Это был Квиррелл.
— Вы! — ахнул Гарри.
Квиррелл улыбнулся. Его лицо совсем не дёргалось.
— Я, — спокойно сказал он. — А я всё гадал, встречусь ли здесь с тобой или нет, Поттер.
— Но я думал… Снейп…
— Северус? — Квиррелл засмеялся, и этот смех не дрожал от волнения, как обычно, а наоборот, был ледяным и уверенным. — Да, Северус и правда выглядит подозрительно. Полезно, когда он всюду носится, будто огромная летучая мышь. Кто же заподозрит б-б-бедного, за-заикающегося п-профессора Квиррелла на его фоне?
Гарри не верил своим ушам. Это не может быть правдой, не может.
— Но Снейп пытался убить меня!
— Нет, нет, нет. Это я пытался убить тебя. Твоя подружка мисс Грэйнджер случайно толкнула меня, когда прибежала, чтобы поджечь Снейпа на том матче по Квиддитчу. Она нарушила мой зрительный контакт с тобой. Ещё несколько секунд, и я бы сбросил тебя с метлы. Это могло случиться даже раньше, если бы Снейп не бормотал контрзаклятье, пытаясь спасти тебя.
— Снейп пытался спасти меня?
— Ну конечно, — холодно сказал Квиррелл. — А почему, по-твоему, он хотел судить ваш следующий матч? Он хотел быть уверенным, что я не сделаю этого ещё раз. Странно… зря он так беспокоился. Всё равно я ничего не смог бы сделать под надзором Дамблдора. А все учителя подумали, что Снейп пытался не дать Гриффиндору выиграть, так что он сразу стал весьма непопулярным… А главное, всё это зря, потому что, в конце концов, сегодня ночью я всё равно тебя убью.
Квиррелл щёлкнул пальцами. Из пустоты появились веревки и крепко опутали Гарри.
— Ты слишком любопытный, чтобы жить, Поттер. Рыскай ты так же по школе в Хэллоуин, то и на меня бы наткнулся, когда я пришел проверить, как охраняется Камень.
— Так это вы запустили в школу тролля?
— Разумеется. У меня особый дар управляться с троллями… ты, должно быть, видел, что я сделал с троллем по пути сюда. К сожалению, пока все остальные бегали в его поисках, Снейп, который к тому времени меня уже подозревал, направился сразу на третий этаж, чтобы перехватить меня… в итоге не только троллю не удалось забить тебя до смерти, но и эта трехголовая псина не смогла даже откусить Снейпу ногу как следует. А теперь постой тихонько, Поттер. Мне нужно исследовать это интересное зеркало.
Только сейчас Гарри осознал, что находится позади Квиррелла. Это было Зеркало Йиналеж.
— Это зеркало — ключ к местонахождению Камня, — пробормотал Квиррелл, обстукивая раму. — От Дамблдора можно было ожидать чего-нибудь этакого… но сейчас он в Лондоне… и я буду уже далеко к его возвращению…
Всё, что смог придумать Гарри — продолжать разговор с Квирреллом, чтобы он не мог сконцентрироваться на зеркале.
— Я видел вас со Снейпом в лесу… — выпалил он.
— Да, — подтвердил Квиррелл, обходя зеркало, чтобы взглянуть на него сзади. — Он следил за мной, пытаясь выяснить, как далеко я продвинулся. Он всё время подозревал меня. Пытался даже запугать меня… как будто это возможно, когда на моей стороне Волдеморт.
Квиррелл вышел из-за Зеркала и жадно уставился в него.
— Я вижу Камень… вручаю его своему повелителю… но где он?
Гарри пытался бороться с опутывавшими его веревками, но они не поддавались. Ему нужно было отвлекать внимание Квиррелла от Зеркала.
— Но мне всегда казалось, что Снейп ненавидит меня.
— Он и ненавидит, — между делом сказал Квиррелл, — видит бог, ненавидит. Он учился в Хогвартсе с твоим отцом, разве ты не знал? Они не выносили друг друга. Но он никогда не хотел твоей смерти.
— Но я слышал несколько дней назад ваши рыдания… и думал, что это он угрожает вам…
Впервые за весь разговор лицо Квиррелла исказила гримаса страха.
— Иногда, — сказал он, — я нахожу трудным следовать указанием моего повелителя — он великий волшебник, а я так слаб…
— Вы имеете в виду, что он был в классе вместе с вами? — выдохнул Гарри.
— Он всегда со мной, куда бы я ни пошел, — спокойно ответил Квиррелл. — Я встретил его, когда путешествовал по миру. Тогда я был ещё глупым юношей, полон нелепых идей о добре и зле. Лорд Волдеморт показал мне, насколько я ошибался. Нет ни добра, ни зла, есть только власть и те, кто слишком слаб, чтобы её добиваться… С тех пор я верно служу ему, хотя и подвел его не один раз. Ему приходится быть очень суровым со мной, — Квиррелл вдруг задрожал. — Он не прощает ошибок просто так. Когда мне не удалось украсть Камень из Гринготтса, он был разочарован больше всего. И наказал меня… решил, что за мной требуется постоянный надзор…
Голос Квиррелла сорвался. Гарри вспомнил свою прогулку по Диагон Аллее — как он мог быть таким дураком? Именно в этот день он впервые встретил там Квиррелла и пожал ему руку в Дырявом Котле.
Квиррелл тихо выругался.
— Не понимаю… Камень внутри Зеркала? Нужно его разбить?
Мысли Гарри неслись галопом.
«Чего я хочу сейчас больше всего на свете, — думал он, — так это найти Камень раньше Квиррелла. Поэтому, если я посмотрю в Зеркало, то увижу, как я его нахожу… значит, я увижу, где он спрятан! Но как это сделать, чтобы Квиррелл не понял, что я на самом деле собираюсь сделать?»
Незаметно для Квиррелла, он попытался подвинуться влево, чтобы оказаться перед Зеркалом, но веревки слишком туго стягивали лодыжки — он споткнулся и упал. Квиррелл не обратил на это внимания. Он всё ещё разговаривал сам с собой:
— Что делает это Зеркало? Как оно работает? Помоги мне, Владыка!
К ужасу Гарри, ему вдруг ответил голос, и голос этот, казалось, исходил из самого Квиррелла.
— Используй мальчишку… используй мальчишку…
Квиррелл повернулся к Гарри.
— Да… Поттер… подойди сюда.
Он хлопнул в ладоши, и опутывавшие Гарри веревки опали. Гарри медленно поднялся на ноги.
— Подойди сюда, — повторил Квиррелл. — Посмотри в Зеркало и расскажи мне, что ты видишь.
Гарри пошёл к нему.
«Я должен обмануть его, — отчаянно подумал он. — Я должен посмотреть и соврать насчет того, что я вижу, это всё».
Квиррелл встал позади него. Гарри ощутил странный запах, который, похоже, исходил от тюрбана Квиррелла. Он закрыл глаза, встал перед Зеркалом, после чего открыл их.
Сначала он увидел просто свое отражение, бледное и напуганное. Но через секунду отражение улыбнулось ему. Оно засунуло руку в свой карман и вытащило кроваво-красный камень. Затем оно подмигнуло и засунуло Камень обратно в карман… и как только оно это сделало, Гарри почувствовал, как что-то тяжелое упало в его настоящий карман.
Каким-то образом… невероятно… он получил Камень.
— Ну? — нетерпеливо спросил Квиррелл. — Что ты видишь?
Гарри собрал волю в кулак.
— Я вижу, как я пожимаю руку Дамблдору, — придумывал он на ходу. — Я… я только что выиграл Кубок Школы для Гриффиндора.
Квиррелл опять выругался.
— Отойди отсюда, — приказал он. Когда Гарри подвинулся, он бедром ощутил Философский Камень. Хватит ли у него храбрости сбежать с ним?
Но не прошел он и пяти шагов, как вновь раздался высокий голос, хотя губы Квиррелла при этом даже не пошевелились.
— Он лжёт… он лжёт…
— Поттер, вернись назад! — крикнул Квиррелл. — Говори правду! Что ты только что видел?
И опять раздался этот голос.
— Дай мне поговорить с ним… лицом к лицу…
— Повелитель, вы ещё недостаточно сильны!
— У меня достаточно сил… для этого…
Гарри почувствовал, что какая-то дьявольская сила пригвоздила его к месту. Он не мог пошевелить ни одним мускулом. Окаменев, он наблюдал, как Квиррелл поднял руки и начал разматывать свой тюрбан. Что происходит? Наконец, тюрбан упал на пол. Без него голова Квиррелла выглядела до странного маленькой. Затем он медленно повернулся.
Если бы Гарри мог произнести хотя бы звук, то сейчас бы закричал. Вместо затылка у Квиррелла было лицо, самое ужасное лицо, которое когда-либо видел Гарри. Оно было белое, как мел, с ярко-красными глазами и щелями вместо ноздрей, как у змеи.
— Гарри Поттер… — прошептало оно.
Гарри попытался отступить назад, но ноги его не слушались.
— Видишь, во что я превратился? — сказало лицо. — Всего лишь тень, дым… Я приобретаю форму только тогда, когда могу разделить с кем-нибудь его тело… к счастью, всегда есть те, кто готов впустить меня в свои сердца и мысли… В последние недели кровь единорога придала мне силы… в лесу ты видел верного Квиррелла, пьющего её для меня… а когда у меня будет Эликсир Жизни, я смогу обрести свое собственное тело… А теперь… почему бы тебе не отдать мне этот Камень в твоем кармане?
Итак, он знал. Гарри вдруг опять почувствовал свои ноги. Спотыкаясь, он отпрянул назад.
— Не будь глупцом, — проворчало лицо. — Лучше сохрани свою жизнь и присоединись ко мне… или последуешь за своими родителями… Они умерли, моля меня о пощаде…
— ЛОЖЬ! — вдруг закричал Гарри.
Квиррелл задом пятился на него, так что Волдеморт мог не терять его из виду. Дьявольское лицо теперь улыбалось.
— Как трогательно… — прошипело оно. — Я всегда ценил храбрость… Да, мальчик, твои родители были смелыми людьми… Твоего отца я убил первым, и он отважно сражался… но твоей матери не обязательно было умирать… она пыталась защитить тебя… А теперь отдай мне Камень, если не хочешь, чтобы её смерть была напрасной.
— НИКОГДА!
Гарри ринулся к огненной двери, но Волдеморт завопил "ДЕРЖИ ЕГО!", и в следующую секунду Гарри почувствовал руку Квиррелла на своем запястье. Острая, словно игла, боль пронзила шрам Гарри, и голова будто раскололась надвое. Он закричал, изо всех сил пытаясь вырваться, и к его удивлению, Квиррелл отпустил его. Боль в голове слегка утихла… Он дико осмотрелся по сторонам, пытаясь понять, куда делся Квиррелл, и увидел его корчащимся от боли в пальцах — они прямо на глазах покрывались волдырями.
— Держи его! ДЕРЖИ ЕГО! — опять завопил Волдеморт, и Квиррелл прыгнул, сбил Гарри с ног и навалился, обхватив обеими руками его шею. Боль в шраме практически ослепила Гарри, и все же он видел Квиррелла, бьющегося в агонии.
— Владыка, я не могу удержать его… мои руки… мои руки!
Квиррелл, прижав Гарри к земле коленями, отпустил его шею и с ужасом уставился на свои ладони… Гарри заметил, что они обожжены и блестят словно красное сырое мясо.
— Тогда убей его, глупец, и покончим с этим! — прохрипел Волдеморт.
Квиррелл поднял руку, чтобы выполнить смертельное заклятье, но Гарри инстинктивно рванулся вверх и вцепился в лицо Квиррелла…
— АААА!
Квиррелл скатился с него, его лицо тоже покрылось волдырями, и тогда Гарри понял: Квиррелл не может прикоснуться к его коже, не страдая от ужасной боли… значит, его единственный шанс — не выпускать Квиррелла, причиняя ему боль, которая не даст ему наложить заклятье.
Гарри вскочил на ноги, схватил Квиррелла за руку и сжал её изо всех сил. Квиррелл заорал и попытался отбросить Гарри… боль в голове Гарри опять нарастала… он ничего не видел… он мог только слышать ужасные вопли Квиррелла и крики Волдеморта:
— УБЕЙ ЕГО! УБЕЙ ЕГО!
… и ещё другие голоса, звучавшие, возможно, в голове самого Гарри:
— Гарри! Гарри!
Он почувствовал, как рука Квиррелла выкручивается из его захвата, понял, что все потеряно, и начал проваливаться в темноту… все глубже… глубже… глубже…
Что-то золотистое блеснуло прямо над ним. Снитч! Он попытался схватить его, но его руки были слишком тяжелы.
Он моргнул. Это был вовсе не Снитч. Это была пара очков. Как странно.
Он ещё раз моргнул. Из темноты над ним выплыло лицо Альбуса Дамблдора.
— Добрый день, Гарри, — сказал Дамблдор. Гарри уставился на него. Затем он вспомнил:
— Сэр! Камень! Это был Квиррелл! Камень у него! Сэр, быстрее…
— Успокойся, дорогой мальчик, ты немного отстал от времени, — сказал Дамблдор. — Камень не у Квиррелла.
— А у кого тогда? Сэр, я….
— Гарри, успокойся, пожалуйста, иначе мадам Помфри выставит меня отсюда.
Гарри сглотнул и осмотрелся. Он понял, что находится в больничном крыле. Он лежал на кровати с белыми простынями, возле которой стоял столик, заваленный таким количеством сладостей, что хватило бы на половину магазина.
— Подарки от твоих друзей и поклонников, — объяснил Дамблдор, улыбаясь. — То, что случилось там, внизу, между тобой и профессором Квирреллом, разумеется, секрет, поэтому, естественно, вся школа об этом знает. Думаю, именно твои друзья мистер Фред и мистер Джордж Уизли попытались передать тебе в подарок сиденье от унитаза. Очевидно, они думали, что это тебя развлечет. Мадам Помфри, однако, сочла это несколько негигиеничным и конфисковала его.
— Как долго я уже здесь?
— Три дня. Мистер Рональд Уизли и мисс Грэйнджер будут счастливы узнать, что ты пришел в себя, они очень волнуются.
— Но, сэр, Камень…
— Похоже, мне не удастся тебя отвлечь. Ну ладно, итак, Камень. Профессору Квирреллу не удалось забрать его у тебя. Я прибыл как раз вовремя, чтобы помешать этому, хотя, должен признать, ты и сам неплохо с этим справлялся.
— Вы были там? Вы получили сову Гермионы?
— Мы, должно быть, разминулись в воздухе. Как только я прибыл в Лондон, сразу стало понятно, что мне нужно быть там, откуда я только что уехал. И я вернулся как раз вовремя, чтобы оттащить Квиррелла от тебя.
— Так это были вы.
— Я боялся, что уже опоздал.
— Это чуть было не случилось, я не мог больше сопротивляться, чтобы камень не оказался у него…
— Я боялся не за камень, мой мальчик, а за тебя… твой героизм чуть было не убил тебя. На один ужасный момент я подумал, что так и случилось. Ну а что касается Камня, так он уничтожен.
— Уничтожен? — непонимающе сказал Гарри. — Но ваш друг… Николас Фламель…
— Так ты знаешь о Николасе? — удовлетворенно воскликнул Дамблдор. — Ты хорошо подготовился, верно? Ну что ж, мы с Николасом немного поболтали, и решили, что так будет лучше всего.
— Но это означает, что он и его жена в итоге умрут, так?
— У них есть достаточно Эликсира, чтобы привести все дела в порядок, ну а потом, да, они умрут, — Дамблдор усмехнулся, видя изумленное лицо Гарри.
— Такому молодому человеку, как ты, уверен, это кажется невероятным, но для Николаса и Перенеллы это все равно что отправиться в постель после долгого, очень долгого дня. В конце концов, для высокоорганизованного ума смерть — это всего лишь ещё одно большое приключение. Знаешь, Камень на самом деле был не такой уж чудесной вещью. Сколько хочешь денег и жизни! То, что большинство людей выбирает в первую очередь… беда только в том, что люди обладают удивительной способностью выбирать именно то, что для них хуже всего.
Гарри лежал, не находя, что ответить. Дамблдор что-то мурлыкал и улыбался, глядя на потолок.
— Сэр? — сказал Гарри. — Я тут подумал… сэр… даже если Камень исчез, Вол… то есть Сам-Знаете-Кто…
— Называй его Волдемортом, Гарри. Всегда называй вещи своими именами. Боязнь имени усиливает страх самой вещи.
— Да, сэр. Так вот, Волдеморт ведь попробует вернуться каким-нибудь другим способом, верно? То есть, он ведь не исчез насовсем, верно?
— Нет, Гарри, не исчез. Он всё ещё где-то там, наверное, ищет, кто бы ещё поделился с ним телом… поскольку он не живой в полном смысле этого слова, то его невозможно и убить. Он оставил Квиррелла умирать, он безжалостен к своим последователям, точно также, как и к своим врагам. И все же, Гарри, хотя ты смог только отсрочить возвращение его мощи, нужно всего лишь, чтобы нашёлся кто-нибудь ещё, кто будет готов сразиться с ним в следующий раз, пусть даже без надежды на победу… и если ему помешают опять, и опять, что ж, есть шанс, что он не вернётся к власти никогда.
Гарри закивал, но быстро прекратил это дело из-за боли в голове. После чего сказал:
— Сэр, я бы хотел узнать ещё кое-что… Если только вы можете мне рассказать… я хотел бы узнать правду о…
— Правду, — вздохнул Дамблдор. — Это самая прекрасная и ужасная вещь на свете, с ней надо обращаться осторожно. Тем не менее, я отвечу на твои вопросы, если только у меня не будет очень хорошей причины не делать этого, но в таком случае я прошу извинить меня. Лгать я, разумеется, не буду.
— Хорошо… Волдеморт сказал, что он убил мою маму только потому, что она пыталась не дать ему убить меня… Но почему он хотел убить в первую очередь именно меня?
На этот раз Дамблдор вздохнул ещё глубже.
— Увы, на этот твой первый вопрос я как раз ответить и не могу. Не сегодня. Не сейчас. Когда-нибудь ты узнаешь… не думай об этом сейчас, Гарри. Когда станешь чуть постарше… я понимаю, что тебе это не нравится… когда ты будешь готов к этому, ты узнаешь.
И Гарри понял, что лучше не настаивать.
— Но почему Квиррелл не мог дотронуться до меня?
— Твоя мама погибла, чтобы спасти тебя. Если в этом мире существует нечто, чего Волдеморт не в состоянии понять, то это любовь. Он не понял, что такая большая любовь, как твоей матери к тебе, оставляет свой след. Не шрам, не что-то видимое… когда нас любят так глубоко, даже если любивший нас человек ушел, его защита остается с нами навсегда. Она в самой твоей коже. Квиррелл, полный ненависти, жадности и амбиций, разделил свою душу с Волдемортом, поэтому и не мог прикоснуться к тебе. Прикосновение к человеку, отмеченному таким хорошим чувством, было мучительно для него.
После этого Дамблдор очень заинтересовался птичкой на подоконнике, давая Гарри возможность вытереть глаза о простыню. Наконец, когда он опять смог говорить спокойно, Гарри спросил:
— А Плащ-Невидимка? Вы не знаете, кто мне его послал?
— Ах да, случилось так, что когда-то твой отец оставил его у меня, вот я и подумал, что он может тебе понравиться, — Глаза Дамблдора заблестели. — Весьма полезная вещица… твой отец в основном использовал его, чтобы тайком пробраться на кухню и стащить оттуда что-нибудь вкусное.
— И ещё кое-что…
— Выкладывай.
— Квиррелл сказал, что Снейп…
— Профессор Снейп, Гарри.
— Да, он… Квиррелл сказал, что он ненавидит меня потому, что ненавидел моего отца. Это правда?
— Ну, скажем так, они не любили друг друга. Примерно, как вы с мистером Малфоем. А потом твой отец сделал нечто, чего Снейп так никогда и не смог ему простить.
— Что?
— Он спас ему жизнь.
— Что?
— Да… — задумчиво сказал Дамблдор. — Забавно, как иногда работают мысли у людей, верно? Профессор Снейп не смог смириться с тем, что он в должниках у твоего отца… Я даже думаю, что он так старался защитить тебя в этом году именно потому, что хотел уравнять счет с твоим отцом. Тогда он спокойно мог бы опять продолжать ненавидеть память о твоем отце.
Гарри попытался понять услышанное, но кроме головной боли в результате ничего не получил, поэтому решил оставить это на потом.
— И, сэр, ещё одна вещь…
— Только одна?
— Как я получил Камень из зеркала?
— А, наконец-то, я очень рад услышать от тебя этот вопрос. Это была одна из моих самых гениальных идей, а между нами говоря, это кое-чего стоит. Понимаешь, только тот, кто хотел найти Камень — найти, но не использовать его — мог его получить. В противном случае он просто видит себя делающим золото или пьющим Эликсир Жизни. Мой мозг иногда удивляет даже меня самого… Ну что ж, хватит пока вопросов. Предлагаю обратить внимание на конфеты. А! «Конфеты с Любыми Вкусами от Берти Ботт»! Когда-то в детстве мне не повезло с одной такой, — у нее был вкус рвоты, и я с тех пор, боюсь, утратил к ним интерес… но вот эта выглядит вполне надежно, как считаешь?
Он улыбнулся и положил золотисто-коричневую карамельку в рот. Затем он передернулся и сказал:
— Увы! Ушная сера!
Мадам Помфри, медсестра, была приятной женщиной, но очень строгой.
— Всего на пять минут, — попросил Гарри.
— Ни в коем случае.
— Но вы разрешили войти профессору Дамблдору…
— Разумеется, он ведь директор, а это совсем другое дело. Тебе нужно отдохнуть.
— Но я же отдыхаю. Смотрите, лежу себе и все такое. Ну мадам Помфри…
— Ну, ладно, — согласилась она. — Но только на пять минут.
И она позволила войти Рону с Гермионой.
— Гарри!
Гермиона явно была готова броситься ему на шею, но Гарри был даже рад, что этого не произошло, потому что голова все ещё раскалывалась.
— О, Гарри, мы были уверены, что ты… Дамблдор так волновался…
— Вся школа только об этом и говорит, — сообщил Рон. — Что же там на самом деле произошло?
Это был один из тех редких моментов, когда настоящая история оказывается ещё более странной и причудливой, чем слухи. Гарри рассказал им все: о Квиррелле, Зеркале, Камне и Волдеморте. Рон и Гермиона были очень хорошими слушателями — они ахали в правильных местах, а когда Гарри рассказал им, что было под тюрбаном Квиррелла, Гермиона громко вскрикнула.
— Так Камня больше нет? — заключил Рон. — Теперь Фламели просто умрут?
— Я тоже это спросил, но Дамблдор думает, что… как это… «для высокоорганизованного ума смерть — это всего лишь ещё одно большое приключение».
— Я всегда говорил, что он сумасшедший, — сказал Рон, восхищаясь бесшабашностью своего кумира.
— А что было с вами? — спросил Гарри.
— Ну, я вернулась без проблем, — начала рассказывать Гермиона. — Привела в чувство Рона… это заняло некоторое время… и мы как раз бежали наверх, в совятню, чтобы послать весточку Дамблдору, но на выходе встретили его самого — он уже обо всем знал. Он только спросил «Гарри пошел за ним, верно?» и ринулся на третий этаж.
— Как ты думаешь, он знал, что ты это сделаешь? — сказал Рон. — Послал тебе Плащ отца и все такое?
— Ну знаете, — взорвалась Гермиона, — если это так… то есть, это было бы ужасно… ты ведь мог погибнуть.
— Нет, это не так, — задумчиво сказал Гарри. — Он странный человек, этот Дамблдор. Я думаю, он хотел мне дать что-то вроде шанса. Знаете, мне кажется, он на самом деле знает обо всем, что здесь происходит. По-моему, он вполне догадывался, что мы попытаемся это сделать, и вместо того, чтобы остановить, подготовил нас к этому. Вряд ли я случайно обнаружил, как работает это зеркало. Скорее он думал, что у меня есть право встретиться с Волдемортом, если я буду к этому готов…
— Ага, Дамблдор псих, это точно, — гордо заключил Рон. — Слушай, как хочешь, но к завтрашнему празднику по случаю окончания учебного года ты должен быть на ногах. Очки, правда, подсчитаны, и выиграл Слизерин… и последнюю игру в Квиддитч ты пропустил — без тебя нас разгромили ребята из Рэйвенкло… но еда должна быть хорошей.
В этот момент вмешалась мадам Помфри.
— Вы здесь уже почти пятнадцать минут, теперь МАРШ ОТСЮДА! — строго приказала она.
После ночи хорошего сна Гарри почувствовал себя почти нормально.
— Я хочу пойти на праздник, — сказал он мадам Помфри, пока она наводила порядок среди множества коробок со сладостями. Я ведь могу, правда?
— Профессор Дамблдор говорит, что тебе разрешено пойти, — сухо сказала она, хотя, судя по её тону, профессор Дамблдор просто не понимал, насколько это рискованно. — У тебя ещё посетитель.
— О, хорошо, — сказал Гарри. — Кто?
Не успел он это сказать, как в дверь боком протиснулся Хагрид. Как обычно, находясь в помещении, Хагрид выглядел чрезмерно большим. Он сел возле Гарри, взглянул на него, и зарыдал.
— Это… все… моя… ужасная… ошибка! — всхлипнул он, закрыл лицо руками. — Это я рассказал этому дьявольскому отродью, как обойти Пушка. Я рассказал ему! Это было единственное, чего он не знал, и я рассказал ему! А ты мог погибнуть! И всё из-за драконьего яйца! Больше никогда не буду пить! Меня вообще надо уволить и отправить к магглам!
— Хагрид! — позвал его Гарри, потрясённый тем, что Хагрид весь сотрясается от горя и раскаяния, и большущие слёзы капают ему на бороду. — Хагрид, он все равно бы это как-нибудь узнал, ведь речь идёт о Волдеморте, он узнал бы, даже если бы ты ничего ему не рассказал.
— Ты мог погибнуть! — продолжал всхлипывать Хагрид. — И не называй его по имени!
— ВОЛДЕМОРТ! — проорал Гарри, и Хагрид так опешил, что перестал плакать. — Я видел его, и я называю его по имени. Пожалуйста, Хагрид, успокойся, мы спасли Камень, он уничтожен, и Волдеморт больше не сможет им воспользоваться. Возьми лучше шоколадную лягушку, у меня их много…
Хагрид вытер нос тыльной стороной ладони и сказал:
— Хорошо, что напомнил. Я ведь тоже тебе кое-что принес.
— Надеюсь, это не сэндвич с мясом горностая, а? — встревожился Гарри, и Хагрид, наконец, улыбнулся.
— Не. Дамблдор вчера специально дал мне выходной на это. По правде говоря, вместо этого он должен был бы меня уволить… неважно, вот, возьми.
Это был красивый альбом в кожаном переплете. Сгорая от любопытства, Гарри открыл его. Он был полон фотографий волшебников. И с каждой страницы ему улыбались и махали его мама и папа.
— Послал сову всем школьным друзьям твоих родителей с просьбой прислать фотографии… я знал, что у тебя нет ни одной… тебе нравится?
Гарри не мог выдавить ни слова, но Хагрид все понял.
Этим вечером Гарри проделал весь свой путь на заключительный пир в одиночку. Он задержался из-за мадам Помфри, непреклонно настаивающей на последней проверке, поэтому к его приходу Главный Зал был уже почти полон. Он был декорирован в цвета Слизерина — серебристо-зеленые, — выигрывавшего Кубок Школы уже седьмой год подряд. Огромное знамя с изображением змеи Слизерина покрывало стену за преподавательским столом.
Когда Гарри вошел, сначала воцарилась тишина, после чего все разом заговорили. Он втиснулся на свое место между Роном и Гермионой за столом Гриффиндора и постарался не обращать внимания на то, что остальные встают со своих мест, чтобы взглянуть на него.
К счастью, в этот момент прибыл Дамблдор. Шум тут же стих.
— Вот и прошел ещё один год! — радостно сообщил Дамблдор. — И я хочу немного надоесть вам старческим брюзжанием, прежде чем мы вонзим свои зубы в эти вкуснейшие лакомства. Что за год это был!
Надеюсь, ваши головы теперь немножко полнее, чем год назад… и у вас есть целое лето, чтобы опустошить их как следует перед началом следующего года…
А теперь, как я понимаю, пришло время вручения школьного кубка, и места расположились так: на четвертом месте находится Гриффиндор с тремястами двенадцатью очками, на третьем — Хаффлпаф с тремястами пятьюдесятью двумя, Рэйвенкло заработал четыреста двадцать шесть, а Слизерин — четыреста семьдесят два.
Шквал радостных возгласов и аплодисментов пронесся по столу Слизерина. Гарри увидел, как Драко Малфой стучит своим кубком по столу.
Это было тошнотворное зрелище.
— Да, да, молодцы, Слизерин, — сказал Дамблдор. — Тем не менее, последние события тоже должны быть учтены.
Воцарилась полная тишина. Улыбки слизеринцев слегка увяли.
— Итак, — продолжил Дамблдор, — у меня есть ещё несколько очков на раздачу. Что тут у нас… Ага…
— Начнем с мистера Рональда Уизли…
Рон побагровел. Он походил на редиску, сильно подгоревшую на солнце.
— … за лучшую шахматную партию, подобную которой Хогвартс не видел уже многие годы, я присуждаю Гриффиндору пятьдесят очков.
Восторженные крики Гриффиндорцев чуть не подняли волшебный потолок, казалось, что звёзды над головой задрожали. Послышался голос Перси, который говорил другим старостам:
— Это мой брат, знаете? Мой младший брат! Прошел через гигантские шахматы МакГонагалл!
Наконец, снова наступила тишина.
— Далее… мисс Гермиона Грэйнджер… за продемонстрированную холодную логику перед лицом пламени я даю Гриффиндору ещё пятьдесят очков.
Гермиона спрятала лицо в ладонях, Гарри сильно подозревал, что она расплакалась. Гриффиндорцы за столом просто сошли с ума — ведь они только что получили сотню очков.
— Наконец… мистер Гарри Поттер… — произнес Дамблдор. Все притихли в напряженном ожидании. — … за исключительную храбрость и присутствие духа я присуждаю Гриффиндору шестьдесят очков.
Поднялся оглушительный шум. Те, кто могли и складывать, и кричать до хрипоты одновременно, поняли, что у Гриффиндора теперь четыреста семьдесят два очка — ровно столько же, сколько и у Слизерина. Они могли бы получить школьный кубок… если бы только Дамблдор дал Гарри на одно очко больше.
Дамблдор поднял руку. Шум постепенно затих.
— Храбрость бывает разной, — сказал Дамблдор, улыбаясь. — Противостояние врагу требует большой отваги, но такой же смелости требует и противостояние друзьям. Поэтому я присуждаю десять очков мистеру Невиллу Лонгботтому.
Если бы в этот момент кто-нибудь стоял снаружи Главного Зала, то мог бы подумать, что там что-то взорвалось, настолько громким был восторженный рев за столом Гриффиндора. Гарри, Рон и Гермиона вскочили, криками поздравляя Невилла, побелевшего от неожиданности и погребенного под грудой обнимающих его товарищей. До этого ему ещё не доводилось выиграть для Гриффиндора хотя бы одно очко. Гарри, все ещё крича, ткнул Рона локтем в ребра, показывая на Малфоя, который сидел, словно парализованный, в таком шоке, как будто на него наложили замораживающее заклятие.
— А это означает, — крикнул Дамблдор сквозь шквал аплодисментов, поскольку и Рэйвенкло и Хаффлпаф тоже были рады поражению Слизерина, — что нам нужно слегка сменить декорации.
Он хлопнул в ладоши. В один миг зеленые драпировки превратились в алые, а серебро превратилось в золото. Огромная змея Слизерина исчезла, и её место занял стоящий на задних лапах лев Гриффиндора. С вымученной улыбкой Снейп пожимал руку профессору МакГонагалл. Он перехватил взгляд Гарри, и Гарри сразу понял, что отношение Снейпа к нему нисколько не изменилось. Но Гарри это не расстроило. Было ощущение, что в следующем году жизнь опять станет нормальной, ну или почти нормальной, как это и должно быть в Хогвартсе.
Это был лучший вечер в жизни Гарри, лучше, чем победа в Квиддитче, или Рождество, или даже чем нокаутирование горных троллей… этот вечер он не забудет никогда.
У Гарри совсем вылетело из головы то, что ещё не объявлены результаты экзаменов, но вскоре произошло и это. К их великому удивлению, и он, и Рон получили хорошие оценки. Гермиона, разумеется, стала лучшей ученицей среди первокурсников. Даже Невилл умудрился сдать, его хорошая оценка по Гербологии компенсировала полный провал по Зельеварению. Они надеялись, что Гойл, который был настолько же туп, насколько и гадок, будет отчислен, но он тоже прошел. Это было досадно, но, как сказал Рон, счастье никогда не бывает полным.
И вот настал момент, когда их шкафы опустели, чемоданы упаковались, жабу Невилла нашли, когда она пряталась в углу туалета. Всем ученикам были вручены инструкции с предупреждением не использовать магию на каникулах («Каждый раз надеюсь, что они об этом забудут» — грустно поведал Фред Уизли). Пришел Хагрид, чтобы отвести их к флотилии лодок на озере. Они погрузились в Хогвартс-Экспресс, болтали и смеялись, а местность кругом становилась все зеленее и ухоженнее. Проезжая мимо маггловских городков, они ели «Конфеты С Любым Вкусом от Берти Ботт». Потом сменили свои волшебные мантии на куртки и пальто, и прибыли на платформу девять и три четверти на станции Кингс Кросс.
Покинуть платформу заняло довольно много времени. Перед выходным барьером стоял старый высохший смотритель, выпуская их по два-три человека за раз, так чтобы они, появляясь из стены, не привлекали внимания магглов.
— Этим летом вы должны приехать к нам, — заявил Рон. — Оба. Я пошлю вам сову.
— Спасибо, — сказал Гарри. — Мне понадобится нечто, о чем стоит помечтать.
Люди толкали их, пока они продвигались к выходу, чтобы вернуться в мир магглов. Некоторые из них выкрикивали:
— Пока, Гарри!
— До встречи, Поттер!
— Всё ещё знаменит, — ухмыльнулся Рон.
— Но не там, куда я направляюсь, поверь мне, — ответил Гарри.
Он, Рон и Гермиона прошли через барьер вместе.
— Вот он, мам, он там, смотри!
Это была Джинни Уизли, младшая сестра Рона, но показывала она не на Рона.
— Гарри Поттер! — визжала она. — Смотри, мам! Я его вижу!
— Успокойся, Джинни, показывать пальцем некрасиво.
Миссис Уизли улыбнулась им.
— Непростой выдался год? — сказала она.
— Очень, — подтвердил Гарри. — Спасибо за сладости и свитер, миссис Уизли.
— Ох, не за что, мой дорогой.
— Ну, ты готов?
Это был дядя Вернон, все такой же краснолицый, такой же усатый и такой же раздраженный, видя Гарри, держащего клетку с совой на станции, где полно обычных людей. За ним стояла тетя Петунья и Дадли, с ужасом взирающий на Гарри.
— А вы, должно быть, семья Гарри! — поприветствовала их миссис Уизли.
— В некотором смысле, — ответил дядя Вернон. — Поторопись, парень, мы не собираемся ждать тебя весь день. — С этими словами он пошёл прочь.
Гарри повернулся, чтобы попрощаться с Роном и Гермионой.
— Ну что, увидимся летом.
— Надеюсь, у тебя будут… эээ… хорошие каникулы, — сказала Гермиона, с сомнением глядя вслед дяде Вернону, пораженная тем, что кто-то может быть настолько недоброжелательным.
— О, конечно будут, — ответил Гарри, и они с удивлением заметили, что он ухмыляется. — Они ведь не знают, что нам запрещено использовать магию дома. Так что этим летом мы с Дадли повеселимся…