Ни благовонных ветерков,
Ни распушенных лепестков
По мне, там ни одно растенье
Не помышляло о цветенье!
Все эти призраки весны
Твоей мечтой порождены.
Том. Бесчувственный! Как мог ты мимо
Пройти, взглянув невозмутимо
Живому божеству вослед!
Джон. Невозмутимо? Вот уж нет!
Мы слеплены из плоти грешной
И я не слеп - и я, конечно,
Сам замечтался, как и ты,
Но у меня - свои мечты.
Я ловко расправлялся взглядом
С ее затейливым нарядом:
Слетал покров, за ним другой,
Еще немного - и нагой
Она предстала бы, как Ева!
... Но - скрылась, повернув налево.
Том. И вовремя! Сомненья нет,
Ты избежал ужасных бед:
Когда бы ты в воображенье
Успел открыть ее колени
Пустился бы наверняка
И дальше, в глубь материка,
И заплутал бы, ослепленный,
Жестокой жаждой истомленный.
Джон. Едва ль могли б ее черты
Довесть меня до слепоты!
Грозишь ты жаждой мне? Коль скора
И впрямь прельстительна опора,
То бишь колонны, что несут
Благоуханный сей сосуд,
Не столь я глуп, чтоб отступиться:
Добрался - так сумей напиться!
А заблудиться мудрено,
Где торный путь пролег давно.
Перевод М. Я. Бородицкой
ДАМЕ, ЗАПРЕТИВШЕЙ УХАЖИВАТЬ ЗА СОБОЙ ПРИ ПОСТОРОННИХ
Как! Милостям - конец? Не провожать?
Ни веер твой, ни муфту подержать?
Иль должен я, подсторожив мгновенье,
Случайное ловить прикосновенье?
Неужто, дорогая, нам нельзя
Глазами впиться издали в глаза,
А проходя, украдкой стиснуть руки
В немом согласье, в краткой сладкой муке?
И вздохи под запретом? Как же быть: