Тридцать девять и девять - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 20

Глава 18

…Вот бы совсем заткнулся этот знакомый высокий женский голос, который болью отдает в ватной голове, пусть только эти чудесные звуки останутся… Густые, низкие вибрации, будто бы мягким бархатом окутывающие, которые, кажется, под кожу проникают и успокаивают, и снова усыпляют… И он, скорее всего, сейчас улыбается… Элине не хотелось открывать глаза, прерывая свой чудесный сон, но, видимо, она так и не проснулась, увидев лицо высокородного князя, явно сошедшего с какого-то знаменитого полотна. А может, это средневековый герцог, явившийся ей во сне под впечатлением прочитанного в оригинале английского исторического романа, а она сейчас прекрасная принцесса, спасенная им от страшной опасности…

— Так, приземляемся! — сказал ей герцог по-русски своим замечательным басом и как-то совсем неромантично, по-хозяйски похлопал по щеке. — Хватит симулировать, маневры рассекречены.

Скривившись от таких бесцеремонных действий, Элина, уже не стесняясь, рассмотрела в упор это удивительное лицо, которое даже наяву менее впечатляющим не показалось. Он, конечно, доктор в светло-голубой медицинской форме, но без головного убора, и контраст его волос цвета вороньего крыла с этой небесной тканью просто вызывающий. Да еще иссиня-черная, идеально ровно подбритая щетина подчеркивает бледность кожи. И то, что мощная грудь у него основательно заросшая, четко видно из-за светлого ворота, и даже глаза его черные густо опушены и смотрят так пристально, будто насквозь все видят. Не много докторов встречала в своей жизни Элина, но то, что перед ней нечто выдающееся, стало ясно с первого взгляда. Такую породистую, благородную гориллу раз увидишь — в жизни не забудешь, а если ко всей этой роскоши ощущение от его мягкой руки прибавить…

— Нет, посидите еще! — схватила Эля его ладонь обеими руками поверх укрывающей ее простыни, прижимая к своему животу. — Так хорошо… — блаженно закрыла она глаза, чувствуя себя совершенно комфортно и расслабленно. — Так тепло!

— Ладно, пошла я твоего мужа вызванивать, — своей типичной скороговоркой сказала Стельникова, заставив Элю снова открыть глаза.

Ленка была одета в белый медицинский халат и, уже стоя за спиной у врача, ободряюще Элине подмигивала. Снова переведя взгляд на лицо чудесного доктора, Эля, счастливо улыбнувшись, сообщила:

— Я еще не замужем.

— Какая удача, — тяжело вздохнув, произнес тот в ответ под ехидный смешок выходящей из палаты Стельниковой. — Что с наследником решать будем?

Он спрашивал совершенно бесстрастным, даже скучающим тоном, и Элина не совсем понимала, он шутит или действительно ждет от нее ответа. На всякий случай она сказала:

— У меня, вообще-то, не может быть детей.

— Вот как?! — изумился он, выразительно приподняв брови. — Это твердая принципиальная позиция?

— Это диагноз. Еще из Лондона.

— А-а, ну если из самого Лондона! Будем срочно телеграфировать, чтобы прислали новый. Их диагноз уж дней десять как устарел, — снова вздохнул доктор, все-таки убирая с ее живота руку и пересаживаясь к стоящему у противоположной стены столу.

— В смысле, дней десять? — не могла поверить в услышанное Элина и тихо пробормотала: — Это с первого раза, что ли… Это точно? — повернулась она к врачу, который уже что-то писал в формуляре. — У меня будет ребенок?

— Неточно, — серьезно ответил тот, не отрываясь от своего занятия. — Пока из подтвержденного — только беременность.

— Но я хочу его родить! — постепенно осознавая происходящее, взволнованно произнесла Элина. — И мне срочно надо в Москву.

— Ну, тут уж или родить, или в Москву. Боюсь, мы с ним, — указал он глазами в направлении укрывающей ее живот простыни, — про Москву не договоримся. Уж больно несговорчивую штучку вы рожать придумали.

И так ясно вдруг все стало Элине, и так от его слов спокойно. И не нужно больше никаких принимать решений… Эля помолчала, нахально его изучая, и когда он наконец на нее посмотрел, изобразив вопрос на красивом лице, снова мило ему улыбнулась:

— А как вас зовут?

— Игорь Васильевич я, — с легким поклоном чинно произнес он, и Эля прыснула, не сдержавшись: уж больно метко был скопирован образ государя из известного фильма. «Рюриковичи мы», — так и напрашивалось добавить, и это было бы абсолютно органично!

— А я Элли Грейс…

— Ага, Грейс! — беззастенчиво влезла в их разговор снова вошедшая в палату Ленка. — Скоро кое-кто приедет и расскажет тебе и про Грейс, и про не замужем. Мало не покажется!

— Ты нашла Данила? — удивилась Элина недолгому отсутствию Ленки.

— Да что его искать-то! — отмахнулась Стельникова. — Все места известные!

***

Давыдов просто заставить себя не мог вернуться в свою квартиру, чтобы снова увидеть это сосредоточенное, отстраненное лицо оставляющей его Эли, снова услышать от нее шаблонные фразы о важности престижной работы и о том, что нет ничего страшного в их временном расставании. Еще на скамейке, выплеснув со слезами переполнявшие его эмоции, он почувствовал себя просто полностью опустошенным, словно все силы отдал в начисто проигранной битве.

Засунув руки в карманы, он не спеша прошел вдоль набережной, глядя на серые холодные волны неспокойного моря, и, начиная замерзать на пронизывающем ноябрьском ветру, свернул к известному магазину. Пить совершенно не хотелось. Вообще ничего не хотелось, но не идти же к другу с пустыми руками.

«Можно к тебе, Арсен?» — приготовился сказать Давыдов, позвонив в знакомую квартиру и стоя на лестничной площадке с совершенно убитым видом, как вдруг полностью одетый Магрипов распахнул дверь настолько быстро, что, казалось, специально возле нее дежурил.

— Наконец-то, ара! Где тебя носит столько времени? Поехали, поехали, машина во дворе! — настойчиво толкал он к лестнице ни черта не понимающего Давыдова. — По дороге все расскажу!

Данил невольно смотрел на сумеречное небо через лобовое стекло старенького магриповского жигуленка, пока они неслись к знакомому роддому, и, как бы убедительно ни рассказывал Арсен о том, что именно сообщила позвонившая ему Ленка, боялся полностью поверить в происходящее.

Эля его не обманывала, она была уверена, что детей у них не будет, и так горько от этого плакала… А теперь, оказывается, уже целых десять дней, как она беременна, с самого первого дня их встречи, с того самого чудесного дня, когда вернулось счастье в его жизнь! Поверить невозможно… Его маленькая капризная девочка теперь будет отращивать животик и никуда больше от него не денется! Ленка сказала Арсену, что есть угроза срыва беременности, и теперь Эля как минимум две недели будет находиться в стационаре. Две недели! Этого точно хватит, чтобы попрощаться с ее любимой работой, и что бы там дальше с этой беременностью ни случилось, Данил больше никуда ее не отпустит!..

— Все! — констатировала Ленка, услышав шум скандала в больничном коридоре. — Папочка прибыл. Боевая тревога.

— Эля! — ворвался в палату Давыдов, оставив позади стаю медсестер, пытающихся рассказать ему что-то о времени для посещений, обязательности халата и правилах поведения в лечебном учреждении. — Элина, девочка моя любимая! — мгновенно присел он возле кровати, схватив ее хрупкую ладонь обеими руками. — Тебе больно? Что у нее?.. — резко обернулся Давыдов и мгновенно осекся, застыв с выражением крайнего изумления на лице.

Ответная гримаса привстающего со стула доктора казалась его точным зеркальным отображением.

Данил выпрямился тоже, они оказались лицом к лицу, так же близко, как неделю назад перед водительской дверцей серебристого «Мерседеса».

— Я не понял… — растерянно произнес Данил, первым нарушив молчание. — Ты что, врач?!

— Ну, извини! — пожал плечами знакомый небритый гангстер. — Я не специально. Но я уже увольняюсь, честное слово! — с искренностью в голосе заверил он Давыдова и, видимо, для убедительности приложил руку к груди. — Клянусь, коммунист, я уже заявление отнес!

— Э, как это? — вдруг подала голос Элина, приподнявшись на локтях, и когда Данил к ней повернулся, безапелляционно произнесла: — Я без него, — указала она на доктора пальцем, — никого рожать не буду.

— Начинается!.. — закатила глаза стоящая возле окошка Стельникова. — Хоть бы раз по-другому…

— Ну ты понял, да? — снова посмотрел Данил врачу в лицо. — Заявление свое забираешь сегодня. Ладно, не напрягайся, — сказал он, видя непонимание, — я сам его заберу.

— Не спорь с ним, Игорь, — снова подала голос Ленка, заметив скептическую улыбку у врача на лице. — У Давыдова связи на той стороне, он слово волшебное знает, — совершенно серьезно сообщила она. — Про местного папашу, который ребенка купил, помнишь историю? Извольте познакомиться. Я ничему уже не удивляюсь.

— Так вот ты какой, цветочек аленький? — окинул врач Данила оценивающим взглядом, не переставая ухмыляться, и сосредоточился на торчащем у Давыдова из кармана горлышке бутылки. — И волшебный эликсир, я смотрю, при себе.

— Кто бы сомневался… — послышался от окна Ленкин тихий, сквозь зубы процеженный возглас.

— Что?! — вопросительно посмотрел на нее Игорь через плечо Давыдова, явно оправдываясь: — Моя смена три часа назад закончилась! И мне, кстати, на днях поляну обещали…

— Поляну?! — восторженно перебил его Давыдов. — Да хоть цистерну, хоть… звезду с неба хочешь? — веселил он смеющегося доктора. — Кстати! — обернулся он на Элину. — Мы расписываться здесь будем?

— Бо-оже! — отвернулась Эля к стене. — Как же ты достал меня со своим расписыванием…

— Я серьезно, — снова взглянул Данил на доктора. — Можно же здесь это организовать?

— Обсудить, по крайней мере, точно можно, — посмотрел Игорь на карман Давыдова. — Пройдемте, коллега, — любезно пригласил он Данила на выход. — Больным отдыхать пора, а к вам столько вопросов накопилось!

— Куда они? — спросила Эля у Ленки, когда за мужчинами закрылась дверь палаты.

— Да нажрутся сейчас в кабинете, невелика загадка! — отвернулась Ленка в сторону окна. — Пускай уж. Давыдову твоему точно сегодня не повредит.

Эля, немного изогнувшись, пристально изучала ее силуэт, в котором даже со спины чувствовалась грусть и явная усталость. Ленка задумчиво смотрела на темный больничный двор и, казалось, забыла, что находится в палате не одна, пока не вздрогнула от прямого вопроса Элины:

— Игорь — любовник твой?

— С чего ты взяла?! — мгновенно обернулась Ленка.

— Правильно, — спокойно сказала Эля, снова удобно располагаясь на кровати. — Так всегда и говори. Признаваться ни за что нельзя!

— Да ну!.. — попыталась Ленка снова отвернуться, но слишком мучительным было так долго все это держать внутри. — А что, сильно заметно?

— Нет, не переживай. Я просто угадала. Пошутить хотела, что если б с таким врачом вместе работала, то… сама понимаешь, что тебе рассказывать. А что, все настолько хреново? — с нескрываемым любопытством снова посмотрела она на грустно улыбающуюся Ленку. — Он женат?

— Да где там! — с досадой произнесла Ленка, подходя к столу и усаживаясь на место Игоря. — Был когда-то, недолго совсем. Вообще отдельная история… Еще на первом курсе начал с парочкой таких же двинутых студентов эксперименты нелегальные проводить по искусственному оплодотворению. На себе, конечно, на своих биоматериалах, кто ж им другие бы дал? Подпольно, от избытка большого ума! Естественно, у Игоря лучше всех получилось одной экспериментаторше эмбрионы из пробирки подсадить. Настолько удачно, что пришлось жениться, иначе погорела бы вся их подпольная лаборатория! Да только кто ж его гаремы долго выдержит…

— Надо думать, — спокойно констатировала Элина. — Любишь его?

— Ай, — Ленка безнадежно махнула рукой, — толку-то… Слушай! — резко изменила она тон. — Ты не забыла, случайно, по какому поводу здесь находишься? Тебе только любовников сейчас обсуждать! Вот уж, правда, Микки Маус неугомонный, глаз да глаз за тобой, я смотрю. Так Давыдову и надо! Нашлась наконец-то на красавчика управа…

— Так и на Игоря твоего однажды найдется! — ехидно сощурилась Элина. — Что, нет, думаешь?

— Думаю, нет, — вздохнула в ответ Ленка. — По крайней мере, не в этой жизни.

***

Спать совсем не хотелось, и они проболтали с Ленкой до глубокой ночи, организовав ужин прямо в палате и понимая, что, объединенные страшной Ленкиной тайной, теперь будут самыми близкими подругами. И похоже, общение со Стельниковой на ближайшее время — одно из главных развлечений для Элины, ведь у нее строгий постельный режим, и очевидно, что надсмотрщиков над ней здесь будет достаточно.

В свете последних событий Элине совсем не думалось больше ни о чем, кроме их с Данилом ребенка, потерять которого она бы не согласилась ни за что на свете! Невольно прижимая к животу руки, она старалась поменьше переворачиваться в кровати, чтобы их ребеночек получше там закрепился, он ведь такой у них слабый и такой несговорчивый… И будто бы не с ней происходило все, что было до сих пор: и ее учеба, и работа, и приезд английских банкиров. Какое все это отношение имеет к ее настоящей жизни? Ведь только рядом с ним ее жизнь настоящая, разве не знала об этом Элина еще со своих шестнадцати лет?..

Данил зашел в палату осторожно, думая, что может ее разбудить, и совсем он не был пьяным, и с такой трогательной улыбкой остановился в дверях… Эля не заметила, как выскользнула в коридор Ленка, оставив их вдвоем. Он подвинул стул к кровати и, явно надолго рядом с Элей располагаясь, взял в ладони ее руку.

— Он родится, как ты думаешь? — спросила Элина, улыбаясь Данилу в ответ.

— Он? — поднес Данил к губам ее пальцы.

— Ну да… Ребенок же. Каким он будет, расскажи? Таким, как ты?

— Таким, как мы, я думаю, — Данил погладил Элю по щеке, явно ею любуясь.

— Красивым?

— Ну а как же! — убежденно сказал ей Данил. — Каким еще он может быть?

— У него будут серые глаза?

— Не-ет, глаза у него будут черные! Черный — признак доминантный, здесь без вариантов! — счастливо улыбался Давыдов. — И будет он у нас с тобой самым умным среди всех детей, — явно ее убаюкивая, рассказывал ей Данил тоном, которым читал маленькой дочери на ночь сказки, — и самым талантливым, конечно, и все-все у него будет получаться! Он языки будет знать, и математику, и плавать раньше всех научится. Он же сейчас уже умнее нас с тобой, видишь, как быстро он со всем здесь разобрался. Вот он вырастет — и станет известным ученым, а еще знаменитым автогонщиком. Или лучшим в мире программистом, или переводчиком… Но это будет еще нескоро, — нежно провел Данил по волосам уснувшей под его рассказ Элины. — Спи, моя девочка, и ни о чем больше не волнуйся, я же знаю волшебное слово. Все у нас будет хорошо…

Конец истории