Пока ехали в «темницу» дракона, Вильма меня утешала. Ответить ей я, понятное дело, не могла, но слушала с благодарностью. Мягкий вкрадчивый голос старушки успокаивал. Мне уже не хотелось рычать, а от желания пнуть Бальдера не темнело в глазах. Разве что самую малость чесались от этого самого желания руки… Натравить бы на него Эдвину с её манипуляторским даром. Я бы её ругать не стала. Наоборот, спасибо бы сказала.
— Ты сделала всё, что могла, душа моя. Вот увидишь, дракон остынет и сам к тебе придёт. И про духа спросит, и извинения попросит.
Угу, этот попросит…
Он же у нас гордый, упрямый, твердолобый. С первой минуты знакомства только и делает, что мной командует. Считает, что раз тело его жены, значит, я вся в его власти!
Ну прямо Игорь на максималках.
Воспоминание о бывшем муже окончательно испортило настроение. Если бы не призрак старушки, я бы и вовсе волком взвыла. Раньше у меня был Кастен, а теперь осталась только Вильма. Жаль, нельзя обнять её или хотя бы взять за руку. Сжать её морщинистую ладошку, почувствовать тепло её кожи.
Повинуясь невольному порыву, протянула к ней руку. Довольно потупившись, старушка коснулась моих пальцев, правда, прикосновения я не почувствовала. Лишь лёгкую прохладу, словно ветерок пробежал по коже, вызывая мурашки.
— Вот увидишь, год пролетит быстро. И в чём-то дракон прав: какой бы захватывающей ни была охота на искажённого, а рисковать всё же не стоит. Это его работа. Вот пусть ею и занимается.
Для меня охота за убийцей не была захватывающей. Скорее, пугающей и опасной. И тем не менее я искренне надеялась предотвратить новые жертвы, поспособствовать поимке чудовища. Но раз сам, значит, сам. Я ему слова больше не скажу.
И видеть его не хочу!
— И вот я ещё о чём подумала… — тем временем продолжала нашёптывать мне старушка. — Эта ваша проблема с фальшивым даром… А почему бы тебе не воспользоваться помощью старой доброй Вильмы?
Я вопросительно воззрилась на призрака, а тот заговорщически улыбнулся:
— Что может быть скучнее способности силою мысли сдвигать предметы? Особенно, если дар этот в зачаточном состоянии. Раз покажешь, и от тебя все отстанут.
Вот только я не владела телекинетическими талантами. Даже в зачаточном состоянии.
— Разумеется, я бы всё двигала за тебя, — сосредоточенно рассуждала моя палочка-выручалочка. — Сразу предупреждаю: никакой мебели! Так, бокал шампанского или тарталетку.
— Но у тебя же не всегда получается, — невольно вырвалось у меня, и Бальдер тут же отреагировал:
— Вы что-то сказали, леди?
— Не вашего ума дело!
Знаю, грубо, но я всё ещё на него злилась. На него и его разлюбезного господина.
— Я в последнее время тренировалась, — важно задрала подбородок Вильма. — Да, осечки случаются, но ради тебя, душа моя, я уж постараюсь.
Я задумчиво кивнула. С одной стороны, если фокус с Вильмой прокатит, от меня действительно отстанут. Нет ничего скучнее леди, силою мыслей двигающей на блюде тарталетки. С другой — если у Вильмы не получится, решат, что Раннвей Делагарди так и осталась пустышкой. Да ещё и стала лгуньей. К тому же придётся рассказать о Вильме дракону. А мне в свете последних событий даже «добрым утром» и «спокойной ночью» с ним делиться не хочется.
— Ну, что скажешь? — с надеждой спросила Вильма.
Ей явно хотелось быть полезной, нужной, задействованной.
— Я подумаю, — ответила ей одними губами и снова поймала в зеркале заднего вида взгляд Бальдера.
Следящий и пристальный.
Глава 20. Предпраздничные тревоги
В ту ночь Делагарди домой так и не явился, да я и не ждала. Специально легла спать пораньше, чтобы набраться сил перед своим «возвращением» в высший свет Кармара, и упорно гнала прочь тревожные мысли об этом упрямце. Где он пропадает? Как проходит охота? Уже поймали или завтра город снова будет лихорадить из-за очередного жестокого нападения? Кто станет следующей жертвой? Одного ультора искажённый уже благополучно препроводил из этого мира. Что, если на очереди Эндер?
И всё в том же духе по чёрт знает какому кругу.
Сколько ни пыталась выставить дракона из мыслей — не вышло. В итоге спала я отвратительно и утром чувствовала себя, мягко говоря, неважно. Ужасно не хотелось вылезать из-под одеяла, одеваться, идти завтракать. Ещё меньше я желала сегодняшнего вечера. Стоило только представить, что всего через каких-то несколько часов дом заполнят гости, жаждущие лицезреть счастливо возвратившуюся леди Делагарди-Фармор, и по коже начинали ползти мурашки. Справлюсь ли с навязанной мне ролью? Не раскроюсь ли?
Может, будет лучше остаться в этом пуховом коконе? Никого не видеть, ни с кем не разговаривать, не притворяться той, кем на самом деле не являюсь.
Идея была замечательной, но, увы, трудновыполнимой. Какое торжество без виновницы торжества? Вот именно, никакого. А значит, Женя, засовываем своё «не хочу» куда подальше и поднимаемся, поднимаемся.
Я не стала мудрствовать с туалетом, надела домашнее платье, заплела волосы в косу и отправилась завтракать. А заодно узнать, вернулся ли его светлость. Не то чтобы меня беспокоило его местонахождение. Просто…
Решив, что эту мысль лучше не продолжать, переключилось на другое: незаметно отвлекла творящаяся на первом этаже суматоха. Служанки под предводительством Бальдера носились из зала в зал, из комнаты в комнату, натирая статуэтки, меняя цветы в вазах, моя окна и картинные рамы. Вернер с помощником кухарки сдвигали в гостиной мебель, а Тиа с Санной споро скатывали ковры.
Не успела я миновать холл, как дворецкий, словно меня учуяв, обернулся и, одарив небрежным поклоном, проинформировал:
— Эйрэ завтракает. Желаете к нему присоединиться?
Не особо.
— А где Эдвина? — спросила я вместо ответа.
— Выбирает наряд для сегодняшнего вечера.
Кивнув, всё же отправилась в столовую. Во-первых, я была голодна, во-вторых, весь день избегать дракона не вариант. Нам нужно обсудить мой мнимый дар, да и грядущий вечер в целом.
Обычно хотя бы одна из горничных присутствовала во время трапезы, чтобы подать, наложить, принести и отнести. Но то ли все были заняты наведением интерьерного марафета, то ли эйрэ спровадил служанок — кроме него в столовой больше никого не было. Делагарди сидел с раскрытой газетой в руках, пил кофе и читал.
Молча опустившись по правую руку от «мужа», потянулась за ароматной булочкой. Дракон убрал газету и, окинув меня взглядом (каким — без понятия, я в тот момент старательно фокусировалась на булочке), сказал:
— Доброе утро.
Разрезав пополам сдобную радость, потянулась за серебряной пиалой с вареньем. А вон и тарелочка с маслом…
— Раннвей…
— Со вчерашнего дня ничего не изменилось. Я всё ещё не хочу с тобой разговаривать.
— Боюсь, не разговаривать со мной сегодня будет сложно. Предлагаю отложить детские обиды до завтра.
Детские обиды? Может, швырнуть в него булочкой? Тут же отказалась от этой затеи. Жалко переводить такую вкуснотищу на такого твердолобого изверга.
— А я в свою очередь предлагаю тебе отложить командирские замашки до следующего года.