Только в последние несколько лет стали поощряться некоторые иные формы частной инициативы. Так, большинство крупных предприятий страны перешло в статус акционерных обществ (АО), но со 100% государственной долей. Да, эти предприятия можно продавать, но с согласия государства и при определенных условиях. Возможна продажа белорусских компаний иностранным инвесторам, но экономическим экспертам известны сегодня лишь несколько случаев такой продажи.
В последнее время усилен курс на инновации - надо повышать конкурентоспособность производимой в стране продукции. Но в белорусской экономике предусматривается и ориентация на человеческий капитал, на все виды профессионального и общего образования. Хорошо подготовленные группы белорусских специалистов выезжают сегодня в далекие страны Азии и Южной Америки, чтобы помочь там созданию новых, современных предприятий.
Разумеется, все приведенные выше факты и данные известны белорусской оппозиции, но успехи своей страны явно ее не радуют. Один из лидеров оппозиции Александр Лебедько писал в 2005 г. в одной из главных оппозиционных газет Республики: «В чем смысл жизни? В правде, брат! А она такова. За 11 лет своего правления Лукашенко создал систему, которая держится на обмане и страхе. Она неэффективна. Она работает только при погонщике с кнутом. Она не зависит от людей, живущих в регионах. И это белорусский правитель и его сподвижники были вынуждены признать публично»1. Подобного рода сознательную и прямую демагогию бесполезно опровергать.
Александр Лукашенко создал после 1994 г. весьма эффективную систему управления экономикой и ее стимулирования, которую можно назвать «белорусской моделью» и которая работает сегодня гораздо лучше многих других моделей. Беларусь не полагалась и не полагается на рекомендации МВФ и на одну лишь «невидимую руку рынка». К сожалению, на постсоветском пространстве все еше бывает нужен и «кнут», иначе наши немалые ресурсы просто разграбят, охотников на этот счет немало.
Характеристику «белорусской экономической модели»
А. Лукашенко давал неоднократно (некоторые из его определений приведены выше). Понятие же «белорусская модель» - более широкое, оно включает государственное устройство, системы образования и здравоохранения, социальную сферу, идеологию государства. Во время беседы с президентом Беларуси я задал вопрос о белорусской модели и об отличии ее от российской и китайской моделей. Привожу его обстоятельный ответ:
«После распада СССР перед нами стояла очень и очень непростая проблема выбора. Тогда наших соседей просто захлестнула какая-то мания разрушения и всеобщего отрицания. Логика была одна: если советское, то плохое. Никто не задумывался о том, что это государство просуществовало более 70 лет, добилось выдающихся успехов в промышленности, сельском хозяйстве, науке, культуре, одержало победу во Второй мировой войне, первым начало освоение космоса. Все забыли, что при Советском Союзе тому, кто трудился, не надо было думать, где достать деньги и чем накормить семью. У людей был достаток, пусть и не такой большой, как многим хотелось, были стабильность, уверенность в завтрашнем дне. И это в одночасье было разрушено. И ради чего? Массовое обнищание народа, ослабление и распад государства, расхищение собственности, разгул криминальных группировок. К сожалению, все это не охладило пыл так называемых реформаторов. Им бы и дальше что-то ломать и перестраивать, не забывая, разумеется, о собственном кармане. Скажите, в какой европейской стране за бесценок каким-то сомнительным личностям и структурам продаются государственные предприятия? Какое государство не озабочено уровнем безработицы? Где полностью отсутствует государственный контроль над ценообразованием? Нам не просто предлагали отказаться от достижений социализма, от нас хотели, чтобы мы приняли какую-то дикую модель капитализма, которую уже давно отвергли цивилизованные страны.
Конечно, реформирование было необходимо. Уже сам распад СССР больно ударил по нашей экономике, заставил искать нестандартные пути решения возникших проблем. Выбирая свой путь, мы прежде всего стремились максимально учитывать опыт прошлого, не отказываться от него, а приспособить к нуждам и задачам настоящего. Во главу угла должны были быть поставлены интересы простого человека - не группы рвущихся к власти политиканов, не интересы клики олигархов с криминальным прошлым, не настойчивые пожелания иностранных советников (как будто им заняться больше нечем) облагодетельствовать чужие страны. Нет, задача была сформулирована четко: не надо безоглядно и бездумно ввязываться в какие-то прожекты, надо присмотреться к новому, понять, зачем оно тебе нужно и как его можно совместить со старым, сделать шаг вперед, посмотреть на результат и, если он тебя удовлетворил, сделать следующий шаг. Именно таким образом и был выработан наш белорусский путь развития. Если кто-то называет его социализмом, то мы не возражаем. Тем более, как Вы правильно заметили, есть положительный мировой опыт - Китая, Вьетнама, Венесуэлы. Со всеми этими странами мы поддерживаем самые дружественные отношения, развитие которых носит для нас стратегический характер. Схожи наши позиции и на международной арене: необходимость построения многополярного, а не однополярного мира, невмешательство во внутренние дела других государств, многовекторная внешняя политика.
Белорусская модель социально-экономического развития предусматривает сочетание преимуществ современного рыночного хозяйства с обеспечением эффективной социальной защиты граждан. Этот подход закреплен в таких важнейших государственных документах, как Программа социально-экономического развития страны и Национальная стратегия устойчивого развития нашего государства.
Каковы характерные особенности нашей модели развития?
Первая из них - сильная и эффективная государственная власть. Только сильная власть позволила вытянуть экономику Беларуси из бездны экономического кризиса и превзойти уровень экономического развития республики в советский период.
Вторая характерная особенность модели белорусского пути развития - частный сектор может и должен развиваться наряду с государственным, однако не в ущерб национальным интересам.
Третья составляющая белорусской модели развития - приватизация не самоцель, а средство найти заинтересованного инвестора, сформировать эффективного собственника.
Четвертая особенность белорусской модели развития - мно- говекторность ее внешней политики, развитие взаимовыгодных связей с зарубежными партнерами, эффективная интеграция в мировое сообщество.
Пятая характерная черта нашей модели: краеугольный камень жизнедеятельности белорусского государства - сильная социальная политика.
Как видите, для нашей страны вопрос сочетания социализма и рынка уже перешел в плоскость практической реализации. Не стоит противопоставлять эти термины. Рыночные механизмы хозяйствования и сильная социальная политика должны служить единой цели - эффективному социально-экономическому развитию нашего государства.
Что плохого в таком, как Вы говорите, рыночном социализме? Сегодня многими учеными-экономистами, да и политиками разных стран изучается опыт как белорусской модели развития, так и китайской. Научно-теоретическая работа в данном направлении является очень нужной и полезной. Замечу, прежде чем Китай сделал такой рывок, китайские ученые глубоко изучили особенности советской модели социализма. Именно по поручению ректора Академии общественных наук Китая Ху Шэна после распада СССР была срочно организована работа по изучению причин и уроков крушения советской системы. Итогом данной работы даже стало издание двух монографий - «Размышление над историей эволюции СССР» и «Исследование драматических перемен в Советском Союзе». Летальный анализ процессов трансформации советской системы позволил Китаю вовремя сделать нужные корректировки своей политики.
Научная работа, экспертные оценки, академическое взаимодействие с международными учебными заведениями и научными центрами позволяют внедрять современный и проверенный опыт в различных сферах государства. Наши ученые активно работают с ведущими китайскими учебными заведениями. Мы находимся в процессе такой своеобразной доброй кооперации - что-то мы берем у них, чему-то они учатся у нас. Все больше белорусов изучает китайский язык, все больше китайцев приезжает на учебу в дружественную им Беларусь для изучения, в том числе и экономики. Все это очень важно и нужно, ибо уже сейчас по всем направлениям сотрудничества с КНР ощущается острая нехватка специалистов, знающих китайскую экономику, финансовое, налоговое законодательства страны, китайский язык. Мы уверены, что на такой же уровень выйдет и наше сотрудничество с другими странами, разделяющими наши принципы и убеждения.
Мы намерены и далее уверенно двигаться по избранному нами пути и рассчитываем на поддержку и помошь со стороны наших друзей и союзников».
Глава вторая
Становление суверенного государства
Независимость как проблема
Советский Союз был централизованным и сильным государством, несущей конструкцией которого являлась КПСС. Все главные политические, военные, идеологические и экономические проблемы решались в Москве - в Политбюро и Секретариате ЦК КПСС. Партийные руководители союзных республик также обладали очень большой властью в своей республике, но они входили в состав ЦК КПСС и подчинялись его решениям. Их избирали на свой пост, а также снимали только с санкции Генерального секретаря ЦК КПСС, власть которого еше по определению В.И. Ленина, была «почти необъятной».
В составе СССР республики не имели независимости (суверенитета), и не были поэтому государствами в полном смысле этого слова. Они имели к концу 1980-х гг. свои правительства, парламенты, собственные системы законов и конституции. Свои союзы писателей и художников, академии наук. Имелись в республиках и свои этнономенклатурные элиты, о создании которых в отличие от глав Российской империи всегда заботилось руководство КПСС. Но оно заботилось и о воспитании лояльности этих элит. В каждой из республик имелось свое партийное руководство, однако оно работало как местное отделение ЦК КПСС, не имея никакой автономии. Белоруссия, как и Украина, были даже членами ООН, но они не проводили никакой самостоятельной внешней политики.
В 1987-1989 гг. в Советском Союзе происходило очевидное оживление общественной активности в самых разных направлениях. В Прибалтике и Закавказье образовались довольно сильные и авторитетные националистические движения. В Москве и Ленинграде шло образование аморфных либерально-демократических групп. В Белоруссии общественная активность была еше очень слабой, и на Первом съезде народных депутатов СССР в Москве (1989 г.), белорусская делегация не выдвигала никаких инициатив. Очень пассивно вели себя и белорусские коммунисты на XXIX съезде КПСС, который был созван летом 1990 г. В Белоруссии возникло в эти годы несколько небольших неформальных оппозиционных групп с националистической, экологической, демократической или культурно-исторической программой, но они были почти неизвестны вне республики и не имели сколько-нибудь значительного влияния в Минске.
В 1990 г. во всех союзных республиках должны были состояться выборы в Верховные Советы на альтернативной основе. Это была крайне важная, хотя и плохо продуманная и плохо подготовленная политическая реформа. Почти везде КПСС выборы проиграла. В Российской Федерации именно в результате этих выборов лидерство в ее Верховном Совете захватила коалиция разношерстных демократических партий и движений, а председателем Верховного Совета был избран Борис Ельцин. Коалиции «демократов» победили и при выборах в Моссовет и Ленсовет. Националистические партии и движения победили в Прибалтике, а также в Грузии и Армении. Ослабли позиции и всех других республиканских компартий. Однако самые необычные результаты выборов (4 марта 1990 г.) оказались в Белоруссии: на 350 депутатских мандатов претендовало более тысячи кандидатов, однако избрано было в первом туре всего 98 депутатов; второй тур пополнил их число еше сотней депутатов, и в мае Верховный Совет начал работать в неполном составе. Забегая вперед, нужно сказать, что состоявшиеся уже в 1991 г. пять голосований по округам и по нескольким получившим право выбора общественным организациям позволили довести число депутатов Верховного Совета БССР до 327. Однако до конца своей не слишком долгой жизни он работал все же не в полном составе. Не были укомплектованы депутатами и многие районные, городские Советы (например, в Минске остались вакантными более 100 депутатских мест).
Пассивность, растерянность и даже деморализация значительной части населения и большинства партийных организаций республики имели много причин. В ней в 1989-1990 гг. не было лидера, который мог бы сплотить или администрацию (как это сделали в Казахстане Нурсултан Назарбаев, а в Узбекистане Ислам Каримов) или демократическую и националистическую оппозицию (как Борис Ельцин в России, Звиад Гамсахурдиа в Грузии, Витаутас Ландсбергис в Литве). Поэтому Верховный Совет Белоруссии даже не стал вводить должность президента, как это сделал тогда почти все союзные республики.
Крайняя растерянность царила в партийном аппарате ЦК КПБ, во главе которого стоял Ефрем Евсеевич Соколов, не имевший авторитета ни в Белоруссии, ни в Москве. Он никогда не входил в состав Политбюро ЦК КПСС и стал членом ЦК КПСС лишь в 1986 г. Придя к власти в республике в 1987 г., Е. Соколов просто не знал, как ему себя вести, и не сумел консолидировать хотя бы партийный актив.
В составе КПСС белорусская партийная организация считалась одной из самых прочных и надежных. Большим авторитетом и в Белоруссии и во всем Союзе как во время Великой Отечественной войны, так и в послевоенные годы пользовался первый секретарь ЦК КП(б) Белоруссии Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко. Он ушел на вторые роли во времена Н.С. Хрущева. После XX съезда КПСС во главе республики был поставлен Кирилл Трофимович Мазуров. В Отечественную войну он, как и Пономаренко, руководил партизанским движением в тылу врага. П. Пономаренко возглавил Центральный штаб партизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандования, а К. Мазуров организовывал партизанское движение в лесах и городах Белоруссии. С 1956 по 1965 г. он был первым секретарем ЦК КПБ, а в 1965 г. избран в Политбюро ЦК КПСС и перешел на работу первого заместителя председателя Совета министров СССР, т.е. А.Н. Косыгина.
Более 15 лет - с марта 1965 по октябрь 1980 г. - во главе белорусской партийной организации находился Петр Миронович Машеров, также один из партизанских лидеров. П. Машеров был выдающимся руководителем и человеком с сильным интеллектом и волей. Он пользовался большим авторитетом в Белоруссии и немалым влиянием в Москве, где он входил в Политбюро в качестве кандидата. Именно при нем республика сделала большой скачок вперед в своем экономическом развитии. П. Машеров погиб в автомобильной катастрофе, вокруг которой и сегодня можно услышать много легенд. Найти ему адекватную замену было просто невозможно. Партийную организацию возглавил Тихон Яковлевич Киселев, который многие годы работал с Машеровым на посту председателя Совета министров БССР. Он был опытным работником и достойным человеком, но уже не слишком здоровым, и умер в 1983 г. Общая деградация советской и партийной элиты, которая только ускорилась при К.У Черненко, захватила и Белоруссию. После Т. Киселева во главе ЦК КПБ был поставлен Николай Никитович Слюньков. Ранее он возглавлял в Минске тракторное производство, а затем Госплан СССР как заместитель председателя. Однако очень скоро М. Горбачев вернул его в Москву - одним из секретарей ЦК КПСС. После него ЦК КПБ возглавил Н. Соколов, который, как уже говорилось, не справился с ролью республиканского лидера и был отправлен на пенсию. Его сменил в ноябре 1990 г. Анатолий Александрович Малофеев, недавний председатель Минского областного Совета и первый секретарь Минского обкома партии. Трудно сказать, каким руководителем мог бы стать А.А. Малофеев - ведь он возглавил белорусский ЦК КПБ, когда партия уже потеряла авторитет и стала распадаться на разного рода группировки и течения. В Белоруссии с конца 1990 г. началось время безвластия и разброда.
Не смог стать центром политического руководства и выразителем воли белорусского народа и Верховный Совет республики, начавший свою работу в мае 1990 г. Депутатский корпус был расколот на несколько враждующих между собою фракций. Оппозиционную группу депутатов, состоявшую примерно из 30 человек, возглавил Зенон Позняк. Поэт и фотограф, лидер образовавшегося в конце 1988 г. Белорусского Народного Фронта (БНФ). 3. Позняк занимался также этнографией и культурологией белорусской нации, и есть определенная логика в его эволюции к радикальному национализму, подобно Гамсахурдиа в Грузии или Эльчибею в Азербайджане (они тоже были филологами, этнографами и культурологами). БНФ, учредительный съезд которого прошел в июне 1989 г. в Вильнюсе, требовал придать белорусскому языку статус единственного государственного языка и изменить флаг и гимн Белоруссии. А еще устранить контроль КПСС над армией и КГБ, ликвидировать партийные комитеты на предприятиях, «разъяснить народу антигуманную сущность коммунизма», «вести борьбу за власть путем создания параллельных структур», «распустить Верховный Совет БССР», «выйти из СССР», «создать с Прибалтикой и Украиной Балтийско-Черноморский Союз», а главное - отделиться от ненавистной России. Это была радикально-экстремистская и националистическая программа, которую белорусский народ, конечно же, не поддержал. Однако фракция коммунистов в Верховном Совете не смогла противопоставить БНФ какой-то цельной и убедительной платформы. Немалое число депутатов объявили себя сторонниками других партий, которые только начали создаваться в республике - Национально-демократической, Объединенной демократической, Белорусской социал- демократической и др.
В условиях такого разброда весьма трудным делом было провести через Верховный Совет БССР любое решение. Испытанием для парламента стали уже выборы его председателя, который в то время еше не мог быть фактическим главой государства, а играл главным образом роль спикера. В ЦК КПБ было принято решение продвигать на этот пост одного из секретарей ЦК - 59-летнего Николая Ивановича Лементея. Оппозиция предложила кандидатуру доктора физико-математических наук, недавнего профессора БГУ физика-атомщика Станислава Станиславовича Шушкевича, известного в своей области ученого, имевшего несколько престижных премий. После Чернобыля некоторые из физиков-атомщиков получили как негативную, так и позитивную (в том числе С. Шушкевич) известность. Весной 1989 г. он был избран народным депутатом СССР, что увеличило его популярность. При голосовании с небольшим преимуществом и не сразу спикером белорусского парламента был избран все же Н. Дементей, а С. Шушкевич получил пост вице-спикера.
Заседания Верховного Совета БССР транслировались по белорусскому телевидению, и это создавало для всех народных депутатов огромную и заинтересованную аудиторию. Люди с ораторскими способностями могли тогда быстро обрести широкую известность и популярность. У оппозиции наиболее яркой фигурой оказался Зенон Позняк. У фракции КПБ таких ярких и харизматичных лидеров не появилось. Среди тех, кто позиционировал себя в качестве «независимого депутата», выделялся директор совхоза «Городец» Могилевской области Александр Григорьевич Лукашенко. Он быстро приобрел влияние как в Верховном Совете, так и вообще в Белоруссии, хотя и не входил тогда ни в какие политические группировки.
12 июня 1990 г. первый Съезд народных депутатов РСФСР принял по предложению Бориса Ельцина «Декларацию о государственном суверенитете Российской Советской Федеративной Социалистической Республики». Это был демонстративный шаг, направленный против союзного руководства, против ЦК КПСС, против первого Президента СССР Михаила Горбачева, а также первый крупный шаг к формальной ликвидации Советского Союза. Российская Декларация о государственном суверенитете противоречила Конституции СССР и многим союзным законам, однако Михаил Горбачев, органы власти СССР и руководство ЦК КПСС растерялись и не видели выхода из создавшейся ситуации. Между тем решение российского съезда породило так называемый «парад суверенитетов». Уже 20 июня 1990 г. свою Декларацию о суверенитете принял Узбекистан, 23 июня - Республика Молдова, 16 июля - Украина, 27 июля Декларацию о государственном суверенитете принял и Верховный Совет Белоруссии.
Не вдаваясь в подробности, следует сказать, что этот документ не содержал многих резких формулировок, которые имелись в других подобных декларациях. Не подвергая сомнению тот факт, что Белоруссия - одна из составных частей СССР, в нем не заявлялось о выходе из СССР. В статье 8 минской Декларации говорилось: «Белорусская ССР требует от правительства СССР безусловной и срочной компенсации ущерба, связанного с преодолением последствий чернобыльской катастрофы. Белорусская ССР имеет право на возмещение ущерба, нанесенного ей действиями союзных органов, союзных республик и других государств. Свою свободу и суверенитет Белорусская ССР в первую очередь использует на спасение народа Белорусской ССР от последствий чернобыльской катастрофы». Националисты Грузии, Прибалтики и Украины уверяли всех, что как только их страны уйдут из-под власти Москвы, народы этих стран сразу же заживут богаче и лучше. У белорусов и большинства их лидеров таких иллюзий не было. Если Белоруссия выйдет из СССР и перестанет признавать власть союзных органов, то кто и как поможет ей справиться с последствиями чернобыльской катастрофы? Самостоятельно нести этот тяжкий груз республика не могла. Весьма мягко был сформулирован в минской Декларации и вопрос о языке. «Белорусская ССР, - говорилось в документе, - обеспечивает функционирование белорусского языка во всех сферах общественной жизни, сохранение национальных традиций и национальной символики».
Ответом на «парад суверенитетов» должен был стать, по мнению Михаила Горбачева и Верховного Совета СССР, первый в истории Советского Союза референдум, на который был вынесен вопрос о сохранении СССР как единого Союза и как социалистического государства. Эстония, Латвия, Литва, Грузия, Армения и Молдова отказались вообще участвовать в этом референдуме. Но Белоруссия приняла в нем участие, 83% ее граждан пришли на избирательные участки и 82,7% из них высказались за сохранение СССР. За его сохранение высказались и все восточные республики Союза, граждане самой Российской Федерации и Украины. Однако руководство СССР и КПСС не сумело практическими действиями реализовать результаты референдума. Распад Советского Союза продолжался, и все попытки заключения какого-то нового Союзного договора оказались неудачными. Ответом на возникшую в стране критическую ситуацию стали события 19-21 августа 1991 г. в Москве - попытка создания ГКЧП. После провала этой попытки деятельность КПСС на территории Российской Федерации была приостановлена, а Михаил Горбачев сложил с себя обязанности Генерального секретаря ЦК КПСС и призвал ЦК партии к самороспуску.
Конец августа 1991 г. был в Белоруссии временем политического хаоса и безвластия. 19-21 августа руководство ЦК КПБ не принимало никаких резолюций - ни за, ни против ГКЧП, что позволило радикалам из оппозиции развязать в Минске антикоммунистическую истерию. Когда А. Малофеев попытался выступить с какими-то объяснениями в Верховном Совете, ему не дали говорить и стащили с трибуны. Секретарю ЦК КПБ Валерию Тихине, депутату Верховного Совета, даже не дали войти в здание. Собравшаяся здесь толпа довела его своими издевательствами до сердечного приступа, и подоспевшие дружинники отвезли его в больницу. Хотя большая часть депутатов Верховного Совета были членами КПСС, они дружно проголосовали за приостановление деятельности партии на территории республики; Совет министров Белоруссии, возглавляемый В. Кебичем, принял решение о своем коллективном «выходе из рядов КПСС». Белорусская компартия, которая на протяжении многих десятилетий являлась несущей конструкцией государственной власти, распалась за несколько дней, а новой несущей конструкции власти не возникло.
На протяжении нескольких недель (в конце августа - сентябре 1991 г.) Верховный Совет БССР принял множество новых законов и деклараций принципиального характера, хотя далеко не все из них можно было воплотить в реальность. Так, 25 августа он принял постановление «Об обеспечении политической и экономической самостоятельности Белорусской ССР», в соответствии с которым в ее собственность переходили «предприятия и организации союзного и союзно-республиканского подчинения, размещенные на ее территории, за исключением тех, руководство которыми в соответствии с законодательством республики оставалось за соответствующими органами СССР». Однако каким образом можно было реализовать это постановление, если в Москве прекратил работу Совет министров СССР, а в Белоруссии не было отраслевых промышленных министерств? На многих крупных предприятиях республики рабочие в сентябре 1991 г. перестали получать заработную плату.
19 сентября 1991 г. Верховный Совет принял решение Белорусскую Советскую Социалистическую Республику называть впредь «Республика Беларусь», а в сокращенных и составных названиях - «Беларусь». В этот же день он принял законы «О Государственном флаге Республики Беларусь» и «О Государственном гербе Республики Беларусь». Эти законы были подготовлены в срочном порядке оппозиционной фракцией, ядро которой составляли активисты Белорусского Народного Фронта. События, происходящие в Белоруссии, России и на всем постсоветском пространстве, они воспринимали как праздник и готовились взять в свои руки власть, которая уже никому не принадлежала, - она «лежала на улице». Да, конечно, БНФ имел слишком мало сил, чтобы управлять всей республикой, но навязывать свою волю Верховному Совету он мог.
Вопрос о символах Беларуси как суверенного государства стал в 1990-1995 гг. предметом весьма острой политической борьбы, и поэтому следует остановиться на нем более поробно. Новым государственным флагом Республики стало прямоугольное полотнище с тремя горизонтальными полосами одинаковой ширины: сверху и снизу - белого цвета, посередине - красного. Государственным гербом Беларуси должен был стать древний знак «Погоня», заимствованный из геральдики Великого княжества Литовского. Согласно преданию, под бело-красно-белым флагом белорусские воины сражались 15 июля 1410 г. в составе большой по тем временам 40-тысячной польско-белорусско- литовско-татарской армии близ деревни Грюнвальд с армией германского Тевтонского ордена. (Белорусские земли входили тогда в состав Великого Княжества Литовского; летописцы чаше всего их называли «русскими».) Эта битва, возвысившая князя Витовта и Литовское княжество, положила конец продвижению Тевтонского и других рыцарских орденов на Восток. Согласно хроникам и летописям, Грюнвальдская битва началась с успешных атак тяжеловооруженных германских рыцарей против польских и литовских конников. В одной из хроник говорилось: «В этом сражении одни лишь русские из Смоленской земли, построенные тремя отдельными полками, стойко бились с врагами и не приняли участия в бегстве. Тем заслужили они бессмертную славу. И если один из полков был жестоко изрублен, и даже склонилось до земли его знамя, то два других полка, отважно сражаясь, одерживали верх над всеми мужами и рыцарями, с какими сходились врукопашную, пока не соединились с отрядами поляков». В сознании же и идеологии радикальных националистов Смоленские земли - это часть древних белорусских земель. С легендами о Грюнвальдской битве связан и древний знак «Погоня», на котором изображен всадник с копьем. Считалось, что это изображение белорусского рыцаря.
В Российской империи белорусский национализм был почти незаметен, особенно на фоне польского национально-освободительного движения. И все же он не исчез полностью. В 1918 г., когда отряды красногвардейцев, защищавших только что образовавшуюся советскую власть, отступили из Минска, а германские войска еще не вошли в город, несколько групп из возникших в то время национально-демократических и социалистических партий попытались провозгласить независимую Народную Республику Беларусь. В апреле 1918 г. образованный в Минске Народный секретариат БНР объявил символами нового государства бело- красно-белый флаг и герб «Погоня». Но население города и окрестных деревень мало что понимало тогда в стремительно развивавшихся событиях и не поддержало химерическое образование, которое пыталось опереться на создаваемую в Минске немецкую оккупационную администрацию. Когда германские войска осенью 1918 г. ушли из Белоруссии, с ними ушли и националисты.
В эмиграции белорусские националистические группы были мало активны, хотя и поддерживали между собой связь. Некоторые их лидеры и созданные ими структуры дожили в Европе до Второй мировой войны и попытались легализоваться в оккупированной фашистами Белоруссии. Их претензии были поддержаны оккупационными властями только в 1944 г. Терпящие поражение гитлеровцы попытались создать в Минске марионеточное белорусское правительство. В июне 1944 г. здесь снова появился бело-красно-белый флаг и герб «Погоня», состоялось сборище разнородных профашистских групп и полицейских отрядов, которые объявили себя «всебелорусским конгрессом» и «полноправным и высшим представителем белорусского народа». Президент Центральной Рады Родослав Островский отправил из Минска телеграмму Гитлеру Однако именно в эти дни и недели германские войска проиграли грандиозное сражение на белорусской земле. Они были разгромлены Советской армией и бежали на запад. Участники «всебелорус- ского конгресса» тоже бежали в Германию.
Утверждая в 1991 г. в спешке новые государственные символы Республики Беларусь, ее Верховный Совет просто не знал всех этих событий и обстоятельств. Положение дел тогда в стране было исключительно тяжелым и запутанным. Н. Лементей, которому приходилось подписывать все постановления Верховного Совета, а также принимать решения, на которые он не был уполномочен Конституцией БССР, попросил об отставке. Только теперь (в сентябре 1991 г.) председателем Верховного Совета Республики Беларусь стал Станислав Шушкевич. Формально он стал главой государства, но у него не имелось никаких рычагов, никакого аппарата и команды для реального руководства страной, а управлять одними декретами нельзя. Не было у него и какой-либо ясной программы. Не будучи в прошлом лидером оппозиции, он не смог стать им к моменту прихода к власти, как Борис Ельцин. К тому же С. Шушкевич не являлся президентом страны, как Б. Ельцин или Л. Кравчук в Украине; он не мог отправить в отставку правительство Республики или как-то влиять на его формирование.
Сильные группы управленцев, чиновников и директорский корпус поддерживали правительство во главе с В. Кебичем. Практически все руководители облисполкомов, многие директора крупных предприятий являлись депутатами Верховного Совета БССР. Теперь они создали в парламенте не «партийнохозяйственную», а «хозяйственную» фракцию, и именно эта группа оказалась на конец 1991 г. наиболее влиятельной в Беларуси - в отличие от России, где осенью 1991 г. не работали ни Совет министров СССР, ни Совет министров РСФСР, а новое правительство только начинало формироваться.
Инициатором встречи лидеров Украины, России и Беларуси в урочище Вискули в Беловежской пуше был именно С. Шушкевич. Не будучи ни политиком, ни управленцем, он не представлял, что ему делать. Разного рода связи как с Украиной, так и с Россией рвались одна за другой, и Шушкевич хотел провести закрытое совещание глав трех республик, не обращаясь к Горбачеву, который уже мало на что влиял. Именно Шушкевич с В. Кебичем, который чувствовал себя в эти дни как фактический руководитель государства гораздо более уверенно, чем Шушкевич, избрали охотничье урочище Вискули для встречи лидеров. Никаких документов заранее никто не готовил: в Вискулях можно было всегда найти охотничьи ружья, но здесь не было ни одной пишущей машинки, ни разного рода «протокольных» канцелярских принадлежностей. С. Шушкевич позднее признавал, что он не был инициатором нового договора. «Я предложил, - говорил он в одном из интервью, - принять трехстороннее коммюнике на уровне совета Горбачеву. То, что мы изначально предлагали, было значительно мягче подписанного в итоге в Вискулях соглашения. Почему была выбрана именно резиденция в Вискулях? Она строилась специально для высокопоставленных лиц. Оборудована средствами спецсвязи, рядом — военно-воздушная база. Я сам впервые был в этой резиденции. Надо отдать должное нашему правительству - оно все сделало по высшему разряду. Мне оставалось делать вид, что я здесь хозяин и я всех приглашаю». Не чувствовал себя хозяином в Вискулях и В. Кебич. Он был сторонником экономической независимости Белоруссии, но не выхода ее из состава СССР. Именно Кебич пригласил в Вискули и включил в состав белорусской делегации не только двух вице-премьеров, но и председателя КГБ республики, командующего Белорусским военным округом, председателя таможенного комитета и управляющего делами Совмина, т.е. почти весь силовой блок.
Наиболее радикально был настроен президент Украины Леонид Кравчук. Позднее он с явной гордостью говорил, что именно он был главным противником Союза и Союзного Договора (подготовленного руководством СССР. - P.M.): «Ельцин положил текст Договора на стол и передал вопрос Горбачева: «Подпишите ли Вы этот документ, будь то с изменениями или без них?» Сам он сказал, что подпишет только после меня. Таким образом судьба Договора зависела целиком от Украины. Я ответил: «Нет». Тут же встал вопрос о подготовке нового договора. Специалисты работали над ним всю ночь. Подписали документ быстро, без каких-либо обсуждений и согласований. Оказывается, можно все решать оперативно, если на дороге нет бревна, которое называется Центром». Б. Ельцин не во всем был согласен с Кравчуком, но возражал слабо, и два президента достаточно быстро пришли к согласию, которое нужно было лишь технически оформить. Полемика велась за обильным и долгим ужином, и С. Шушкевич в нее не вмешивался, да никто и не спрашивал его мнения. Один из участников этого ужина - бывший министр иностранных дел Белоруссии Петр Кузьмич Кравченко, позднее вспоминал (и все еще с недоумением): «Во время этого ужина ни Кебич, ни Шушкевич себя практически не проявили, да и Ельцин с Кравчуком их как бы не замечали. Белорусские руководители произносили тосты, когда подходила их очередь, но в дуэль Ельцина и Кравчука не вмешивались, хотя было заметно, что они полностью поддерживают россиян, и время от времени тихо поддакивают Борису Николаевичу. Мы с Козыревым в разговор не встревали вообще, молчаливо наблюдая, как совершается фантастическое событие мировой истории - развал могущественной империи. Не могу припомнить, чтобы в мировой истории было что-то подобное. Царства гибли, империи рушились, но всегда под воздействием силы, а чтобы вот так - без войны, без вторжения, в спокойной застольной беседе двух в недавнем прошлом провинциальных наместников и университетского преподавателя - такого не было никогда».
Встреча в Вискулях началась 7 и закончилась 8 декабря 1991 г. Подписанное здесь Соглашение надо было ратифицировать, и белорусский Верховный Совет сделал это быстро - первым. С. Шушкевич торопился, опасаясь не только возражений, но и вопросов. Решение о ратификации было принято 263 голосами, воздержались двое. Не участвовали в голосовании, хотя и находились в зале, 27 депутатов. Против Соглашения голосовал только один депутат - Александр Григорьевич Лукашенко. Голосование в Минске не было поименным, как это было в тот же день в Киеве. Позднее С. Шушкевич пытался оспорить те версии ратификации Беловежских соглашений, которые приводил А. Лукашенко, но признавал, что 9 и 10 декабря 1991 г. он вполне сознательно не стал подробно информировать депутатов Верховного Совета о проведенном в Вискулях совещании и его наиболее вероятных последствиях для Беларуси.
Рождение СНГ состоялось 21 декабря в Алма-Ате, где собрались главы 11 бывших республик Союза. Документы о его создании были подписаны здесь в иной редакции. Лидеры республик, образовавших СНГ, уведомляли М. Горбачева о прекращении существования института президентства СССР и выражали ему благодарность «за положительный вклад». Местом расположения немногих исполнительных органов Содружества (Секретариата СНГ) избрали г. Минск. Михаил Горбачев ушел со своего поста и покинул Кремль 25 декабря 1991 г. Над Кремлем был спущен флаг СССР и поднят государственный флаг РСФСР. Уже 30 декабря в Минске прошло новое совещание руководителей стран СНГ, которым предстояло решить множество проблем, связанных с долгами и обязательствами СССР, его имуществом, Вооруженными Силами и пр.
С 1 января 1992 г. Республика Беларусь обрела полную экономическую и политическую независимость. А в Российской Федерации с начала нового года стала проводиться «шоковая терапия» и был отменен контроль за ценами, в том числе на потребительском рынке. Россия приступила к разрушению своей «социалистической» экономики и к проведению поспешных рыночных реформ, не считаясь с положением дел в соседних республиках. Беларусь не готовила и не проводила в 1992 г. каких-либо радикальных экономических реформ, деятельность ее правительства носила главным образом «оборонительный» характер. В. Кебич объявил о введении собственной белорусской валюты. Цены на все потребительские товары росли в Республике не так стремительно, как в России, но их рост был заметен и значителен. Увеличилась безработица.