Впрочем, в журнале «Кью» в рубрике «Ответы на вопросы фанатов» утверждалось: ««AC/DC» вышли сухими из воды после ножевой стычки во время европейского турне 1977 года с»Black Sabbath«'». А вот версия этой же истории в изложении Малкольма: «Мы жили в одном и том же отеле. Гизер сидел в баре и бубнил в свое пиво: «Десять лет я в этой группе, десять лет… парни, вы сначала покрутитесь десять лет — тогда поймете, что к чему«. Я сказал: «Вряд ли«. Да, я не проявил к нему сочувствия. Он перебрал, явно перебрал и достал этот дурацкий ножик. К счастью, тут пришел Оззи и сказал: «Батлер, идиот долбаный, а ну пошел спать!» Оззи спас положение, и мы потом всю ночь с ним просидели».
В конце турне по Великобритании был уволен Марк Эванс… вроде бы из–за личных трений с Ангусом. Какой–то умник сказал: «Его недостаток в том, что он был слишком симпатичный». Сначала Эванс согласился на отступные от будущих доходов — 2000 долларов, но спустя 10 лет выторговал у «Albert Musk» более серьезную сумму.
Ангус положил глаз на басиста «Manfred Mann's Earth Band» Колина Паттендона, но Браунинг предпочел английского басиста, который работал в то время с «Bandit». Звали его Клифф Уильямс.
Клифтон Уильямс родился в Ромфорде (Эссекс), Англия, 14 декабря 1949 года. Когда ему было девять, семья переехала в Ливерпуль. На Клиффа оказали музыкальное влияние «The Beatles», «The Kinks» и некоторые блюзмены. Когда пареньку было тринадцать, все его друзья начали собирать группы. К шестнадцати Клифф играл на бас–гитаре… хотя его умения ограничивались несколькими риффами, которые ему показал профессиональный басист — тот жил неподалеку. И нет оснований утверждать, что это был Пол Маккартни.
До того как призванием Клиффа стала музыка, он два года работал механиком в конторе рядом с железнодорожной станцией Лайм–стрит в Ливерпуле. В первую группу Клиффа входили певец Мик Стаббз, клавишник Клайв Джон, гитарист Лори Уайсфилд и барабанщик Мик Кук. Назывались они «Ноте». В 1970 году «Ноте» заключили контракт с «Epic Records» и записали альбом «Pause For A Hoarse Horse» («Пауза для охрипшей лошади»). И не надо на меня тан смотреть. Я просто констатирую факты.
В «Ноте» Клифф выступал на разогреве у «Led Zeppelin» в «Уэмбли эмпайр пул» на втором концерте их тура «Electric Magic» в ноябре 1971 года. В шоу принимали участие цирковые коллективы и рок–группы. Если подумать, по большому счету это одно и то же.
К1972 году на клавишах Клайва Джона сменил Джим Андерсон, а группа выпустила альбом, так и называвшийся — «Ноте». В этом релизе был и их единственный хит — песня «Dreamer», которая достигала 41–го места в британских чартах. Третий и последний альбом группы вышел в 1973 году и назывался «The Alchemist».
В 1974 году «Ноте» предложили работать с Злом Стюартом в его первом американском турне. Группу покинул Мик Стаббз, а остальная часть коллектива стала называться «The Al Stewart Band». Но Клифф недолго терпел музыку Стюарта. Не прошло и года, как он ушел и основал собственную группу, «Bandit», пригласив вокалиста Джима Даймонда и барабанщика Грэма Броуда. Они немедленно подписали контракт с «Arista Records» и выпустили в 1977 году дебютный альбом под собственным именем.
Поместив объявление в журнале «Саундз», «AC/DC» прослушали более 50 басистое. В «Гитар скул» Клифф позднее объяснял: «Группа хотела усилить ритм–секцию, и они приехали в Лондон, где всегда большой выбор музыкантов. В то время у них было уже несколько записей, они пользовались успехом в Австралии и раз–два съездили в европейское турне, но в США еще не бывали. Они собирались туда в поддержку альбома «Let There Be Rock». Мне позвонил приятель приятеля, который решил, что я им подойду, и в итоге я несколько раз прошел прослушивание».
Прослушивания проводились в небольшой комнатке в Виктории, и первым делом ребята сыграли с Клиффом «Live Wire», «Problem Child» и старую блюзовую композицию. Прямо перед прослушиванием приятель подсказал Клиффу, что группа предпочитает, чтобы их басисты играли медиатором, а не пальцами. И наконец 27 мая 1977 года Клиффу предложили присоединиться к коллективу. Приводилась фраза Ангуса о том, что Клиффа взяли за то, что у него неплохая внешность, а это позволит привлечь больше девчонок. От имени нас, девчонок, — спасибо тебе большое, Ангус!
Приход Клиффа обрадовал Бона — наконец–то у него появился ровесник. (Клифф был всего на три года моложе.) К тому же у Клиффа с Боном было много общего. Им нравились фильмы, книги и девушки. Впрочем, вряд ли именно в таком порядке. Сразу после прихода Клиффа музыканты вылетели в Австралию, чтобы немедля задействовать его в работе.
В июне Ангус и Бон появились на сцене с «Rose Tattoo» в «Лайфсейвере» в Бонди. Нужно было готовиться к долгожданному турне по США. 23 июля 1977 года в Штатах вышел «Let There Be Rock», а спустя четыре дня парни уже играли в «Амарильо уорлд хедквортерз» в Остине, штат Техас. Альбом в чартах «Биллборда» занял 154–е место. До отъезда в Америку «AC/DC» отыграли два закрытых концерта в Бонди. В первый вечер они выступали под псевдонимом «The Seedies», а во второй присвоили себе имя «Dirty Deeds».
Перед приездом в США «Atlantic Records» наняли новую команду рекламщиков для поддержки группы. Первое назначение покойного Перри Купера в «Atlantic» было как раз связано с этим: Я сотрудничал в «Arista Records»« с Майклом Кленфнером, вице–президентом по рекламе. Я был менеджером спецпроектов, но названий моих должностей было не перечесть. За два года в «Arista» мы поработали с Барри Манилоу, Мелиссой Манчестер, «Outlaws», «Bay City Rollers», все было отлично. И когда Майкл получил предложение из «Atlantic», то взял меня с собой. Так что туда мы поступили в комплекте.
Вскоре после нашего прихода в»Atlantic« Джерри Гринберг однажды пришел к Майклу и сказал: «У нас тут эта новая группа из Австралии, дела у них идут неплохо, и мы подписали с ними долгосрочный контракт. Но тексты у них немного рискованные, на радио их не продвинуть. Ребята, вы не посмотрите, что тут можно сделать?»
И он дал нам пленку — очень странную, будто с экрана записанную. Она была на такой кассете, которую надо было вставлять в проектор, и вот мы начали ее смотреть. Собственно, начал–то я. Майкл будет это отрицать, но он велел мне самому смотреть, потому что ему наплевать. Я взглянул и увидел, как этот гитарист изображает»утиную походку«. И подумал: «Ага, он немножко копирует Чака Берри, но нужно их раскручивать и возить в турне, потому что они чертовски живые«. И так мы и сделали».
Просмотрев видео «AC/DC», Купер вернулся к Гринбергу и убедил «Atlantic», что у группы есть потенциал. Он предложил отправить «AC/DC» в турне по Штатам. «И они мотались по гастролям два года подряд. Мы решили: «Как только их увидят, их сразу полюбят!»
В США «AC/DC» приземлились 27 июля 1977 года. В отличие от «The Beatles», им удалось просочиться в страну незамеченными. Как и «The Rolling Stones» до них, группа погрузилась в потрепанный фургон и отправилась в свое первое турне по Штатам. Первые три американских концерта «AC/DC» выступали на разогреве у группы «Моху» в Техасе — в Остине, Сан–Антонио и Корпус–Кристи. В Штате Одинокой Звезды группу принимали очень хорошо, и Ангус заявил, что техасцы «и впрямь знают, как отдыхать!». 30 июля они сыграли бесплатный концерт в «Электрик боллрум» в Далласе, поддержанный радиостанцией «K2EW».
Из Техаса они поехали во Флориду… и вот так началась дорога, которая растянулась на два года и позднее получила известность как настоящее «Дорога в Ад». Первое выступление — 4 августа в Гейнсвилле 1977 года — было отменено. 5 и 6 августа музыканты выступали в Уэст–Палм–Биче и Джексонвилле вместе с «REO Speedwagon».
Радиостанция Джексонвилла включила четыре–пять песен группы в свой репертуар. Группе платили пять сотен долларов за вечер в клубе, но в Джексонвилле они отыграли концерт перед 8000 зрителей (на разогреве был Пат Трэверс). Этот прибрежный город впоследствии станет одним из главных американских рынков группы.
Выступив перед 13000 зрителей на «Дне детей» — благотворительном концерте в «Спортаториуме», Голливуд, штат Флорида, проводимом радиостанцией «WSHE», — «AC/DC» отправились в сердце страны. На разогреве у «Foreigner» и «UFO» группа играла в «Миссисипи найтс» (Сент–Луис, штат Миссури, 9 августа) и «Мемориал–холле» (Канзас–Сити, штат Канзас, 10 августа). Также они появлялись в клубе «Би–гиннингс» (Шаумберг, Иллинойс) и выступали перед Майклом Стэнли в Кливленде, штат Огайо. В два следующих вечера «AC/DC» играли на разогреве у «The Dictators» в «Агоре» в Коламбусе, а потом продолжили поездку на север в Висконсин. Бон писал домой приятелю, что в Америке ему нравится все, «особенно цыпочки».
Во вторник, 16 августа 1977 года, «AC/DC» должны были выступить в баре университетского городка в Мэдисоне. Технически это был пятнадцатый концерт американского турне, но фактически четырнадцатый — ведь гейнсвиллское выступление отменили.
Это историческое событие состоялось в тот же день, когда Элвиса Пресли нашли мертвым в его ванной в Грейсленде в Мемфисе. Конец эпохи для многих. И начало новой эпохи для меня, поскольку в тот день Ангус, Малкольм, Бон, Клифф и Фил приехали играть в «Стоунхарс» в Мэдисоне — моем родном городе. Как мне повезло!
ГЛАВА 7
Let There Be Rock
Да будет рок!
Много раз я пыталась вспомнить, что же делала в тот день с утра, но первое, что я помню из того вторника, 16 августа 1977 года, — это как я ехала мимо редакции газеты, в которую писала. Все радиостанции города (Мэдисон, штат Висконсин) говорили о смерти Элвиса. Сама я не была особой поклонницей Элвиса, но мне действительно было его жалко. Смерть в 42 года — с его талантом и сексуальностью — это настоящая трагедия. Если я и слышала по радио какой–то анонс вечернего выступления группы, то не придала этому значения.
Я проезжала мимо редакции, и тут что–то подсказало мне остановиться и узнать, нет ли новых заданий. Я начала работать для этого музыкального издания всего за несколько недель до этого, так что в случае чего они вряд ли позвонили бы в первую очередь именно мне. Я все еще боролась за свою журналистскую территорию.
Я остановилась у «Мэдсити мьюзик шит» — старейшего здания в восточной части Мэдисона. Два автора, которые основали газету, украсили стены постерами рок–групп. Их одинаковые столы стояли рядом, а над ними был натянут тент из индейских одеял. Очень по–цыгански. Или по–хипповски, как я обычно говорила.
Когда я вошла, редактор Гэри Сомерс как раз закончил говорить по телефону. Я сказала ему, что заехала узнать, нет ли новых тем для репортажа. Взглянув на меня, он ответил, что ему только что позвонил из «Стоунхарс» представитель «Стардэйт продакшнз», крупной рекламной компании из Милуоки. Им нужен был человек на этот вечер — ничего особенного, просто помочь с группой, ну и вообще, на всякий случай. Мне задание показалось простым, и я сказала, что охотно бы согласилась. Уже уходя домой, чтобы переодеться, я обернулась и спросила, что за группа. Гэри покачал головой и ответил: «Не знаю — какая–то австралийская, называется «AC/DC»». Конечно, я не могла предполагать, что после того вечера моя жизнь навсегда изменится.
В «Стардэйт» хотели, чтобы я пришла в клуб как можно быстрее, так что я рванула домой, переоделась и поехала в центр в районе четырех часов дня. «Стоунхарс» был потертым рок–клубом в кампусе Университета Висконсин–Мэдисон. Как только я прибыла, промоутер отправил меня в бар за бутылкой вина «Блю нан» для солиста.
Я вернулась, поставила бутылку в гримерке и помогла сервировать несколько тарелок с закусками — сыром и крекерами. Внизу я заметила, как трое рабочих устанавливают оборудование. Группы не было — они обедали в местном ресторане. Поскольку делать до их возвращения было нечего, я спросила промоутера, нет ли у него почитать какой–нибудь прессы о группе. Он вручил мне один–единственный листок с фотографией группы и краткой биографией. Там с гордостью сообщалось, что группу по всей Европе сопровождали скандалы. Черно–белая фотография группы участникам как–то не льстила. Я занервничала: во что же я такое ввязалась!
Чувствуя себя немного не в своей тарелке, я спустилась вниз, чтобы посмотреть, как монтируют оборудование. Рабочих было всего трое: два джентльмена средних лет и один молодой, с длинными, карамельного цвета волосами. В процессе работы они обменивались шутками о США. Похоже, мы, янки, их не сильно впечатлили. Я подошла поближе и услышала, как они сетуют, что мы слишком мягкотелые — даже детей посылаем в школу учить математику уже с калькуляторами. Я никогда не стеснялась высказывать собственное мнение, так что тут же подошла к молодому парню и сказала: «Эй, аэропорт тут недалеко. Подбросить?» Несколько шокированный и удивленный, он повернулся и спросил, кто я такая. Я представилась, мы пожали руки; он сказал, что зовут его Барри Тейлор. Он не только сам был симпатичный — его английский акцент я могла бы слушать целый день. Забавно, как иногда акцент пленяет девушек, правда? Короче, Барри начал сравнивать Америку со своей родной Англией, и с некоторыми его наблюдениями мне пришлось согласиться. Скоро уже мы вместе смеялись и весело переругивались, и я почувствовала, что обрела нового друга.
Для Барри контракт на турне с «AC/DC» был первым опытом работы с рок–группами. Двух других рабочих звали Иэн Джеффери и Кит Эванс. (Хотя прозвище Кита было Плаг, мне послышалось, что его называют Плам, потому что из их речи многое я едва понимала из–за акцента. Полагаю, мое среднезападное произношение им понять было ничуть не легче.) Барри и Кит дразнили Иэна тем, что его назначили «менеджером турне», что фактически ничего не значило, кроме повышенной ответственности… особенно если бы что–то пошло не так.
Тут меня опять послали за еще одной бутылкой «Блю нан». Группу ожидали в клубе с минуты на минуту, и я помчалась наверх убедиться, что с закусками все нормально и вообще все на своих местах. После того как я увидела их морды на фотке, как–то не хотелось нарываться на неприятности. И только я собиралась уходить, как музыканты потянулись в гримерку. Учитывая слухи об их склонности к скандалам, я решила, что чем дальше я буду держаться от группы, тем лучше. Так что я стала пятиться из комнаты и забормотала этим странным парням, что если им что–то понадобится, то пусть они спустятся и свистнут мне.
И тут довольно устрашающего вида мужик с косматыми черными волосами и татуировками по всему телу подошел прямо ко мне, посмотрел в глаза и рявкнул: «Сидеть!» Немедленно я схватила первое, что попалось под руку, — по счастью, это как раз был стул — и села. Да, незаметно выбраться из комнаты не удалось. Мужик подошел к столу и налил два бокала вина «Блю нан». Вернувшись ко мне, он вручил мне стакан со словами: «Привет, я Бон Скотт, а ты, должно быть, Сью». Я спросила его, откуда он знает. Малкольм, который уже тоже вернулся и сидел на кушетке, засмеялся и сказал: «Промоутер нам про тебя все рассказал. Он уверял, что ты нам дашь все, что мы попросим!» Весь народ покатился со смеху. Эта шутка сломала лед, и мы начали болтать, причем я судорожно пыталась расшифровать их акцент.
Когда я увидела ребят в живую, они оказались не такими уж страшными. Бон был примерно моего роста — около 165 см, у него были длинные темные волнистые волосы, куча татуировок, лукавинка в глазах и милая улыбка. Даже если он и не говорил ничего неподобающего, по нему всегда можно было понять, что он о чем–то таком думает!
УМалкольма были длинные темные волосы на прямой пробор; росту в нем было не больше около 162,5 см. У него очень характерный голос — это можно понять, например, прислушавшись к бэк–вокалу на «Dirty Deeds Done Dirt Cheap». У младшего Янга, Ангуса, волосы были каштановые с рыжим отливом, глаза голубые, а телосложением он напоминал мальчишку. В нем было не больше около 157,5 см. Ангус говорил немного и большую часть времени возился с гитарами.
В барабанщике, Филе Радде, было что–то вроде 167,5 см, волосы у него были покороче, русого оттенка, глаза голубые, пронзительные, ухмылка озорная. Что ж, не такие уж и плохие ребята. По крайней мере, так я решила еще до прихода Клиффа.
Клифф был их новым басистом, и когда я его увидела, мне стало по барабану, умеет он вообще играть или нет. Он был самым высоким в группе — примерно 173 см. У него были темные всклокоченные волосы, челка, темные глаза и самые пушистые ресницы, какие я когда–либо видела у мужчины. Компания «Мэйбеллин» просто обязана была срочно подписать с ним контракт! К тому же у него был волшебный английский акцент. По крайней мере, понимала я его несколько лучше, чем австралийскую речь остальных. Они сразу начали дразнить меня, советуя быть подобрее к Клиф–фу, потому что он новичок в группе. Да–да, этого–то мне, откровенно говоря, и хотелось…
Перебросившись шутками с коллегами, Клифф пригласил меня спуститься вниз и взять что–нибудь в баре. Он спросил «Смартиз», а бармен подумал, что это какой–то коктейль. Несколько минут Клифф безуспешно пытался объяснить, что ему нужно, потом плюнул и пошел обратно. Спустя многие годы я узнала, что «Смартиз» — это английский аналог наших «M&M's». Бедный парень, он не выпить хотел, а шоколаду!
Концерт открывала довольно тусклая чикагская группа «The Hounds». Вход стоил 3 доллара, и в клубе вряд ли было больше 75 человек, считая барменов. «The Hounds» меня никогда не впечатляли, так что все время их выступления я проторчала в гримерке, болтая с роуди. Поскольку музыки «AC/DC» я раньше не слышала, то и не знала, чего ожидать от них как от группы. Когда они начали готовиться к выступлению, я спустилась и нашла себе местечко у звукового пульта. Мне уже понравилось, что они были очень милые и располагающие к себе. Но я не очень рассчитывала, что они не окажутся очередными любителями побренчать в компании. В конце концов, не каждый день появляются новые «Led Zeppelin» и «Black Sabbath». По крайней мере, так было до вечера того вторника в августе 1977 года.
Погас свет, и группа вышла на сцену. Неожиданно Фил начал равномерно бить по верхней тарелке под аккомпанемент мощного баса Клиффа. После нескольких аккордов вступил Малкольм, а затем и Ангус — вся группа начала играть «Live Wire». Звук был просто неземной громкости. Бон в узких синих джинсах и без рубашки стоял на краю сцены. Он посмотрел в прожектор и закричал… «Well, if you lookin' for trouble, Гт the man to see. Well if you're lookin' for satisfaction, satisfaction guaranteed. Cooler than a body on ice, I'm hotter than the rollin' dice, send you to heaven, I'll take you to hell, I ain't foolin', can't you tell? Live wire, I'm a live wire…» («Если ты ищешь неприятностей,я тот, кто тебе нужен. Если ты ищешь удовлетворения, то будет тебе удовлетворение. Я холоднее замерзшего трупа и горячее игральных костей. Я подниму тебя до небес, я пошлю тебя к черту. Я не шучу. Какой базар! Оголенный провод, я оголенный провод…»)
«О боже! Как это? Как это можно играть так громко? Малкольм и Клифф подпевают, а гитарист, похоже, сошел сума! Он не переставая носится по сцене с начала песни. О нет — он упал! Он катается на спине, притом не пропуская ни ноты!» «AC/DC» пели, а я все пятилась по стеночке от группы назад. У меня на руках волосы встали дыбом, по телу бегали мурашки. Я чувствовала себя так, будто засунула палец в цоколь лампочки. К тому времени я наслушалась рок–н–ролла — даже слышала живьем «The Who», — но у «AC/DC» он звучал так, будто они его и изобрели!
Последний раз какая–либо группа вызывала у меня похожие чувства, когда мне было восемь лет. Одним воскресным вечером Эд Салливан (Знаменитый американский телеведущий; на его шоу в феврале 1964 г. «The Beatles» впервые появились в американском эфире) представил четырех парней из Ливерпуля — «The Beatles». Даже в том возрасте я понимала, что передо мной феномен. То же самое я почувствовала и тем вечером в «Стоунхарс».
Перед 70–80 растерявшимися жителями Среднего Запада группа перешла от «Live Wire» к блюзовой, сексуальной версии «She's Got Balls» («У нее есть яйца»). Любой мужчина, написавший песню о крутом женском нраве, немедленно становился мужчиной моей мечты. Мало того что эти парни выдают рок с энергией «Led Zeppelin» — они еще и пишут песни о том, что у цыпочек бывает крутой нрав! К концу первой же песни я была более чем впечатлена. Я была потрясена, не могла двинуться с места и отвести взгляд от Бона.
Дав слушателям отдышаться, парни продолжили песней «Problem Child». Слова ее были во многом об Ангусе, которого Бон считал «в какой–то мере малолетним преступником»: «What I want I lick, and what I don't I kick, and I don't (ike you…»(«Что хочу, то беру, а что не могу — ломаю. И ты мне совсем не нравишься»). Ну как тут их не полюбить? Группа продолжала выдавать многомерный звук, а исходящую со сцены энергию можно было резать ножом. После первых трех песен я решила, что Малкольм, Клифф и Фил — лучшая ритм секция, которую я когда–либо слышала. На мой взгляд, они таковой и остаются. Ангус, конечно, выдающийся гитарист, он способен без устали носиться по сцене как заведенный, при этом не упуская ни ноты, но замечали ли вы когда–нибудь, что делают Малкольм, Клифф и Фил? Ведь они просто кладезь ритма.
К этому времени все в баре уже стояли и не отрываясь смотрели на группу… и тут как раз Бон объявил, что следующая песня называется «The Jack». Ангус начал песню, взял пару нот, а остальная группа, дразня публику, сыграла несколько совсем других аккордов, и Бон начал петь: «Gonorrhea, I've just had my first dose of gonorrhea» («Гонорея, у меня теперь гонорея…») — на мотив песни «Maria» из бродвейского хита «Вестсайдская история». Кто знал, что Бон будет петь мюзиклы? Однако, судя по всему, мюзиклы он любил и часто слушал.
Теперь вся группа завывала, а Бон жаловался на девку, которая наградила его триппером. Текст импровизированный, и эти стихи, должно быть, самые скандальные из всех песен «AC/DC»: «She gave me her mind. Then she gave me her body, but it seems to me she gave it to anybody, I made her cry, I make her scream, I took her high and curdled her cream. But how was I to know that she had been there before, she told me she was a virgin, she was number nine ninety–nine of the critical list and I fell in love with the dirty little bitch, she's got the jack, she's got the jack…» («Она отдала мне свою душу, а после свое тело, но, сдается мне, она всех имела как хотела. Со мной она кричала, со мной она стонала, со мной она взлетела, со мной она упала. Но откуда я мог знать, с кем она была до того, — она сказала, что она девственница, что она в группе риска на 999–м месте, а я влюбился в грязную сучку, у нее триппер, у нее триппер…») Это те слова, которые он пел тем вечером, но, конечно, на записи песни текст совсем другой. Тут ему уже начал подпевать весь клуб, а я полагаю, что не так–то просто заставить парней с молочной фермы петь о венерических заболеваниях. Что это, черт возьми, за ребята?
Весь следующий час мы были загипнотизированы группой. Звук, бит, сила, мощь, блеск в глазах Бона приковывали внимание. Я ошибалась… один–два раза в жизни можно наткнуться на группу уровня «Led Zeppelin» и «Black Sabbath», и я, к счастью, оказалась свидетельницей этого.