Придя с утра пораньше в этот же закрытый институт в закрытом городе… я еще на подходе ощутил стойки запах перегара. Как видно, они вчера круто покутили! Или правильнее сказать, сегодня? Ведь на клумбе у самого входа, еще теплый след чьего-то тела! И сомневаюсь, что это тело, ушло от сюда на своих двоих, как и в том, что лежало тут с самого вечера. Март пусть и выдался на редкость теплым, но все же не до такой степени, чтобы спать на улице, даже будучи вусмерть пьяным.
Ладно. Обещание нужно исполнять! Считаем трезвенников… один, два, три… десять, двенадцать, двадцать четыре… не так уж мало, если подумать! Но «кислолицых», страдающих от того, что вчера им было хорошо, гораздо больше! А ведь еще и трети тупо нету…
Но как ни странно, споивший всех лаборант, тоже, «стеклышко»! А не огурчик. Споил всех, а сам ни-ни, гад последний! И хоть половина охраны комплекса, тоже, того, и их начальник, ходит хмурый, как и я. И точно так же вынюхивает, кто и насколько, но пока говорит «потом с вами разберусь!» и прячет подопечных, от моего взора. Хитрый какой!
— Я предупреждал? — сказал я, ввалившись в лабораторию к держащемуся за лоб бородачу.
И некий, вчера отсутствующий здесь человек в очках, вдруг вздрогнул, и поспешил отбежать от меня подальше.
— Предупреждала. — обвел я всех суровым взглядом, и вытащил за ворот лаборанта-диверсанта из-под стола — Стройтесь за корпусом. Все! А кто стоять не может, потом отбудет своё в двойном размере. — и потащил брыкающегося паренька для приватной беседы.
Он, конечно же против подобного! Вон, чуть стол с собой не утащил, и чуть косяк не поцарапал… к счастью, пальчики его разжались все же раньше, чем лопнула ткань халата или он додумался расстегнуть сурового вида пуговички. А то бы пришлось тащить бедолагу за его отросшие волосы. Хиппи недоделанный.
— Итак, что мне бы с тобой сделать… — проговорил я, глядя на «трезвенника и язвенника», запихнув его в кладовку со всяким «спорт инвентарем» по типу ведер и швабр, и зайдя следом, захлопнув за собой дверь.
— Простить и отпустить? — проговорил он, с невинным видом.
Но понял — со мной не проканает, и решил давить «по фактам»:
— Но я же не пил! Вот! Ху! Совсем!
— Зато другим наливал, а это еще хуже — проговорил я, звереющим голосом.
— Но ведь… я же их не заставлял… — он осекся, так как я достал из-под юбки нож.
— Не, резать тебя, наверное, будет не очень интересно. — начал я приговаривать в слуг, рассматривая лезвие армейского «орудия труда» — Нож большой, острый… раны будут неоправданно огромными к не самой острой боли. Вот если бы у меня были бы иглы… — сделал я задумчивую мордаху — или хотя бы древесная щепа… — перевел я взор на стоящею подле проштрафившегося человека метелку, с деревянной ручкой — можно было бы загнать их под ногти. Урон маленький, а бо…
— Не надо под ногти! — взмолился человек — Мы же не в сорок первом! А вы ведь не агент гестапо!
— Слушай сюда… — сказал я предельно суровым голосом, будь то реально агент гестапо, но, кажется, у данного индивидуума вновь прорезалась лишняя пара бубенчиков!
— И правда ведь, мы живем в двадцать первом веке! А пугаете такими вещами. Пытки, избиение! Пфф! Вы хоть думаете, о чем говорите? Это же противоза…
— Ясно, значит НАТОвский шпион. — сказал я достаточно резко, что бы его хоть чуть-чуть, но проняло — А раз ты шпион, то не являешься гражданином Российской Федерации. А раз не являешься гражданином нашей страны, то конституция на тебя не распространяется. А значит — я могу сделать с тобой всё, что захочу. Даже убить могу, без суда и следствия.
— А как же… — все же начал он что-то соображать, пока лишние шарики, растворяются в небытие — Права человека? А военнопле…
— Для наличие военнопленных, требуется состояние войны. — начал я спокойно пояснять ситуацию — А права человека — смотри пункт о гражданстве. Ни одно государство, не признает шпиона своим гражданином, а значит — я растянул свою улыбку от уха до уха и потянулся за шваброй, вместо метелки.
Он, заметил моё движение, но, яйца вновь материализовались. Видимо и правда решил, что законы мировой политики, сильнее законов мира, и что все мои слова — лишь блеф! Попытка запугать, и держать в рамках. Что он истина в последней инстанции, и право имеющий, а я, тварь дрожащая, и законом скованный.
В рамках системы и прочего, а он тут свободный гражданин. И пользуясь тем, что я подался немного в бок, решил проскользнуть мимо меня на выход из узкой комнатки. Не вышло, моя рука преградила ему путь. Для него это оказалось явно чем-то неожиданным и на его лице так и отразилось неоспоримое «а что, так можно было что ли?! Просто взять и преградить путь!». А я тем временем взял швабру второй рукой.
Он, заметил это, и решил под ручку поднырнуть — я вновь пресёк попытку побега. Тогда он пошел на крайнее меры, начал орать о неимении права и прочем, попутно пытаясь прорваться силой, любым путем обходя преграду, или пытаясь её продавить грудью. Начал брыкаться, звать на помощь, и вообще — блажить как потерпевший на пожаре.
За дверью донеслись шаги, она открылась, и заглянувшему на огонек начальнику охраны закрытого НИИ, предстала картина репина: я со шваброй в одной руке, и щуплым лаборантом в другой, удерживая его за грудки от попытки сбежать, и этот самый лаборант, отпихивающийся от меня обеими руками и даже одной ногой, зависший в попытке выскользнуть.
— Извините — проговорил ответственный за охрану человек, среагировав на ситуацию быстрее, чем кто-либо.
— Стой! Спаси меня! Она меня убьет! Стой! — заорал проштрафившийся, поняв, что спасительная нить уходит — ААА! УБИВАЮТ! УБИВАЮТ! — заорал он в тот миг, как дверь закрылась.
Я — почесал ему висок кончиком рукояти инструмента для уборки пола, застав на минут замереть, на этот раз уже в позиции «все четыре ноги» не касаются пола, а упираются в «мучителя». Он, взглянул на меня, убирая руки с моей моськи и ставя ноги на пол. И даже приводя себя в какой-то более-менее цивильный вид! Вид нормального, белого, человека. Даже вон одежку одернул, что бы не топорщилась! Красавиц!
— Так, вы меня отпустите или как? — проговорил он, серьёзно смотря на меня, и на мою руку, по-прежнему удерживающею его халат вместе с одеждой под ним.
Деловой разговор! — улыбнулся я, и отпустил человека, но сам встал у самой двери, преграждая собой путь отхода. А он же… как раз в эту дверь в этот миг ломанулся, на меня налетев.
— Я ударю! — проговорил он, набычившись.
Аки петушок нахохлившись! — подумал я, глядя на него, а он повторил угрозу, распушив грудку еще сильнее. Ну а я, подумал, что он прямо как баба! Еи богу! В те самые дни, когда кровь меж ног течет. И ему, как мужику, не помешало бы заиметь внутри себя стержень! Хотя бы в виде этой ручки инструмента поломойки! Что у меня в руках.
— Я ударю! — нахохлившись совсем уже круче некуда, вставая на цыпочки, чтобы казаться выше, еще выше! Смотря на меня, как на дите, и голосом, так и подразумевающим продолжение «а то проснется зверь во мне!».
Что я аж не смог сдержать вылезшей на лицо улыбки, думая о продолжении для продолжения, в виде моего ответа6 «а я хомячков не боюсь! Петушков тем более!». Но в слух сказал естественно иное, пряча улыбку:
— Ну ударь.
Он — сдулся. Кажется, хотел сказать что-то в стиле «может все миром решим, а?», но вновь выпрыгнувшая из тела третья пара яичков не дала ему этого сделать, взяв контроль на себя, и его правая рука, описав полукруг по комнате, едва-едва разойдясь со стеной и хоз инвентарём тут находящимся, впилась в моё ухо.
Ухо, единственная часть моего тело, что хоть сколько то живая! И хоть я убрал оттуда почти все нервные окончание распределив их по всему остальному телу, и несмотря на ужасающи слабый удар маленькой девочки от этого вполне рослого мужика, «звон» от оплеухи я все же ощутил. Но виду, естественно, не подал.
— А теперь я ударю — сказал я, глядя на его слегка ошалелую физиономию, одновременно понимающею и не понимающею что сейчас произошло.
Я схватил его правую руку за запястье и подтянул к себе. Ногтём из дерева швабры подцепил волокно, и выдрал оттуда небольшой кусочек щепы. Этакую лучину, на минималках. Мужчина тем временем, похоже совсем офигел, и заехал мне по второму уху, для проформы.
— Ой, ай, ой… — проговорил я, получив этот удар, и с улыбкой взглянул на него.
— Я просто защищался! Вы меня похитили! И удерживаете против воли! — начал он верещать, что-то совсем невпопад, глядя на меня, пытаясь вырвать руку из моей железной хватки — Помогите! — вновь повторил свой призыв, крича куда-то через моё плечо, и я, уже без каких-либо сожалений, что в принципе у меня совсем пропали еще после первого удара, загнал добытую из швабры полоску дерева ему под ноготь среднего пальца. — Помо… — проговорил он, уже после того, как дерево зашло в плоть до середины ногтя, еще не осознав, что тело сообщает мозгу
Взглянул на свою руку, на щепу, что я покачал туда-сюда, раздеребенивая рану, на то, как она медленно входит еще глубже….
— ААААА! — взвыл, аки пожарная сирена, падая предо мной на колени, держась второй рукой за первую. — ААААА!
Начал визжать как девчонка, и биться по полу, несмотря на то, что его рука по-прежнему зафиксирована моей на уровне груди. Плеваться, делать какие-то рвотные позывы, даже ходить под себя. В общем — слабак, у которого «железная воля», просыпается лишь иногда, и ради какой-то мелкой и крупной пакости.
— Как меня по голове бить, — сказал я, в тот миг, когда дверь за спиной вновь открылась — так значит герой и яйца есть. — дверь за спиной закрылась, и любопытный начальник охраны вновь свалил в неизвестность — А как расплату получать, так сразу «помогите», «помогите».
Но лаборант, бывший лаборант, уже кажись, подобные сложные слова, воспринять не в состоянии. И я, поняв, что в таком случае дальнейшая пытка бессмысленна, добавил ему коленом по животу, что бы уж точно не уполз никуда, и покинул кладовую. Обнаружил лабораторию пустую, и, как ни странно, весь персонал института, пытающийся изобразить построение на потрескавшемся асфальте плаца за корпусом. А по факту — просто кучкуясь по интересам, на заросшем полигоне.
Отправился туда, поймав по дороги и пресловутого главу охраны. Хмурого, аки туча.
— Ваши там же? — произнес я, мельком взглянув на него.
— Сейчас будут — коротко отрапортовал он, и спешно удалился.
А я, спустившись на первый этаж, приметил у выхода знакомого профессора с бородой, что в нерешительности мял свою шикарную растительность, явно кого-то дожидаясь.
— Этот ваш лаборант, он насколько ценен? — поинтересовался у него, мельком бросив взгляд на «ряды» за пределами дверей.
— Ну… — протянул он, и показал рукой «ни то ни се».
— Не рыба не мясо, значит?
— Ну… он не плохой малый! — воскликнул он, и почесал бороду — И я хорошо знаю его родителей — отличные ученые! Жена… красавица, умница…
— Я не спрашивала про его семью. — улыбнулся я, вполне дружелюбно, но плечи профессора повисли.
А мимо нас «за маршировали» ребята из охраны.
— Стоп! — скомандовал я им, и они покорно подчинились — Трезвые — остаются. Так, сказать, в награду за стойкость. — улыбнулся я им — А то смотрю решили совсем объект без охраны оставить. — и тут же сорвал улыбку со своего лица — Я сказал ТРЕЗВЫМ! А не тем, кто на ногах стоять не может! Вы что… совсем слов не сечете?! Мне что, каждого обнюхивать!? — начал я звереть, и волосы на моей голове зашевелились сами собой — Или вам надоело тёплое местечко в тесном закрытом городке, и вы так и жаждите познакомится с бескрайними степями Байконура?
— А что, звучит неплохо. — проговорил один из еле ноги волочащих.
И я прямо воистину услышал звук закипающего чайника в своей голове. Но, вместо крика, взрыва, бума, или даже резни и избиения, успокоил свои волосы, и спокойным голосом обратился к начальнику всей этой банды, что умудрился стать еще мрачнее.
— Этого, и всю его гоп компанию, от наказание освобождаю. — и ребятки «с района» аж заулыбались — Пусть сдадут оружие, посты, пропуска. И чтобы, — взглянул я для эффекта, на запястье, на котором не было часов — уже через три дня, ни их, ни духу их, на территории города не было и в помине. — и улыбки ребятишек, начали потихоньку таять, пусть пока еще хоть как-то удерживая форму — У кого есть квартиры — выдайте бабки по средней рыночной. Имущество своё пусть с собой тащат, хоть в Магадан, хоть в Анадырь, или вообще — в Париж. — и морды все же стали обвисать, а сами люди переглядываться. И кажется, даже трезветь — У кого семьи — их проблемы. Внесите их всех в черный список. — и махнув рукой, подхватив бородатого профессора под локоток, вывел его на улицу, игнорируя крики в стиле «простите нас» и «да пошла ты! Ишь рекомендовалась, птица важная!».
Неровные кучки строя, при виде нас, зашевелились, пытаясь строй все же изобразить. Тут нет тех, кто прям стоять не может, они остались дома! Отлёживаются… с расчетом что потом, отработают прогул в субботу. Тут только те, кто вроде как трезв, лишь малость мается головкой. Как и идущий рядом бородач, что явно уже десять раз пожалел, о вчерашних возлияниях.
— В общем, наказывать я вас сильно не буду. — сказал я ему как бы по секрету — Вы как бы особо то и не виноваты. Но так, сказать — чтобы было уроком на будущие и впредь. Если пьете — знайте меру. — профессор согласно кивнул, хмыкнув некое подобие «уху» себе в бороду, похоже искренне соглашаясь с моим изречением — Но ваш лаборант больше у вас не работает. Он же не брал работу на дом? — остановился я, на пол дороги от корпуса до строя.
И получив кивок от собеседника, остановившегося рядом, развернувшись ко мне лицом, продолжил говорить:
— Отлично. Больше вы его не увидите.
— Что с ним будет? — поинтересовался он, как-то отстраненно.
— Тоже, что и с ними. — с улыбкой кивнул я в сторону входа, где двух охранников пришлось скручивать четырем остальным, так как они простую речь, и просьбы успокоится, понимать уже не хотели.
Работа то тут, не бей лежачего! Охраны много, делать ей нечего… и надо, наверное, пересмотреть политику охраны подобных объектов. И надо бы… вообще, пересмотреть саму концепцию закрытых городов. Вернутся, так сказать, к истоком. Почистить малость «генофонд».
— Но… — проговорил профессор нерешительно.
— Что? — улыбнулся я уголками губ — Семья? Друзья? Собственность? И что? Вы похоже все забыли, что значит «закрытый город». Частные лавочки, фирмочки… а ведь еще кто-то мечтает о возрождении союза. Будет вам союз, будет. Не факт, что рады будете. — усмехнулся я под конец, и приметив вышедшего под свет божий начальника охраны, оставил бородача в покое, отправившись к нему.
— Командуйте! — улыбнулся я служивому, и тот, подойдя к подобию толпы, заголосил как профессиональный прапор на параде.
— РОВНЯЙСЬ! СМИРНО! Ну что головастики, допрыгались? До праздновались? Всё думали вам всё ни почем? Что вы, незаменимы! Неподсудны… что живёте у мамочки под юбкой, что вас от всех бед мира защитит. Ну вот она, пришла ваша мамочка! — крикнул он с особым цинизмом, взмахом руки указывая на меня — И юбка у неё что надо! — усмехнулся он лукаво, а я поправил свою пышную одежонку, пусть и заляпанную одним козлом ногатым, и в складках которой у меня целый арсенал припрятан.
А из толпы народу послышались смешки. Прямо весло им! Хотя я тоже, стою глядя на них, загадочно улыбаясь.
— Попробуйте подлезть! — рявкнул «прапор», и я в этот момент громко захрустел костяками, разминаясь — Что, желающих нет, да? А как устав нарушать, так сразу вагон! — обвел он всю толпу, взглядом полным искреннего призрения, играя жвалками на лице — Что, забыли, что вы все военнообязанные и работаете в военном институте? Так я напоминаю! Только что-то не слышу радости. Или вы что, считали, что вам доплата к зарплате капает просто за то, что вы такие красивые есть? По праву рождения, да? Так даже принцам работать приходится всю свою жизнь! А вы как думали. В общем, шутки кончились, господа. — закончил свою речь мужчина, и еще раз окинув суровым взором стоящий пред ним бардак, сделал три шага назад, как бы намекая, что следующее слово за мной.
— Ну что, мужи ученые, — усмехнулся я, глядя на стоящих предо мной — и дамы — приметил стоящих в глубине толпы женщин, тоже явно возливавших вчера вечерком, и не слабо так причем — Стадион совсем зарос. Ухода никакого, — и кажется, оказался не так понят.
Из толпы послышались выкрики в стили «а, так уборка!», «так просто субботник намечается…», «ну так бы сразу и сказали!». От чего мне даже стало малость не по себе — да что у них за любовь к земле то такая? Они что, по юности спутали институты? Хотели в аграрный, а поступили в ядерный? Так что ли, а?! Или это последствие «долгой зимы» так проявляются?!
— В общем так, товарищи — взглянул я на немалых размеров стадион, беговую дорожку окружающею полноразмерное футбольное поле.
Хорошую такую дорожку! С асфальтом! Усеянный паутиной трещин, из которых растут свежие одуванчики, и оставшиеся тут еще с осини здоровые кусты репейника, чей рост порой больше моего. На футбольное поле… у одних из ворот которого уже торчит дерево выше ворот! На плачевную физические данные ученых — они сюда явно лет сорок не ходили! С рождения!
— В общем так, — повторил я вновь — три круга любым видом бега, какой только потяните, и вы свободны. А те же, кого сейчас тут нет, побегут семь, так что передайте, чтобы не радовались. — улыбнулся я наконец, и вновь передал бразды правлению человеку более опытному.
Безопастник вновь попытался их хоть как-то построить, пообещал повторение сегодняшнего в случае повторения вчерашнего, скомандовал направо, и сам побежал впереди толпы. За что я ему тут же нарисовал плюсик к пятерке в качестве оценки. Пусть он и не уследил за своими орлами вчера, зато сегодня, отдувается наравне со всеми.
Сам же, отошел обратно к зданию, где меня уже довольно долго дожидается один не человек.
— Андрей, какими судьбами? — поздоровался я со знакомым бессмертным.
— Да, вот, понадобилось головастикам — кивнул он в сторону «неровно убегающих» людей — одну тему потестить. И понадобился им пользователь Силы. В общем, им «выписали» меня, для этих «экспериментов».
— Ясно — улыбнулся я, в теории представляя, что они будут проверять, но уверенности в этом не имея.
У этих мозгоклюев… фиг разберет! У них на уме такой бардак, что… но пускай — авось пригодится.
— А я гляжу ты тут неплохо время проводишь — улыбнулся он, вновь кивнул на растянувшеюся на пол стадиона строй.
— Ага, развлекаюсь — поежился я, и нырнув в здание, найдя там ближайшего трезвенника из охраны, попросил его найти лаборанта из кладовки, и вышвырнуть нафиг на улицу его тушку.
Хотелось еще и попросить его раздеть! Что бы уж совсем, что бы уж… но решил не быть извращенцем. И не уверен даже, что поступил бы так, будь я в своём, нормальном, мужском теле, а на его месте была бы какая-нибудь красивая баба, чьё тело достойно любование аки произведение искусства. Все же подобное, немножко аморально.
— Прям таки таю от веселья — вернулся я обратно к другу с кислой мордой, а он при этом стал лишь веселее.
— Понятно… — протянул он, уже откровенно угорая.
Гады! Они все от власти открестились! Сидят себе, в ус не дуют! Устраивают публичные выступления, в шоу охотников, испытателей, и в «шоу людей, которые обманывают пули». Снимаются в кино, исполняя трюки без страховки и каскадёров, и вообще! Живут полной жизнью! В то время как я… ломаю голову о том, где, как и что добыть, построить, организовать, и как по пути не сдохнуть самому. И не дать сдохнуть другим. ЗАВИДУЮ!
А ведь, кстати, не все из них «ушли в армию»! Я знаю немало вечных, что захотело мирной жизни в мирном мире, а не вот это вот всё, в боях людей меж собой. Знаю и тех, кто воюет только с магмойдами, и не с кем более. Знаю человек пять как минимум, что решило двигают науку. Один из них вообще, работает в этом самом институте! Скрывая ото всех, что он бессмертный. И прознав, что я приеду, симулировал болезнь. Лежит в больницы, с расстройством желудка.
Хитрый гад! Но это глупо! Пол института его силой пронизано. Он её плохо скрывает! Да и вообще! Наш брат просто понимающий, и даже чуя собрата в лаборанте или профессоре, не спешит кричать на всю округу «смотрите, смотрите, он такой же как я!».
— Слухай! — посетила меня вдруг «гениальная идея» — А мы ведь с тобой давно силушкой не мерились!
— Ты мне не ровня — скривил недовольную гримасу Андрей — Вот вообще, уж извини.
— Да знаю я! — отмахнулся я от этого — Я не о той Силе, а просто… кулаками помахать! Без магии, так сказать.
— Хм. — задумался он — Это можно!
— Пойдём… на стадион! — заулыбался я, кивнув на центр круга средь бегущих — Почистим от деревьев.
Итак, что мы имеем — задумался я, глядя на вставшего напротив меня, и обнажившегося по пояс Андрея из бессмертных. — с точки зрения Силы, я на его фоне — как младенец на фоне взрослого. Но мы договорились «просто кулаками помахать»! А значит — да у меня преимущество! — я тоже «обнажился», выложив в сторонку весь свой арсенал, тупо скинув верхнею часть платья, оставшись в одном «поддоспешнике», специальной подкладке под основную часть с силовым каркасом внутри, что принимает на себя весь вес хранящихся в «карманах» вещей. Ну и в трусах естественно тоже. Радуясь, что не забыл их надеть на свою опу.
Сближаемся, делаем пробные замахи для оценки скорости удара и реакции друг друга. Прощупываем оборону, делая пару пробных ударов, с желанием попасть по лицу. Оцениваем силу удара друг друга, не уходя от столкновения, и принимая на блок.
Что ж, с точки зрения чистой силы без Силы — всё, как я и думал. Мы равны. Вернее, за счёт больше плотности, композиту под кожей, и меньшему росту и размеру тела, у меня есть нехилое преимущество! Но у него тоже есть свои — большая длина рук, итоговая большая масса, пусть и не на много, и Сила, которая даже без осознанного использования все равно помогает, ускоряя мышления.
Реакция у него должна быть лучше моей! Но вот воспользоваться ей без задействуя «допинга» он должен быть не в состоянии. Инерция тела — страшная штука! Из-за чего, даже видя удар прямо в глаз, он всё равно не сможет его избежать. Физические законы может попирать только Сила.
Делаю удар с правой ему в нос, он делает тоже самое, отклоняясь от моего, я тоже ухожу от атаки, второй рукой бью ему в живот, он совершает пол шага в сторону, уклоняясь и от этого, и можно сказать сам, спотыкается об мою ногу, делающею подсечку.
Пользовался бы он Силой, удержал бы равновесие, скользнув по воздуху в сторону, но так заваливается, получая заодно с правой по печени, впрочем как и я, от его колена. Приземляется на руку, пытается еще разок меня пнуть, я ловлю его ногу, роняю на землю окончательно, делаю попытку захвата на болевой. Получаю пяткой второй ноги в темя, мщу за это ударом локтя по почкам.
Он перекатывается, вырывая ногу из захвата, и еще раз пытается меня пнуть. Я отскакиваю в сторону, он соскакивает на ноги, вновь стоим напротив друг друга. Вновь сходимся, новая серия ударов. Прощупка блока лица, пропуск пары ударов по локтям, что у меня захрустело углеродное волокно в правой руке. Зато я ловлю момент, и, скрутив тело в пружину, подлавливаю его самого на очередном сближении удара. Заряжаю смачный апперкот в челюсть! Выпуская в кость всю силу мышц своего далеко не слабого тела.
Удар он почувствовал! Оценил! Поправил пострадавшею челюсть. Попер буром вновь — получил прямой тычок в нос, потому как я, вновь успел скрутить все тело для одного сочного удара с левой.
— Мыж без Силы! — пробормотал он, зажимая кровавую кашку вместо дыхала.
— Так я и без Силы. — улыбнулся я в ответ, отходя в сторону, немного прихрамывая, и позволяя ему встать — Ты же чувствуешь!
Он, прислушался к свои ощущением. Втянул кровь в себя, вздохнул, и принял стойку, став серьёзным. И приказал вновь нападать. А меня дважды звать не надо! Подскакиваю к нему, с надеждой повторить удар в челюсть снизу-вверх, пользуясь своим маленьким ростом, и довольно далеко отставленными от лица руками блока оппонента. Но вместо «красивого апперкота», сам получаю коленом в икру, слегка разворачивающим моё тело в сторону, локтем по уху, и промахиваюсь хуком мимо его плеча, ловя растяжение связок из-за выпущенной в пустоту энергии.
Чуть не пропускаю удар в спину! Вовремя отмахиваясь от вздумавшего подло напасть оппонента сзади. Разворачиваюсь, получаю хук в бровь, и глаз тут же, заливает кровь. Словно из лопнувшего шарика! И я не могу её остановить! В этой жидкости, что течет по моим венам, крови то толком и нет! Так что вынужденно приостанавливаю бой, разрывая дистанцию, и зажимая рукой рану, сращиваю ткани.
— Один-один — сказал он, видя, что я теперь окровавлен как и он.
И мы вновь сходимся для драки. Опять пробные удары, опять прощупка обороны. Я делаю вполне красивый удар по его солнечному сплетению, в ответ получаю лбом по темени. Берегу ноги от пинков, сам наношу боковой удар голенью по печени врага, допуская ту же ошибку, что и он когда-то — оппонент ловит мою ногу в захват.
Проворачиваю тело вокруг своей ноги, и заряжаю оппоненту в его вновь начавший кровоточить нос. Но это ничего не дало! Из захвата он меня не выпустил! Поэтому я продолжаю изворачиваться, седлая этого жеребца сверху и начинаю душить ногами. В ответ на это, он обхватывает меня одной рукой за лопатки, вторую подкладывает мне под живот, и по сути, ломает меня по палам!
Сломал бы, если бы я не убрал захват, и не оказался сброшен на землю, придавлен сверху, и оказался полностью обезврежен.
— Два один — проговаривает он мне шёпотом на моё длинное ушко, красное и высунувшееся из волос.
Отпускает, и мы вновь сходимся в драке. Однако, на этот раз я, не успев даже нанести и жалкой пары ударов, тут же вновь попадая в его захват в стили «обнимашки». Получил удар коленом в живот, по легким и почкам с рук, не упустил возможность приложить по почкам и оппонента, получил подсечку итак вися «на ручках» кулем, после чего был отпущен… и получил еще один догонный в свой носик.
Несильно так, но достаточно, чтобы меня уронить. Позорно! О счете лучше и не думать! Но мы продолжаем! Поднялся, собрался, вновь разошлись, сошлись… пара тройка ударов без особого смысла. Уход из-под новой попытки меня поймать поперек тушки, неудачная попытка свалить оппонента в ответ. Новая связка ударов… наконец, обманываю его, и заражаю предельно серьёзный удар ему в живот, вновь сосредотачивая в этом выброске физической мощи все мышцы тела, передовая энергию при помощи вшитых в тело синтетических жил, заменивших мне настоящие ткани человека. И пользуясь тем, что он сложился, развиваю успех, начиная накидывать ему по ребрам.
И получаю в ответ апперкот в челюсть. Слишком поздно осознаю, что это вовсе не простой удар, который я бы нормально пережил. Позвоночник издаёт противный хруст, ведь голова уже начала движение, а тело еще стоит на месте! Связующие мышцы, начинают рваться, не выдерживая нагрузки, и голова стремительно отделятся от тела.
Использую Силу, дабы уменьшить инерцию! И вообще, отталкиваюсь от земли сам ногами, от отправляюсь в полет, до того, как усиленный Силой апперкот оппонента оторвал мне голову. Свечкой взлетаю в небеса, от чего и без того уже особо не бегущие «зеваки» вконец потеряли совесть и с открытыми ртами пялятся на мой полет.
Пролетаю пол стадиона, начиная падать башкой вниз. Разворачиваюсь в воздухе, приземляюсь на все четыре, проезжая по грунту задом наперед еще с пяток метров, целуя оказавшеюся ровно позади меня перекладину ворот своей попой. С засосом булками!
— Эй! Мы же договорились без Силы! — проорал я во всю глотку, принимая вертикальное положение.
Хотя в этом не было нужды, ведь Андрей уже стоит рядом.
— Прости. — пробормотал он поникшим голосом.
Я, скорчил обиженную гримасу, и надавив себе на голову руками, с хрустов вернул позвонки на родину.
— Ты меня чуть не прибил — пробормотал я, тряся губешкой, и скинув эту маску, махнул рукой — Проехали. Но на сегодня думаю достаточно.
— Да, пожалуй — улыбнулся он, а я взглянул на толпу не бегущих.
— Чё встали?
— Левой! Левой! — заголосил кто-то из толпы, и они вновь возобновили… «бег», ведь половина уже вообще еле ноги переставляет.
— Вообще формы никакой. — вздохнул я печально, глядя на них.
— Ну… они же как маги. — улыбнулся на это бессмертный, и пожал плечами.
А из толпы тем временем донеслось:
— Ты видел, видел да? Я вот никогда…
— Да ты че удивляешься то?
— Да это они еще чтот слабенько. Я вот по ТВ видел… там вообще, подкидывали камень, и пока он не упадет, друг друга дубасят. Там вообще ничего не видно! Только потом, в замедление, понятно кто кого и куда, да сколько раз!
— Да ну!
— Серьёзно тебе говорю!
— Да это же ТВ!
— Да ребят, это же…
— А вы последний удар видели?
— Его никто не видел! Она просто полетела…
— Интересно, что он сделал?
— Пойдем, что ли, тоже пробежимся? — обратился я к Андрею в этот момент — Покажем дохлякам, как это надо делать.
— Без Силы? — скривился он в ответ.
— Без Силы — вздохнул я, понимая, что вообще-то для нас это не совсем правда.
Ведь мы оба все равно ею буквально с ног до головы пропитаны.