Дверь тут же отворилась. На пороге стояла высокая черноволосая ведьма в изумрудно-зелёной мантии. У неё было очень строгое лицо, и Гарри сразу понял, что она не из тех, кому можно перечить.
— Вот первогодки, профессор МакГонагалл, — сказал Хагрид.
— Спасибо, Хагрид. Я отведу их.
Она распахнула дверь настежь. Вестибюль был таких большим, что в нём вполне мог бы разместиться весь дом Дёрсли. Каменные стены освещали пылающие факелы, как в Гринготтсе, потолок был таким высоким, что его не было видно, а величественная мраморная лестница впереди вела на верхние этажи.
Они последовали за профессором МакГонагалл по выложенному каменной плиткой полу. Из-за дверей справа до Гарри доносился приглушенный гул сотен голосов — должно быть, там уже собралась вся школа — но профессор МакГонагалл провела первокурсников в маленькую пустую комнату рядом с вестибюлем. Они столпились, стоя друг к другу ближе, чем встали бы в любой другой ситуации, и боязливо озирались.
— Добро пожаловать в Хогвартс, — сказала профессор МакГонагалл. — Торжественный банкет по случаю начала учебного года скоро начнётся, но прежде, чем вы займёте свои места в Большом Зале, вас распределят по Домам. Распределение — очень важная церемония, потому что, пока вы здесь, Дом будет как бы вашей семьёй в Хогвартсе. Вы будете учиться вместе с учениками вашего Дома, спать в спальне вашего Дома и проводить свободное время в гостиной вашего Дома.
— Всего у нас четыре Дома: Гриффиндор, Хаффлпафф, Рэйвенкло и Слизерин. У каждого из них своя славная история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы учитесь в Хогвартсе, за ваши успехи вашему Дому будут начисляться баллы, а за любое нарушение правил баллы будут сниматься. В конце года Дому, набравшему наибольшее количество баллов, вручается Кубок Школы, а это очень почётная награда. Надеюсь, каждый из вас станет достойным учеником Дома, в который будет распределён.
Церемония Распределения начнётся через несколько минут в присутствии всей школы. Предлагаю вам по возможности привести себя в порядок, пока будете ожидать начала церемонии.
Её взгляд на мгновенье задержался на плаще Невилла, застёгнутом под левым ухом, и на испачканном носе Рона. Гарри лихорадочно попытался пригладить свои волосы.
— Я вернусь, когда мы будем готовы вас принять, — сказала профессор МакГонагалл. — Ждите здесь и не шумите.
Она вышла из комнаты. Гарри сглотнул.
— А как именно распределяют по Домам? — спросил он у Рона.
— Это что-то вроде испытания, наверное. Фред сказал, что это очень больно, но я думаю, он пошутил.
У Гарри сжалось сердце. Испытание? В присутствии всей школы? Но он ещё совсем не знает магии — что же он будет делать? Он никак не ожидал чего-либо подобного сразу по приезду. Он встревожено осмотрелся по сторонам и увидел, что остальные тоже выглядят напуганными. Почти все молчали, кроме Гермионы Грэйнджер, которая очень быстро шёпотом рассказывала о заклинаниях, которые она выучила, и гадала, какое из них ей понадобится. Гарри изо всех сил старался её не слушать. Он никогда в жизни так не нервничал, никогда, даже когда ему пришлось нести Дёрсли записку о том, что он каким-то образом перекрасил парик учительницы в синий цвет. Он неотрывно смотрел на дверь — в любой момент могла вернуться профессор МакГонагалл и отвести его на верную погибель.
Но тут случилось нечто, что заставило его подпрыгнуть почти на фут от пола — несколько ребят позади него завопили.
— Что за…?
Гарри ахнул, как и все вокруг. Около двадцати призраков просочились через заднюю стену. Жемчужно-белые и полупрозрачные, они скользили по комнате, разговаривая друг с другом и почти не обращая внимания на первокурсников. Судя по всему, они спорили. Похожее на маленького толстого монаха привидение говорило:
— А я вам говорю, простить и забыть. Мы должны дать ему ещё один шанс…
— Мой дорогой Монах, разве мы не предоставили Пивзу все шансы, какие только можно? Он бросает тень на всех нас, а, как вы знаете, он даже не призрак… Что это вы тут делаете?
Призрак в жёстком гофрированном круглом воротнике и трико вдруг заметил первокурсников.
Никто не ответил.
— Новые ученики! — воскликнул Толстый Монах, улыбаясь им. — Полагаю, ждёте Распределения?
Несколько человек молча кивнули.
— Надеюсь увидеть вас в Хаффлпаффе! — сказал Монах. — Это мой бывший Дом.
— Проходите, — раздался резкий голос. — Церемония Распределения вот-вот начнётся.
Это вернулась профессор МакГонагалл. Один за другим призраки уплыли через противоположную стену.
— А теперь встаньте друг за другом, — сказала профессор МакГонагалл первогодкам, — и следуйте за мной.
Чувствуя, как ноги наливаются свинцом, Гарри встал в строй за светловолосым мальчиком, за Гарри встал Рон, и они вышли из комнаты, пересекли вестибюль и через двойные двери вошли в Большой Зал.
Гарри даже представить себе не мог такого странного и великолепного места. Зал был освещён тысячами и тысячами свечей, плавающими в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели остальные ученики. Столы были сервированы сверкающими золотыми тарелками и кубками. В противоположном конце зала стоял еще один длинный стол, за которым сидели преподаватели. Профессор МакГонагалл провела к нему новичков и выстроила их в линию лицом к ученикам и спиной к преподавателям. Сотни лиц, в мерцающем свете свечей похожих на тусклые фонари, были повёрнуты в их сторону. Там и тут между учениками туманным серебром сияли фигуры привидений. Главным образом, чтобы избежать пристальных взглядов, Гарри посмотрел наверх и увидел бархатисто-чёрный потолок, усыпанный звёздами. Он услышал шёпот Гермионы:
— Его заколдовали, чтобы он выглядел так же, как небо снаружи. Я читала об этом в книге «Хогвартс: История».
Было сложно поверить в то, что там вообще был потолок, и что Большой Зал не находится прямо под открытым небом.
Гарри быстро опустил голову, когда профессор МакГонагалл молча поставила перед первогодками табурет на четырёх ножках. Сверху она положила остроконечную колдовскую шляпу. Шляпа была вся в заплатках, потрёпанная и ужасно грязная. Тётя Петуния ни за что бы не согласилась держать такую в доме.
«Может, нужно будет попытаться достать из неё кролика?» — с ужасом подумал Гарри. Заметив, что все в зале теперь глядели на шляпу, он тоже уставился на неё. На несколько секунд воцарилась полная тишина. Потом шляпа дёрнулась. Разрез возле её полей широко открылся наподобие рта… и шляпа запела:
Зал взорвался аплодисментами, когда шляпа допела свою песню. Она поклонилась каждому из четырёх столов и опять затихла.
— Так мы должны просто надеть шляпу! — прошептал Рон Гарри. — Я убью Фреда — он говорил о схватке с троллем.
Гарри слабо улыбнулся. Да, гораздо лучше примерять шляпу, чем колдовать, но ему всё же хотелось, чтобы это происходило не на глазах у всех. Ему казалось, что шляпа предъявляла слишком большие требования. Гарри не чувствовал себя ни смелым, ни сообразительным, ни каким-либо ещё в данный момент. Если бы шляпа упомянула Дом для тех, кого подташнивает, то это было бы как раз для него.
И вот профессор МакГонагалл шагнула вперёд, держа перед собой длинный свиток пергамента.
— Когда я назову ваше имя, надевайте шляпу и садитесь на табурет, чтобы вас распределили, — сказала она. — Эббот, Ханна!
Розовощёкая девочка со светлыми косичками, спотыкаясь, вышла вперёд, надела шляпу, которая тут же съехала ей на глаза, и села. Секундная пауза…
— ХАФФЛПАФФ! — выкрикнула шляпа.
Ребята за столом справа радостно кричали и хлопали в ладоши, когда Ханна садилась за стол Хаффлпаффа. Гарри увидел, как Толстый Монах весело машет ей рукой.
— Боунс, Сьюзен!
— ХАФФЛПАФФ! — снова прокричала шляпа, и Сьюзен поспешила сесть рядом с Ханной.
— Бут, Терри!
— РЭЙВЕНКЛО!
На это раз рукоплескали за вторым столом слева. Когда Терри подошёл к ним, несколько рэйвенкловцев встали, чтобы пожать ему руку.
«Броклхёрст, Мэнди» тоже отправилась в Рэйвенкло, но «Браун, Лаванда» стала первой новой гриффиндоркой, и дальний слева стол взорвался радостными возгласами. Гарри видел, как близнецы-братья Рона свистели.
Затем «Булстроуд, Миллисент» стала слизеринкой. Возможно, Гарри это просто почудилось после всего, что он слышал о Слизерине, но он подумал, что все слизеринцы выглядят как-то неприятно.
Теперь его определённо тошнило. Гарри вспомнил, как их отбирали в команды на физкультуре в его старой школе. Его всегда выбирали последним, не потому что он плохо играл, а потому что никто не хотел, чтобы Дадли думал, что Гарри им нравится.
— Финч-Флетчли, Джастин!
— ХАФФЛПАФФ!
Гарри заметил, что иногда шляпа выкрикивала название Дома сразу, а иногда ей требовалось время, чтобы принять решение. «Финниган, Шеймус», светловолосый мальчик, стоявший в шеренге рядом с Гарри, сидел на стуле почти целую минуту, пока шляпа не определила его в Гриффиндор.
— Грейнджер, Гермиона!
Гермиона чуть ли не бегом бросилась к табурету и с энтузиазмом нахлобучила шляпу себе на голову.
— ГРИФФИНДОР! — прокричала шляпа. Рон застонал.
Гарри вдруг поразила ужасная мысль, как это всегда делают ужасные мысли, когда очень нервничаешь. Что, если его вообще не распределят? Что, если он так и будет сидеть со шляпой на глазах, пока профессор МакГонагалл не сорвёт её с него и не скажет, что, наверное, произошла какая-то ошибка, и ему лучше оправиться обратно на поезд?
Когда вызывали Невилла Лонгботтома, мальчика, который постоянно терял свою жабу, тот упал по дороге к табурету. Шляпе потребовалось много времени, чтобы определиться с Невиллом. Когда она наконец-то прокричала: «ГРИФФИНДОР!», — Невилл бросился прочь со шляпой на голове, и ему, под бурю всеобщего хохота, пришлось вернуться, чтобы передать шляпу «МакДугал, Мораг».
Малфой важно вышел вперёд, когда назвали его имя, и сразу получил желаемое: шляпа, едва коснувшись его головы, прокричала: «СЛИЗЕРИН!»
Довольный собой, Малфой присоединился к своим друзьям Крэббу и Гойлу.
Осталось не так много людей.
«Мун», «Нотт», «Паркинсон», потом сёстры-близняшки «Патил» и «Патил», потом «Перкс, Салли-Энн» и, наконец…
— «Поттер, Гарри!»
Едва только Гарри вышел из строя, начался шёпот, словно повсюду в зале вспыхнули маленькие шипящие огоньки:
— Она сказала Поттер?..
— Тот самый Гарри Поттер?..
Последнее, что увидел Гарри прежде, чем шляпа упала ему на глаза, был полный зал учеников, вытягивающих шеи, чтобы получше его разглядеть. В следующую секунду он уже смотрел на чёрную изнанку шляпы. Он ждал.
— Хм, — прозвучал в ухе тихий голосок. — Трудно. Очень трудно. Вижу, есть отвага. А также неплохой ум. Талант. Боже мой, да… и жажда проявить себя, интересно… Так куда же тебя определить?
Гарри вцепился в край табурета и подумал: «Не в Слизерин. Не в Слизерин».
— Не в Слизерин? — сказал тихий голосок. — Ты уверен? Ты мог бы стать великим. Это всё здесь, в твоей голове, и Слизерин поможет тебе на пути к величию, без сомнения… нет?.. Что ж, если ты уверен… пусть будет ГРИФФИНДОР!
Гарри услышал, как последнее слово Шляпа выкрикнула на весь зал. Он снял шляпу и на дрожащих ногах направился к столу Гриффиндора. Гарри испытывал такое облегчение от того, что его выбрали и к тому же не определили в Слизерин, что не заметил, что ему аплодируют громче, чем всем остальным. Префект Перси поднялся и энергично затряс его руку, а близнецы Уизли скандировали: «Поттер наш! Поттер наш!». Гарри сел напротив призрака в круглом воротнике, которого он видел прежде. Призрак похлопал его по руке, и Гарри испытал жутко неприятное чувство, будто он только что окунул руку в ведро с ледяной водой.
Теперь Гарри как следует разглядел Главный Стол. С ближнего к нему краю сидел Хагрид, который, поймав его взгляд, поднял оба больших пальца. Гарри широко улыбнулся в ответ. А в центре стола, в большом золотом кресле, восседал Альбус Дамблдор. Гарри сразу узнал его по карточке из упаковки Шоколадной Лягушки. Серебристые волосы Дамблдора были единственным во всём зале, что сияло так же ярко, как и призраки. Гарри также заметил профессора Квиррелла, нервного молодого человека из Дырявого Котла. Он выглядел очень странно в большом фиолетовом тюрбане.
Теперь оставалось распределить только четверых учеников. «Томас, Дин», чернокожий мальчик ещё выше Рона, присоединился к Гарри за столом Гриффиндора. «Турпин, Лиза» отправилась в Рэйвенкло, и вот настал черёд Рона. К этому моменту его лицо приобрело зеленоватый оттенок. Гарри скрестил пальцы под столом, и секунду спустя шляпа объявила: «ГРИФФИНДОР!»
Гарри громко хлопал вместе с остальными, когда Рон рухнул на стул рядом с ним.
— Молодец, Рон, просто превосходно, — напыщенно похвалил его Перси Уизли через Гарри, пока «Забини, Блейз» становился слизеринцем. Профессор МакГонагалл свернула свиток и унесла Распределяющую Шляпу.
Гарри посмотрел на свою пустую золотую тарелку. Он только сейчас понял, как сильно проголодался. Казалось, тыквенные пирожки они ели целую вечность назад.
Альбус Дамблдор поднялся. Он радостно улыбался ученикам, широко раскинув руки, словно для него не было ничего приятнее, чем видеть их всех здесь.
— Добро пожаловать, — сказал он. — Добро пожаловать в Хогвартс на новый учебный год! Но перед тем, как мы приступим к торжественному обеду, я хотел бы сказать несколько слов. Вот они: Простофиля! Ворвань! Остатки! Щипок! Спасибо!
Он сел. Все захлопали в ладоши и радостно закричали. Гарри не знал, смеяться ему или нет.
— Он что… слегка того? — неуверенно обратился он к Перси.
— Того? — сказал Перси беззаботно. — Он гений! Лучший волшебник на свете! Но да, он слегка того. Картошку будешь, Гарри?
Гарри открыл рот. Блюда перед ним теперь были полны яств. Он никогда ещё не видел сразу так много вкусностей на столе: ростбиф, жареные цыплята, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон, стейк, картошка варёная, картошка жареная, картошка фри, йоркширский пудинг, горошек, морковка, соус, кетчуп и зачем-то даже мятные конфетки.
Дёрсли вообще-то не морили Гарри голодом, но ему никогда не позволяли есть столько, сколько хотелось. Дадли всегда забирал то, что хотелось Гарри, даже если его от этого тошнило. Гарри наполнил тарелку всем понемногу, за исключением конфеток, и начал есть. Вкусным оказалось всё.
— Выглядит аппетитно, — грустно сказал призрак в круглом воротнике, наблюдая, как Гарри разрезает стейк.
— А вы не?..
— Я не ел вот уже почти пятьсот лет, — сказало привидение. — Мне, конечно, это ни к чему, но иногда по еде так скучаешь. Кажется, я не представился. Сэр Николас де Мимзи-Порпингтон к вашим услугам. Привидение, обитающее в башне Гриффиндора.
— А я знаю, кто вы! — вдруг сказал Рон. — Мои братья рассказывали о вас… Вы — Почти Безголовый Ник!
— Я бы предпочёл, чтобы меня называли сэр Николас де Мимзи… — натянуто начал призрак, но светловолосый Шеймус Финниган перебил его.
— Почти Безголовый? Как можно быть почти безголовым?
Сэр Николас выглядел крайне обиженным, будто беседа зашла не туда, куда бы ему хотелось.
— А вот так, — раздражённо сказал он. Он схватился себя за левое ухо и потянул. Его голова отделилась от шеи и откинулась на плечо, словно держалась на петлях. Очевидно, кто-то пытался его обезглавить, но не довёл дело до конца. Явно довольный тем, что все обомлели, Почти Безголовый Ник вернул голову обратно, прокашлялся и сказал:
— Итак, новые гриффиндорцы! Надеюсь, в этом году вы поможете нам выиграть соревнование между Домами. Гриффиндор никогда так долго не оставался без победы. Кубок достаётся Слизерину уже шесть лет подряд. Кровавый Барон становится совершенно невыносимым… это приведение Слизерина.
Гарри посмотрел в сторону стола Слизерина и увидел там жуткого призрака с пустыми неподвижно пялящимися глазами, мрачным лицом и мантией, покрытой серебристыми пятнами крови. Он сидел прямо рядом с Малфоем, и не без удовольствия Гарри заметил, что последний был не в восторге от такого соседства.
— А как получилось, что он весь в крови? — спросил Шеймус с большим интересом.
— Я никогда его не спрашивал, — деликатно ответил Почти Безголовый Ник.
Когда все наелись до отвала, остатки еды исчезли с тарелок, и посуда после этого осталась такой же сияющей, как прежде. Мгновение спустя, появился десерт: горы мороженого любого вкуса, какой только можно себе представить, яблочные пироги, фруктовые пирожные с патокой, шоколадные эклеры, пончики с джемом, бисквиты, залитые сливками, желе, клубника, рисовый пудинг…
Пока Гарри накладывал себе в тарелку пирожные с патокой, разговор зашёл о родных.
— Я — пятьдесят на пятьдесят, — сказал Шеймус. — Мой папа маггл. Мама не говорила ему, что она ведьма, пока не поженились. Он этому не сильно обрадовался.
Все рассмеялись.
— А ты, Невилл? — спросил Рон.
— Ну, меня растила бабушка, а она волшебница, — сказал Невилл, — но вся семья всегда думала, что я самый настоящий маггл. Мой двоюродный дедушка Элджи всё пытался застать меня врасплох, чтобы выжать из меня хоть немного магии — как-то он столкнул меня с мола Блэкпул, и я чуть не утонул — но ничего не получалось, пока мне не исполнилось восемь. Дедушка Элджи зашёл к нам на чай и высунул меня из окна на верхнем этаже, держа за лодыжки. А потом двоюродная бабушка Энид предложила дедушке меренги, и он случайно меня выпустил. Но я отскочил от земли и скакал так через весь сад до самой дороги. Они все очень обрадовались, а бабушка расплакалась — так она была счастлива. И вы бы видели их лица, когда я поступил сюда. Они думали, что может быть во мне недостаточно магии, чтобы здесь учиться. Дедушка Элджи на радостях подарил мне жабу.
По другую сторону от Гарри Перси Уизли и Гермиона разговаривали об уроках (- Я очень надеюсь, что занятия начнутся сразу же, ведь надо столько всего выучить. Особенно меня интересует Трансфигурация, знаешь, превращение чего-нибудь во что-то другое, конечно, это, должно быть, очень сложно…; — Вы начнёте с малых вещей — превращать спички в иголки, например…).
Гарри разомлел, и его начало клонить в сон. Он снова посмотрел на Главный Стол. Хагрид, запрокинув кубок, допивал его содержимое. Профессор МакГонагалл беседовала с профессором Дамблдором. Профессор Квиррелл в своём нелепом тюрбане, разговаривал с преподавателем с сальными чёрными волосами, крючковатым носом и желтоватой кожей.
Это случилось внезапно. Преподаватель с крючковатым носом посмотрел мимо тюрбана Квиррелла прямо Гарри в глаза… и острая жгучая боль пронзила шрам на лбу Гарри.
— Ой! — Гарри прижал ладонь ко лбу.
— Что такое? — спросил Перси.
— Н-ничего.
Боль исчезла так же быстро, как и появилась. Труднее было избавиться от ощущения, которое осталось после взгляда преподавателя — чувства, что Гарри ему совсем не нравится.
— А кто это разговаривает с профессором Квирреллом? — спросил он Перси.
— О, ты уже знаешь Квиррелла? Неудивительно, что он так нервничает. Это профессор Снейп. Он преподаёт Зельеварение, но не хочет — все знают, что он хочет получить место Квиррелла. Он жуть как много знает о Тёмных Искусствах, этот Снейп.
Гарри какое-то время понаблюдал за Снейпом, но тот так больше на него и не взглянул.
Наконец, исчез и десерт, и профессор Дамблдор снова поднялся. В зале наступила тишина.
— Кхм… теперь, когда мы все наелись и напились, скажу ещё пару слов. Перед началом учебного года для вас у меня есть несколько объявлений.
Первокурсники должны принять к сведению то, что лес на территории школы запрещено посещать всем воспитанникам. Было бы неплохо, если бы некоторые из наших старших учеников тоже об этом не забывали.
Дамблдор быстро взглянул своими сверкающими глазами на близнецов Уизли.
— По просьбе мистера Филча, нашего смотрителя, также напоминаю, что запрещается использовать магию в коридорах в перерывах между занятиями.
Набор в команды по Квиддичу состоится на второй неделе семестра. Любой, кто желает играть за свой Дом, должен обратиться к мадам Хуч.
И наконец, я обязан сообщить вам, что в этом году коридор в правом крыле на третьем этаже закрыт для всех, кто не хочет умереть очень мучительной смертью.
Гарри рассмеялся, но он был один из немногих.
— Он же не серьёзно? — шёпотом спросил он Перси.
— Должно быть, серьёзно, — нахмурился Перси, глядя на Дамблдора. — Странно, обычно он говорит причину, почему нам не позволено куда-либо ходить — лес полон опасных существ, все об этом знают. Я считаю, что по крайней мере нам, Префектам, должен был сказать.
— А сейчас, прежде чем мы отправимся спать, давайте споём школьный гимн, — объявил Дамблдор. Гарри заметил, как улыбки на лицах других преподавателей стали натянутыми.
Дамблдор легонько тряхнул палочкой, словно сгоняя муху, усевшуюся на её конце, и из палочки вырвалась длинная золотая лента. Она поднялась высоко над столами и, извиваясь подобно змее, сложилась в слова.
— Выберите каждый свой любимый мотив, — сказал Дамблдор. — И начали!
Вся школа заголосила:
Все закончили петь в разное время. В итоге, только близнецы Уизли продолжали тянуть гимн на мотив очень медленного похоронного марша. Дамблдор дирижировал им палочкой несколько последних строк, а когда они закончили, был одним из тех, кто хлопал громче всех.
— Ах, музыка, — сказал он, утирая глаза. — Её волшебство гораздо выше всего, чем мы тут занимаемся! А сейчас — спать. Бегом — марш!
Первокурсники Гриффиндора последовали за Перси сквозь гудящую толпу, вышли из Большого Зала и начали подниматься вверх по мраморной лестнице. Ноги Гарри снова налились свинцом, но на этот раз только оттого, что он сильно наелся и устал. Ему так хотелось спать, что он даже не удивлялся тому, что люди на портретах вдоль коридоров перешёптываются и указывают пальцем на проходящих мимо учеников, или тому, что Перси дважды провёл их через двери, спрятанные за отодвигающимися панно и висящими гобеленами. Зевая и с трудом передвигая ноги, они карабкались вверх по лестницам и, как раз, когда Гарри стал гадать, долго ли еще осталось идти, вдруг остановились.
Перед ними в воздухе парило несколько тростей, и стоило Перси сделать шаг в их направлении, как они сами по себе начали в него кидаться.
— Это Пивз, — шепнул Перси первокурсникам. — Полтергейст. — Затем он повысил голос. — Пивз, покажись!
Ответом был громкий неприличный звук, похожий на тот, с которым воздух вырывается из воздушного шарика.
— Ты хочешь, чтобы я пошёл к Кровавому Барону?
Раздался хлопок, и появился маленький человечек со злобными тёмными глазками и широким ртом. Он висел в воздухе, скрестив ноги по-турецки и с тростями в руках.
— Ооооооо! — сказал он, злобно хихикнув. — Первоклашки-мелкашки! Вот потеха!
Внезапно он спикировал прямо на них. Все пригнулись.
— Прочь, Пивз, или, обещаю, Барон об этом узнает! — рявкнул Перси.
Пивз показал язык и исчез, сбросив трости на голову Невилла. Они слышали, как полтергейст уносился прочь, тряся по пути рыцарские доспехи.
— Вам лучше остерегаться Пивза, — сказал Перси, как только они двинулись дальше. — Кровавый Барон единственный, кто имеет на него управу. Нас, Префектов, он даже не слушает. Ну, вот мы и пришли.
В самом конце коридора висел портрет очень толстой женщины в розовом шёлковом платье.
— Пароль, — сказала она.
— Капут Драконис, — ответил Перси, и портрет, словно дверь, отворился наружу. За ним оказалась круглая дыра в стене. Они пролезли через неё — Невиллу понадобилась помощь — и оказались в гостиной Гриффиндора — уютной круглой комнате, заставленной мягкими креслами.
Девочек Перси направил в одну дверь, за которой была их спальня, а мальчиков — в другую. Поднявшись по винтовой лестнице — очевидно, они находились в одной из башен — они наконец-то увидели кровати: пять кроватей под пологами из тёмно-красного бархата. Их чемоданы были уже здесь. Слишком уставшие, чтобы много разговаривать, они натянули пижамы и плюхнулись в постели.
— Еда отличная, да? — пробормотал Рон из-за полога. — Отстань, Короста! Он жуёт мою простыню.
Гарри собирался спросить Рона, попробовал ли он пирожное с патокой, но уснул почти сразу же.
Наверное, Гарри немного переел, потому что он увидел странный сон. На нём был тюрбан профессора Квиррелла. И этот тюрбан всё время разговаривал с Гарри, говорил, что он должен немедленно перевестись в Слизерин, потому что это его судьба. Гарри отвечал тюрбану, что не хочет быть слизеринцем, а тот становился всё тяжелее и тяжелее; Гарри попытался снять его, но тот сжался, больно сдавливая голову… появился Малфой, он смеялся, глядя, как Гарри борется с тюрбаном… Малфой превратился в преподавателя с крючковатым носом, Снейпа, чей смех стал высоким и холодным… вспышка зелёного света, и Гарри проснулся, дрожа и весь в поту.
Он повернулся на другой бок и снова уснул, а когда проснулся на следующий день, то совсем не помнил этот сон.