Я всё думала, что же с ними станется, и сердце мое разрывалось от жалости к группе и особенно к Бону и его семье. Было просто невозможно поверить, что он покинет нас так внезапно — и так нелепо. Кумир миллионов умрет в одиночестве. И все же, хотя Ангус, Малкольм, Фил и Клифф понесли едва ли не самую тяжелую утрату в жизни, они не раскиснут, они развернут знамя рок–н–ролла и вернутся мстить. «AC/DC» вернется… вернется в черном.
ГЛАВА 12
Back In Black
Возвращение в черном
Когда я наконец была в состоянии ехать, я нашла телефонную будку и позвонила своему парню Джону. Глотая слезы, я пробормотала, что Бона больше нет и что я не понимаю, как такое могло произойти. Я умоляла его включить телевизор и радио, чтобы узнать, правда ли это. Когда я добралась, наконец, до палаты, мама уже была готова в последний раз поехать домой. Хотя я не собиралась грузить ее еще и своими проблемами, скрыть опустошенности я не могла. И мы вместе поплакали по Бону. После развода я жила с матерью почти год. Она видела их концерты только по телевизору, но парни и Барри часто звонили мне, и она брала трубку. Хотя моя мама умирала, в тот день именно она утешала меня. Спустя шесть недель я потеряю и ее.
В 1980 году еще не было круглосуточных служб новостей, так что детали трагедии разузнавать пришлось долго. Я почти не помню, как разговаривала с Барри, роуди «AC/DC», по телефону; оба мы были в полнейшем шоке. Барри только что оставил работу в группе и жил теперь в Голливуде.
На несколько дней группа отключила все свои телефоны и замкнулась в горе. Сперва они действительно думали бросить музыку. Потеря Бона была потерей не просто певца коллектива — это была потеря брата: того, кого они любили, обожали и уважали. Когда в группу пришел Бон, он был старше и опытнее, он привнес в «AC/DC» свой собственный стиль рок–н–ролла. Он увлек публику и навсегда определил облик группы.
Позднее в журнале «Мьюзишен» Ангус сказал: «Казалось, что мы потеряли члена своей семьи, а может, и еще хуже, потому что все мы очень уважали Бона как человека. Да, он действительно любил выпить и побеситься, но он был всегда там, где нужно для работы. За всю карьеру он пропустил концерта три — и то потому, что у него был не в порядке голос и мы сами отговаривали его выступать. Это очень печально; он всегда говорил, что не уйдет, пока не станет знаменитым. Мы с Малкольмом с нетерпением ждали, когда Бон появится в студии. Больше, чем при работе над другими альбомами, — после успеха последнего предстоял действительно серьезный труд. Он работал на записи лучше, чем всегда, и для всех, особенно для фанатов, это большая потеря, ведь они могли бы услышать его на пике формы. Этот альбом стал бы вершиной его карьеры».
В «Классик рок» за август 2005 года приводились слова Малкольма: «Мы были в ужасной депрессии. Просто молча ходили взад–вперед. У нас не осталось ничего. Ничего».
Вскрытие Бона 22 февраля показало, что в его желудке оставалось с полбутылки виски. Вокруг того, что же случилось с Боном той ночью,ходило много сплетен и намеков… от убийства до передозировки героина. Однако настоящей причиной трагедии стало фатальное решение оставить его одного в машине. Согласно вскрытию, наркотиков в его организме обнаружено не было. Бывшая подружка Бона Сильвер баловалась героином, и у Бона однажды была передозировка, когда он в первый и в последний раз попробовал героин за много лет до того в Австралии. После того эпизода он вернулся к проверенному «Джеку Дэниелсу». Бон редко напивался перед концертами, он пускался в разгул, только когда его обязанности перед группой были уже выполнены.
Что же до пьянки, то Иэн Джеффери однажды сказал, что во время турне жил с Боном в одном номере в течение пяти лет и никогда не видел, чтобы тот спал. Не важно, как сильно загулял Бон вечером, — с утра он был всегда на ногах и готов к следующему концерту. То, что он умер совсем один в темной холодной машине посреди ночи, кажется непостижимым.
На следующий день Киннира допросила полиция, но в течение 25 лет никому не удавалось его разговорить. Наконец, осенью 2005 года «Классик рок» опубликовал эксклюзивное интервью с самим Кинниром, который с 1983 года живет в Испании на Коста–дель–Соль. Киннир отверг слухи о том, что Бон якобы захлебнулся в рвотных массах и что он был привязан к ручке передач. Когда Киннир нашел Бона, тот лежал в том же положении, в каком его оставили.
Киннир заявил далее: «На следующий день ко мне зашла Сильвер. Она впервые сказала мне, что Бон лечился от заболевания печени, но пренебрегал некоторыми врачебными рекомендациями. Если бы я знал об этом раньше… Я глубоко сожалею о смерти Бона. Эх, если бы я знал. Я бы повез его в больницу сразу, как только он потерял сознание, но в те горячие денечки отключка была привычным делом, и беспокоиться из–за нее не стоило… и вот что я хотел бы вынести из этого печального эпизода: надо больше заботиться о своих друзьях и быть более осторожными, когда не знаешь всего».
Соболезнования и трибьюты Бону приходили со всего света. «Cheap Trick» и «Angel City» записали версию «Highway То Hell». «Santers», канадское трио, создали кавер на «Shot Down In Flames». Друзья Бона из французской группы «Trust» посвятили ему свой альбом «Repression» («Подавление»). Шотландская группа «Girlschool» добавила к своим концертам номер «Live Wire», а в Америке «Nantucket» — команда, которая много раз играла с «AC/DC», — сделала «It's A Long Way То The Тор» главной и титульной композицией нового альбома. Лондонский паб «Бэндвэгон» организовал вечер памяти Бона Скотта, а Оззи Осборн и покойный Рэнди Роуд написали в его честь песню «Suicide Solution». Международная пресса выпустила статьи о нем, а Джордж и Гарри выкупили в «РАМ» целую полосу и поместили на ней такой текст: «Великий певец, великий автор песен, великий друг, один из немногих. Нам не хватает тебя».
Тело Бона перевезли на судне в Перт в Западной Австралии для кремации и похорон. На панихиде в церкви во Фримантле присутствовали семья Бона, группа и несколько избранных друзей. Прах Бона без большого шума упокоился в Мемориал–Гардене, под эвкалиптами Фримантлского кладбища, 1 марта 1980 года. Перт, Австралия — слишком далеко для большинства фанатов. Мать Бона выразила признательность за то, что присутствовавшие поклонники были очень почтительны. Ангус описывал это так: «На самих похоронах было более–менее тихо, хотя за оградой толпились фаны. Это было к лучшему — не очень–то было бы хорошо, если бы там топталось много народу».
Во время церемоний отец Бона, Чик, наклонился к Малкольму и сказал ему, что им нужно найти нового солиста и продолжать выступать. Бон хотел бы этого. Да, он точно этого бы хотел!
Некоторое время музыканты провели с родителями Бона, которые настаивали на том, чтобы группа не распадалась. Чик сказал также и Ангусу: ««AC/DC» обязаны продолжать. Все вы молоды, вы на пороге большого успеха, так что нельзя взять и все бросить». В августе 2005 года Ангус рассказывал «Классик рок»: «Но, честно говоря, мы не очень–то слушали; у нас было свое горе. Папа Бона продолжал убеждать. Он раз за разом повторял: «Продолжайте выступать, вы еще многое можете сделать».
В пресс–релизе, выпущенном лейблом «Atlantic», было написано: «Бон Скотт всегда был козырным тузом в колоде «AC/DC». Историй о его сексуальных и алкогольных излишествах легион, и в той части писем фанатов, которая не содержала искушающих предложений от юных поклонниц, его неизменно критиковали за то, что он»сбивает с пути истинного«. К сожалению, Бона больше нет с нами: он слишком далеко зашел во время одного из своих знаменитых запоев. Но если в такой нелепой и преждевременной смерти можно найти хоть какие–то положительные черты, так это то, что Бон, наверное, ушел так, как сам хотел бы, не дрогнув, на самой вершине успеха».
В поисках информации о Боне я нигде не нашла ни единого дурного слова о нем. Даже его бывшие жена и подружки все еще были к нему не безразличны, а на свете не так–то много парней, которые могли бы этим похвастаться! Он был прирожденной рок–звездой и любил людей. Но, как однажды сказал Ангус, Бон не был типичным рок–певцом. Он начинал как барабанщик и всегда вел себя как один из участников коллектива… не звезда. В фильме «Let There Be Rock» его спрашивали, чувствует ли он себя звездой. Бон рассмеялся в лицо журналисту и ответил: «Нет, хотя иногда я вижу звезды!»
Перед смертью Бон работал над текстами для нового альбома. Когда Ангус и Малкольм записывали демо–версии новых песен. Бон заходил к ним в репетиционную студию «Е7ее Hire». Вокала он не записывал, но за неделю до смерти как–то явился и предложил поиграть на барабанах, заявив: «Надо держать руки в форме, знаете ли». Поработав над одним из своих фирменных риффов, они создали песню «Have A Drink On Me». Позже Бон помог прописать партию ударных в «Let Me Put My Love Into You». Они договорились встретиться на следующей неделе, когда Бон больше продВинстся в текстах, он попрощался и ушел. Ангус и Малкольм видели его в последний раз.
Много разговоров было на тему, куда делся после смерти блокнот со стихами Бона, а также все остальное, что у него было с собой. Вроде бы Иэн Джеффери говорил, что блокнот с 15 песнями для альбома «Back In Black» оказался у него. Но до сих пор никто не видел в глаза этого блокнота. Не получила его, по всем сведениям, и семья Бона. Ангус горячо опровергал эти сплетни в августовском «Классик рок» за 2005 год: «Нет, песни не из блокнота Бона. После его смерти все вещи прямиком отправились к маме Бона и к семье. Это были личные вещи — письма и все такое. Неправильно было бы в них копаться. Это было не наше».
После похорон Бона в окружении группы все начали предлагать новых певцов. Ангус и Малкольм были настроены менее оптимистично, но все же согласились проводить прослушивания. Несколько дней они хандрили каждый в своей квартире, а потом Малкольм позвонил Ангусу и предложил работать над песнями… чтобы заниматься делом и быть вместе. Не заботясь о менеджерах, звукозаписывающей компании и тому подобном, Ангус и Малкольм заперлись в студии и изливали горе в музыке. Ангус говорил «Классик рок»: «Думаю, оправиться нам помогла музыка. В то время мы не очень хорошо соображали. Но решили, что лучше работать, чем сидеть сложа руки и горевать по Бону. Так что это был своего рода курс лечения».
Когда пришло время обсуждать вопрос замены, Ангус заявил: «Через некоторое время, когда мы поняли, что работа над песнями подходит к концу, мы осознали, что придется столкнуться с проблемой поиска нового солиста. Однако мы не собирались давать объявление в музыкальном журнале «AC/DC» ищет нового фронтмена. Нет… это было бы уже слишком. Такие люди, как Бон, уникальны. Они особенные. И мы не хотели, чтобы новый солист подражал ему. Мы хотели найти кого–то с собственным стилем».
Перри Купер был шокирован новостью о смерти Бона: «Мне было так больно, когда умер Бон. В феврале я получил от него рождественскую открытку. Там было много сальных двусмысленностей, а в конце он приписал: «Я не знал, кому это послать, и тут вдруг подумал о тебе. Счастливого рождества. Бон«. Когда я получил ее, он был уже почти месяц как мертв, так что я очень расстроился. И сказал себе: как его можно заменить?»
Видимо, Бон наклеил на свои рождественские открытки 1979 года мало марок, и в итоге их задержали и доставили только в конце февраля. Не важно, насколько он был занят на гастролях, — он всегда очень заботился о семье, друзьях и поклонниках и всегда выказывал эту заботу. Неудивительно, что Бон, даже после смерти, оставил последнее слово за собой.
Когда «AC/DC» начали обдумывать, каких певцов пригласить на прослушивание, всплывали кандидатуры многих знаменитостей. Они рассматривали Терри Слессера, который пел в группе бывшего гитариста «Free» «Вас Street Crawler»; Гэри Холтона из популярной в 70–х группы «The Heavy Metal Kids»; английского вокалиста Стива Бертона и Джимми Барнса, певца из группы их двоюродного брата Стива Янга, «The Star–fighters». Прослушивание велось в репетиционной точке в Пимлико, Англия. В конце концов музыканты остановили свой выбор на молодом австралийском певце Аллане Фрайере из группы «Fat Lip». Джордж и Гарри даже успели объявить Фрайера новым солистом «AC/DC» — пока группа не получила кассету с песнями североанглийской группы под названием «Geordie».
В фольклоре, связанном с группой, есть предание, что кассету песен коллектива Брайана Джонсона руководству группы прислал фанат из Чикаго. Правда, я читала то же самое о фанате из Кливленда. Так или иначе, довольно интересно, что кассета английской группы пришла в Англию из–за океана… и этот певец выступал одно время перед Боном, и тот его даже рекомендовал. Впечатленный выступлением Брайана в тот вечер, когда группа Бона «Fraternity» выступала на разогреве у «Geordie», Бон вроде бы однажды сказал группе, что если его вдруг понадобится заменить, то Брайан был бы хорошим вариантом. В «Классик рок» Ангус вспоминал: «Бон был большим поклонником Литтл Ричарда — он считал, что все, кто поет рок–н–ролл, должны быть похожи на Литтл Ричарда. Помню, Бон говорил, что Брайан — отличный рок–певец в манере Литтл Ричарда».
Когда «AC/DC» прослушали кассету, они тут же нашли солиста Брайана Джонсона в Ньюкасле, позвонили ему и пригласили на прослушивание. Звонок застал его врасплох, так что он сначала даже повесил трубку, решив, что это розыгрыш. Наконец он согласился приехать и до сих пор смеется над тем, что произошло потом.
Когда Брайан прибыл на репетиционную точку 29 марта 1980 года, он тут же начал играть в пул с парой друзей группы, решив, что те тоже принимают участие в прослушивании. Он думал, что за ним придут, когда группа будет готова.
Брайан просто гениальный парень, и то, что он ждал, пока группа его пригласит, еще больше подчеркивает его личные качества. Через полтора часа Малкольм спустился, расстроенный тем, что певец, которого они столько уже ждут, их, похоже, продинамил. Сколько же было смеху, когда выяснилось, что Брайан приехал, но дальше стола для пула не дошел! Его привели в студию, и он спел с «AC/DC» несколько песен — «Whole Lotta Rosie», «Highway To Hell и хит Айка и Тины Тернер — «Nutbush City Limits».
Через несколько недель, когда прослушивания подошли к концу, менеджер группы позвонил Брайану и сообщил, что место получил он. Малкольм утверждал, что он сделал выбор в пользу Брайана сразу же: «Брайан пел отлично. И мы впервые со смерти Бона немного улыбнулись (от прослушивания Брайана)…» Ангус вспоминает, что, как только Брайан вошел в дверь, все они обрадовались: «Он подходил практически идеально. Мы искали личность — а он личностью был». Однако Джонсон не был так в себе уверен. Он решил, что если дела не сложатся, то он скажет товарищам по группе, что пел в «AC/DC» несколько недель во время каникул в Лондоне. «Каникулы» продолжаются 26 лет — до сих пор.
Брайан был на пятнадцать месяцев младше Бона. Он родился 5 октября 1947 года в Ньюкасл–апон–Тайн, Нортумберленд, на севере Англии. Он был сыном старшего сержанта британской армии Алана Джонсона и его жены–итальянки Эстер. Мальчиком Брайан пел в церковном хоре и выступал в скаутских гэнг–шоу. Однажды он даже снялся в главной роли в телепьесе. Закончив школу, Брайан стал учеником монтера на турбинном заводе, а по вечерам пел в местных группах.
В 1972 году, когда ему было 25 лет, Брайан стал петь в рок–группе «USA». Вместе с гитаристом Виком Малкольмом, барабанщиком Брайаном Гибсоном и басистом Томом Хиллом они сменили название на «Geordie» (английское жаргонное слово, которое обозначает пьющего трудягу — а так можно было охарактеризовать большинство мужского населения Ньюкасла).
Первый сингл группы — «Don't Do That» — был выпущен «EMI» в конце года и дошел до 32–го места в британских чартах. Через несколько месяцев второй сингл, «All Because Of You», вышел на шестую позицию, а третий, «Can You Do It», также добрался до первой двадцатки. Четвертый сингл «Geordie», в котором группа отдала дань глэм–року, — «Electric Lady» в августе 1973 года оказался лишь 32–м.
За три следующих года «Geordie» выпустили три альбома: «Hope You Like It», «Don't Be Fooled By The Name» и «Save The World». В1974 году они также выпустили альбом–компиляцию «Masters Of Rock». Сразу после выхода «Save The World» «Geordie» решили самораспуститься. Брайан однажды рассказывал журналу «Мьюзишн», как бегал в 5 утра за молочником и воровал недоеденную еду с тарелок в местных ресторанах: «Я ушел (из группы) в 1975–м, потому что все шло не так. И я ушел и не думал, что буду петь еще в какой–нибудь профессиональной группе. Когда–либо».
Через пять лет, прямо перед звонком от «AC/DC», Брайан убедил своих бывших товарищей по группе собраться вместе и сделать еще одну попытку. Объединившись, «Geordie» заключили контракт на сингл с «Red Bus Records», и тут Брайану позвонили из «AC/DC». «Geordie» наняли Терри Слессера и отпустили Брайана, потому что это было наилучшее место для рокера из рабочего класса. Спустя пять с половиной недель после смерти Бона Скотта Брайан Джонсон стал новым солистом «AC/DC».
В то время Брайан был женат и имел двух дочерей. Он жил в Ньюкасле и вел собственный бизнес — устанавливал виниловые крыши на машины. Пять последних лет он посвятил своей семье, почти оставив надежду когда–нибудь вновь пробиться в музыкальном бизнесе. Стать участником «AC/DC», должно быть, означало реализацию самых его диких мечтаний! Как только его приняли, группа выплатила ему подъемные, чтобы разделаться с долгами. «AC/DC» даже перечислила «Geordie» компенсацию за возможную не полученную прибыль и тут же забрала Брайана на репетиции для нового альбома.
Вместо того чтобы записываться в Лондоне, как планировалось изначально, группа решила воспользоваться налоговыми преимуществами «Compass Studios» на Багамах в Нассау. Эта звукозаписывающая студия была построена Крисом Блэкуэллом, владельцем «Island Records». Подобное решение не только охраняло группу от внимания прессы, но и обеспечивало тихое, спокойное место для того, чтобы ввести Брайана в рабочий процесс. Однако поездка на тропический остров опровергла их ожидания. Когда группа прилетела, остров потрясали свирепые бури. Брайан вспоминал: «Это был не тропический рай. Никаких белых пляжей. Было паршиво, постоянные наводнения, не было электричества, телевидения».
Жили они тоже в не очень безопасном месте. Брайан говорил: «Нашим пансионом железной рукой управляла большая черная дама. На ночь приходилось запираться, потому что хозяйка предупредила, что ночью нас могут ограбить гаитяне. И она купила нам всем для защиты идиотские шестифутовые гарпуны, чтобы мы их держали у дверей! Несколько отличается от Ньюкасла, надо сказать».
Малкольм в августе 2005 года вспоминал в «Классик рок»: «Это был лучший выбор для записи альбома, потому что там ничего не происходило. Мы просиживали всю ночь с парой бутылок рома с кокосовым молоком и работали. Отсюда и многие идеи текстов».
Помимо «AC/DC», в 1980 году студию мистера Блэкуэлла посещали и другие крупные звезды рока. Здесь уже записывался Кит Эмерсон из «Emerson, Lake and Palmer», и ему здесь так понравилось, что несколько лет он на Багамах жил: «Вот как это вышло у нас с «ELP»: мы записывались в Швейцарии, и мне там не понравилось, потому что вокруг было слишком мало событий. И мы в 1978 или 1979 году перебрались на Багамы, чтобы работать над альбомом «Last Beach». Мы выбрали Багамы, потому что там можно платить меньше налогов — кажется, и «AC/DC» приехали туда по той же причине. В Англии в то время было лейбористское правительство, и они ввели непомерные налоги. Мы платили 80–90 процентов от заработка. Все мы сбежали по этой причине. Тогда много британских групп покидали страну».
Эмерсон соглашается с тем, что «Compass Point» в то время был рассадником рок–звезд: «Интересное было время. Приезжал Ринго Старр с певцом Гарри Нильсоном. В то время оба они часто употребляли наркотики. И в соседней студии творилось много смешного. Помню, бродил я как–то в том районе около одиннадцати. Ринго очень дружелюбный парень, и даже сейчас нам всегда есть о чем поговорить. Он прикольный. Конкретно тот случай он, подозреваю, и не помнит. Мы болтали, и он сказал, что не помнит, где должен жить. Вроде бы жилье им подбирал Крис Блэкуэлл, а Криса не оказалось рядом. Так вышло, что я знал, где живут музыканты, которые приехали записываться. Было это место меньше чем в четверти мили, но стояла непроглядная темень. А у меня из транспорта был только мотоцикл»Нортон–750«, он стоял на улице. И Ринго сказал: «Я заберусь назад, и ты меня отвезешь куда надо«. И мы поехали по побережью вдоль Лав–Бич, я довез его до дома. Только уже потом, когда я его высадил и вернулся в студию, я понял: «Господи, у меня на мотоцикле за спиной сидел один из битов!»
Эмерсон вспоминает, как наткнулся на Грейс Джонс — она тоже работала в «Compass», прямо перед приездом «AC/DC». «Тут мы узнали, что приезжает австралийская группа. Я мало что знал из истории команды, но всегда как–то волнуешься, когда кто–то приезжает из Англии. Когда «AC/DC» прилетели, они были все такие английские, в кожаных куртках… А вы, конечно, понимаете, что на острове мы носили только шорты и иногда футболку. Первым я поговорил с Брайаном, и он постарался приспособиться к погоде. Было очень жарко. Когда они приехали, я как раз купил 21–футовую спортивную рыбацкую лодку. Она была не особо крутая, но с ее помощью я мог ловить рыбу и кататься на водных лыжах, нырять с аквалангом; на борту были стереосистема, морозильник — в общем, на ней неплохо было разъезжать вокруг острова. Когда я упомянул об этом при Брайане, он воскликнул: «Боже, как бы я хотел поехать с тобой!« То же самое сказали и почти все остальные музыканты группы. Я предложил им съездить со мной на рыбалку. Они приехали где–то весной, а в апреле у островов много тунца… конечно, если знать, где его искать. Местные многому меня научили в рыбалке, и я был уверен, что мы что–нибудь поймаем. Кажется, отплыли мы в середине дня, тут, конечно, с земли вылетели птицы и собрались над одним участком моря, так что мы закинули там удочки и через десять минут уже поймали рыбу! Ребята, конечно, очень обрадовались. Я вздохнул с облегчением, ведь если бы мы ничего не поймали, у меня была бы такая же слава рыбака, как у Эрнеста Хемингуэя, например. Думаю, парни были в восторге — это было такое введение в багамский образ жизни, как его понимал я. Кажется, в итоге им понравилось, и они решили обосноваться для записи в «Compass Point». Чуть позже я наткнулся на Брайана на пляже, и он рассказал, что у него возникли некоторые трудности с вокалом после солнечных ванн. Сразу после пляжа он направился прямиком в «Compass Point Studios» — через дорогу от пляжа. В одних шортах он надел наушники и попытался выдать нужный вокал, но ничего не получалось. Он пел изо всех сил, но голосу все равно не хватало мощи. И у него возникла мысль. Он сказал, что сходит в гостиницу и сразу же вернется. Отсутствовал он около часа и вернулся уже в сценическом костюме. Пройдя на свое место, он сказал: «А теперь пишите«. И тут все стало получаться отличным образом, представляете? В одних шортах он петь не мог — в этом все дело».
В1980 году Эмерсон еще не очень был знаком с музыкой «AС/DC», поэтому я спросила его, что он думает об этих музыкантах как о людях, потому что я всегда считала, что они очень просты в обращении. Он со смехом отвечал: «Да, конечно! Никакого выпячивания своего»я«, никаких слов типа «Эй, послушай–ка, я рок–звезда, не лезь ко мне». Я терпеть не могу всей этой шумихи! Все эти ребята жили запросто и от души наслаждались жизнью. Я с радостью покатал их на своей лодке! Другими словами, никто из них не относился к людям типа «да–ты–знаешь–кто–я–такой?» Я бы иначе их сразу раскусил и, конечно, не позвал бы на яхту! Они были очень дружелюбны, и в их компании было круто».
С Маттом Ланге у руля «AC/DC» приступили к записи своего восьмого альбома, теперь уже с новым солистом. Ангус говорил «Классик рок» о новой работе с Ланге: «Думаю, и для нас и для него это было здорово. После того как он сделал «Highway То Hell», на него начался большой спрос, но,думаю, ему было на пользу (снова поработать с «AC/DC»). Особенно после того, что с нами стряслось. Матту делает честь, что он не пожелал с нами расстаться после смерти Бона».
Брайану нужно было не только успешно влиться в группу — перед ним стояла и более пугающая задача: выступить с собственными текстами. В передаче «VH–1» «Лучшие альбомы» Брайан признался, что он вначале был просто парализован страхом. Он взмолился о помощи, ожидая, как он позже говорил, какого–то сверхъестественного события и помощи Бона с того света. Думаю, если судить по последовавшему успеху альбома, можно смело сказать, что Бон его молитвы услышал.
В память о Боне группа решила, что обложка альбома будет абсолютно черной, а наиболее подходящим названием станет «Back In Black». 10 песен были включены в этот исторический альбом. Это были «Hells Bells», «Shoot То Thrill», «What Do You Do For Money Honey?», «Give A Dog To Bone», «Let Me Put My Love Into \bu», «Back In Black», «You Shook Me All Night Long», «Have A Drink On Me», «Shake A Leg» и «Rock' N' Roll Ain't Noise Pollution».
Первый трек открывается навязчивым похоронным звоном, сигнализирующим о начале «Hells Bells». Чтобы создать соответствующее настроение, группа решила записать настоящий церковный звон. Они также заказали за 14 000 долларов копию колокола «Denison» и взяли его с собой в турне. К счастью для грузчиков, остановились на облегченной версии (колокол «Denison» назван в честь Эдмунда Беккета Денисона, который разработал и изготовил колокол, висящий в Вестминстере и известный как Биг Бен).
Инженер Тони Платт вместе с командой звукозаписи из «Мэнор мобайл» отправился к карильону, который находится в центре военного мемориала в Лафборо в Лестершире, Англия. Несмотря на 24 микрофона, звукооператоры потерпели неудачу. От живой записи пришлось отказаться, и группа решила записать звук колокола прямо в литейном цехе. Когда у Стива Кейка спросили о записи альбома «Back In Black,тот поведал: «Мой отец работал в колокольной мастерской Джона Тейлора в 1980 году, когда с Багам позвонили «AC/DC»». Кейк пояснил: «Из–за движения машин и чирикания птиц запись Тони Плана использовать было нельзя. И работу (над колокольным звоном для «AC/DC») пришлось ускорить,так что то, что вы слышите на альбоме,точно записано у нас на заводе». (В колокол на альбоме звонит мастер, который его отлил.)