Мы оба втягиваем в себя воздух, в комнате как будто больше не осталось кислорода.
Прошлым вечером он встретил меня под уличным фонарем и поцеловал. Тот поцелуй должен был заставить меня хотеть большего. Теперь я знаю, в чем состояла моя сегодняшняя проблема. Я сгорала от желания.
Перед глазами так и стоят картины нашей другой жизни в Тоскане, а Джош целует мои открытые губы, трогает мой язык своим и дышит. Он вздыхает. Он хочет этого. Он сгорал от желания так же, как и я. На моих губах ванильный привкус, на его – мятный. Наши губы соединяются и замешивают нечто изысканное.
Свершилось чудо, не знаю когда, но теперь осознаю это со всей определенностью. Джошуа Темплман не испытывает ненависти ко мне. Нисколько. Это просто невозможно, раз он так целует меня.
Он высвобождает одну руку из моих волос и проводит ею по моему подбородку, гладит кожу, берет в ладони и запрокидывает назад мою голову. Я чувствую такое совершенное удовольствие, даже когда наши языки начинают вести себя развязно.
Я перекидываю колено через его ноги, чувствуя, как напрягаются внутренние поверхности бедер.
– Я клялась себе, что не пойду сюда сегодня вечером.
– И тем не менее ты здесь. Интересно.
Мы оба смотрим на мои бедра. Я не могу удержаться от того, чтобы придвинуться к нему еще плотнее.
Новое положение как будто подключает меня к сети и впрыскивает в тело адреналин. Волосы Джоша все еще немного влажные. Я кладу одну руку сзади ему на шею, а вторую прижимаю к его сердцу.
Начинаю медленно скользить вниз по его груди, по ребрам, ощупывая упругость плоти. Он такой крепкий, между каждым мускулом можно прочертить линию, даже сквозь футболку. Я пытаюсь потянуть вверх ее край, но он придавлен моими коленями.
Меня одолевает нетерпение. Я едва не порвала футболку Джоша, но потом волевым усилием расслабляю пальцы. Он, должно быть, заметил этот всплеск эмоций пещерной женщины, потому что прикрывает глаза и в горле его раздается стон.
– Иногда ты смотришь на меня так, как будто ты…
Он забывает, что хотел сказать, так как я начинаю покрывать поцелуями его подбородок. Он позволяет мне руководить процессом, и я делаю это с удовольствием. Чувствую, как Джош расплывается в улыбке, когда я начинаю пощипывать его нижнюю губу.
Диван мягко проседает под моими коленями, наша одежда слегка разогревается от трения, я ощущаю, как поднимается его член, твердо и непреклонно, упирается снизу мне в бедро.
– Мне это нужно, – говорю я Джошу и замечаю, как его глаза порочно темнеют. Комкаю в руках его футболку, и мы снова целуемся.
Я ерзаю бедрами по его коленям, руки Джоша неспешно скользят по моему телу, время от времени замирают и в паузах сжимают меня. Плечи, подмышки, груди. Меня пробирает мелкая дрожь, и он опускает руки ниже. Ребра, изгиб талии. Бедра. Ягодицы.
Его ладони скользят по моим бедрам, длинные пальцы оттягивают вниз джинсы. Он проводит пальцами по моим икрам. Когда я утыкаюсь лицом ему в шею, его руки сжимают мои лодыжки – напоминание, что он может взять все под контроль, если захочет.
– Мне нравится, какая ты маленькая.
По голосу слышно, что ему приятно мое тело. Джош проделывает новый неспешный тур по нему – оглаживает руками.
Проводя языком по его губам, я вспоминаю одно общее собрание пару недель назад. На нем присутствовали мы оба. Джош сидел у окна, и я наблюдала за медленным движением солнца по подоконнику, полу, широкому столу. Так наступал вечер.
Джош был одет в темно-синий костюм, который я нечасто на нем вижу, и голубую рубашку. Я сидела напротив и следила за тем, как солнце медленно крадется по его телу, словно подступающая вода потопа. Я чувствовала запах ткани, которая разогревалась на его теле.
Помню, как во время собрания он поглядывал на меня своими темно-синими глазами, и это нервировало меня, аж живот скручивало от напряжения.
Он ухмыльнулся и вернул терпеливый взгляд к презентации, не сделав ни одной пометки в блокноте, тогда как у меня от писанины сводило руку.
От этих глаз, как вспышка осветивших мое лицо, я была сама не своя. Тогда я еще не понимала почему. Теперь понимаю.
– Я вспоминала общее собрание несколько недель назад.
Джош целует меня под ухом, и я отвожу голову в сторону. Дрожь прокатывается по всему телу. Его руки сжимают мои ребра, большой палец упирается снизу в грудь. Все мое внимание сосредоточивается на этом крошечном островке соприкосновения.
– И что? Видно, я делаю что-то не то, раз ты сейчас думаешь о нем. – Джош снова целует меня и чертит кружочки языком, будто набирает номер на старом дисковом телефоне. Проходит несколько минут, прежде чем я обретаю способность заговорить. А может быть, часов. Маленькими дозами я хватаю ртом воздух, а Джош нежно покусывает мою нижнюю губу.
Его большой палец двигается вверх, мягко трет мой сосок и поднимается к подбородку. Я вздрагиваю и трепещу.
Мне нужно объясниться.
– Ты взглянул на меня и… И кажется, мне захотелось тебя поцеловать. Я только сейчас это поняла.
– О, правда?
Я вознаграждена тем, что его другая рука скользит по моей спине. Кожа к коже. Пальцы томно играют с бретелькой моего лифчика.
– Я вспоминала, как ты посмотрел на меня.
– Как будто думал о чем-то непристойном? Я думал. На тебе была белая шелковая блузка с жемчужными пуговицами. И с виду очень мягкий кардиган в первой половине собрания. Волосы подняты наверх, губы красные.
Джош откидывается назад и проводит кончиками пальцев по моей шее к ложбинке между грудями. Пальцы углубляются в нее, я выдаю единственную вещь, какая приходит мне в голову:
– Это кашемировый кардиган.
– Тебе нравится доктор Джош… А мне по вкусу чопорная ретробиблиотекарша Люси. Шелково-кашемировая Люси. Это моя причуда. Карандаш в волосах, распекает начальника отдела за показатели пропусков работы в последнем квартале.
Джош продолжает блуждать рукой по моему телу, пальцы пересчитывают ребра.
– Какой необычный выверт. Не могу поверить, что ты помнишь, какая на мне была одежда. Но могу сделать тебе одолжение, достану где-нибудь очки в толстой оправе и пожурю тебя. – Я строго хмурюсь и прикладываю палец к губам. – Тишина.
Джош театрально вздыхает:
– Я не вынесу этого.
– Ты можешь представить наши отношения? Целый день, каждую ночь?
Он точно знает, что я имею в виду.
– О да.
– Как ты недавно говорил: фокус в том, чтобы найти человека достаточно сильного, чтобы выдержать это. Того единственного человека, который способен ответить на удар так же хорошо, как принять его.
– А ты способна? – Глаза у Джоша такие, будто он наглотался наркотиков. Зрачки чернильные, радужки мутные.
– Ага.
Мы целуемся с новым жаром, который подпитывается нашими общими, связанными с залом для собраний фантазиями. Люси и Джош – звезды красочной, пóтом облитой порнушки.
Он выгибается подо мной. Его твердокаменность так давит снизу на мое бедро, что кажется, подколенное сухожилие будет повреждено.
Джош прерывает поцелуй:
– Притормози. Я хочу кое о чем спросить тебя.
Он немного отклоняется назад, и мы смотрим в потемневшие глаза друг друга. Губы стали мягкими, покраснели, мне хочется почувствовать их прикосновение ко всем частям тела. Пусть лижут и засасывают в себя мою плоть. Я дышу так шумно, что едва слышу его слова.
– Когда ты звонила мне сегодня вечером, не собиралась ли ты вместо этого позвонить Дэнни? – Я начинаю протестовать, но Джош сжимает мое запястье, поглаживая его. – Я не ревнивый психопат. Мне просто интересно.
– Ты уже победил в соревновании с ним. Теперь он мой друг. Мы собираемся быть просто друзьями.
– Но ты так и не ответила на вопрос.
– Он рассудочный вариант. В последнее время я редко совершаю по вечерам разумные вещи. Я рада, что не позвонила ему. Сейчас, наверное, сидела бы где-нибудь в кино, а не здесь. – Я немного подскакиваю на коленях Джоша.
Он пытается улыбнуться, но выходит неважно.
– Я бы сходил с тобой в кино. Слушай, уже поздно.
Джош проводит рукой по моей спине, чтобы ухватить за задницу. Он отклоняет меня и протаскивает по своей твердыне, а потом приподнимает и пересаживает сбоку от себя.
После этого придвигается к краю дивана и подпирает лицо руками. Дышит так же тяжело, как я. Мое эго не уязвлено.
– Черт! – выдыхает он и добавляет со смущенным полусмешком: – Я так возбудился.
Мне его отчаяние совершенно понятно.
Разумеется, он должен удивляться, зачем подвергает себя таким испытаниям. Он, взрослый мужчина, дошел до того, что, как подросток, устраивает целовальные сессии со своей чудаковатой коллегой по работе.
– Хочешь услышать, до какой степени возбудилась я?
– Лучше не надо, – с трудом выговаривает Джош.
– Пожалуй, я пойду домой. – Молю, чтобы он попросил меня остаться. Но нет.
Сквозь ладони Джош говорит:
– Дай мне минутку.
Я беру наши кружки и свою креманку от мороженого, уношу на кухню, споласкиваю. Смотрю на сковородку, ставлю ее в раковину, наполняю горячей водой, капаю мыла. Мои ноги дрожат и плохо поддерживают меня в вертикальном положении.
– Я сам все сделаю, – говорит у меня за спиной Джош. – Оставь это.
Страшно хочется опустить взгляд ниже его пояса, но я удерживаюсь от этого, все-таки леди.
Джош подает мне пальто, мы обуваемся. Настороженно стоим в лифте по разные стороны от дверей, но смотрим друг на друга так, будто через секунду надавим на кнопку аварийной остановки, чтобы покончить с этой унылой сценой.
– Я чувствую себя твоим пасхальным яйцом.
На тротуаре Джош берет меня за руку и идет вместе со мной по улице. Когда мы оказываемся у моей машины, я приподнимаю подбородок. Он осторожно берет мое лицо в ладони и целует меня. Мы одновременно издаем вздох потрясения. Такое ощущение, что мы не целовались вечность. Джош прижимает меня к дверце машины, и я жалобно скулю. Языки, зубы, дыхание.
– Ты на вкус как мое пасхальное яйцо.
– Пожалуйста, пожалуйста. Ты так нужен мне!
– Увидимся завтра на работе, – отвечает он, разворачивает меня и прижимается губами сзади к моей шее.
Даже сквозь волосы его дыхание обжигает, и я вздыхаю так шумно, что это похоже на храп.
– Это дурацкое желание все контролировать? – Я выворачиваюсь из захвата.
– Возможно. Вполне соответствует моему характеру.
У меня возникает мысль.
– Ты планируешь довести меня до коматозного состояния сексом в утро перед интервью, чтобы победить?
Джош сует руки в карманы:
– Это всегда срабатывало, когда мне нужно было получить повышение. Зачем менять тактику?
– Ты хочешь удостовериться, что я вся твоя, как сыпь на теле в день свадьбы.
Что-то в его взгляде заставляет меня отступить на шаг и прижаться спиной к холодной дверце машины.
– Ты не лгал и ничего не наплел им о девушке-нейрохирурге, с которой помолвлен?
Джош улыбается:
– Люси Хаттон, доктор медицины. Блестящий ум и большая оригиналка.
– Я серьезно. Ответь мне. Я поеду туда и буду такой, какая я есть, верно? Мне не нужно будет притворяться?
– Нет.
Я закусываю большой палец и смотрю вдоль улицы. Почему мне кажется, что он врет?
– Ну что ж, я начинаю думать, что ты оставляешь меня неудовлетворенной, чтобы быть уверенным в моем возвращении. Я как кошка. Ты выставляешь для меня блюдечко со сливками.
Джош смеется таким настоящим смехом, будто я действительно его позабавила. Меня электризует чувство удовольствия и одновременно раздражение. Я буквально искрю от этого. В этот миг я ощущаю себя живой, как никогда прежде.
Бейся со мной, целуй меня. Смейся надо мной. Скажи, если тебе грустно. Не заставляй меня уходить домой.
– Придется нам проверить, правда ли это. Если ты вернешься завтра вечером, я признáю это частью продуманной стратегии. – Джош смотрит на меня сверху вниз с нескрываемым удовольствием.
Мысль о возможном возвращении еще не приходила ко мне по-настоящему. Теперь же грядущий день загорается обещанием приятного вечера.
– Еще раз.
Он целует меня в щеку, и я издаю жалобный стон.
– Убирайся отсюда, Печенька. И помни, я не хочу видеть завтра твои закидоны.
Долго не удается нормально пристегнуть ремень. Чувствую себя так странно, будто только что соскочила с наркотиков. Джош стучит по стеклу, чтобы я закрыла дверцу.
На полпути к дому выкристаллизовывается мысль: мне не дождаться завтрашнего дня.
Сегодня его рубашка цвета блюдечка со сливками.
Веди себя естественно, Люси. Словно ты ходячий секс. Никаких странностей. Иди.
Джош смотрит на меня, лодыжки сразу подкашиваются, и я роняю сумочку. Крышка соскакивает с коробки с ланчем, по полу катится помидорка. Я опускаюсь на колени, каблук-шпилька зацепляется за болтающуюся пряжку от пояса пальто.
– Вот черт! – Я пытаюсь ползти.
– Полегче. – Джош встает и подходит ко мне.
– Заткнись!
Он освобождает мой каблук из пряжки и собирает с пола мой ланч, потом протягивает мне руку. Я недолго мешкаю и опираюсь на нее, позволяя Джошу помочь мне подняться.
– Можно мне проиграть заново свой приход?
Джош снимает с моих плеч пальто и пристраивает его на вешалку.
Дверь мистера Бексли открыта, внутри горит свет. Хелен – поздняя пташка. Она, должно быть, еще в постели.
– Как прошел вечер, Люсинда? У тебя усталый вид.
Сердце у меня падает от холодности тона, но потом я бросаю взгляд на его лицо: в глазах озорной огонек. Если мистер Бексли подслушивает, он не заметит ничего необычного.
Это новая опасная игра – «Игра в естественность», но я попробую.
– О, довольно мило, как мне представляется.
– Мило. Гмм… Делала что-нибудь интересное? – В руке Джоша карандаш.
– Валялась на диване.
Он садится в кресло, и я смотрю на его колени.
– Глаза серийного убийцы, – произношу я одними губами, присаживаюсь на край своего стола, достаю огнеметную помаду и начинаю красить губы, используя в качестве зеркала ближайшую к себе стену. Джош смотрит на мои ноги с таким нескрываемым вожделением, что я едва не промахиваюсь. – А ты что делал, Джош?
– У меня было свидание. Наконец-то, думаю, это было оно.
– И какая она?
– Приставучая. Прямо кидалась на меня.
Я смеюсь:
– Приставучесть – непривлекательная черта. Надеюсь, ты вышвырнул ее вон.
– Ну, что-то вроде того.
– Это послужит ей уроком. – Я начинаю собирать волосы в высокий узел, потом поправляю платье из тонкой кремовой шерстяной ткани, тягучей и теплой, и, признаюсь, я надела его, так как оно было в тон рубашки Джоша. Ему нравится строгая библиотекарша Люси? Сегодня он ее получит.
Джош смотрит на мои руки. Я – на его. Костяшки пальцев побелели.
– Не уверен, что увижусь с ней еще раз. – В голосе звучит скука, он щелкает мышью. Когда Джош искоса смотрит на меня, я быстро вспоминаю вчерашнее, и внутренности у меня сжимаются.
– Может, пригласишь ее на свадьбу своего брата? Всегда приятно идти на такое мероприятие с какой-нибудь горячей штучкой.
Мы глядим друг на друга, и я медленно опускаюсь в кресло. Игра в гляделки еще никогда не ощущалась настолько грязной. Звонит телефон. Смотрю на номер, и в мозгу неоновыми буквами загорается: «Пошла на хрен!»
Джош, быстро взглянув на меня, говорит:
– Если это он, я…
– Это Джули.
– Рановато для нее, правда? Ты должна проявить твердость.
Телефон звонит и звонит.
– Пусть переключится на голосовую почту. Я слишком устала, чтобы разбираться с этим сейчас.
– Нет, ты сделаешь это. – Джош нажимает «звездочка – девять» и перехватывает мой звонок.
Операторов кол-центров учат источать улыбку голосом. Люди слышат, когда вы улыбаетесь, разговаривая с ними. Джошу надо усвоить это.
– Телефон Люсинды Хаттон. Говорит Джошуа. Подождите. – Он нажимает кнопку и тычет в мою сторону трубкой. – Давай. Я слежу за тобой.
Мы оба смотрим, как мигает лампочка ожидания ответа.
Я все та же улыбающаяся девочка на клубничной грядке. Взгляните на меня, я хорошая девочка. Маленькая милашка, которую все обожают. У меня нет никаких проблем.
– Я хочу увидеть тебя такой же сильной с другими людьми, как со мной.
Я нажимаю на мигающую кнопку:
– Привет, Джули, как ты?
Ухо почти обжигает ее глубокий вдох.
– Привет, Люси. Дела неважно. Я невероятно устала. Не знаю вообще, зачем я пришла. Только села, а экран уже убивает меня.
– Грустно слышать это.
Я встречаюсь взглядом с Джошем. Он сужает глаза в щелки, из которых бьют устрашающие голубые лазерные лучи. Он напитывает меня своей силой. Я НЕ собираюсь входить в ее положение и принимать извинения или просьбы, которые она намерена высказать.
– Что я могу сделать для тебя сегодня, Джули? – Профессионально, но в голосе все равно звучит теплая нотка.
– Я должна подготовить для Алана кое-какие бумаги, чтобы он довел их до блеска и отправил тебе.
– О да. Они мне нужны, чтобы завершить дело.
Джош с сарказмом поднимает вверх большие пальцы.
– Ну, у меня тут кое-какие проблемы. Не могу найти в нашей сети старые отчеты. Постоянно получаю в ответ что-то про перемещение ярлыка. Не важно, я пыталась делать разные вещи и думаю, пора бросить это, понимаешь?
– Если я получу работу к пяти, нет проблем.
Джош глядит в потолок и пожимает плечами. Я думала, что проявляю твердость, но его это не впечатлило.
– Я надеялась пойти домой и первым делом заняться этим завтра, на свежую голову.
– Разве ты не только что пришла? – Я схожу с ума? Смотрю на часы.
– Я забежала ненадолго – проверить почту, – говорит Джули тоном, не терпящим возражений. – Алан сказал, что не против такого расклада, только если я сперва договорюсь с тобой. – Слышно, что она позвякивает ключами от машины.
Я впитываю в себя мощь голубых лазеров.
– Прости, но со мной это не сработает. Мне нужны бумаги к пяти, пожалуйста.
– Я в курсе, когда крайний срок, – возражает Джули, голос становится на один тон резче. – Я хочу, чтобы ты поняла: Алан не предоставит тебе работу вовремя.
– Но это тебе нужна отсрочка, не Алану.
Долгая пауза. Я жду, что она скажет.
– Я думала, ты проявишь бóльшую гибкость. – Тон Джули постепенно сдвигается в сторону впечатляющей комбинации нетерпеливого раздражения и ледяного холода. – Я плохо себя чувствую.
– Если тебе нужно пойти домой, – начинаю я, наблюдая, как Джош сдвигает брови к переносице, – то возьми на сегодня больничный и принеси справку от врача.
– Я не пойду к врачу из-за усталости и головной боли. Он порекомендует мне выспаться. Этим я и хочу заняться.
– Мне жаль, что ты нездорова, но такова политика отдела кадров.
Джош проводит рукой по губам, чтобы скрыть улыбку. Я играю с Джули в игру «Отдел кадров».
– Тебе жаль? Я бы вовсе не назвала это жалостью.
– Я была честна с тобой, Джули. Я много раз давала тебе отсрочки. Но я не могу постоянно сдавать отчеты с опозданием. – Джош крутит в воздухе руками, а я продолжаю: – Если будет задержка, кончится тем, что мне придется остаться здесь допоздна.
– У тебя нет ни семьи, ни парня, верно? Если ты попозже придешь домой, кому от этого хуже? Для тебя это не так важно, как для людей с мужьями и… ну, у кого есть семьи.
– Знаешь, у меня так и не появится ни мужа, ни личной жизни вообще, если я буду оставаться тут до девяти вечера, не так ли? Я жду отчет от Алана к пяти.
– Ты слишком много времени проводишь в обществе этого мерзкого Джошуа.
– Очевидно, дело именно в этом. Кроме того, я не буду стажировать твою племянницу: мне это неудобно. – Я обрываю звонок.
Джошуа откидывается назад в кресле и заливается хохотом:
– Ну черт!
– Я была восхитительна, не правда ли? – Я бью кулаком воздух, изображая, что наношу Джули апперкот. Джош опускает сложенные руки на живот и наблюдает, как я боксирую со своим отражением. – Получай, Джули, за свою жизнь, за мужа и фальшивое расстройство сна!
– Выкладывай все.
– Получай, Джули, за свои мигрэ-э-эни!
– Ты и правда была восхитительна.
– Получай, Джули, за свой французский маникюр!
– Отлично! – Джош улыбается мне открыто, не таясь, и это происходит в том самом кабинете, который раньше был полем битвы.
Я плюхаюсь в кресло, закрываю глаза и чувствую тепло его радости, доносящееся до меня с другой стороны мраморного суперхайвея. Так вот, значит, каково это. Как могло бы быть и раньше, все время. Еще не поздно.
– Больше никаких задержек на работе. Возможно, я напрочь испортила отношения с ней, но это того стоило.
– У тебя очень скоро будут и настоящая жизнь, и муж.
– Совсем скоро. Может быть, к следующей неделе. Надеюсь, он невероятно мил. – Я открываю глаза. Джош смотрит на меня так, что я начинаю жалеть о сказанном. Мы оба в замешательстве, он отводит глаза. Я оборвала нить нашего единения. – Прошу тебя, дай мне насладиться этим моментом. Джошуа Темплман официально мой друг. – Я сцепляю пальцы и кладу руки на голову.
– У меня деловая встреча за завтраком. К обеду мне нужны последние сводки, Джош, – говорит мистер Бексли, вырастая между нами.
Думаю, всем нам известно, что за завтраком он встретится с тарелкой бекона.
– Они уже готовы. Я сейчас отправлю их вам по почте.
Мистер Бексли звучно откашливается. Полагаю, это для него лучший способ выражения благодарности или похвалы. Потом он оборачивается ко мне:
– Доброе утро, Люси. Милое платьице на тебе.
– Спасибо.
Тьфу!
– Наточили коготки, а? Скоро собеседования. Тик-так. – Он подходит к краю моего стола и оглядывает меня с головы до ног.
Я удерживаюсь от желания скрестить на груди руки. Не знаю, как удается мистеру Бексли не замечать убийственного взгляда Джоша, многократно отраженного гладкими поверхностями стен. Босс продолжает, как обычно, буравить меня взглядом, оценивая мою внешность.
– Нет, – металлическим голосом говорит Джош своему начальнику.
– Я хорошо подготовилась к собеседованию. – Я опускаю взгляд на свою грудь. – Мистер Бексли, что вы рассматриваете?
Спокойно поднимаю глаза на босса, и он вздрагивает. Быстро отводит взгляд и начинает приглаживать пальцами редкую растительность на голове, лицо заливает краска.
Ну и стерва я сегодня!
Джош стискивает челюсти и сердито смотрит на стеклянную крышку своего стола. Удивительно, что она не раскалывается от его взгляда.
– Судя по тому, что я увидел краем глаза, заглянув в кабинет Хелен, думаю, ты хорошо подготовилась. Доктор Джош, нам, вероятно, нужно обсудить стратегию.
Вот дерьмо! Он собирается рассказать Джошу о моем проекте. Бросаю панический взгляд на своего коллегу, который таращится на босса с видом абсолютного идиота.
А потом напоминает, что нет, он мне не друг, и какая разница, сколько времени мы целовались на его диване, все равно мы остаемся главными конкурентами в этом соревновании.
– Мне не нужна никакая помощь, чтобы победить ее.