностью сказать, что мне больше нравится тот Градский, который хорошенько проспался.
Беру его ладонь в свою и тяну в глубь квартиры.
Бросив взгляд на сложенные в углу коробки, он послушно следует за мной.
В моей квартире появился диван. Усевшись на него, Влад устало трет глаза и широко зевает.
Включив свет, останавливаюсь рядом с Градским и ладонью ерошу его и так растрепанные волосы.
Он закрывает глаза и откидывает голову, изображая на лице удовольствие. Его напряженные плечи в самом деле опускаются и расслабляются, пальцы гладят меня под коленями, но собравшиеся на лбу морщины заставляют сказать:
— Что у тебя случилось? Ты можешь мне рассказать…
— Не грузи свой юный мозг.
— Ты меня всего на шесть лет старше. Я за тебя переживаю, никогда… ты не был вот таким… — говорю и сажусь на диван рядом с ним, поджав под себя ноги.
— Каким? — Поворачивает ко мне голову.
Смотрю сначала на его губы, потом возвращаюсь к серым усталым глазам.
— Уязвимым, — произношу еле слышно.
Влад тихо смеется, говоря:
— Ты меня с кем-то путаешь.
— Я никогда тебя ни с кем не путаю, — делаю то, чего он так не любит: напоминаю, что для меня он единственный и неповторимый.
— Правда? — бормочет, наклоняясь ко мне и заглядывая в глаза.
Его ладонь обнимает мою щеку, большой палец обводит губы, слегка царапая их подушечкой.
От него пахнет алкоголем, но этот запах смешан с запахом его одежды и пены для бритья, поэтому не кажется неприятным.
— Правда… — Трусь щекой о его ладонь. — Зачем ты здесь?
— Ты единственная меня не раздражаешь. — Наклонившись ближе, заменяет свой палец губами.
Этот поцелуй тягучий и медленный, но головокружительный, как и любой другой его поцелуй. Позволяю Градскому играть с моими губами, сколько ему хочется, и просто знаю, что он заявился ко мне сегодня не для секса.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Влад, оставив между нашими губами не больше миллиметра.
— Тебе правду? — улыбаюсь.
После его вторжения в мое тело ничего не изменилось. Я чувствую что все было дико правильно. Очень хорошо. Я бы прошла через это еще раз, несмотря на боль, кровь и слезы нашего первого раза.
— Обожаю правду… — Он упирается лбом в мое плечо, опустив руки между колен, потом вдруг растягивается на моем диване, забросив на него ноги, а его голова оказывается на моих коленях.
Сложив на животе руки, Градский прикрывает глаза и делает длинный вдох.
Обвожу пальцами его скулу и спрашиваю:
— Влад… что случилось?
— Мне тесно… — произносит он вдруг после минутного молчания.
— Что? — непонимающе хмурю брови.
— Мне здесь нет места. В этом городе… — поясняет.
— А где твое место? — Всматриваясь сверху вниз в напряженное лицо Влада, массирую его висок.
— Пока я его не нашел…
— Это из-за твоего отца?
— У меня нет отца, — хрипловато говорит Влад. — Есть только мужик, который с утра до ночи спасает жизни других детей.
От его слов мне почти физически больно. Разрозненные пазлы его детства в моей голове складываются в ужасную картину, от которой меня почти тошнит.
— Но он твоя семья, — замечаю, не прекращая свой массаж.
— Семья… — он смакует это слово, будто пробует его на вкус. — Семья есть у тебя. Есть любящие родители и счастливые дети, которые оправдывают все ожидания.
— Влад…
— Тс-с-с… — Он поворачивает голову и вжимается лицом в мой живот, обнимая талию двумя руками так, будто я его любимый плюшевый медведь, а через секунду дыхание Влада становится глубоким и размеренным.
— Эй? — зову Градского, не зная, куда пристроить собственные руки.
Не получив никакой реакции, задумчиво прикусываю губу.
Я не хочу оставлять его одного, но его голова и тело чертовски тяжелые, в конечном итоге я заменяю свои колени маленькой диванной подушкой.
Перевернувшись на живот, Влад распластывается поудобнее, чувствуя себя как дома.
Лежа на матрасе в другом конце комнаты, вглядываюсь в неподвижный силуэт на диване и засыпаю сама, надеясь на то, что Андрей не нагрянет проведать меня завтра с утра. Объяснить ему присутствие на моем диване его в стельку пьяного друга я не смогла бы, даже если бы была профессиональной актрисой.