Обратно, до дома, кремля, я добрался тем же способом, что и до лаборатории — на метро! Только уже после его открытия в четыре утра. Без происшествий, в бойкой компании ранних пташек. Только вот эти «пташки», оказались сурового вида мужиками! Бородатыми, косматыми, и поперек себя шире. Из-за чего невеликое число людей на вагон, ощущалось как не хилая такая толпа.
И в их компании я чувствовал себя некомфортно! З — зависть! И Б — боязнь, что я плохо отмыл своё тело от нахваченных в подземной лаборатории радионуклидов, из-за чего у составивших мне компанию мужчин могут в будущем возникнуть проблемы.
Ведь я, в отличии от своих бойцов, не стал дожидаться спецов по излучениям, и проходить полноценную дегазацию. Просто помылся в душе, который там был, и переоделся в шмотки, которые там нашел. Вещи явно не моего размера, но белый халатик все скрасил. Выглядел я, как понимаю, пациентом, сбежавшим из психушки.
Но метрополитеновцы то ладно! Мимо них публика и похлеще щеголяет! Иногда все же попадаясь в лапы санитаров. А вот охрана кремля, другой разговор! У них работа… такая. Проверять все подозрительное! Поэтому я мимо них и не пошел, сиганув через забор, преодолел второй, нашел открытую форточку… и напугал до чертиков, министра финансов.
— Нет! Нет! НЕЕЕТ! — заорал он, маша руками как пропеллером, и выбежал прочь из своего кабинета в одном ботинке и одном носке.
Он видимо только пришел, а тут… зря он взял себе кабинет на первом этаже! Ой зря… он конечно просторный — оглядел я эти хоромы, сравнимые с актовым залом школы, но зато форточка…
В кабинет заглянула секретарша. Взбледнула с лица, и удалилась, аккуратно закрыв за собой деверь.
А ведь я хотел без шума и пыли! Придется валить обратно, пока не поздно. И добыть где-нибудь шмотки, в которых не стыдно зайти через парадный вход. Вернее, в которых меня не будут принимать за восставшего из мертвых — я халатик где-то солидолом перепачкал.
— Сегодня, корпорацией Тойота Групп, миру был представлен первый в мире автомобиль, с так называемым «вечным двигателем».
Ну вот и дождались. — подумал я, услышав голос диктора из телевизора, и на секунду заглянул в комнату охраны, откуда и вещал этот «голубой экран». Захотелось все же самому увидеть, этот чудо агрегат.
Внешне — ничего необычного! Да, крутая спортивного вида тачка, но… а что такого особенного, в очередной «крутой спортивной тачке»?! Их же каждый год по пять штук выпускают! По пять видов! А уж сколько штук производят ежегодно каждого вида, я не ведаю. Никогда не интересовался, и это вообще не моя забота.
Хоть бы подкапотное пространство показали! Раз так пантуетесь! Впрочем, мир ждал эту тачку уже много лет. С тех самых пор, как людям открылась правда о магмойдах и камнях, что добываются с них. То есть лет пять как.
— Как заверяет производитель, данный автомобиль, имеет запас хода без техобслуживания, в поистине невероятные — полтора миллиона километров!
— Не, ну это они загнули! — озвучил мои мысли на счет такого запаса один из чаевничающих в комнате отдыха охранников — Хотя… — скривился он, глядя на экран — Эти могут…
— Ты просто цену на этот агрегат еще не слышал! — толи поддержал, толи вставил спичку другой сторож, поедающий зефир, не глядя на экран.
— Да, да, цена там будет…
— Начальная цена аукциона за первую модель вечного автомобиля, — тем временем огласил диктор, стоящий на фоне этого ничем не примечательным спорт кара — один миллиард долларов США!
— Скока!? — воскликнул тот, что с чаем.
— П-хе-эхе-ке! — подавился тот, что с зефиром.
А я, свалил из комнаты. Услышав на последок донесшиеся из телевизора, откуда-то там, «с задних рядов», громогласный возглас на английском: ПОКУПАЮ! Что в прочем, и не удивительно — полтора миллиона спорткарного кайфа без дозаправки… это реально стоит тех денег, что озвучили япошки миру. И не факт, что запусти они такие авто в серию, цена на них сильно упадет. Да и статус первой вечной машины в мире, всегда останется с ней.
Только вот она не вечная ни хрена! Впрочем, все это знают. И про износ деталей трения, от которого никуда не деться. И о старение эмали обмоток электродвигателей, если и не знают, то догадываются. И о том, что источник энергии этой чудо-машины конечен. Хотя все же его заменят на новый куда раньше, чем он полностью истощится. Ведь его мощность упадет, и уже не будет отвечать требованиям «машины для кайфа».
Но все же… эту тачку реально ждал весь мир вот уже не первый год. С тех пор, как миру объявили, что магмойды, не просто угроза инопланетного вторжения, и враг, желающий нам всем смерти, но и источник ресурса, позволяющего делать подобные этой машине вещи.
— Привет пап. — проговорил я в трубку телефона, самого обычного, квартирного, ведь и беседа планируется быть такой же и с таким же абонентом.
На обычные житейские темы, обычной семьи.
— Ага, работаю. Дааа… эт точно. Бардака только много! Да, согласна. А у тебя как? Как жизнь, как мама? Как… о! Да, давай! Мелкий привет! Да знаю я, что ты не мелкий! Но для меня всё равно всегда будешь мелким. Да-да. Даже когда станешь больше меня. Не отвертишься — улыбнулся я искренней улыбкой, слыша звонкий мальчищичей голос, преодолевающий расстояние в тысячи километров при помощи почти магического устройства телефона — Ага. Как учеба то там, а мелкий? Мелкий, мелкий! Хахах…. Ладно, давай маму! Да что я его обижал то? Да так. — ухмыльнулся я, и украдкой утер слезы.
Слезы счастья, умиления, радости. Они все живы, здоровы, в порядке, достатке и безопасности. И ради этого я готов горбатится тут до конца своих дней! Да, мы не настоящая семья, я не настоящий! Но вот мои чувства… банального долга, за все, что они мне сделали. Ответственности за их судьбы. И заботы, как о части самого себя, хотя бы как о тех, в чьих телах есть частичка меня, причем буквально. Это всё настоящее. Не фальшивка и не картон.
— Как у него учеба то там? Не, ну это ж хорошо, мам! Да ладно тебе! Я тоже тебя люблю. Давай папу. Пап, ты это… ты не переживай, со мной тут все пучком! И не давай переживать маме! Слышишь! Да Ваньке пофиг, и это и к лучшему. Хех, да. Ладно все, давай. Если что — звони. Да, в любое время. Ты знаешь. Давай, пока… Эх. — вздохнул, услышав на том конце гудки, и положил трубку телефона.
Они далеко, но это и к лучшему. Я их теперь очень редко вижу, но возможно, это тоже плюс. Хотя бы уж потому, что вижу я их редко не от того, что кто-то из них, или же я сам, болтается в больнице. Они живы здоровы, и это точно плюс. Как и то, что отец отошел от дел.
Не выдержал, не сумел. Не сдюжил. Не хватило ему сил, и даже его здоровье в конце концов сложило лапки. И когда он загремел в больницу с подозрением на онкологию… я осознал, если не снизит темп — он трупик через полгода, как бы я не старался.
И я подговорил врачей, чтобы они не говорили бате про онкологию, ведь тогда он точно решит драться до конца, чтобы и умереть на работе. И тогда еще почти целую «бригаду заговорщиков», в лице нашего мастера скрываться от чужих глаз стоя на виду, вместе с любителем меня потрошить из Новосибирска, тоже подговорил. Дабы они уговорили батю на время взять отпуск, свалив его заботы на меня… что собственно меня в последствии самого чуть на перерождение не сослало.
И так, семья воссоединилась! Хотя им все равно недолго то и осталось — прижал я руку к свой груди, прикрывая глаза. Но больше, чем я думал изначально. Но главное, что они всё это время, проводят вместе, семьей. Живя нормальной жизнью! А я… бессмертный!
И я все равно их иногда навещаю! — достал я из внутреннего кармана пиджака, свежую фотографию нашего маленького счастья. — и выглядят отменно.
Шрам отца зажил, когда я подмешал ему в кровь три литра своей. Теперь его лицо, больше не похоже на уродливую маску! Хотя он несколько пополнел. Но это не та полнота, что жир! Просто перестал быть столь сухим сморчком, что жилы да кости. А стал… красавцем! Нормальным мужчиной!
Мать напротив, похудела. Но учитывая её прошлые габариты… это сделало её явно краше! Не модель, но явно спортивная женщина! Хоть она спортом сама не желает заниматься с далёкого детва, мои органы внутри неё… давят ей на мозги! Они у неё там так разрослись за время жизни внутри её тела, еще до того, как я загремел в больницу с «синдромом киселя», что имели всё шансы уничтожить саму женщину. Её личность, её разум. Если бы я не взял тогда контроль… я бы получил второе тело, по качеству не сильно лучше предыдущего.
А так… как там это называют? Фитоняша? Сердце, печень, почки, поджелудочная, и даже часть кишечника, и костного мозга, все это сильно давит на оставшеюся часть, заставляя тело держать в форме, даже если разум против этого. Вплоть до лунатизма.
Зато она красиво выглядит! И этого не отнять! Спортивная дама, которой и не скажешь, что уж пятый десяток пошел. Идеальная пара со своим мужем. У которых такой же идеальный сын. Пацан…, впрочем, вполне обычный! Как и вся наша семья, если считать, что дочке на фотке пятнадцать. Именно на такой возраст я делал своё лицо, когда приезжал к ним погостить месяц назад, и когда была сделана эта фотография.
Молодая счастливая семья.
Да за что мне все это?! — вздохнул я в сердцах, читая очередной документ.
Сначала, неудачное покушение, исполненное таким дебильным методом. Меня, пытались отравить! Нет, ладно, оно, покушение, могло было бы иметь все шансы на успех! Более чем, стакан я ведь даже уже схватил, и уже поднес ко рту… просто не до того было, сидел вот так же как сейчас, документики читал.
«Нюх», «нюх», нет, вода в бутылочке, вроде не отравлена.
Сидел, и вполне мог храпнуть той неведомой бурды, что способна убить даже меня. Киты науки до сих пор там над ней корпят, пытаясь разобраться, что это за хня. Химический состав то они уже давно поняли, но… там в общем, своя атмосфера.
Потом… крысы. Как вообще это возможно?! И не то, что сама природа создания этих тварей не ясна никому, кроме их создателей, и даже не то, зачем их создавали, а то, как они это все провернули прямо у нас под носом!? Не зря говорят, прячь на самом видном месте. Зато благодаря ним, ФСБ отловила нехилую такую сеть наркоторговцев, что занималась торговлей дурью прямо посреди метрополитена. Которых крышивали станционные отделы милиции, и которые использовали с виду мирных старичков как ходячие закладки. И сам факт этого всего, пугает не меньше лаборатории тварей.
А теперь вот! — пожамкал я бумажку в своих руках, словно готовясь подтереться.
— Да за что мне всё это…
— Что-то не так? — поинтересовался мой помощник «по представительным вопросам», по имени Александр.
Что вошел ко мне без стука, ибо имеет право, и встал подле стола, с задумчивым видом глядя на мою страдальческую мордашку.
— Вот. — подал я ему бумагу, что он взял с невероятным достоинством.
У него вообще талант, выглядеть солидно! А-ля аристократ! Начальник! Потому я его и держу как главного помощника, гоняя вместо себя туда, где нужен достойный уважения представительский вид, а не маленькая девочка.
Хотя… я вообще-то не обязан всегда выглядеть маленькой девочкой!
— Награждение… и что такого? — поднял он взгляд от бумаги ко мне.
— Ты место, место посмотри!
— Генеральная ассамблея…
— А теперь дату и время! Смекаешь? Нет! Это будет в прямом эфире! По трем каналам! Там будет куча народу!.. — начал тихонько закипать я — достойные уважения люди! Президент, министры… я, посреди всего этого бедлама… героя получаю. Они издеваются, да?! — выпучил я глаза, глядя на своего помощника.
— Да почему…
— Да тыж… да… ну… — утратил я слава, пуча глаза еще сильнее — понимаешь ведь… я, и…
— После всего того, что вы… — заговорил мой собеседник, все так же ничего не понимая.
— Издеваешься, да? — сдулся я, начав говорить спокойно и размеренно — Да меня в лицо знает человек пятьдесят! Ладно, — поправился я, понимая, что преуменьшаю — Сотня! Но тем не менее, тебя и то проще…
— У-у. — помотал он головой — Тут написано АлександрА!
— Подправим! — вытащил я из-под бумаг тонкое лезвие.
— Тут подправите, а в остальных бумагах?
— Ты меня недооцениваешь. — растёкся я в ехидной улыбке.
Ведь иначе правда будет странно, если высшую награду, получит какая-то девчонка. Даже если я натяну на себя самую возрастную свою личину, бабы лет тридцати, с ростом я все равно ничего не сделаю. А как начнут перечислять «мои заслуги», так… у…
— Вы зря так себя принижаете. — вновь подал голос помощник.
— Понимаешь, дело не в том, что я кого-то занижаю, а в том, что я все годы работы в правительстве, оставался где-то глубоко в тени, ни разу не сверкнув во свете. И вообще, по-честному, думал, что меня скорее вздернут, чем к награде представят.
— Власть сменилась, и новая метла…
— Да уж пятый раз за последние пять лет! Народ, поди, уже устал от этой каши…
— Народ не замечает, ведь на верху — все те же люди, а внизу, все стабильно. — проговорил он, выразительно глядя на меня.
— Ага. — поддакнул я, оторвавшись от буквы на гербовой бумаге.
Пока министры уже пятый раз за последние семь лет перетасовываются, пока парламент меняется всем составом ровнёхонько каждый год, а в думе вообще творится черти что, большинство чиновников на местах, реально что-то решающих, а не просто, думающих, остаются все теми же, какими были еще во времена развала. Теми людьми, что умудрялись удерживать свои регионы на плаву несмотря ни на что. Или же были назначены на эти посты сразу после всего, если в регионе так и не нашлось человека, что бы смог потянуть на себе все заботы родимого края. Новых глав тех мест, где ситуация была совсем плачевной.
Зачастую они, не имеют каких-то реально важных титулов. Ни меры, ни князья, просто какие-то не приметные люди, с незыблемым авторитетом. И именно на этом, личном авторитете, все и держалось какое-то время. Что до, что после. И попытка их сдвинуть равносильна попытке подвигать скалу! Вот только они увы, нередко сами отходят от дел, устав от всего.
Их нельзя назвать идеальными людьми или идеальными правителями! Нет, не в коем рази! Нередко у них есть свои тараканы, и размером со слона. Но без них все рискует рухнуть в тар тары. А даже воруя, без возможности сливать средства за бугор как в бездонную пропасть, они не в силах все разграбить, и в итоге трудятся на благо общества и страны. Как и понимают, что сила кроится именно в единстве, а потому и подчиняются, но не тем людям, что думают дорваться до власти, получив вожделенный мандат, а тем, кто реально страной заправляет.
Только вот в последнем сейчас и стоит вся заковырка: наша организация… развалилась. Большинство людей, помогавших прогнать из страны интервенцию, вообще ушла, убежала! Прочь от дел, как только «выполнила миссию» и силы НАТО отступили прочь с наших земель. А те, что остались, довольно быстро спеклись, ведь работа лидера — тяжкий труд! Что способен сломать любую ломовую лошадь, на себя подобное взвалившею.
И я даже не знаю, кто у нас сейчас там остался. Кто оставался последним! Я, или Тень? Он вроде, и сейчас «где-то тут», и имеет нехилое влияние, но что-то как-то особо не во что не вмешивается. А все ведь может рухнуть в одночасье! И те скалы, могут быть взорваны, ровно в тот миг, как до прилезших во власть уже после всего, и жаждущих её, дойдет, что они ничего на самом деле не решают. Или камень может просто сказать «старость», рассыпавшись мелкой крошкой, что уже происходило, и было больно для страны, из-за начавшейся анархии и обнаружением, что все проблемы региона оказывается разруливал какой-то неприметный старичок.
Мы так и не смогли набрать нормальный состав ни министров, ни иных людей гос аппарата, и все весит над пропастью вот уже шесть лет, несмотря на то, что страна успешно выкарабкалась из кризиса, и вновь встала на ноги. И для народа кажется, что стабильность наконец наступила.
Ведь наверху, президент, так же не менялся все это время! Пошел на второй срок, будучи вновь выбранным. Выдвинутым когда-то, как красивая безвольная марионетка, сильно далекая от политики, но приглянувшаяся народу. Всех устроившая, когда иные кандидаты, были либо слишком конфликтны к одной из рвущих страну на части сил, либо тупо открестились от роли верховного, не пожелав себе такой судьбы.
И он не решает ничего напрочь! Его к власти, так, сказать, не допустили! У него нет своих людей! А разные движения внутри страны, даже стремящиеся к благому будущему, но видящие его по-своему, уже начали обретать определенную форму. Люди стали разбредаться по лагерям, переставая играть в одиночек, обретая реальную власть.
И без единого центра, все эти коммунисты, монархисты, лево центристы, запросто могу устроить стране новую неразбериху с анархией! Если они перестанут грызться меж собой в парламенте, а начнут тянуть одеялко… оно же лопнет! — И я убрал руку с лезвием подальше от наградного листа.
— И в этом ваша заслуга! — тем временем продолжил помощник, а моя рука как-то сама собой, вернулась обратно.
— Ага, в том, что периферия не зависит от центра. — усмехнулся, начав царапать листочек.
— Именно! Именно благодаря вам, страна никак не связанно с тем бардаком и дележкой власти, что уже который год, царит тут, в кремле.
Как и в том, что это собственно вообще произошло. Не стоило нам просто пускать все на самотек, сразу, как «достигли цели», переключаясь с проблем бюрократических, на физические. Но другого выхода тогда просто не было.
— Знаю, но именно поэтому на награждение я не явлюсь. Пусть крутятся там как хотят, а я сыта по горло всей этой политикой. Год в неё не окуналась, и еще столько же не окуналась бы. У меня вон, и своих дел по горло! — потряс я лежащими рядом с наградным листом бумагами. — Крысы в подземке, что непонятно как теперь излавливать. Новый штамп гриппа, что подозрительно летален. Финны на границе опять усами танков шевелят, хоть и боятся после прошлого прилета рыпаться. Поляки силы к границе стягивают, видимо все же яйца у них лишние завелись. Не говоря уже о турках, подмявших под себя грузин да армян, и уже раззявившая пасть на Дагестан. И по стройкам то надо бы пробежаться! Как там идут успехи с северным путем, знаешь, нет? — собеседник помотал головой — То-тоже! — воскликнул я, и тут же сдулся под молчаливым взглядом помощника, говорящем лучше сотен слов — Да, ты прав, я по уши в политике, даже если её старательно не касаюсь. В монастырь что ль уйти?
— Тогда страна рухнет. — каким-то подозрительно спокойным голосом проговорил Николаевич.
Голосом, каким обычно сообщают о неудачной операции, или умершем близком родственнике.
— Блин.
— Все же она сейчас держится на трех китах, и одной черепахе.
— Считаешь меня черепахой? На слона то я явно не тяну!
— Александр Николаевич? — донеслось от входа в кабинет, и мы синхронно повернули голову туда.
Скривив гримасы, и выдавив из себя, презренное «А?!», пытаясь понять, кто это там такой наглый, вошел ко мне без стука.
У входа обнаружилась миловидная девушка лед тридцати. В строгой юбке, в белой блузке, с галстуком, и стопкой бумаг в руках. И на меня, хозяина кабинета, она даже и не смотрит.
— Вас вызывает к себе господин президент. — проговорила она, глядя на моего помощника не мигая, и сочтя воцарившееся молчание за «да, иду», точно так же как наше возмущенное «А!?» за «да, слушаю», удалилась, забыв за собой закрыть вторые, внутренние, двери кабинета.
— Это тебя. — мотнул головой в сторону входа мой помощник.
— Почему собственно меня?! Тебя ж позвали! — удивился я такому повороту событий.
— Потому что я как раз оттуда! И президент лично просил тебя пригласить к себе.
— А почему ты тогда только сейчас об этом говоришь? — захлопал я глазами в недоумении.
— Потому что награда… — вытащил он из-под моих рук, злосчастный листок, что отнял у меня столь много, непростительно много! Времени, отвлёк от всего, и вообще, заставил заниматься непростительной фигней.
— И сделай лицо посолиднее! К президенту все-таки идешь! — крикнул мне в след тезка, видя, что я собираюсь идти на приём с физиономией не ребенка, но подростка.
— Лень. — буркнул я дереву уже закрывшейся двери.
Правда дойти до кабинета верховного я не успел. Стоило мне сделать лишь шаг в его направлении, как наушники на моих плечах, хранившие степенное молчание, вдруг ожили, и заголосили разными голосами, требуя к себе внимания.
— Двухсотый на связи, докладывайте!
А дальше стало совсем уже не до президента.
— Что!? КОГДА!? ДА… фигасе. ДА, узнать все, что можете! Границу на уши поставить! И агентуру тоже. Да хоть проходные! Поднять все части по боевой! Вообще всё! Да, естественно! А вы что, до сих пор не?!… Да вы! Конечно! Размазать уже должны были всё в хлам! Ну что, что… так, минутку! — заметил я прошедшего прямо мимо меня, как мимо столба, сопровождаемого парой замов, министра обороны.
— Вы в курсе, что произошло сегодня утром? — подрезал я его, нагло обогнав «по встречке» — В Магнитогорске! — уточнил я, видя, что министр не до конца понимает, о чем это я. — люди погибли! — добавил, видя, что его не проняло, но он явно в курсе случившегося.
Естественно он в курсе! Он министр обороны! Он должен быть в курсе о таком! Да блин! Даже журналисты наверняка уже все в теме! Ведь уже прошло более шести часов с момента ЧП! Просто у меня не настолько много людей, что бы мне, даже о таком, докладывали мгновенно. Да и я б, наверное, свихнулся…
— Конечно я в курсе. — сурово проговорил этот главный военный дядька — Отойди, ты мешаешь. — и решил меня просто отодвинуть, для продолжения движения по маршруту.
И я ему это даже позволил. Обратив внимание на то, что двигается он куда бодрее, чем обычно. Не бегом конечно, не по чину, но явно спеша. Значит все же…
— И что? Шесть часов прошло, а вы только думаете, что делать? — крикнул я ему в след, впрочем, удалится он от меня успел лишь на два шага. — У нас город обстреляли, между прочем!
— Двухсотый! — вновь ожила рация на моей шее. — Это… твои родители ведь жили на Чкаловской пятнадцать?
А зам министра тем временем шепнул что-то остановившемуся министру, на дрогой стороне «улицы» объявилась уже знакомая мне девочка «я не стучу», чья кипа бумаг заметно похудела, а другой зам вояки, ткнулся в свои бумаги, начав что-то там листать, ища какой-то особенный документ.
Я же тем временем продолжил вещать, шепнув на ходу в свой ларингоскоп короткое «да» и не услышав ничего в ответ.
— Есть жертвы! Разрушения! — продолжал голосить я в слух, глядя на главного по обороне — Фактически нам…
— Ты же понимаешь, что мы не можем действовать опрометчиво? — заговорил министр, и развернулся ко мне лицом, а не стучащая девчонка, заметила меня, однако решила проигнорировать столь незначительную персону — Возможны провокации, возможны… недопонимания.
— С человеческими жертвами? — приподнял я бровью.
— Возможно и такое — подал голос зам, копающийся в бумагах. — Жизнь…
— Что говорит Казахстанская сторона? — проигнорировал я зама, обращаясь к главному, но ответил мне все тот же зам, а сам министр решил, что аудиенция закончена, и что он и так опаздывает, припустив с удвоенной скоростью.
— Ясно, тоже думают, что сказать? — обратился я уже к говорливому заму, решив, что он возможно знает даже больше своего начальника. — На такие…
— Мы не можем. — произнёс собеседник, желая оборвать меня на полу фразе, но я тем ни менее продолжил:
— Мы должны реагировать…
— Мы не можем.
— …мгновенно,
— Мы не можем.
— …и жестко.
— Мы не можем, действовать необдуманно и на эмоциях. Казахстан — союзная страна! И это могло быть просто… случайностью. — пожал он плечами.
А тем временем девица с бумагами поздоровалась с министром обороны, очень, очень широко при этом улыбаясь. А позади меня, из одного из кабинетов, вышел еще один министр, что, поправив пиджак, принял у своего помощника папку с бумагами, принявшись их изучать прямо на ходу. Двигаясь в нашу сторону. Или иначе — туда же, куда отправился предыдущий министр.
А наушники на моей шей, что как показалось, просто умерли после моего короткого ответа, сломались и больше не подают признаков какого-либо функционирования, вновь ожили, но вместо речи оттуда послышалось только какое-то невнятное шебаршение.
— Просто случайность, да? — зашевелил я бровями, глядя на не своего зама. — Ракетой по городу, с пяти машин, да?
— Ну, или провокация. Что даже наиболее вероятно. Попытка рассорить союзные государства…
— Это… — все же заговорила «человеческим» голосом рация на моей шее, начав говорить одновременно с замом министра. — Соболезную. От дома ничего не осталось. Прости, я не хотел бы быть вестником дурных новостей, и тем, кто пугает почем зря, но…
— Эй! Ты меня слышишь! Понятно, ты для себя уже все решила… с шашкой на голо… здрасти — поздоровался зам с прошедшими мимо людьми, а из моего кабинета тем временем вышел уже мой помощник, с пакетом, доверху набитым пустыми полиэтиленовыми бутылками, да так и застыл у входа, не ожидав меня тут увидеть.
А я же, всплыл из своих мыслей. Ведь все же, мои ребятки ошиблись. И моих родителей в том доме похоже не было. Или были, но они живы, почти здоровы, хоть и напуганы, так что не важно. Ведь ощущения их состояния сквозь расстояние, можно охарактеризовать как «обычное, житейское», на которое я никогда не обращаю внимание.
— В мире, всё не решается грубой силой, — продолжил вещать о своем зам министра, что как раз и должен решать все силой, пусть и не грубой — иначе бы мы давно бы уже не существовали как страна. Да и вот предположим… — взглянул он зачем-то на часы, и скорчил недовольную морду, от того, что там увидел — как вообще, у тебя всё это в голову умещается?
— Всё очень просто. Нас атаковали? Мы должны атаковать в ответ. Да, знаю, зло, порождает зло — поднял руку, не дав вновь себя перебить, а за моей спиной встал мой помощник, отставив пакет с мусором прямо подле двери. — Но здесь дело не в зле, а в неминуемости возмездия. Вся доктрина современной политики на этом строится! Невозможность победить, а лишь взаимное уничтожение! Иначе бы все давно друг другу в глотки бы по надрезали. Если бы мы не устроили финнам новую резню на Ладоге, они бы не удовлетворились Карелией, отжали бы у нас Питер и дальше пошли. Если бы не бой под смоленском, поляки бы возможно уже были бы тут.
А пока я это говорил, в коридоре стало многолюдно. Откуда-то вывалилась целая толпа людей службы безопасности кремля, и просто «охранников», что как бы тоже часть СБ, но не совсем. И которые всей дружною толпой, заметив меня, стали уж больно целеустремлёнными.
— Эй, слышишь… — проговорил я тем временем в рацию, нарушая всякую субординацию и говоря явно не по «протоколу».
— Да, двухсотый.
— Действуйте по плану. Найдите виновных. И сделайте так, чтобы никого впредь даже мысли не возникло стрелять в сторону наших границ даже из водяного пистолетика. Иначе нам и нынешние границы не удержать.
— Да, двухсотый.
— Эй! Александра! Что это значит!? — вывалился вперед всей толпы охраны уже знакомый мне полковник — почему твои люди, берут под контроль ракетные части на границе, и подымают пол страны по боевой тревоге!?
— Вообще-то этот вопрос не в юрисдикции СБ. — ответил я в слух, тем временем шепча неслышимое в своё уникальное средство связи:
— Внимание всем! Говорит двухсотый! Ввожу в силу протокол семнадцать, четырнадцать, двенадцать, ноль шесть.
— Зато в моей! — посуровел зам министра обороны.
— Повторяю! Вступает в силу протокол семнадцать, четырнадцать, двенадцать, ноль шесть!
— Арестовать её!
— На каком основании?! — преградил дорогу силовикам мой помощник.
— По подозрению в государственной измене! — проговорило еще одно действующее лицо из СБ, с такими же погонами полковника, но зато сединами на висках.
— Ребята… — произнес я неслышимое, но наушники у меня уже отобрали.
— Не сопротивляйся, хуже сделаешь.
— Вы снова в подполье…