«Что мне делать?! Долг чести, останется в памяти, все потомки узнают! Как мне быть?! Как?!».
— Блин, ну ты прямо самурай! Счастье в служении, да? О, придумал, ползи-ка ближе. Меча у меня нет, только эта штука… да не бойся.
«Я не боюсь! Если ты хочешь отсечь мне голову в уплату долга…».
— Чушь не пори, — ответил я, стараясь не ухмыляться, коснулся хопешем бело-коричневого пушистого тельца. — Я, Удав Из Иных Миров, Вроддомерожденный, освобождаю тебя… как там тебя зовут?
«Фиссаш из вурхов».
— Освобождаю тебя, Фиссаш, от вассальной клятвы и верности долгу передо мной! Ползи на все четыре стороны и живи как знаешь! Аминь!
Не факт, что змееныш хоть что-то понял, но хватило и общего смысла. Свернулся кольцом, показался вдруг вовсе мелким, совсем несуразным.
«Это всё? Ну, что ж…».
— Вот только кусаться не надо, будет перебор. Бывай, не кашляй!
***
Грустно мне стало практически сразу. Единственный собеседник в этой пустоши, а я его сам послал, но иначе никак — реально, детеныш еще. Не щенок, не котенок, ядовитая хрень с болезненным самолюбием. Вдобавок, мысли читать умеет! Пригрей, блин, такое на груди!
Между тем, всё сильнее хотелось есть. Даже на жаре, которая аппетит снижает. После утренней трапезы у «крокотников» прошло уже часов пять, в желудке булькает одна водица, тропа уводит всё выше и выше. Что там змеюка вещала про «горных куропаток»? У них меж собой союз, но меня это не касается — лишь бы эти птицы не слишком высоко летали. Попробую хоть камнем докинуть.
Подъем, наконец, закончился. Перевал, однако. Шикарный вид с высоты на Пасть. Прямо по курсу — всё те же болота, до самого моря, зато левее, ближе к Челюсти Номер Два, пейзаж заметно меняется. По прямой до нее километров двадцать — при хорошем раскладе дошел бы за пару часов, но в реале придется умножить на три. Как минимум. Солнце еще в зените, к закату даже не сдвинулось. Есть шансы закончить Великий Поход уже сегодня и улететь белым лебедем за наградой к шаману.
А сперва всё равно поесть. Спуститься уже с горы, найти хоть что-то питательное: корешки, колосья, плоды какие-нибудь. Гнезда птиц, норы хомячков! Что там жрут в приключенческих фильмах и книжках бравые «выживальщики»?! Я бы сейчас и змею оприходовал, только не говорящую, а нормальную!
Огляделся вокруг и заметил очередную тропу, ведущую куда-то в сторону. На скале рядом с ней небольшой рисунок, издалека не заметишь: серая птица, вроде курицы, что наводит на размышления. Если «горные куропатки» — это очередное племя, то и охотиться с камнями не придется. Передать привет от змеюки, сослаться на мир-дружбу-жвачку. В крайнем случае, отработать — вдруг моя везучесть и здесь чем-нибудь поможет. Полное ведро ее, всё-таки!
С перевала к тропе спустился легко, будто тонну веса уже потерял. Может, так и есть. Присмотрелся к рисованной птице, принюхался. Тянет дымком, горелым мясом, пищей, но это всё мелочи.
Чем-то еще несет. Знакомым и неприятным. Татуировка вдруг начала зудеться, пока еще тихо. Знак, что не надо мне по тропе, или наоборот — пора туда топать в бешеном темпе?
Выбрал второе, с голодухи. Прошел по карнизу над обрывом, впереди открылась маленькая долина и селение в ней: десятка три домишек из дикого камня. По центру курится дымок, но пищей уже совсем не тянет. Тот, другой запашок гораздо сильнее. Тишина, ослепительное солнце, ярко-синее небо.
Людей только не видать. Может, спрятались в засаду и ждут меня с копьями, но сейчас даже эта возможность не напрягла. Приготовил хопеш, чтобы видели издалека, спустился по крутоватой тропе, заглянул осторожно в первую хижину. Окно без стекла, разумеется. Было затянуто тряпкой, но сейчас от нее остались рваные ленты — как и от полога на входе. Вонь окончательно залепила нос, кровяная, тухлая, смешалась с низким гудением.
— Епта, — выдохнул я, и черный ковер внутри хижины ожил, поднялся в воздух мушиной стаей. Закружился над кусками тел, разбросанных там и сям.
Похоже, в гости меня тут не ждут. Простите уж за черный юмор. Неделю назад от такого зрелища обрыгался бы, а сейчас продолжил идти, будто герой ужастика, желающий всё узнать до конца. В каждом кино есть такой персонаж-идиот. Лезет в пристанище зомби, в заброшенный подвал, еще куда-нибудь.
Трупы повсюду, растерзанные, изуродованные. Женское тело застряло в очаге, до сих пор тлеет, кровь уже стала бурой, но не везде засохла. Тот, кто всё это сделал — он рядом где-то!
Новый звук, на грани слышимости — скулеж. Из ближайшей хижины. Жалкий, совсем не агрессивный, но тесак я взял двумя руками, для верности. Перешагнул через труп мужчины с копьем, заглянул и сразу увидел глаза, наполненные ужасом. Ребенок. Девчонка лет пяти. Забилась между стеной и «столом» из булыжников, пытается сдержаться, но рыдания лезут наружу.
— Привет, — сказал я не к месту, но другое в голову не пришло. Никогда не умел общаться с детьми. Даже младший брат не научил.
— Ты чего тут, а? Я не страшный, я просто…
Её глаза вдруг расширились — за миг до того, как я сам услышал.
Рычание. Низкое, булькающее, ленивое даже — но у меня от этого звука волосы дыбом встали. Шагнул вперед, опустился на корточки рядом с девчонкой, зажал ей рот, чтобы не завопила в голос.
Нельзя сейчас вопить.
За разорванным пологом и стенами дальних хижин поднялось вдруг что-то громадное, буро-желтое. Тигров я видел и раньше, но этот на них не похож: больше любого раза в два, без полосок, зато с громадными клыками-саблями наружу. Оживший кошмар первобытного человека, дошедший к нам с генной памятью. Вышел на солнце, потянулся лениво, лобастая голова поднялась вдруг. Принюхался, снова зарокотал.
— Ты только молчи сейчас, — шепнул я девчонке, рука, зажимающая ей рот, стала мокрой от пота. — Давай я тебя отпущу, но ты будешь молчать, ага? Дядя возьмет оружие, дядя защитник, дядя воин, только молчи…
Она не ответила — парализована страхом, похоже. Я бы в других обстоятельствах сам притух, но наличие женщин и детей мобилизует. Не получится отсидеться. Зверь нас точно почуял, походка сделалась плавной, текучей, прямо к нам. В узкую дверь ему сразу не прорваться, тут у меня хороший шанс — если первым ударом ощутимо покалечу. Второго может и не быть.
Умр-р-р-р-р-р! Уао-о-о-онг!!!
Рык стегнул по ушам, зверюга присела, задвигала задницей — прыгнет, похоже. Прямо в дверной проем. Расставить устойчиво ноги, замахнуться…
Что-то мелкое, быстрое мелькнуло в воздухе, упало на тигра сверху — змеюшка с крыльями. Визгливая трель впилась мне в мозг, а саблезубый от нее подпрыгнул даже, припал к земле, заревел опять. Махнул когтистой лапой, но вурх увернулся, трель стала громче, совсем невыносимой. Попятился зверь. Рыкнул еще разок и стремительно припустил на выход из селения — к той тропе, откуда я сам пришел.
— Охренеть! Это он сытый, наверное… хотя я сам от таких рулад свалил бы, куда подальше!
«Ты недоволен моим появлением? Я что-то сделал неправильно?!».
— Да всё нормально… как там тебя? Фиссаш из вурхов, во! Ты меня спас, и не только меня, потому теперь уж вообще ничего не должен. Даже наоборот.
«Теперь ты сам будешь следовать за мной, и возвращать свой долг?».
— Ну, так уж не перегибай! Теперь мы просто, две вольных личности… даже три. Не знаю, что делать с этим ребенком, но точно не брошу, она не выживет.
«За перевалом обитает еще одно племя, там много женщин-воинов и правит ими тоже женщина. Можно оставить им этого детеныша».
— Хорошая идея, а уж много женщин — вообще шикарно! Знаешь туда дорогу?
«Из памяти предков. У вурхов нет союза с этим племенем, и я не хочу встречаться, но готов показать».
— Годится. Как тебя зовут?
Последнюю фразу адресовал, конечно, девочке. Застывшему взгляду светлых глаз на чумазом лице. Абсолютный шок, насколько я понимаю, но сейчас оно к лучшему — может, мозги уцелеют после всей этой бойни. Не истерит, не рвется искать родителей, послушна как механическая кукла. На мой вопрос только хлопнула глазами и промолчала.
— Ладно, будешь пока просто Девочка. Сейчас мы очень быстро уйдем, пока тот зверь не вернулся, а дальше всё будет хорошо. Есть отсюда другие дороги, Фиссаш? Кроме той, куда сбежала наша кыса?
«Я проведу вас опасной тропой, где пригодились бы крылья как у меня. Сам ее прежде не видел, но знаю…».
— Из памяти предков, понятно! Крылья у нас отпали в ходе эволюции, обратно уже не вырастут. Ребенок там пройдет?
«Сейчас она ничего не боится. Главное, сам не испугайся».
— Так, вот это уже обидно сказал! Если я без крыльев, то можно вытрепываться теперь?! Рожденный ползать, летать не может — слышал такую фразу? Она, вообще, про змей, а твоей породе просто-напросто повезло!