«Когда ум и страсть спорят
в нежном теле – из десяти
в девяти случаях страсть
непременно превозможет.»
Минута…
Час…
Вечность…
Словно тону. Словно утопаю. Губы, руки, обнажённое тело. Я задыхаюсь, от его пальцев, скользящих по груди, от ощущения правильности, от ощущения нужды.
Поцелуй, казалось, длился вечность, за время которой я оказалась на коленях мужчины с расстёгнутой блузкой и приспущенным бюстгальтером.
Соски затвердели, из горла рвался стон наслаждения… Ксавье продолжал ласкать меня губами, руками, дыханием. Голова кружилась от давно забытых чувств. Хотелось раздеть его, полностью. Чтобы прильнуть к голой коже, впитать её запах, полностью погрязнуть в этом мужчине.
– Шелли…
Делакруа, оторвавшись от моих губ, провёл носом по щеке и слегка прикусил кожу.
– Я хочу, но не так… Уже говорил, – мужчина зарылся в моих волосах, тяжело дыша, – Ты для меня одна, навсегда. Я хочу, чтобы ты мне доверяла. И ради этого, попридержу свой член в штанах.
Застонала и с неохотой слезла с колен. Поправила бюстгальтер, застегнула блузку и коснулась пальцами губ.
– Ты просто невыносим, – прохрипела я, – Зачем тогда заводишь, раз не даёшь обещанного?
Мужчина хрипло рассмеялся.
– А ты как думаешь?
– Интрига, – обиженно отрезала я,– Не доводишь дело до конца, значит, не начинай. А то придётся мне искать удовлетворение. А мне, знаешь ли, некогда ходить…
Я ахнула, когда ладонь Ксавье обрушилась на мою задницу.
– Я вроде говорил, чтобы…
– Да-да, – проворчала я, – Как обычно. Мужикам можно спать с каждой юбкой, зато женщина обязана ждать исключительно одни брюки. Дискриминация какая-то, не находишь?
Меня одарили злым ревнивым взглядом.
– Шелли… Вот когда разведёшься, тогда и поговорим. И не только. А сейчас дай отдышаться.
В кабинет постучали.
– Да? – громко спросила я.
Дверь приоткрыли, и показалась Алиса.
– Вы тут закончили?
Подруга покраснела. Закончили? А она что, заходила?
– Казанова?– проворчала я, – Любопытная ты зараза.
– Я только глазком. Просто скорая приезжала… Увезли твоих подопытных в больницу. Под капельницу.
– Лис, а сколько ты им в еду добавила?
– Эм, каждому по три таблетки.
У меня даже дар речи пропал. Да…От такого количества, действительно, только в больницу.
– Они спрашивали из-за чего вообще всё это?
Подруга хмыкнула.
– Спрашивали. Я сказала, что французы больно нежная нация и желудки у них слабые, да и вообще они какие-то болезненные… Но это к тебе не относится, – быстро добавила Казанова.
Я рассмеялась.
Алиса замялась в дверях.
– Там Арти приехал… И я… В общем, не хочу с ним сейчас видится.
Закатила глаза. С этого и надо было начинать.
–Казанова… Сейчас к нему пойду и, наверное, домой.
–Шелли, там это… Девица ждёт.
Повернулась к Ксавье и равнодушно передала, что его «ожидают». Мужчина хмыкнул.
– Пусть ждёт. Меня волнует иной вопрос… Когда я смогу познакомиться с дочкой?
Мне хотелось треснуть его. Блин, когда я скажу! Вообще, хотела предложить сегодня, но эта Жасмин и блондины испортили настроение. Хоть я и повеселилась немного.
– Завтра. С утра, чтобы был у меня дома. Поедем развлекаться. Будешь моим другом из Парижа и ради бога не говори непристойностей, Катя прекрасно понимает по-французски.
– А ты забавная, когда злишься, – он провёл рукой по моим волосам, – Я снова твёрдый, детка.
– Сам ты…Детка, – прошипела я и пошла к Алисе.
Арти стоял на улице у машины. Модные очки украшали его лицо и, несмотря на осеннюю погоду, смотрелись очень даже симпатично.
Как только он меня увидел, сжал кулаки и пошёл на встречу.
– Где эта пришибленная?
Я ахнула и слегка стукнула Арти по плечу.
– Ты о моей подруге говоришь, муженёк,– возмутилась я, – Имей совесть отзываться о женщине, с которой ты спал с уважением. Особенно, если она подруга твоей жены и будущая девушка. Если, конечно, не наломаешь дров.
Арти снял очки и посмотрел на меня. Покачал головой.
– Твоя, Казанова не отвечает на звонки, сообщения и игнорирует. Так что, мне прям и хочется…
Хихикнула.
– Розгами? Со всей силы?
Артур хмыкнул.
– Скорее она меня и по шарам. Я даже до розг не успею добраться.
Я сделала пару шагов назад и осмотрела Артура. Ржевский был хорош. Тёмно-коричневое модное пальто со стоячим воротником. Под ним виднелись узкие чёрные брюки и лакированные туфли. Образ дополнял клетчатый шарф, очки и «свежая» причёска. А он подготовился к встрече-то.
– Ну?
– Не ворчи, – улыбнулась я, – Арти, да ты красавчик!
– Рад, что ты оценила, – процедил он сквозь зубы, – Шелли, где эта оторва. У меня мозг уже кипит донельзя.
Вздохнула.
– В ресторане. Где именно, не знаю. Вероятно, готовит. Шерлок, она шеф-повар! Где ей ещё быть!
Я щелкнула пальцами перед носом мужчины.
– Очнись! Давай так, я уговорю её с тобой поговорить. Хотя ей богу, – я начинала заводиться, – Как дети малые. Завтра приедет к нам, всё равно… Арти… Я… Ксавье завтра…
Арти подошёл ко мне и рукой провёл по подбородку.
– Они должны познакомиться. Это правильно. Я не хочу этого, но по-другому будет несправедливо. Катенька должна знать, что у неё есть ещё один папа. Может, не сейчас… Не так быстро. Но знакомство – первый шаг к этому. В будущем, она тебе спасибо скажет.
– Легко тебе говорить, а мне знакомить придётся. Объяснять…
Я уткнулась носом в пальто друга.
– Я не знаю, как мне быть Арти. Вот, честное слово! Так надоело думать, додумывать. Просто хочется, чтобы жизнь не была такой чертовски сложной, извилистой.
Арти погладил меня по голове.
– Как я тебя понимаю, милая. Иди сюда.
Друг. Самый настоящий, самый верный и единственный. Я шагнула в его объятия, и мне стало чуть легче.
– Поедем домой, купим чего-нибудь и просто посидим, поговорим.
Предложение Арти было таким заманчивым, что я согласилась. Только вот совесть грызла, что сегодня не поработала. Ведь я сюда ехала с определённой целью, а получился экспромт. Я никогда не вела настолько подло… Подсыпала слабительное и так наслаждалась этим, что сердце пело.
Но думаю, можно расслабиться, когда в жизни идёт такой разлад. Ни Арти, ни я не знаем, чего хотим. Друга тоже предали, и он вбил в голову, что я его идеал. Когда его всё время тянуло к Алиске. Да и у последней тоже была та ещё жизнь…
Чем дальше в лес, тем злее волки.
Мы с Артуром сели в машину. Мне пришло сообщение, от которого лицо озарило улыбкой: «Если бы я не знал, что вы друзья, то твой муженёк не досчитался бы зубов».
«Откуда ты знаешь, что ничего не было а, умник? Может было, и не раз»?– отправила следом ответ.
«У меня есть достоверная информация, конфетка».
– Вот мерзавец, – выругалась я.
Арти недоуменно на меня покосился. Мы проехали совсем немного и встали в пробке.
– Ксавье тут изощряется в остроумии… Детектива он нанял, чтоб блюсти мою «честь»… Не идиот ли? Арти, меня сама мысль «слежки» заставляет кусать пальцы от злости.
Действительно, было неприятно сознавать, что за мной в течение пяти лет вели наблюдение. Это неправильно. Он порвал всё, что было между нами и, тем не менее, не отпустил с поводка. Сознательно.
– Так, а теперь рассказывай, что сегодня было в ресторане. Я твои вопли по телефону еле разобрал.
Смутилась.
– Я не вопила. Просто была крайне взбудоражена.
Арти хмыкнул.
– Оно и видно.
Пробка на дороге медленно рассасывалась, и пока сие действо происходило, я в красках пересказала события «момента» встречи давних знакомых.
– Ксавье сказал, что Моранси был тем, кто хотел меня скомпрометировать. Чтобы он меня бросил. Реми думал, что я к нему побегу после…
Я замолчала. Из правого глаза по щеке побежала одинокая слезинка.
– Но я встретила тебя и помешала его планам. Он хотел отомстить Ксавье за прошлые дела. А от меня у Делакруа крышу сносило. Вот и заплатила я за это…
Арти молчал. Лишь костяшки пальцев побелели. Так сильно он сжал руль.
– Пургена им было мало. Надо было ещё чего-нибудь подсыпать. Для зуда, например.
Ржевский произнёс это таким тоном, что я прыснула, а затем заливисто рассмеялась.
– Ты только представь, что с ними было бы… Ой, не могу. Это был бы фееричный цирк.
– Ага, с запахом ромашки.
– Фу, Артур! Какая гадость!
Мужчина тихо засмеялся. Потом нахмурился.
– Всё так в нашей жизни запутано, правда? Казалось, зачем я поехал в Париж? Назло отцу и матери? А нашёл тебя…Ты стала той, кто подарил мне смысл жизни. Ты стала самым близким человеком на свете. Сама знаешь, что с родителями отношения не ладились, да и с женщинами тоже. Все смотрели, да и смотрят на тугой кошелёк и им плевать, что я люблю стихи Байрона, повести Пушкина и пьесы Шекспира. А знаешь, я до тебя разубедился в любви. В чистом сердечном чувстве, которое живёт и развивается в сердце. Я не верил, что можно что-то получить взамен. До тебя. Всё время я хотел, чтобы всё между нами было по-настоящему. Идеализировал. А потом Алиса взорвала мой мозг. Она не такая, как ты. Взбалмошная, готовая кинуться в бой… Остра на язык и просто невыносимая женщина. Сейчас я понимаю, что меня к ней тянет с такой силой, что хочется посадить под замок и…
– Надругаться?– тихо и с улыбкой произнесла я.
Арти усмехнулся.
– Для начала просто бы посадить, а дальше…
Мы долго говорили и в машине, и дома. Арти был тем человеком, к кому я испытывала полное доверие.
Этот длинный день подходил к концу, Катя тихо сопела у себя в постели. Арти тоже уже спал, а я не могла. Мысли, как снежный ком разрастались в моей голове. Я переживала. Как пройдёт день завтра? Как отреагирует Катя? Как будет вести себя Ксавье? А что я буду чувствовать? Всё так просто и всё так сложно… Невыносима мысль, что мой ребёнок будет метаться между двумя отцами. Если, конечно, Делакруа намерен остаться в нашей жизни. Не хотелось, чтобы Кэти его полюбила, а он дал дёру.
Я боялась разочароваться. Снова попасть в ту атмосферы боли и недоверия.
Села на кровать, взяла с тумбочки оставленную Арти книгу. Я постигала русский язык с помощью творений прекрасных русских автором. Открываю толстый том на странице с закладкой. Я карандашом выделила тот фрагмент, который мне запал в душу. Перечитываю…Произведение «Война и мир» Льва Толстого полюбилось мне из русской литературы.
Какие правильные и умные слова в том отрывке… В который раз читаю их и понимаю, что жизнь ярка в своих красках. И каждый человек сам выбирает свой путь. Но служит ли он себе? Нет. Человек не принадлежит собственному сознанию, потому что подвержен общественному. И поэтому теряется смысл понятия свободы, как такового.
Я прочитала пару страниц и легла в постель. Выключила свет и долго смотрела в потолок, пока глаза сами собой не закрылись.
Утро, дом Ржевских
За окном шёл проливной дождь, и было настойчивое желание провести в постели целый день и послать Делакруа к чёрту. Но смс-ка, что мужчина будет в течение получаса, отрезвила мои мысли и заставила бежать в душ. За пять минут, я освежилась, ещё за пять облачилась в нижнее бельё и халат, позвонила няне и экономке. Дала им выходной. Артур уехал, как обычно с утра пораньше. И не на работу, а к Алисе. От подруги я узнала, что она Арти видеть пока не хочет. Но мотать нервы будут оба. Так что, сказала, что приеду рано утром, разговаривать перед работой. Естественно, Казанову ждёт сюрприз в виде Ржевского. Надеюсь, она меня не прибьёт.
Дочка же в это время смотрела в гостиной мультики. В розовой пижаме и белыми слониками. Сонная, так и хочется расцеловать. Села рядом, обняла.
– Пойдем кушать?
Катя посмотрела на меня и скривилась.
– Не хочу кашу. Вчера в саду она была подгоревшая. Как будто смолу в рот напихали.
Улыбнулась.
– В холодильнике есть творог. Его можно украсить фруктами и полить сиропом. А ещё я могу сварить какао. С молоком и сахаром.
Катя облизнулась.
– Только без пенки. Она противная.
Поцеловала дочку в лобик и пошла, готовить завтрак. Я волновалась. Сильно так, до дрожи в коленях. Когда Катя пришла на кухню и села за стол, я начала подготавливать дочку к встрече.
– Катюш, сейчас к нам придёт в гостя один дядя. Он мамин знакомый из Франции. Я обещала познакомить его с тобой и показать Москву. Мы поедем в цирк или погулять куда-нибудь.
Девочка хлопнула своими ярко-синими глазами.
– А папа с нами будет?
Выдохнула.
– Нет, малыш. Папа работает, но может присоединиться к нам вечером.
– Плохо, – простонала девочка.
Я поставила на стол тарелку с творогом, украшенную яблоком и апельсином. Сверху было изрядно полито клубничным сиропом. В кружке уже томился горячий какао. Катя блаженно вздохнула. Моя сластёна.
В доме раздался звонок. По моему телу прошла нервная дрожь. Я завязала махровый халат по туже и пошла, открывать дверь.
Посмотрела в глазок и увидела довольное лицо Ксавье. Покачала головой. Видимо, только у меня тут один сплошной нервяк.
Открыла дверь.
– Доброе утро, – тихо прошептала я, – Мы завтракаем, присоединишься?
Мужчина внимательно на меня смотрел. В его руках красовался большой подарочный пакет и огромный букет бледно-розовых лилий.
– Я редко дарил тебе цветы. Просто так, без повода. Но хочу наверстать… Я знаю, ты любишь розы. Но сейчас тебе больше идут лилии. Такие же нежные и величественные. Красивые, с тонким чувством. А их аромат сбивает с ног.
Его голос, взгляд… В моём горле пересохло.
Мужчина протянул цветы, я приняла букет.
– Проходи…
Голос отчего-то охрип. И это безумно понравилось Делакруа, судя по его довольному виду.
Я закрыла дверь за гостем и заправила прядь волос за ухо.
– Мама!
Я только успела поравняться с Ксавье, как Катя выбежала в холл. Её глаза, такие же, как и у Делакруа с интересом рассматривали незнакомца.
– Милая, это мой друг, про которого я рассказывала.
Ксавье присел на корточки и широко улыбнулся.
–Привет, красавица. Меня зовут Роже.
Катя засмущалась, но всё же, тихо поприветствовала гостя. Французский она знала хорошо, как и русский. Иногда, когда говорила на русском, вставляла французские слова и наоборот.
– Вот видишь, не зря я тебя учила, котёнок.
Я прикусила губу, смотря, как Ксавье впитывает каждое мгновение первой встречи. Из глаз потекли непрошеные слёзы. Я отвернулась, чтобы вытереть их.
– Мааам, а почему ты плачешь? – тихий голосок заставил меня засмущаться.
Ксавье поднялся с корточек и подошёл ко мне.
Я видела, как мужчина хотел меня успокоить. Хотя я больше плакала от счастья, нежели от горя. Всё-таки есть в жизни рок. А ещё слишком много частиц «бы». Если бы, Моранси не наделал дел, если бы Ксавье поверил мне… Если бы я не встретила Арти…
Прикрыла глаза и постаралась настроиться на весёлую волну. Открыла и радостно спросила у дочери:
– Ты покушала?
Ребёнок угрюмо на меня посмотрел.
– В какао пенка.
М-да, это проблема.
Взглянула на Делакруа:
–Раздевайся и проходи на кухню.
–Хорошо. Шелли…
–Я пока поставлю цветы в вазу и включу кофеварку. Чёрный без сахара? С капелькой сливок?
Роже улыбнулся и кивнул.
– Помнишь?
Не удержалась и фыркнула.
– Забыть было бы весьма затруднительно.
Катя убежала в гостиную, я пошла за ней и взяла большую позолоченную вазу. Нам подарила её моя дражайшая свекровь. Как подарила, оставила при переезде. Но ваза, действительно, красивая, узорчатая и высокая. Главное, выдержит букет.
Положила цветы на диван, и пока я ходила за водой, Катя успела нанюхаться лилий.
Я громко рассмеялась, чем привлекла внимание Ксавье. Он вышел с кухни и посмотрел на Катеньку, нос и щёки которой были жёлтыми от цветочной пыльцы.
– Мадемуазель Ржевская, да вы у нас точно будете дизайнером, – проворковала я.
– Надеюсь, скоро положение дел, а точнее фамилии изменится, – проворчал Делакруа, – а то я не знаю, что у меня больше всего сводит: кулаки или зубы.
Я закатила глаза. Ксавье был таким… Ксавье. Я включила дочке канал «Зоопарк» и повела мужчину на кухню. Катина тарелка с творогом была на половину опустошена. Я забрала её себе.
– Ты будешь…
– Просто кофе, Шелли. Ты кушай. Мне всегда нравилось смотреть, как ты вкушаешь яства. И знаешь, я всегда мечтал быть на месте круасана или сэндвича, или клубничного мороженого.
Я не могла оторвать от мужчины глаза. Вот прям, как будто они приклеились. Намертво. Он так близко, стоит протянуть руку. И даже не верится, что я прошла через свой ад. Чтобы сидеть рядом, обсуждать жизнь, флиртовать, улыбаться и миловаться на нашу дочь. Для меня это было странно.
Можно долго говорить о долге, семье, отношениях. Никогда нельзя знать, в какую сторону посмотрит голова, и какую сторону выберет мозг. Я не верю, что люди могут измениться. Но может… Иногда это случается. Почему не попробовать вновь и увериться в том или ином выводе?
Как ни странно, я всё ждала от Ксавье подлянки. И вчера почти «дождалась». Эта Жасмин заставила меня ревновать, а Делакруа… Не знаю, какого чёрта он так интимно разговаривал с ней. Но я решила, что размениваться не мелочи не стоит, и итог подведу после сегодняшнего дня. Как он себя будет вести? Как проявит отношение к Кате? Как дочка отреагирует на незнакомого мужчину? Как я буду чувствовать себя после этого? И самое важное, какого лешего в Москве забыли эти проклятые французы и бывшая Ксавье.
Мне хотелось кричать: «Мой»!
Как в былые времена затишья, перед бурей.