В центре как-то теплее, даже не морально, а физически. Здесь слишком много удовольствий, даже визуальных удовольствий: идешь по городу и любуешься домами. Нет жесткача. Купчино, в смысле творчества, характеризуется преодолением безумия, которое там творится, особенно в зимние месяцы года, особенно по Бухарестской, туда от Димитрова и до конца. все эти сквозняки, глина на ботинках, пустыри, какие-то гаражи, вечная стройка. Это как-то заставляет найти в себе что-то, чего у тебя совсем нет. И поэтому, конечно, сидеть где-то на отшибе в Купчино, мечтать о том, как ты с трамвайной остановки дойдешь восемьсот метров до своей кухни. это позволяет оценить жизнь как-то по-другому. А перебрался в центр я, наверное, из-за контрабаса. Я переехал еще в 2002 году, снимал один за другим кучу каких-то углов. Это было связано с тем, что весь мой прежний гонорар за концерт уходил на доставку меня домой с контрабасом. Потому что не любой таксист возьмет за сто пятьдесят рублей тебя откуда-нибудь с Петроградской до Димитрова и Бухарестской, а получали мы тогда по сто пятьдесят рублей, по сто, по двести. И было обидно: потратишь полдня на концерт, получишь удовольствие от какого-то успеха, а домой возвращаешься абсолютно пустой, уставший, подпивший. в общем это было очень изнурительно. А в центре можно дойти от любого клуба до дома пешком за десять- пятнадцать минут.
Благодарная немецкая публика не только материально поощряла музыкантов, но и часто интересовалась, где можно приобрести их музыку. Так как Billy's Band не привезли с собой ни одной записи (их попросту не существовало), на эти довольно настойчивые вопросы ответить им было нечего. Тогда стало ясно, что необходима хоть какая-то запись, пусть это будет неофициальный релиз, но его, по крайней мере, можно будет продавать на своих концертах и на улицах. Желание записать хоть что-нибудь и стремление Билли издать свои песни соединились в общем порыве и привели к появлению первого неофициального релиза под названием «Being Tom Waits».
После нескольких репетиций писаться решили в студии Зоопарка, но по дороге на студию Антон загремел в милицию, так что на первом неофициальном релизе его баяна нет. К записи пришлось подключить Митю Максимачева, который сидел за пультом. Он подыграл что-то на бонге, Рыжик записал партию соло-гитары, а Билли играл на своем безладовом басу и пел. Записали всего семь песен: пять каверов на Уэйтса и две своих - «Немного смерти, немного любви» и «На его месте должен был быть я». Носителем была, естественно, кассета, CD для Биллисов тогда был еще чем-то очень непривычным, в то время как в Германии хотели покупать только диски.
Растиражированная на кассетах запись была очень черноземной. Получить представление о том, как звучал тот Billy's Band можно по некоторым трекам с альбома «Чужие». Но это паршивое качество и кривые аранжировки очень хорошо отражали то, что происходило с группой в 2001-2002-м годах. И как это ни странно, именно эта запись помогла Биллисам впервые заявить о себе: ее разносили по клубам, чтобы рассказать о группе, песню с этого альбома случайно услышал в баре «Пурга» известный журналист Борис Барабанов, а в дальнейшем и Михаил Козырев, который в то время был директором «Нашего Радио», но речь об этом пойдет позже.
Митя поначалу часто выходил с нами на сцену и поигрывал на разных инструментах, но в итоге он неизбежно оказывался за пультом звукорежиссера. Кому-то же надо было делать звук. А он по профессии звукорежиссер, да и потом ему немножко стыдно с нами. Митя такой правильный и хороший, а мы как бы плохие парни, особенно в то время, выпивали серьезно, а Митя же не выпивает. Но я рад, что он с нами, потому что в нашей группе есть разные люди, в том числе и Митя, интеллигентный, правильный, положительный.
Ощущения от игры на питерских улицах нельзя было сравнить с тем, что они испытывали в Германии, но, тем не менее, Биллисы иногда все-таки выдвигались в «трубу», чтобы немного размять кости. В один из таких выходов их заметил проходящий мимо Макс Новый. Макса и сейчас хорошо знают в питерской музыкальной тусовке, он бессменный лидер известной группы «С.О.К.», а в 2001-м он был еще и арт-директором Psycho Pub, места, которое давно закрылось, но когда-то было знаменито на весь Питер.
Макс тогда впервые работал арт-директором и был крайне мотивирован, он, позитивный по своей сути человек, тогда был заряжен оптимизмом под завязку и уверен в том, что если что- то понравилось ему, то он сможет, приложив все усилия, сделать так, чтобы это понравилось еще многим людям. А Биллисы Максу понравились очень, он одним из первых почувствовал заложенный в них потенциал и пригласил их сыграть пару концертов в Psycho Pub, а потом стал их директором. Как это ни странно, но Рыжик тогда параллельно играл на соло-гитаре в группе «С.О.К.» и, соответственно, познакомился с Максом раньше. Концертов у Billy's Band было немного, так что можно было играть еще хоть в двух командах.
Постепенно вся группа Billy's Band влилась в состав «С.О.К.а»: Билли играл на басу, Рыжик на соло-гитаре, а Антоха на баяне. В свою очередь Макс, известный в городе музыкант, у которого были связи во многих клубах, забил сетку концертов для «С.О.К.а» и для Billy's Band - играли они каждую неделю в перерывах между выступлениями с «С.О.К.ом» - это было удобно и выгодно для всех.
Макс оказался не просто предприимчивым человеком и хорошим музыкантом, для группы он стал настоящим другом и первым в их жизни директором, причем именно таким директором, который был так нужен группе на этом этапе: Билли, в силу своего природного пессимизма и неуверенности в себе, не мог заниматься рутинной деятельностью, а Максим был полон энтузиазма и фактически выполнил на посту директора всю черную работу: он постоянно делал концерты в Питере, впервые привез группу в Москву, где они играли в «Культе», «О.Г.И» и «Китайском летчике», настаивал на включении в репертуар русскоязычных песен. Он так много времени посвящал Billy's Band, что стал четвертым членом группы и после концертов они вчетвером бросали инструменты в клубе, заходили в «Находку» напротив Цирка за водкой или в аптеку за настойкой боярышника и ночью шли гулять по городу, знакомились с какими-то девушками, орали песни под гитару, в общем «гуляли по-питерски» (Тогда знаменитая «Оторвемся по-питерски» фигурировала на домашней записи Билли под названием «Погуляем по-питерски»).
Билли начал довольно сильно пить. В ход шел принесенный с работы медицинский спирт и вообще все, что горело. Когда музыкант много играет, но мало зарабатывает, он начинает спиваться. Он должен постоянно помогать себе чувствовать песни, которые повторяет уже в сотый раз, а обостряет чувства именно алкоголь. Он же помогал Билли справиться с сердечными проблемами (Пегги колебалась, стоит ли ей ехать в Россию, хотела, чтобы он был рядом с ней) и забыть прошлую жизнь, в которой хватало ужаса. Из алкогольного штопора его пытался вытащить Макс, который как-то раз даже уложил его спать в подсобке
Psycho Pub после того, как Билли срубился прямо за барной стойкой. Неизвестно, чем бы закончилось это постоянное пьянство, если бы не вторая поездка в Германию. Все понимали, что ехать надо обязательно: это выгодно, полезно и приятно, к тому же Билли там ждала девушка, и играть там можно было хоть каждый день.
В немецком консульстве удалось получить визы на целых пятьдесят четыре дня. С группой не смог поехать только Макс - у него не было загранпаспорта, он не знал английского, к тому же он не мог почти на два месяца бросить свой клуб и «С.О.К.», который несмотря ни на что всегда был его главным детищем. Отъезд Billy's Band и так нарушил весь гастрольный график «С.О.К.а» и несколько запланированных концертов пришлось отменить, но для Биллисов оставаться не было смысла - хотелось в ухоженную и чистую Европу, где даже за выступления на улице платили больше, чем за полноценный концерт в родном Питере. Конечно, Билли, Рыжик и Антон уехали, а Макс остался. К тому моменту, когда они вернулись назад, он уже окончательно сложил с себя обязательства директора Billy's Band, нашел для «С.О.К.а» новых музыкантов и, как он сказал Билли, «ушел в арт», а директором, соответственно, стал сам Билли.
Я помню, была однажды такая курьезная ситуация: мы шли по улице, и Макс познакомился с девушкой. Потом он шел по улице, нес эту девушку на руках (он был в градусе уже порядочном) и с этой девушкой вместе они упали в лужу, а Макс заржал. Я думаю, что если бы я, даже будучи в таком состоянии, упал в лужу с девушкой на руках, то, наверное, не нашел бы в себе силы так разрядить обстановку. А он легкий человек. Я плохо его знаю в трезвом состоянии, но под градусом он был готов творить абсолютные безумства.
Директорство Билли долго продолжаться не могло. Какой из него директор? Он уже окончательно стал творческим человеком: то есть писал песни, играл концерты и много пил, а такая жизнь не похожа на жизнь директора группы. К тому же у него еще не было мобильного телефона, а дома он появлялся только поздно вечером, или не появлялся вообще. Так что если Билли значился директором, то его троюродный брат Юра, у которого он жил, стал секретарем, потому что в течение дня принимал все звонки, а вечером говорил Билли, кто звонил и что они хотят. Естественно Билли терял все записи и дела шли не то чтобы очень здорово.
Хотя, ближе к осени 2002-го года на одном из концертов к Билли подошла девушка и сказала, что группа ей очень нравится и что она входит в оргкомитет празднования 300-летия Петербурга в Париже. Такой вот странный коктейль.
- В Париже, в знаменитом кафе «Ша Нуар» на Монмартре будет проходить празднование юбилея Петербурга, - говорила она, - мы бы хотели, чтобы вы поиграли там 4 раза в неделю, за каждое выступление вы получите по 250 евро.
- Отлично, мы согласны! - Билли отвечал без раздумья. Тогда казалось, что Европа покоряется им страна за страной.
Дома группу особенно ничего не держало, так что Билли, Рыжик и Антон купили билеты на автобус до Парижа и обратные билеты - чтобы вернуться через месяц, взяли инструменты и в начале октября поехали покорять Францию. Многие, наверняка, ездили на автобусе на большие расстояния. Приятного в этом, обычно мало, к тому же запах в салоне стоит что надо. Особенно где-нибудь на третьи сутки беспрерывного путешествия. Так было и в этот раз - на подъезде к Парижу пахло уже особенно паршиво, и тут Билли наклонился к впереди сидящей девушке, с которой он флиртовал всю дорогу, и зловеще прошептал в полной тишине: «Черт, дерьмо попало в вентилятор», - так рождались коронные фразы будущих песен.
Осенью Париж особенно красив. Это не тот октябрь с постоянными дождями, слякотью и тяжелым серым небом, к которому мы привыкли, а настоящая красивая осень: голубое небо, желтые и оранжевые деревья, пятнадцать градусов за окном, в общем, все прекрасно. Billy's Band приехали в Париж, где, как оказалось, их никто не ждал. Для начала их не встретили, хотя перед поездкой Билли много раз созванивался и все согласовывал с организаторами. Но что-то пошло не так. В культовом «Ша Нуаре», который они нашли самостоятельно, им тоже не были очень рады.
- Да, мы слышали про вас, - сказали там вежливые французы, - но, к сожалению, ничего не получится.
- Как не получится?
- К сожалению, все сорвалось в последний момент. Вы можете обменять билеты и ехать домой, если хотите.
Легко сказать - ехать домой. Но для того, чтобы обменять билеты, надо доплачивать, причем немало, а денег-то естественно нет - ехали же и так на деньги. Кому-то может показаться, что вопрос денег встает здесь слишком часто, но пусть это никого не смущает - это нормальный этап становления андеграундной группы, когда все трудности преодолеваются вопреки полному отсутствию средств. Итак, уехать было невозможно. Да и не то чтобы очень нужно. У них была маленькая однокомнатная квартира в спальном районе Парижа, виза на месяц, инструменты и полная свобода. Естественно, было решено остаться.
- Да ладно, - говорил Билли, - в Германии же не пропали, что мы в Париже пропадем?
В первый же день Billy's Band выбрались в центр города - поиграть на улице, заработать денег на обед. Встать решили в самом попсовом месте - под Эйфелевой башней. Дело сразу пошло, но сыграть они успели всего пару песен, потому что после этого подошли два полицейских и очень вежливо объяснили, что для того, чтобы играть на улице, нужно получить специальную лицензию. Пришлось идти в парижскую полицию и заполнять там необходимые бумаги.
- Спасибо, мы рассмотрим ваше заявление, - сказали в полиции очередные вежливые французы, - приходите за лицензией через месяц.
- Отлично, через месяц мы уезжаем.
- Ничего не поделаешь, у нас такие законы, - французы не оставляли надежды на лучшую участь.
Это был полный провал. Заработать деньги иначе, чем уличными выступлениями не представлялось возможным. Настроение было паршивое, заработанные за 5 минут 60 евро решили потратить в продуктовом магазине около дома - Билли взял себе колбасы, Рыжик купил тушенку, на которой была нарисована голова быка и пара-тройка фасолин, а Антон - вязанку баночек пива. Ужин был грустным, потому что пиво оказалось безалкогольным, а тушенка оказалась фасолью к мясу. Подстава была во всем, и в пору было кричать в телефонную трубку: «Мама! Я в Париже. Все отлично. Сегодня я даже купил приличной колбасы!».
Во Франции ко всему надо приспосабливаться. На следующий день бэнд отправился играть к базилике Сакре-кер, а когда прогнали оттуда, перебрался на другое местечко и так курсировал по центру города, каждый раз говоря неизменно вежливым полицейским «Спасибо!». За первое нарушение там никогда не штрафуют, а они старались попадаться на глаза полиции разных микрорайонов города, а потом группе в первый раз в Париже повезло. Они встали в местечке, которое называется «Фуникулер де Монмартр», отыграли пятнадцатиминутный сет - никто не подошел. Немного отдохнули, потом отыграли еще два.
Полиции не было. Оказалось, что этот самый фуникулер - приватная территория, на которой за порядком следит не городская полиция, а местная охранная организация - примерно как Малая Садовая в Питере - а местной охране их музыка понравилась, они решили не прогонять группу и даже купили их диск. «Фуникулер де Монмартр» стал местом, куда Billy's Band приходили каждый день и где, наконец, смогли заработать на пропитание. Там же они приглянулись одной очень энергичной особе, которую звали Жеральдин. Она работала в каких-то муниципальных органах Парижа, хорошо говорила по-русски, и обещала, что обязательно поможет группе, таскала их по малюсеньким джаз-клубам, уговаривала матерых джазменов позволить бэнду сыграть пятнадцатиминутный сет между их выступлениями и очень верила в группу. То, что творили Billy's Band на сцене вводило публику в позитивный эстетический шок.
- Это русский джаз, - объясняла им Жеральдин, и люди, глядя на трех сумасшедших русских, которые рубили Уэйтса в настоящем говноджазовом ключе, охотно ей верили. Я думаю, что Париж - это одна из джазовых столиц мира. И именно поэтому в первое время мы чувствовали себя там очень плохо. Там ведь такие крутые джазмены, что просто уши в трубочку сворачиваются! Уровень игры - высочайший! Мы так играть не умели и не рассчитывали ни на какой успех в этом смысле.
Конечно, играть даже в маленьких джаз-клубах было не очень комфортно. Париж действительно одна из джазовых столиц мира, поэтому даже в самом компактном баре, соизмеримом с клубом «Podмосковье», там играют такие джазмены, что любому непрофессионалу хочется сбежать оттуда и никогда больше не брать гитару в руки. Так было и с Billy's Band - они стыдились уже не того, что они русские - это как раз производило впечатление экзотики, а того, что они толком не умеют играть, потому что с этой точки зрения экзотикой быть не хотелось.
Все, что у них было тогда - энергия и напор, - профессиональное владение инструментами прибавилось уже значительно позже, а пока его компенсировала подача материала, такая, какой не было ни у кого. По крайней мере, профи так не играли. И на одной из таких вечеринок их все-таки заметили. Француза, который подошел к ним после вступления, звали Бертран, и он сделал им небывалой предложение.
- Как долго вы будете в Париже? - спросил он.
- Еще две недели, у нас билеты и сдать мы их не можем - ответил Билли, хотя им самим уезжать раньше уже, в общем-то, не хотелось.
- Отлично, я хочу сделать вам два концерта - один в Высшей Джазовой Школе, а другой в клубе «Пальма».
Бертран занялся группой вплотную: он напечатал и развесил афиши, пригласил на концерт кучу людей, и в Высшей Джазовой Школе Парижа их ждал настоящий триумф. Этого концерта Billy's Band боялись, возможно, больше, чем любого другого за всю историю существования группы - облажаться в таком заведении было бы непростительной ошибкой. На выступление «русских медведей» собрались студенты и весь высший преподавательский состав. Все ждали чего-то сверхественного и свежего и получили именно то, чего ждали. Выступление группы произвело фурор - их вызывали на бис и скупили все диски, которые они предварительно нарезали на компьютере, - больше пятидесяти штук. Такого успеха у группы не было еще ни разу. В клубе «Пальма» концерт прошел тише, но те, кто пришел на выступление, тоже остались очень довольны.
Казалось бы: время в Париже шло быстро, столько всего происходило, но на самом деле каждый день тянулся как целый месяц - утром на пару часов выходили поиграть на улицу, а что потом делать? Концерты ведь были не каждый день. В самом начале своего пребывания в Париже Биллисы позвонили девушке, с которой познакомились в автобусе по дороге во Францию, и она позвала их в сквот Хвостенко, который тогда устраивал концерты русской рок-тусовки у себя в подвале, в клубе «Ле Симпозьон». Он находился на другом конце города, и добраться до него в намеченный день никак не удавалось - сначала не шли поезда нужной ветки метро, а потом просто опустились руки. Они выпили в сквере вина из бумажного пакета и доехали на автобусах. В итоге концерт получился не слишком выдающимся, зато понравился двум армянам, которые почему-то любили русские концерты у Хвостенко. Они позвали Billy's Band сыграть у них в варьете «Фонтаны Парижа», которое располагалось прямо напротив знаменитого «Мулен Ружа» и тоже было известно на всю Францию.
Но этот концерт был намечен только на третью неделю октября, а пока свободного времени было более чем достаточно. Billy's Band сидели в своей маленькой квартирке и писали новые песни, они решили увековечить свою поездку и написать альбом «Парижские сезоны», тем более, что каждая неделя тянулась как целый сезон. По всей видимости, на творческом потенциале группы сказался отрыв от Питерского быта: они были абсолютно свободы и не обязаны ничем - такие творческие каникулы, за которые удалось написать больше 10 песен, вошедших впоследствии в «Парижские сезоны». Часть из них - добитые задумки Билли, которые прежде существовали в виде одной-двух строчек, а здесь стараниями Билли и Антона обросли аранжировками и доделанными текстами.
Сразу после возвращения из Парижа они отправились в студию «Нева», которая по тем временам считалась очень крутой - там писались такие гранды как Tequilajazzz и «Ленинград». Даже несмотря на то, что песни были отлично отрепетированы еще в Париже, на запись ушли все деньги, заработанные во Франции, и выручка с проданного телевизора, который они выиграли на фестивале «Окна открой».
Поездка во Францию оказалась действительно очень плодотворной. Они возвращались оттуда стопроцентными победителями. Визит в Париж, который сначала не заладился и мог обернуться полным провалом, стал серьезной вехой в истории группы: за месяц сочинили альбом, сыграли триумфальные концерты в Высшей Джазовой Школе Парижа и дважды в легендарном варьете «Фонтаны Парижа», стали популярными на улице, продали больше двух сотен своих дисков и снова убедились в том, что их музыка востребована и нужна не только им самим.
Петербург - большой город, но при этом уютный и все-таки по-хорошему провинциальный, в том смысле, что слухи здесь распространяются очень быстро - как только появляется что-то новое и по-настоящему интересное, все нужные люди в городе об этом уже знают. Так было и с Billy's Band - к концу 2002-го года они существовали уже больше года и в городе их знали, тем более что они отметились во всех более-менее подходящих клубах, сыграли на фестивале «Окна открой», который впоследствии транслировал «Пятый канал», а теперь еще и записали альбом. У группы были друзья на питерских радиостанциях - на «Нашем радио», на «Модерне», и было понятно, что радиоротации группе очень нужны, если она хочет развиваться дальше. И если раньше все упиралось в отсутствие своего материала, и в отсутствие вообще какого-либо качественного материала, то теперь альбом появился. Представить бэнд на радио было довольно сложно и единственной радиостанцией, в формат которой группа вписывалась хоть как-то, было «Наше радио», программному директору которого, Михаилу Козыреву, уже давно рассказывали про Billy's Band и даже давали послушать альбом «Being Tom Waits», но это было явно не то, что надо. «Нет, мне все нравится, конечно, - говорил Козырев, - но я же не могу поставить на радио Billy's Band, поющих Тома Уэйтса».
Не то чтобы Billy's Band стремились попасть на радио и в телевизор. Билли, например, со свойственным ему пессимизмом, прекрасно понимал, что это почти нереально и не слишком нужно, уже тогда было понятно, что основная аудитория группы - это далеко не домохозяйки и подростки, а взрослые серьезные люди и маргиналы, которые телевизор уж точно не смотрят. Соответственно, он просто забивал на это болт и группа, как и раньше просто играла концерты и, как истинно маргинальная команда, не занималась никаким пиаром. Но как раз в 2002-м, когда они вернулись из Парижа, делами группы занялась Алла Абрамовна, которая очень сильно повлияла на развитие Billy's Band.
Директор из Билли был совершенно никакой, это понимали все, и он сам в том числе. Нужен был человек, который сочетал бы в себе функции администратора, умел решать денежные дела и при этом не был чужд творческой линии группы, а иногда и мог бы что-то подсказать, направить бэнд в нужное русло, потому что самим музыкантам в этом смысле решительности порой не хватало. Этим человеком и стала Алла Абрамовна.
Для нее в Billy's Band сошлось очень много интересов. Во-первых, ей всегда очень нравилось то, что они делали и делают, и соответственно, она стремилась всячески поддержать группу - достаточно вспомнить клуб «Boom Brothers». Во-вторых, она обладала необходимыми административными и предпринимательскими навыками. Наконец, она всегда умела доброжелательно общаться с людьми и могла найти подход к любому, к тому же ее опыт творческой работы и прекрасные познания в искусстве позволяли и позволяют подсказывать что-то группе, направлять в нужную сторону. И, что важно, в случае с Биллисами Аллу Абрамовну не подвела ее интуиция на таланты - она разглядела их еще тогда, когда увидеть в безумном трио на сцене Василеостровского дворца молодежи таланты было решительно невозможно.
Когда я в первый раз услышала Billy's Band, которые еще совсем не были Billy's Band, то я буквально почувствовала, как от них пахнуло талантом. В дальнейшем это мое восхищение переросло в желание чем-то им помочь, чему-то, может быть, даже обучить - так появился клуб «Boom Brothers».