Династия Тан прекратила свое существование в 907 г. Затем последовал еще один период хаоса, который разделял наиболее стабильные и четко определенные общенациональные династии. В данном случае этот промежуток времени продолжался около пятидесяти трех лет. Показателем уровня политических беспорядков, сопровождавших жизнь как минимум одного поколения, является то, что в эти пол века на севере существовали пять сменявших одна другую династий и десять отдельных царств на юге. Стабильность вернулась лишь в 960 г. с установлением династии Сун — первой династией, базой которой стал юг с новой столицей в городе Кайфэн. Именно при сунской династии система бесклассовой бюрократии достигла своей наиболее развитой формы. Господство ученых над наследственной аристократией началось с восстановления системы экзаменов при императорах династий Суй и Тан, однако в танский период в этой системе оставались бреши в особенности это касается так называемой «протекции», с помощью которой обладающие властью могли обходить экзамены, устраивая своих сыновей, а иногда и людей, не имеющих с ними никаких родственных связей, на важные посты. При династии Сун «протекция» еще не была полностью отменена, однако в это время подавляющее большинство высших должностей все же предназначалось для тех, кто проявил свои таланты на экзаменах, или для тех, чьи имена часто звучали на рассмотрении результатов экзаменов. Говорят, что в первый век правления династии Сун без высшей ученой степени невозможно было стать цензором или советником, то есть занять должности в единственных департаментах ниже министерского уровня, находясь на которых можно было влиять на принятие важных государственных решений. Ученые наконец сыграли свою роль в культурном наследии Китая. Начиная с династии Сун они способствовали установлению непревзойденной и не имеющей аналогов в истории Китая внутренней стабильности (нечего и говорить о том, что это их личная высокая заслуга), даже несмотря на то, что в некоторые последующие периоды она ослабевала.
Основатель династии Сун сознательно следовал принципу отбора чиновников на основе личной одаренности. Династия Тан в последние годы своего правления двигалась к экономическому и административному коллапсу до тех пор, пока не была полностью истощена мощными крестьянскими восстаниями на севере. Как и в других подобных случаях, от этого остались в выигрыше только подавлявшие восстания генералы. Пять генералов попеременно удерживали трон в течение нестабильного пятидесятилетия, известного в истории как эпоха Пяти династий. Шестой генерал стал основателем династии Сун. Он обезопасил свою династию, гарантируя, что в этом ряду амбициозных генералов не будет седьмого. Он сознательно сломил власть остальных себе подобных, переместив лучшие воинские части в центр, под свое собственное начало, и отправив потенциальных противников в пограничные районы с более слабыми частями армии. Такая политика в кратчайшее время укрепила власть императора, однако причинила ей вред в целом, и император был принужден в большей мере полагаться на экзаменационную систему, с тем чтобы ограничить исходившую от наследственной аристократии опасность. Брат императора, наследовавший трон основателя династии, очень образно выразился об экзаменационной системе: «Нас волнует, что сердца, облаченные в грубые материи, имеют качества нефрита, но остаются незамеченными»1.
Экзамены были чрезвычайно волнующим событием. Кандидатам было необходимо подняться посреди ночи, чтобы с рассветом предстать перед комиссией. Они брали с собой еду, чтоб подкрепить силы во время этого тяжелого испытания: холодный рис и лепешки как раз подходили для этого случая. Об опоздании не могло быть и речи, поскольку во время экзаменов двери запирались на засов, а в период более поздних династий даже опечатывались. Каждый претендент сидел в отдельном маленьком отсеке, отгороженный от кого бы то ни было не только тремя стенами, но и покатой крышей над головой. Экзаменационные залы с рядами этих маленьких секций сохранялись вплоть до конца XIX в. и вызывали удивление западных туристов.
Такая предусмотрительность, вызванная необходимостью предотвратить возможность списывания и получения преимущества по сравнению с другими кандидатами в ходе экзаменов, была широко распространенным явлением, являясь составной частью китайской традиции. Во времена династии Хань существовал своеобразный метод, не позволявший кандидатам выбрать именно тот вопрос, который они лучше всего знали. Каждый должен был пустить стрелу в таблицу с вопросами и дать ответ на вопрос, который ему удалось «прострелить». Это был вполне подходящий способ, так как Конфуций призывал заниматься стрельбой из лука, считавшим одним из искусств, которым должен владеть благородный муж. Во время правления династии Тан на имя кандидата, написанное в его бумагах с ответами на экзаменационные вопросы, перед проверкой накладывали лист чистой бумаги; при сунской династии мера предосторожности получила дальнейшее развитие. Во избежание определения имени по почерку было создано специальное Бюро экзаменационных переписчиков, в котором переписывались все экзаменационные ответы. Даже экзаменаторы подвергались строгому контролю. Подобно папскому анклаву экзаменаторы запирались (иногда на неделю, им запрещалось общаться с внешним миром до тех пор, пока не будет достигнуто согласие в оценке последнего письменного ответа. Экзаменаторы тоже подвергались своего рода испытанию, так как их собственные достоинства оценивались в зависимости от того, насколько успешной будет карьера тех, кого они сочли прошедшими экзамены с высокими оценками. Таким образом, возникала определенная связь между экзаменатором и наиболее успешно сдававшими экзамен кандидатами; в интересах самого экзаменатора было содействовать карьере своего бывшего кандидата. В дальнейшем занявший высокий пост экзаменатор мог рассчитывать на серию благодарственных стихотворений от лучших кандидатов в знак бесконечного уважения.
Очень важным фактором было то, что любой кандидат в случае провала на экзаменах мог, не потеряв при этом лица, бесконечное множество раз снова пытаться сдать их. Бывали случаи, когда кандидат сдавал экзамены на пятнадцатый раз, известны семидесятилетние кандидаты, иногда оказывалось, что деды и внуки вместе писали ответы на экзаменационные вопросы. Успешно сданные экзамены были не только стартом для карьерного роста, прошедшие это испытание получали определенный статус в обществе. Даже на обыденном уровне это означало, что сдавший экзамены может носить несколько иную одежду, что напоминает отличия в школьной форме. Среди представителей богатых семей попадались люди не амбициозные, которые после сдачи экзаменов вполне могли возвратиться к спокойной жизни в своих владениях и вести жизнь, что напоминает концепцию должной жизни английского джентльмена XVIII в.
Ни одно общество не было обществом равных возможностей, поскольку практически невозможно избавиться от преимуществ и недостатков социального происхождения. Правители династии Сун пошли даже дальше, чем кажется с первого взгляда (они сделали это за несколько десятилетий до завоевания Англии норманнами). Экзаменационные работы хранились в течение двух лет. Удачно сдавшие экзамены были людьми разного материального достатка, часто происходили из семей, которые на протяжении трех столетий не имели никакого отношения к чиновничьей элите. Невероятно, как теперь зависели высокопоставленные чиновники от совершенствования в интеллектуальном плане. Во время правления Ранней Сун практически все поэты и писатели занимали самые высокие административные посты, за исключением двух или трех. Это сочетание человека творческого и политического деятеля в одном лице было фактически невозможным на Западе. Например, в Ханчжоу две большие дамбы на озере были названы именами великих поэтов Бо Цзюйи, творившего во времена правления династии Тан, и Су Дунпо, жившего во времена династии Сун. Вполне нормальная ситуация, ведь мы тоже называем улицы или административные комплексы именами великих поэтов и писателей. Например, канал Мильтона и дамбу Александра Попа. Но есть одно ключевое различие: вышеупомянутые дамбы были названы в честь поэтов потому, что те несли ответственность за их возведение или совершенствование, так как занимали высокие посты в той местности.
Су Дунпо мы можем рассматривать как личность, характерную для династии Сун, так же как Бо Цзюйи для династии Тан. Су Дунпо — это восхитительный образец ученого, занимающего высокий пост, человека, обладающего широким кругозором, одаренного в различных областях искусства, талантливого от природы; он прославился своими интеллектуальными, художественными и моральными качествами. За свои стихи и прозу он был удостоен высокого титула в области литературы. Его ценили и как живописца и как теоретика искусства, его каллиграфия была такой совершенной, что образцы его письма выбили на камне еще при его жизни. Он был человеком широким: любил вино, обожал изысканные блюда, он придумал рецепт приготовления свинины, который вошел в китайскую традиционную кухню. К тому же он никогда не боялся высказывать собственное мнение в высоком собрании.
В 1070 г., в возрасте тридцати двух лет, Су был приглашен ко двору в Департамент истории, что однако, не давало ему оснований для критики политики императора. Но то был период, когда Ван Аньши самый могущественный министр внутренних дел династии, настаивал на необходимости экономических реформ. Су пытался противостоять жестокости Вана, который добивался поставленной цели, убирая со своего пути цензоров, не согласных с его аргументами. Всего за год он представил три меморандума на имя императора, последний из которых насчитывал 9000 слов. Они были написаны далеко не в самой мягкой форме. Он упомянул распространившиеся слухи о возобновлении разного рода наказаний для подавления недовольства широких масс:
Даже до Вашего Величества и некоторых министров, особо приближенных к Вашей особе, уже доходили подобные слухи, но Вы проявили свое безразличие к подобного рода информации, сказав: «Почему это я должен волноваться, услышав эти сплетни, когда для них нет никаких оснований?». Конечно, не все они правдивы, но, тем не менее, если они появились, значит на то были веские причины. Человек должен быть жаден, чтобы быть обвиненным в воровстве. У него должны отсутствовать моральные устои, чтобы женщины обвинили его в аморальности...2
Слова эти, как может показаться, слишком агрессивны, чтобы их обращать к императору. Но его не тронули, и он написал третий меморандум, и по традиции был отправлен в провинцию, правда, ею оказался красивый город Ханчжоу. Было очевидно, что подобную критику император воспринимает как естественную для последователя учения Конфуция; он даже защитил Су от гнева Вана и его единомышленников.
Позже Су был сослан в более отдаленный район Китая, где занимал незначительный пост, не имея практически средств к существованию. Правда, несмотря на нищету, он оставался ученым, но теперь ученым в отставке. Он обращался с посланиями и оспаривал казавшиеся ему несправедливыми решения местных органов власти, а также обрабатывал свои десять акров земли. По вечерам он собирал жома друзей, которым читал стихи, рисовал, играл в шахматы, что сопровождалось распитием вина, собственного его приготовления, если ничего другого достать не получалось.
Все образованные китайцы наслаждались спокойной жизнью среди красот природы. Это было своего рода даосской передышкой от конфуцианских обязанностей, передышкой, которая делала терпимой и даже желанной потерю должности в правительстве. Согласно даосизму, было естественным рано или поздно но пытаться найти эликсир бессмертия. Су Дунпо искал его не буквально, не как химическое вещество волшебной силы; он стремился к трансформации самого себя с помощью воздержания и самоконтроля. В своем дневнике Су вспоминает, что Бо Цзюйи начал делать то же самое гораздо раньше, только пошел более простым путем, построив большую печь в своем загородном доме. Бо пытался сплавить серу и ртуть, как говорилось в рецепте II в. до н. э. Он не смог этого сделать, возможно, к счастью, потому что в рецепте говорилось, что смесь надо проглотить, но его веселое описание эксперимента вызывает умиление:
Конфуцианцы смогли приспособиться к требованиям современности. Официальной религией в Китае, религией, с которой порою соперничала идеология Конфуция, было поклонение божествам природы, небу и земле. Проводились ритуалы, во время которых император становился частью круговорота природы и сообщал своему народу о смене времени года, начале сева или уборке урожая. Эти ритуалы проводили конфуцианцы, поэтому для них было естественным принимать во внимание все, что связано с духовным миром человека. На практике же иногда казалось, что духи следуют принципам конфуцианской бюрократии: самые знаменитые истории рассказывают о том, что существовал внешний уровень «государственной» службы, где служащие небесной канцелярии получали повышение только в том случае, если контролировали происходящее на земле, и все шло в нужном русле. И Бо Цзюйи и Су Дупно приходилось общаться с духами. Так как Бо жил во времена более агрессивно настроенной династии, он выбрал более жесткую линию. Когда в 823 г. в страну пришла засуха, он занимал пост губернатора Ханчжоу. В связи с засухой он молился Черному Дракону Севера в следующих выражениях:
Су Дунпо столкнулся с такой же проблемой однако старался «подкупить» духа. Когда обычные заклинания и обращения к духу дождя не помогли он попытался узнать, когда последний раз этот дух был благосклонен, и ему ответили, что с того момента, как император даровал ему звание виконта ни разу. Тогда Су провел исследование и узнал, что в период правления династии Тан этот дух носил титул герцога. Он написал императору послание с просьбой вернуть духу прежний титул, и еще до того, как пришел ответ, небо заволокли грозовые тучи.
Когда Су собирал у себя друзей, для того, чтобы вечер удался, он заготавливал все необходимые для этого составляющие — вино и чернила. Вот что нам стало известно о том, как он собирался пообедать с ученым-художником:
В тот день целью их была каллиграфия. Но когда кто-либо брался за кисть, он сам не знал, о чем будет писать. Стих ли созревал в его голове, решал ли он просто заняться чистописанием, выражая себя через выведение кистью великолепных каллиграфических иероглифов, или же решал нарисовать картину, - все было возможно. Нет ничего удивительного в том, что одна и та же кисть служила для написания стихотворения, которое должно было быть красиво написанным, чтоб им можно было любоваться, для каллиграфии, где было необходимо описывать образы и ориентироваться в пространстве, что необходимо для изобразительного искусства, для написания картины легкими и твердыми мазками, что требует такого же спокойствия и дара импровизации, как и написание стихотворения.
Различные виды деятельности были альтернативными способами передачи одного и того же побуждения. Вот традиционный образец, где «безмолвное стихотворение» — картина:
Даже темы могут быть одинаковыми. Нижеследующий стих, которые называется «Рыбак», можно считать описанием по крайней мере дюжины картин. Этот стих написал великий ученый и писатель династии Сун — Оуян Сю, который был покровителем Су Дунпо: он принимал у него экзамены и первым открыл его талант:
Равнины, цветы, деревья и птицы стали самыми популярными и любимыми образами живописи времен династии Сун и последующих династий, почти вытеснив остальные темы. Го Си, один из самых выдающихся пейзажистов династии Сун и современник Су Дунпо, объяснял это бегством от повседневной жизни. Удобный аргумент следования религии даосов:
Может показаться странным тот факт, что Го Си утверждает, будто художники могут изобразить любой узнаваемый пейзаж лишь глядя на причудливые вершины гор; на самом же деле, природа предоставляет огромный выбор одинаково фантастических картин. Поэтому уставший чиновник мог достать с полки свиток и позволить своей душе блуждать по ландшафтам, которые буквально развертывались перед ним вместе со свитком.
Коллекционирование картин являлось лишь одним из многих увлечений, ставших модными во времена правления династии Сун. Неподалеку от Аньяна было найдено много бронзовых и нефритовых изделий. Вероятнее всего, они были изготовлены мастерами династии Шан, но даже при том, что точный их возраст не был установлен, они стимулировали интерес к изучению древности. Оуян Сю автор стихотворения о рыбаке, тщательно изучал древние надписи, которые обнаружил во время «странствий по стране, в горах и по побережьям озер, среди не надежных камней и в недоступных ущельях, в дики лесах и заброшенных гробницах»9. Он делал с них оттиски, и в результате получилась «Коллекция древних надписей», которая насчитывала около 1000 единиц. Оуян Сю был озабочен тем, чтобы сделать стиль своей поэзии простым и сжатым, избегать напыщенных фраз, которые были тогда в моде. Он изобрел стиль которому дали название «древний стиль», потому что так писали те, кто жил еще до основания династии Хань. Ученые тоже пытались возродить дух древнего конфуцианства в его первозданном виде, когда он еще не покрылся пылью веков. Подобные интересы всегда наталкивали на ассоциации периода правления династии Сун с Ренессансом в Европе, когда возрождались античные принципы в искусстве. Но в Китае этот процесс принял эндемический характер, так как здесь он был связан со строгими канонами интеллектуального развития.
Главным знатоком искусства династии Сун стал император Хуэй-цзун — он собрал огромную коллекцию живописи, она насчитывала 6396 картин, написанных 231 художником, датирующихся периодом от конца династии Хань до времени правления этого императора. Сам он был выдающимся художником. Одна из самых прекрасных сохранившихся картин того периода — «Девушки, тянущие шелковые нити» - написана именно им. Ему больше всего нравилось рисовать птиц, тщательно прорабатывая при этом детали рисунка, что смотрится очень привлекательно, когда сделано искусно.
Но император не хотел ограничиваться осознанием собственного совершенства. Он пытался навязать свой стиль другим, и для этого у него было главное — власть. Он основал Академию, где мастера живописи сдавали экзамены наравне с простыми людьми. Одно из стандартных заданий при поступлении в Академию — нарисовать копию с картины императора (ситуация, которая превратила для современных ученых атрибуцию картин в сущий кошмар). Другим было задание разрисовать стену дворца, причем экзаменующиеся не могли сосредоточиться на рисунке, поскольку их постоянно прерывали. Император частенько прохаживался среди художников и «когда видел, что они изображают не совсем то, что ему хотелось бы, он замазывал их рисунки и сообщал, как и что должно изменить»10.
Каждая Академия тяготеет к определенным стандартам, и эта не стала исключением. Произошел раскол между старательными профессионалами, привыкшими писать по канону, и творческими личностями, которые развивали тенденцию спонтанного самовыражения. Су Дунпо был первым, кто описал это. Его тяга к рисованию в основном пробуждалась в алкогольном опьянении:
Ученые — люди, которые с наименьшей вероятностью достигают совершенства в этой тенденции. Этот идеал был достигнут школой буддистских художников во времена Поздней Сун. Они принадлежали как раз к тому направлению, которое больше остальных интересуется спонтанностью — к дзен буддизму, который в Китае больше известен под названием чань. Одним из самых известных был Лян Кай, идеальный образ романтика, художника «без правил», прямая противоположность образа слуг Хуэй-цзуна. Он начал карьеру в Академии, получил наивысшую оценку, был удостоен самой высокой награды — Золотого пояса, но достаточно грубо отказался от всех почестей и удалился в чаньский монастырь, где провел остаток жизни в написании картин и неумеренном потреблении спиртного. Здесь он встречал своих учеников громкими криками, все время бурчал и ругался на них, но все же написал несколько потрясающих картин в те короткие светлые промежутки, когда у него было хорошее настроение. Его портрет древнего старика Чана, срезающего бамбук, отвечает, по мнению Су Дунпо, всем требованиям классической живописи. Склонившаяся фигура старика написана широкими мазками и напоминает иероглиф, часто использующийся в китайской каллиграфии (фигура на картине является «китайской» во всех смыслах этого слова). И портрет поэта Ли Бо, принадлежащий его кисти, своей точностью и еще большей лаконичностью по праву являет собою один из самых замечательных образов Китая.
Живопись была лишь одним из искусств, достигших высот во время правления династии Сун. Практически каждый период китайской истории отмечен выдающимися успехами в гончарном деле, но ничто не сравнится с классической элегантностью фарфоровых изделий мастеров династии Сун, которые зачастую украшены однотонными рисунками. Это период приятной простоты между энергичностью и реализмом, отразившихся в статуэтках династии Тан с одной стороны, и диковинными орнаментами, характерными для росписи фарфора во времена более поздних династий — с другой.
То было время интеллектуального подъема. В 981 г. была полностью завершена огромная энциклопедия, которая вмещала в себя тысячи разделов, систематизированных отрывков из книг более раннею периода. Подобная энциклопедия архитектуры, классическая в своем роде, появилась примерно и 1100 г., а еще одна была посвящена географии (работа с подборкой материала была излюбленной для китайских ученых). Еще в XII в. появилась книга под названием «Императорская медицинская энциклопедия», за которой последовали монографии по ботанике и зоологии. Примерно в 1086 г. появился один из самых первых докладов о магнитном компасе, а за сорок лет до того — «Компендиум военного дела», где было дано описание пороха, который на тот момент использовался только в различного рода бомбах и огненных шарах, которые закладывали в катапульты или использовали для фейерверков во время праздников. Из огромного количества исторических трудов, накопившихся в Китае за многие века, Сыма Гуан в том же веке составил первую сводную работу по истории Китая; до него такая попытка была сделана Сыма Цянем двенадцатью столетиями ранее. Император дал этому труду название «Зерцало, управлению помогающее», поскольку там четко говорится о важности истории для китайцев. Наконец, были изданы конфуцианские каноны, равно как и многие буддистские и даосские манускрипты.
Развитие книгопечатания стало крайне важным и необходимым в условиях подобного взрыва в сфере интеллектуального развития, а это, в свою очередь стало возможным благодаря изобретению бумаги. Это достижение приписывают дворцовому евнуху Цай Луню и относят примерно к 105 г. н. э. Среди самых значимых изобретений китайцев на первом месте стоят бумага, печать, порох и компас, однако бумага является самым ранним изобретением, но тем не менее, именно она пришла в Европу последней спустя 10 веков после ее изобретения.
Уже через сорок лет после появления бумаги и начала ее применения она стала дешевым материалом для переписки и написания книг. Примерно в 143 г. в письме ученый извинялся перед другом за использование такого дешевого материала. Вот свидетельство этого:
В последующие столетия использование бумаги распространилось по всей восточной Азии. Поражение китайцев и победа арабов при Таласе в 751 г. были причиной того, что бумага стала распространятся в Европе. Большая часть взятых в плен китайцев и привезенных в Самарканд, были мастерами по изготовлению бумаги и построили там мастерские. Спустя несколько десятилетий Гарун аль-Рашид, один из самых известных арабских визирей, привез некоторых из этих мастеров в Багдад. В следующем столетии, примерно в 890 г., письмо, написанное в Египте, заканчивалось так: «Приношу извинения за папирус» — прямо противоположная извинению при переписке в Китае, эта фраза указывает, что в то время бумага в Александрии была новым и дорогим материалом. Из Египта техника изготовления бумаги распространилась через арабские провинции в Северной Африке в Испанию, но понадобились еще три столетия, прежде чем первая мастерская книгопечатания стала известна христианскому миру в 1189 г. на французской территории Пиренеев. Это произошло через 1000 лет после того, как бумага в Китае стала дешевым товаром, доступным для всех слоев населения, и китайцы уже осваивали новые области её применения. Арабские купцы, путешествующие на Востоке в IX в., с ужасом сообщали: «Они нечистоплотные, никогда не моются водой после отправления естественных нужд, и всего-навсего подтираются китайской бумагой»13.
Печатное дело развивалось постепенно и даже бессистемно. В его основе лежала традиция ставить печати или штампы на бумажных или шелковых документах. Кроме того, в среде буддистов существовала огромная потребность в производстве амулетов и изображений святых, которые обычно в массовом порядке штамповались при помощи небольших камней. Но наиболее важное событие в этом ряду на самом деле не имело никакого отношения к концепции печатания. В 175 г. н. э. император династии Хань приказал ученым переписать и выбить на камне тексты шести наиважнейших книг Конфуция, чтобы передать их последующим поколениям в первозданном виде. Когда работа была закончена, ученые сняли копии с драгоценных документов на бумагу с помощью приема, похожего на современный с помощью медных или латунных оттисков. Во времена всех последующих династий стало традицией выбивать тексты и комментарии на камнях, а потом делать бумажные копии. Таким образом, копии с классических трудов Конфуция были распространены по всей стране способом, очень похожим на печатание.
Однако самой ранней книгой, напечатанной на бумаге, которая известна нам, является сборник буддистских текстов. Это один из раритетов, найденных сэром Стейном в Дуньхуане, копия «Алмазной сурры». Это шесть больших блоков, каждый размером с два с половиной фута в длину и почти фут в ширину. Эти свитки являются очень важными и ценными предшественниками всех последующих книг не только потому, что там есть гравюра на фронтисписе, но и потому, что они содержат посвящение и колофон: «Напечатано 11 мая 868 г. Ван Цзе для свободного распространения, с огромным уважением к своим предкам, чтя их память»14.
Конфуцианцы, в свою очередь, могут похвастаться своим первым в мире масштабным проектом в области печатной продукции, хотя и произошло это почти случайно — скорее всего, они более руководствовались экономичностью, нежели желанием поспособствовать распространению литературы. Удивительно, как много Китай сделал открытий и сколь многого достиг в период хаоса — во времена правления Пяти династий после упадка династии Тан и перед началом правления династии Сун.
Фэн Дао традиционно приписывают роль изобретателя книгопечатания. Он был главным советником при четырех из этих пяти династий. В 932 г. он предложил императору второй из них, Поздней Тан, следовать классической системе управления, как это делали правители династий Хань и Тан, и сохранять манускрипты, выбивая их на камне. Суть этого предложения сводилась к поднятию престижа правителя и укрепления режима, который в то время авторитетом не пользовался. Но предложение было отклонено с достаточно простой отговоркой: «Нашей династии есть чем заняться, кроме того, как выбивать на камнях манускрипты»15. Однако Фэн Дао не ограничился этими словами и выдвинул потрясающее предложение: в Сычуани он видел книги которые представляли собой блоки из деревянных досок, и решил, что работа с деревом намного дешевле и быстрее, чем работа с камнем. Император согласился с ним. Двадцать один год и три династии спустя Фэн Дао с гордостью представил правителям пусть и другой династии, полное собрание классических произведений и комментариев к ним в ста тридцати томах. В течение последующих пяти лет к власти пришла династия Сун, и ученые и их ученики активно использовали предложенный вариант «книгопечатания».
Всплеск интеллектуальной энергии во времена правления династии Сун сопровождался необычайной роскошью двора и высокопоставленных чиновников, что традиционно привело к экономическому кризису. Во время правления династий Хань и Тан финансовое благополучие было связано с расширением границ государства, завоеванием новых территорий и расцветом торговли. Но эти династии были достаточно агрессивно настроены, что не было характерным для династии Сун — частично потому, что окраины и провинции Китая были ослаблены сосредоточением всей власти в столице, частично из-за жесткой системы экзаменационного отбора что привело к увеличению образованного слоя, интеллектуальному развитию народа и уменьшению количества профессионалов-военных. Профессия воина больше не пользовалась популярностью, и такое положение оставалось неизменным на протяжении многих столетий. Ван Аньши, выдающийся государственный деятель династии Сун, предостерегал императора:
Он четко и доступно объяснил, какую опасность с экономической точки зрения таит непомерная роскошь, в то время как не завоевываются новые земли и не повышается производительность труда:
Две проблемы, военная и экономическая, были тесно связаны между собой. Многолетняя система в которой крестьяне время от времени обязаны были нести воинскую повинность, была заменена профессиональной армией — уровень профессионализма в данном случае определялся размером оплаты услуг военных. Некомпетентность тех, кто хотел быть нанятым в армию, в сочетании с нарастающим давлением кочевников с севера привело только к тому, что размеры армии разрастались, и в какой-то момент в XI в. она потребляла 80% всех внутренних государственных ресурсов.
Слабая армия, вызвавшая еще одну экономическую проблему, и незначительный прирост капитала предвещали большую беду. Правители династии Сун не усвоили урока правителей династии Хань — необходимости налаживания отношений с северными царствами. Династия Хань постоянно конфликтовала с сюнну, так же как и Сун с государством Ляо. Сначала они пытались наладить отношения, посылая северянам подарки. Но цена становилась все выше, а агрессия не утихала. И только тогда, когда У-ди изменил политику примирения на агрессию, проблемы взаимоотношений начали как-то решаться. Еще в 1004 г. император династии Сун предпринял попытку подкупить северян и установить мирные взаимоотношения между его государством и «дикими» соседями, так же как это делали его предки. Размер «подарка» был определен в 300 000 «единиц» — определенной валюте, которая давала возможность расплачиваться с разными народами за различного рода услуги; единицей было принято считать сверток шелка или фиксированное количество пшена, медные монеты или серебро. Спустя сорок лет цена за мир возросла втрое, а мира все не было. Суммы, хоть они и кажутся огромными на самом деле составляли всего лишь 2% от дохода династии Сун. Но подобная дань, больше похожая на выплату откупных вымогателям, была унизительной для династии.
Как и при правлении других династий, регулирование оттока капитала из государственной казны привело к тому, что на крестьян буквально обрушились. налоги, в то время как крупные землевладельцы и чиновники (в Англии Коббетт назвал их «пожирателями налогов») были освобождены от уплаты каких бы то ни было податей. Чтобы восстановить справедливость, Ван Аньши между 1069 г. и 1076 г. представил проект сомнительных реформ, сомнительных не только для того времени, но и для любого другого. Основная идея реформ заключалась в том, чтобы выплата основных налогов перекладывалась всех состоятельных людей, точно не известно, чем он руководствовался, предлагая такой способ решения экономических проблем, были ли его побуждения глубоко социалистическими или то была попытка практического решения сиюминутной проблемы, но доказательства говорят о последнем. Однако эта идея не получила одобрения многочисленных слоев населения, которые сопротивлялись ее реализации. Итог государственных проблем на практике эти реформы ни чему не привели.
В 1076 г. Ван был выдворен на пенсию, так мешал оппозиции, и в течение последующих сороки лет шла борьба между его оппонентами и беспринципными соратниками на политической арене; ситуация все ухудшалась. Это привело к восстаниям крестьян, которые на протяжении всей истории Китая были неизменным признаком невыносимого поведения правительства, и в 1120-х гг. император Хуэй-цзун отставил рисование картин и занялся решением важных государственных вопросов.
Появившееся на севере новое государство, которое называлось Цзинь, набирало все больше сил и было в состоянии справиться с варварами Ляо, надоедавшими империи. Император решил объединится с Цзинь в борьбе против варваров. Результат был абсолютно предсказуемый: когда варвары были побеждены, правители Цзинь не стали придерживаться условий заключенного соглашения: они начали завоевание земель, двигаясь в южном направлении. Вскоре они заняли Кайфэн, императорскую столицу, сместили императора с трона, захватили в плен его семью и всех придворных — всего примерно 300 человек. К власти императорская семья больше не вернулась.
Один из принцев смог бежать, потому что отсутствовал в столице, когда город пал. Цзиньцы продолжали двигаться в сторону Янцзы, но на юге от Желтой реки китайцы все же сумели их остановить. После нескольких лет смуты новый император и члены его правительства смогли укрепиться в Ханчфоу. Здесь династия Южная Сун, правившая лишь половиной страны, просуществовала еще один век. Хаос, обрушившийся на Китай при наступлении северян, ярко отражен в истории одной из самых известных китайских женщин-поэтов Ли Цинчжао. В её стихах присутствует та страсть к древности, которая была присуща Оуян Сю, императору Хуэй-цзуну и многим другим в то время.
В 1100 г., в возрасте девятнадцати лет она вышла замуж за молодого ученого Чжао Минчэна. Увлечением всей его жизни было коллекционирование манускриптов на камне и бронзе. Она так описывает начало их совместной жизни:
Они с удовольствием проводили ночи, рассматривая и обсуждая картины и различные бронзовые изделия, и ложились спать только тогда, когда догорали свечи. Иногда после ужина они сидели в библиотеке с чашечкой чая и играли в забавную, на наш взгляд, игру. Они давали друг другу задание найти какой-нибудь отрывок из многочисленных книг, которыми были заставлены все полки. Победитель имел право первым приступить к чаепитию: «И иногда, — рассказывает Ли Цинчжао, — я так смеялась, что весь чай проливался мне на одежду, и нечего было пить». Но то было время обострения политической ситуации в стране:
В последующие три года после падения Кайфэна молодая пара переезжала с места на место по мере того, как их изысканная империя сокращалась. И каждый раз они были вынуждены оставить или продать часть коллекции. В 1129 г. Чжао был назначен на новую, более опасную, нежели ранее, должность. Он принял решение отправить жену и остатки коллекции в более безопасное место. Сначала они путешествовали вместе по реке, но потом он вынужден был продолжить свой путь в одиночестве верхом на лошади.
Она больше никогда его не видела. Позже она узнала, что он умер от болезни, совсем не на поле брани. Постепенно она продавала его коллекцию, чтобы как-то содержать себя, очень много ездила по стране, навещая те места, где они бывали вместе:
Воры забрали последние предметы коллекции, но она сохранила его манускрипт — законченную часть его «огромного труда». В 1132 г. ситуация в стране как-то стабилизировалась. Ли Цинчжао обосновалась в Ханчжоу и пыталась опубликовать его рукопись, в результате в свет вышла книга «Цзиньшилу», или «Собрание надписей на камнях и бронзе», состоявшее из тридцати глав.
Готовя книгу к публикации, в отдельной главе она описала их совместную жизнь. После этого она уехала из Ханчжоу, и о ее дальнейшей судьбе нам ничего не известно.
Ханчжоу располагался в очень выгодном месте. Город окружали озера и рисовые поля, которые были неудобны для передвижения верхом, а именно в этом была сила северных племен. Прекрасному городу предстояло увидеть свои лучшие годы под властью Южной Сун, но описываемые события произошли за много лет до того, как императоры наконец признали Ханчжоу своей столицей. Они все еще надеялись отвоевать северные земли. Стихотворение, обнаруженное на стене жилища в Ханчжоу, рисует нам дихотомию ситуации: прелесть этого красивого города и желание вернуть город, находящийся в руках варваров:
Но враг с севера представлял собой более страшную угрозу, чем могли представить себе китайцы. Новой угрозой стали степняки-монголы. Император династии Сун повторил ошибку, сделанную раннее, и прибег к помощи монголов, для того чтобы вытеснить за границы империи варваров Цзинь, которые были разбиты в 1234 г. Династия Сун продержалась еще несколько десятилетий — в основном, из-за беспорядков в Монгольской империи, — но в 1239 г. она подчинилась монголам. В результате власть в Китае впервые в китайской истории захватили варвары и императором стал хан Хубилай.