Необратимые, неизменные и окончательные обстоятельства запускают психологиче-
скую иммунную систему, но, как и в случаях с силой страдания, люди не всегда понимают,
что это произойдет. Например, во время одного исследования студенты университета посту-
пили на курс черно-белой фотографии[265]. Каждый сделал по дюжине снимков, значимых
для него лично, после чего встретился с преподавателем на персональном занятии. И препо-
124
Д. Гилберт. «Спотыкаясь о счастье»
даватель час-другой помогал студенту отпечатать два лучших снимка. Затем он говорил, что
студент может забрать один из двух домой, а второй должен остаться в картотеке как обра-
зец его работы. Одним студентам (группе окончательного решения) объявлялось, что, сде-
лав выбор, они уже не смогут его изменить. Другим (группе неокончательного решения) –
что они смогут изменить выбор в течение нескольких дней. И если они решатся на это, пре-
подаватель будет рад обменять снимок. Студенты сделали выбор и взяли по одной фотогра-
фии домой. Через несколько дней во время проведения опроса их спросили, в частности, и
о том, как им нравятся сделанные снимки. Результаты показали, что студентам из группы
неокончательного решения фотографии нравились меньше, чем студентам из группы окон-
чательного. Что интересно – когда другую группу студентов попросили предсказать, как
им нравились бы фотографии, если бы им была дана или не дана возможность изменить
выбор, они предсказали, что такая возможность никак не повлияет на их чувства. Судя по
всему, необратимые обстоятельства запускают психологическую защиту, и та дает нам воз-
можность добиться позитивного видения этих обстоятельств, но мы этого не ожидаем.
Мы не знаем, что эти факторы запускают психологическую иммунную систему (и,
следовательно, поддерживают наше чувство счастья и удовлетворения), и поэтому совер-
шаем довольно неприятные ошибки. Например, когда еще одну группу студентов-фотогра-
фов спросили, что для них предпочтительней – иметь возможность изменить выбор фото-
графии или не иметь, подавляющее большинство предпочло ее иметь. А это значит, что
основная масса студентов предпочла бы записаться на тот курс, окончив который они были
бы не удовлетворены сделанной ими фотографией. Как может кто-то предпочитать меньшее
удовлетворение большему? Его никто не предпочитает, конечно, просто большинство людей
предпочитает, похоже, иметь больше свободы, чем меньше. И действительно, когда наша
свобода сделать выбор – или изменить его, если он уже сделан, – находится под угрозой, мы
переживаем сильное побуждение ее подтверждать[266]. Чем и пользуются порой продавцы,
угрожая вашей свободе приобрести их товар при помощи таких объявлений, как «Запас
ограничен» или «Заказ можно сделать только до полуночи»63. Идол свободы заставляет нас
охотней становиться постоянными покупателями дорогих отделов, где разрешается возвра-
щать товары, чем посетителями аукционов, где это не разрешается; скорее брать машины
внаем с приличной переплатой, чем покупать их с выгодой для себя, и т. д. Большинство из
нас охотно переплатит сегодня за возможность изменить выбор завтра, и иногда это имеет
смысл. Тест-драйвинг, например, поможет за несколько дней понять, доставит ли нам удо-
вольствие владение маленьким красным кабриолетом, так что порой стоит немного допла-
тить за договор, включающий краткосрочную возможность возвращения.
Но если есть польза в том, что мы оставляем себе возможность выбора, то и цена у
такого положения вещей тоже имеется. Маленькие красные кабриолеты тесноваты, и если
состоявшийся владелец найдет позитивный способ видеть эту тесноту («Я в нем прямо как
пилот истребителя!»), то покупатель, чей договор включает пункт, предусматривающий воз-
врат, его не найдет («Слишком маленькая машина. Пожалуй, я ее верну»). Владелец видит
достоинства своего автомобиля и закрывает глаза на недостатки, подгоняя таким образом
факты для получения полного удовлетворения. А покупатель, для которого возможен отказ
(и чья защитная система еще не запущена), когда будет решать, стоит ли оставить кабрио-