Глава 16. День приветствия
Я так и не смогла объяснить самой себе, откуда во мне взялось это беспокойство. Почему, проспав всю ночь, чувствую себя вялой и сонной. К счастью, умывания прохладной водой помогли взбодриться, а вынырнувшая из зеркала Вильма окончательно прогнала из разума остатки сонной хмари.
— Как поживает наша распрекрасная герцогиня? — пропел призрак, пока я подумывала, а не икнуть ли мне от неожиданности.
Никак не привыкну к этим внезапным «выныриваниям».
— Выглядишь немного бледной, — не слишком высоко оценила мой внешний вид Вильма и выразительно покосилась на баночку с румянами, которую я безразлично проигнорировала. — Я бы добавила румянца.
— И тебе доброе утро, Вильма. Выглядишь, как всегда, немного прозрачной.
— Туше, милая, — игриво улыбнулся призрак.
Заметив, что собираюсь подняться с кресла, она попыталась схватить баночку с румянами, чтобы всё-таки «навязать» мне на лицо эти краски, но тонкая эфемерная кисть прошла сквозь жестяную ёмкость, так её и не тронув. Порой у Вильмы получалось cдвигать предметы, но не всегда и, насколько поняла, это отнимало немало сил, энергии или что там имеется у теней.
— Старею, — горестно вздохнуло привидение.
— Давай я. — В угоду ей всё-таки коснулась пуховкой щёк, и Вильма удовлетворенно кивнула:
— Вот так значительно лучше.
— Как прогулка по Гратцвигу? — спросила я, прекрасно зная, что именно этого вопроса от меня и ждали.
Вильма затараторила, не умолкая. Пока она говорила, я успела одеться, расчесаться, собрать волосы в простую причёску и вытереть румяна. К счастью, старушка была так увлечена своим монологом, что пропустила момент, когда я стирала с щёк косметику.
— В общем, вся столица задаётся вопросом, какой же всё-таки дар раскрыла в себе Пустая леди, — рассказав обо всех столичных сплетнях, подытожила Вильма и с интересом спросила: — А ты вообще знала, что тебя так называют? Ну то есть Раннвей.
— Может, и знала бы, если бы господин ультор побольше о ней рассказывал.
— А вдруг он не в курсе, как заглазно величают его супругу, — попыталась вступиться за своего любимчика Вильма, на что я лишь неопределённо хмыкнула. — И кстати, какой он всё-таки дар тебе придумал? А если тебя попросят его продемонстрировать, как это бывает при выпуске из их драконьих школ?
— Без понятия и без понятия, — ответила я, снова невольно припоминая незлым тихим словом Делагарди. — Все вопросы к моему мужу-конспиратору.
— Ладно, — заметив, что я хмурюсь, не стала развивать эту тему старушка. — Как у тебя прошёл вечер? Что там наш эйрэ?
Я рассказала. И про своё расследование, и про незнакомца с фотографии, и про разговор с Делагарди в этой самой спальне, закончив постельным подарком.
— Вот же детёныш харга… — процедила Вильма, явно имея в виду Эдвину. И тут же возбуждённо вскинулась: — А где фотография-то? Покажешь?! Может, я о нём что разузнаю!
От помощи я никогда не отказывалась, достала из коробки старую фотокарточку и ткнула пальцем в чёрно-белого типа, снова чувствуя, как изнутри поднимается странная волна жара.
Ну вот что за зараза!
— Любуйся сколько влезет, а я пошла налаживать отношения с детёнышем харга.
— После того, что это мелкое чудовище учудило?! — явно не прониклась моим энтузиазмом Вильма.
— Лучше худой мир, чем постоянная война, — сказала, уже выходя из спальни.
Что-то буркнув себе под нос, старушка вернулась к изучению фотокарточки, а я отправилась к Эдвине. Но её не оказалось ни в детской, ни в игровой, ни уж тем более в классной комнате.
К счастью, пропажа отыскалась быстро. Спускаясь на первый этаж, я увидела наследницу Фарморов, угрюмо выходящую за Эндером в холл. Они шли со стороны кабинета и, судя по насупленному выражению лица девочки, утреннее общение с дядей ей явно не понравилось.
— Доброе утро, Раннвей. — Дракон первым меня заметил, а может, учуял. Потому что, не успев выйти в холл, тут же вскинул голову, заставив запнуться, поймать взгляд ядовито-зелёных глаз.
— Доброе… — пробормотала я и с усилием заставила себя переключить внимание на стремительно бледнеющую «племянницу».
Кажется, в кабинете она получала за внушение гувернантке, а теперь опасается, что влетит и за невинно убиенного.
— Надеюсь, ты хорошо спала? — продолжал источать заботу и внимание ультор.
Эдвина тем временем замедлила шаг, как будто раздумывала, а не дёрнуть ли ей обратно. И при этом продолжала смотреть на меня большими лазурными глазами.
— Чудесно, — обманула я и подарила обоим мягкую улыбку. — Ничто ни вечером, ни ночью не тревожило мой покой.
Эндер дёрнул бровью, явно недоумевая, а что вообще должно было тревожить, но тут его, нас всех, отвлёк звон колокола, разнёсшийся по холлу.
— Надеюсь, это не леди Левенштерн повторяется, — пробормотал Делагарди и, не дожидаясь Бальдера, отправился исполнять роль дворецкого.
К нашему всеобщему облегчению (по крайней мере, моему и Эндера), нежданным гостем оказалась не Данна. Правда, при виде мужчины в тёмно-синем мундире я всё равно напряглась, заволновалась. Замерла, забыв, как дышать, подсознательно опасаясь, что вот сейчас законник войдёт в дом и скажет:
— Я явился, чтобы арестовать самозванку!
И что тогда сделает Делагарди? Вышвырнет его за порог? С одним «мундиром» он легко справится, но потом ведь подоспеет подкрепление, и…
— Эйрэ, леди Делагарди, прошу извинить меня за столь раннее вторжение, — с почтением заговорил мужчина, и я облегчённо выдохнула.
Арестовывать не собираются, самозванкой не считают — уже счастье.
— Что случилось, Керн? — невозмутимо осведомился Эндер, не став размениваться на приветствия.
Коротко улыбнувшись мне и Эдвине, мужчина перевёл на него взгляд.
— Вас срочно вызывают в управление. — После чего понизил голос до едва различимого шёпота.
Только и удалось расслышать два слова: «ультор» и «убийство». Не самые, должна сказать, приятные, заставившие снова заволноваться. Пока Керн рассказывал дракону о явно трагических событиях, тот мрачнел на глазах, а когда законник замолчал, повернулся к нам и сказал:
— Мне нужно уехать. Срочно. Эдвина, на День приветствия тебя отвезёт Вернер.
Глаза девочки расширились. Не то от удивления, не то от страха.
— Но как же… одна… — сбивчиво пробормотала она.
— День приветствия? — вмешалась я.