Весь восточный театр разделяется Припятскими болотами на северную и южную части, заявил он. Наиболее хорошая сеть дорог находится в северной части, на направлении Варшава - Москва. Поэтому северная часть более благоприятна для крупных маневренных действий.
Далее начальник штаба перешел к подробной характеристике расположения советских войск, каким оно ему представлялось.
- Немецкие оперативные замыслы должны заключаться в том, - резюмировал Гальдер, - чтобы выброской вперед сильных танковых клиньев воспрепятствовать созданию Красной Армией сплошного фронта к западу от Днепра и Двины.
Оптимизмом и твердой уверенностью дышала каждая фраза начальника генерального штаба, когда он излагал фюреру, каким образом, по мнению "штабной науки", вермахт победит Советский Союз.
Выслушав Гальдера, Гитлер, как всегда в подобных случаях, произнес длинную речь, в которой развернул свой анализ обстановки и дал указания, как нужно вести войну на Востоке.
Он начал издалека, чтобы анализ получился, как в таких случаях говорили его клевреты, "всеохватывающим".
Сначала речь пошла о балканских делах. На Балканах всякое ослабление стран оси может повлечь за собой усиление России. Югославия до сих пор не дала ответа на требование примкнуть к тройственному пакту. Следует выждать и потом оказать давление на Югославию. Наши угрозы Греции, продолжал фюрер, оказались действенными: греки не хотят втягиваться в конфликт с Германией из-за англичан. Можно рассчитывать, что в результате англичане будут задержаны на два-три месяца и не смогут ничего предпринять против румынских нефтяных районов.
Затем фюрер сделал несколько общих замечаний относительно борьбы с Англией. Она не падет вследствие воздействия какого-либо одного средства. Разгрома Англии можно достигнуть лишь в результате многочисленных ударов авиации, подводного флота, в результате блокады ее внешних коммуникаций. Решающим фактором было бы падение Гибралтара - символа величия Британии. Кроме того, Гибралтар следует захватить, чтобы поправить дела итальянцев, поражение которых имеет большое психологическое значение. Из Гибралтара нужно вторгнуться в Марокко для давления на правительство Виши в вопросе его сближения с Италией.
Оба генерала внимательно слушали фюрера, иногда вглядываясь в карты. За длинными, почти во всю стену, окнами опускалась темнота. Под потолком зажглась огромная с хрустальными переливами люстра.
Гитлер перешел к главному.
- Вопрос о гегемонии в Европе решится в борьбе против России, - заявил он. - Цель нашей операции - уничтожить жизненную силу России. Не должно оставаться никаких политических образований, способных к возрождению.
Одобрив план "Отто", Гитлер затем развернул картину молниеносного завоевания Советского Союза и превращения его в главную германскую колонию. Необходимо сосредоточить крупные силы в южной группе армий. Русские войска должны быть разбиты западнее Днепра. "Все, что русские имеют западнее Днепра, должно быть уничтожено!" - заявил фюрер.
Все более воодушевляясь, он теперь поочередно обеими руками наносил рубящие удары по лежащей на столе карте.
- Противник должен быть рассечен ударами сильных фланговых группировок севернее и южнее Припятских болот и окружен в нескольких котлах аналогично операциям в Польше! Прибалтику отрезать! Для этого там достаточно будет иметь лишь слабые дивизии ландвера! - Фюрер с полной убежденностью рисовал перспективу легкой победы.
- Следует ожидать, что если русской армии нанести один удар, она пойдет навстречу еще большему поражению, чем Франция в 1940 г.! Русские уступают нам в вооружении в той же мере, что и французы! Они располагают небольшим количеством современных полевых артиллерийских батарей. Наш танк T-III явно превосходит русский танк. Русская армия не имеет настоящих командиров! Весной мы будем иметь явное превосходство в командном составе, материальной части, войсках! У русских все это будет более низкого качества. Если по такой армии нанести мощный удар, ее разгром неминуем! Итак, - закончил фюрер, - необходимо в соответствии с принципиальными положениями плана "Отто" в полном объеме развернуть подготовку к его осуществлению. Предполагаемый срок начала - конец мая.
Что касается операции по высадке в Англии, то она больше не имеется в виду. Отпадает и операция в Ливии.
Как и на большинстве подобных совещаний, обсуждений не последовало. Генералы были довольны, что их проект не вызвал возражений, а фюрер остался довольным полным взаимопониманием с генералами. Он отпустил их после семи вечера.
Гальдер, приехав к себе, немедленно вызвал Хойзингера. Они потом долго, до полуночи, обсуждали предначертания фюрера по заметкам Гальдера, сделанным во время совещания, восстанавливая подробное содержание его речи. Для памяти и для истории.
Тем же вечером Иодль пригласил к себе Варлимонта. "Фюрер твердо решил, сказал он своему первому помощнику, - провести Восточную операцию, ибо армия больше никогда не достигнет такой мощи, как сейчас"{493}. Отделу "Л" предстояло на основе соображений штаба сухопутных сил, одобренных Гитлером, разработать совместно с другими отделами ОКВ проект директивы верховного главнокомандующего о ведении войны против СССР.
На это ушло еще несколько дней. Автор директивы Варлимонт, ввиду срочного отъезда Иодля в Париж, смог доложить ему проект только 16 декабря. При этом он сообщил о сомнениях сотрудников отдела "Л" по поводу вероятности войны на два фронта. Иодль оставил предупреждение без внимания. 17-го папка с проектом директивы была принесена в рейхсканцелярию. Извлеченный оттуда документ лег на стол фюрера.
Гитлер молча читал текст. Не затягивают ли генералы в своем плане решение балтийской проблемы?
Гитлер приказал Иодлю внести в проект директивы некоторые изменения. Варлимонт объясняет их так: "Если ОКХ считало критерием успеха всего похода направление главного удара на Москву, так как здесь будут разбиты развернутые на этом направлении основные силы противника, то Гитлер потребовал, чтобы центральная группа армий после уничтожения советских войск в Белоруссии сначала повернула бы часть своих сильных подвижных группировок на север, имея в виду по взаимодействии с ...северной группировкой уничтожить войска противника, сражающегося в Прибалтике, и далее, после овладения Ленинградом и Кронштадтом, наступала бы на Москву"{494}.
Смысл поправки Гитлера отражал старые принципиальные установки нацистской партии в отношении завоевания господства на Балтике. "Одним росчерком пера, сокрушается Варлимонт, - основы оперативного похода против России, которые в течение месяцев тщательно изучались генеральным штабом сухопутных сил и разрабатывались во всех направлениях, были заменены новой концепцией"{495}. Варлимонт, конечно, не учитывал, что, возможно, Красная Армия не позволит вермахту легко совершать маневры, как заблагорассудится Гитлеру или кому угодно другому, - "сначала" на Ленинград, "потом" на Москву. Но главное состояло в том, что никакой "новой концепции" Гитлер не давал. Оставалась все та же самая концепция "блицкрига", в рамках которой те или иные варианты и оттенки отнюдь не играли существенной роли.
"Мы должны, - в заключение аудиенции сказал Гитлер Иодлю, - в 1941 году решить все наши европейские континентальные проблемы, чтобы быть в состоянии в 1942 году принять меры против США"{496}.
На следующий день Гитлер утвердил директиву, назвав ее "Барбаросса".
IV
"Германские вооруженные силы должны быть готовы разбить Советскую Россию в ходе кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии... Приказ о стратегическом развертывании вооруженных сил против Советского Союза я отдам в случае необходимости за восемь недель до намеченного срока начала операций. Приготовления, требующие более продолжительного времени, поскольку они еще не начались, следует начать уже сейчас и закончить к 15. 5. 41 г." Эти известные фразы первого раздела директивы No 21 (такой номер достался по делопроизводству военной канцелярии Гитлера плану "Барбаросса") означали приказ о дальнейшем усилении подготовки агрессии против СССР. Теперь весь гигантский, широко разветвленный военный аппарат третьего рейха включался в создание идеальных предпосылок для удара на Востоке.
На совещании 9 января 1941 г. в Бергхофе с Браухичем в присутствии Кейтеля, Иодля и других высших руководителей вермахта Гитлер сделал очередную "оценку общего положения". Он подчеркнул, что всегда придерживался принципа: "Чтобы сделать шаг вперед, надо разбить важнейшие позиции противника. Поэтому теперь необходимо разбить Россию". Прзнав, таким образом, еще раз Советский Союз главным противником Германии, Гитлер сказал далее, что после победы над СССР Германия будет продолжать борьбу с Англией в более благоприятных условиях, а Япония "сможет повернуть все силы против США"{497}.
Для разгрома Советского Союза, продолжал он, особенно важен вопрос времени, "Русские вооруженные силы хотя и представляют собой глиняный колосс без головы, но их дальнейшее развитие нельзя точно предвидеть. Так как Россия все равно должна быть разбита, то лучше всего сделать это сейчас, когда русские вооруженные силы не имеют вождей и плохо вооружены и когда русские должны преодолевать большие трудности в своей военной промышленности, развивающейся с чужой помощью".
Он продолжал: "Несмотря на это, русских и сейчас нельзя недооценивать. Поэтому необходимо вести наступление крупнейшими силами. Ни в коем случае не должно происходить фронтального вытеснения русских. Требуются жесточайшие прорывы. Важнейшей задачей должно стать отсечение района Прибалтики, для этого необходимо сделать особенно сильным правый фланг немецкой группировки, наступающей севернее Припятских болот. Расстояния в России, конечно, велики, но не больше тех расстояний, которые уже преодолены вермахтом. Цель операции должна состоять в уничтожении русской армии, захвате важнейших индустриальных районов и в разрушении остальных индустриальных районов, прежде всего находящихся в районе Екатеринбурга; кроме того, нужно занять район Баку"{498}. После победы над Советским Союзом Гитлер предполагал оставить на оккупированной территории не более 40-50 дивизий, уменьшить армию, переключить всю военную промышленность на авиацию и флот и рассредоточить ее. Что касается дальнейшей судьбы России, то "Германия должна над ней господствовать экономически и политически, но не присоединять".
И Гитлер закончил речь словами: "Когда начнется эта операция, мир затаит дыхание".
Именно идее нанести удар по Советскому Союзу "крупнейшими силами" отвечала подготовленная генеральным штабом сухопутных сил и утвержденная 31 января 1941 г. директива по сосредоточению войск. Завершая длительный этап планирования войны, она давала самые детальные указания о ведении операций. "Расколоть фронт главных сил русской армии... быстрыми и глубокими ударами подвижных группировок... уничтожить разобщенные группировки вражеских войск... Только таким образом можно будет воспрепятствовать своевременному отходу сил противника и уничтожить их западнее линии Днепр - Западная Двина".
Теперь все больше и больше весь высший нацистский военный аппарат охватывал какой-то ажиотаж "блицкрига". Забыты давние советы кумиров германского национализма Бисмарка и Мольтке об осторожности и расчетливости, стерты из истории горькие уроки первой мировой войны. Все находились в чаду самолюбования, абсолютной убежденности, что никто не сможет устоять перед всесокрушающим "блицем". Начальник генерального штаба - это, по традиционным представлениям старых германских военных, воплощение военной мудрости, представал как один из главных носителей авантюрных планов и доктрин.
Пригласив к себе командующего армией резерва, начальника вооружений и других генералов, Гальдер поучал: надо "разгромить Россию в ходе быстротечной военной кампании... Быстрота! Никаких задержек! Не ожидать железных дорог! Достигать всего, используя мотор!.. Безостановочное проведение операции зависит от снабжения, базирующегося на моторе. Почему необходима безостановочная операция? Мы должны разгромить русскую армию, не позволив ей задержаться на рубеже Днепр - Двина; 500 км - до целей в северной части России и еще 500 км - до других целей: в итоге - 1000 км"{499}.
Оперируя своей бесподобной арифметикой, отмеряя циркулем на картах сотни километров, которые одним махом будут преодолевать "без задержек", как велит фюрер, немецкие дивизии, генеральный штаб строил поражающую по размаху и простоте конструкцию своей стратегии, пока еще не сознавая, что это громоздкое сооружение лишено фундамента.
Кто же возглавит наступающие силы вермахта в грандиозной кампании, которая откроет путь к господству над миром? Конечно, те испытанные фельдмаршалы, мастера "блицкрига", которых нацистская пропаганда окружила ореолом непобедимости и которые в течение двух лет завоевали Европу.
Честь захвата Украины Гитлер решил предоставить Рундштедту, которого он особенно ценил, питая чувства личной симпатии и абсолютного доверия. Фельдмаршал, осыпанный почестями, наградами, пользующийся непререкаемым авторитетом, получивший за "польский поход" высшую награду "Рыцарский крест", а за поход во Францию - высшее воинское звание, с точки зрения Гитлера представлял собой наилучшую кандидатуру, чтобы возглавить группу армий "Юг", которой предстояло своими 63,5 дивизиями, включая 1-ю танковую группу Клейста, ударом на Киев, а затем вдоль Днепра к юго-востоку накинуть огромную петлю на всю Правобережную Украину, занять Донбасс и открыть путь на Кавказ.
Другой "мастер блицкрига", генерал-фельдмаршал фон Бок, командовал группой армий "Центр". На 62-м году жизни он подошел к зениту карьеры. Подчиненные ему войска (51 дивизия) включали таранную мощь 2-й и 3-й танковых групп генералов Гудериана и Гота. Их Бок поставил на фланги, чтобы в первом же сражении концентрическими ударами на Минск осуществить "Канны", т. е. сражение, которое сразу сделает решающий шаг к победе и к быстрому движению ни Москву.
С "Востоком" фон Бока связывали особые воспоминания. В первую мировую войну его еще майором назначили в штаб фельдмаршала Макензена на русском фронте. Он участвовал в Горлицком прорыве и с тех пор считал себя знатоком "Восточного театра". Так думали и другие, и никто в генеральном штабе не сомневался, что группа армий "Центр" выполнит задачу.
Нацистскую военную среду несколько удивило назначение командующим группой "Север" старого генерал-фельдмаршала фон Лееба. И дело заключалось не в том, что ему шел уже" 66-й год. Все знали, что Лееб находился в числе тех генералов, которые в свое время подняли голос против наступления на Западе и написали по этому поводу записку Браухичу. После этого Лееба отправили на пенсию. Кроме того, Лееб - авторитет в области обороны, а не "блицкрига". Его даже называли "самым выдающимся специалистом и стратегом обороны в немецкой военной истории". Он работал над созданием "Восточного вала", написал несколько трудов о позиционной войне и оборонительном сражении.
Однако еще перед вторжением в Чехословакию фюрер снова призвал фон Лееба, дал ему командование армией, а во время "западного похода" - группой армий "Ц", задача которой состояла в том, чтобы вести оборону против "линии Мажино". Здесь он мог использовать свои "оборонительные познания", что, правда, не представило никакого труда, так как французы не наступали. Все пришли к выводу, что Лееб действовал хорошо, и после победы над Францией он в числе 12 других получил фельдмаршальские погоны. Но самое главное заключалось не в этом.
Мало у кого из фельдмаршалов была столь блестящая в смысле консерватизма и активной контрреволюционности биография. Еще в молодые годы он отличился во время подавления "боксерского восстания" в составе "Германского восточно-азиатского корпуса". Служа затем долгое время в баварском генеральном штабе, он находился в числе тех, кто поддерживал нацизм в его мюнхенской колыбели, активно участвуя в борьбе против спартаковского движения и в подавлении Баварской советской республики. Если к этому прибавить, что в первой мировой войне Лееб - тоже участник боев на Востоке, то становится ясно, насколько подходящей оказалась эта фигура для похода на СССР.
С 29 дивизиями, включая 4-ю танковую группу Гепнера, Леебу предстояло захватить Прибалтику и Ленинград.
Широкую подготовку вторжения, включая создание плацдарма и стратегическое развертывание вооруженных сил на Востоке, германское командование начало очень рано, уже летом 1940 г. На территории оккупированной Польши развернулось строительство дорог и мостов, возводились склады, готовились запасы, улучшалась система связи, противовоздушной обороны. Вместе с тем расширялся выпуск военной техники для сухопутных сил. Велась подготовка войск к стремительному наступлению с учетом обширных пространств "Восточного театра".
Вся эта подготовительная работа, ход которой подробно освещен в исследованиях советских авторов, в частности в трудах П. А. Жилина, В. А. Анфнлова{500}, должна была создать идеальные условия для развертывания войск и для стремительного удара на Восток. Однако до поры до времени накапливание сил происходило очень медленно, на большом удалении от советских границ.
Мы уже ссылались на свидетельства германских генштабистов о том, как внимательно изучали они опыт похода Наполеона в Россию в 1812 году.
Они не только штудировали, но и в той или иной форме воспроизводили некоторые идеи и схемы. План развертывания армии, выработанный в наполеоновские времена, исходил из мысли оставить Россию как можно дольше в неведении относительно сосредоточения вблизи ее границ огромных сил. Точно тот же замысел главенствовал в немецком генштабе. Французы хотели создать у России впечатление, будто около ее рубежей все время находятся одни и те же слабые войска - это был корпус маршала Даву, стоявший на Эльбе. Сейчас такую роль играла развернутая на очень широком фронте 18-я армия. Тогда развертывание армии проходило под прикрытием этих войск очень медленно, "незаметно", силы накапливались далеко от пограничной зоны. "Великая армия" стягивалась позади корпуса Даву в трех эшелонах, располагаясь в глубину вплоть до Франции, затем перед вторжением ей предстояло быстро сосредоточиться и двинуться вперед.
Буквально то же самое повторяет германский генеральный штаб, только у него не три эшелона, а пять эшелонов, которые перевозились последовательно, начиная с марта 1941 г. Принцип, согласно которому главные силы вторжения в течение максимально возможного времени оставались в местах постоянной дислокации и только незадолго до его начала выходили в приграничные районы, без сомнения, был скопирован из наполеоновских времен.
Штабы Наполеона длительное время не разрешали прибывавшим из Франции войскам переходить линию Одера, чтобы русская разведка не обнаружила новых сил. Германские генштабисты повторяют то же самое, только назначают линию Тарнув, Варшава, Кенигсберг, отстоящую примерно на том же расстоянии от границы.