мы могли анализировать свои переживания и рассказывать о них. В онлайновых архивах The
New York Times хранятся краткие критические отзывы о кино, а не сами киноленты, занима-
ющие слишком много места на полках и совершенно бесполезные для человека, желающего
без просмотра узнать, о чем фильм. Переживания подобны кинофильмам, снятым в более
чем двух измерениях, и если бы в мозгу сохранялись не краткие описания, а полнометраж-
ные фильмы, головы у нас должны были бы быть в несколько раз больше. И чтобы вспом-
нить и рассказать, оправдал ли поход в театр наши ожидания, приходилось бы прокручивать
весь эпизод в поисках нужного момента. Каждое воспоминание требовало бы ровно столько
времени, сколько занимало на деле вспоминаемое событие, и спроси нас кто-нибудь, нра-
вилось ли нам учиться в школе, воспоминание о школьных годах стало бы на годы нашим
постоянным занятием. Поэтому мы сжимаем наши переживания до одного слова, такого как
«счастье», которое лишь приблизительно передает их суть, но зато будет достоверным и
пригодится нам в будущем. Запах розы в памяти не сохранить, но если вы знаете, что он был
приятен и сладок, то понимаете: имеет смысл остановиться и понюхать другую розу.
Восприятие различий
Наша память о вещах прошедших несовершенна, поэтому сравнение нового счастья с
воспоминанием о старом – не слишком удачный способ определить, действительно ли два
субъективных переживания были разными. В таком случае давайте попробуем несколько
изменить подход. Если мы не можем достаточно достоверно вспомнить ощущение, остав-
шееся от вчерашнего бананового пирога, чтобы сравнить его с ощущением от сегодняшнего
доброго дела, возможно, нам поможет сравнение переживаний, которые близки во времени
– и мы в состоянии увидеть разницу между ними. Возьмем, к примеру, эксперимент с образ-
цами разноцветных тканей и представим, что мы проводим его снова, уменьшив промежу-
ток времени между предъявлением первого образца и рассматриванием целого ряда. Может
быть, в таком случае испытуемые узнают первый образец без проблем? Что, если мы умень-
шим время до, скажем, 25 секунд? Или 15? Десяти? Или даже до доли секунды? И что, если
мы дополнительно облегчим задачу, показав испытуемым всего один проверочный образец
вместо шести, и попросим сказать только, того же ли он цвета, что и первый? Никаких сло-
весных описаний, чтобы не сбивать с толку память, никаких разноцветных образцов, чтобы
не сбивать с толку зрение; малая доля секунды между предъявлением первого образца и
проверочного – упростим задачу до минимума. Теперь-то мы, наверное, можем с уверенно-
стью предсказать, что с ней без труда справится любой?
33
Д. Гилберт. «Спотыкаясь о счастье»
Да, конечно, если нам приятно ошибаться. Во время исследования, концептуально
сходного с тем, которое мы только что придумали, добровольцев просили смотреть на экран
компьютера и читать некий довольно странный текст[62]. Странность заключалась в том, что
в шрифте чередовались прописные и строчные буквы, и выглядело это пРиМеРнО тАк. Воз-
можно, вы знаете, что когда люди вроде бы внимательно на что-то смотрят, взгляд их на
самом деле три-четыре раза в секунду отрывается от этого предмета, из-за чего глазные
яблоки слегка двигаются. В исследовании было использовано устройство под названием
«айтрекер», которое сообщает компьютеру, в какой момент глаза испытуемых фиксируются
на объекте, а в какой этого не делают. В ту долю секунды, когда глаза добровольцев отры-
вались от текста, компьютер всякий раз производил следующий фокус: менял размер букв,
и то, что выглядело пРиМеРнО тАк, вдруг начинало выглядеть ПрИмЕрНо ТаК. Порази-
тельно, но добровольцы не замечали этих перемен, случавшихся несколько раз в секунду.
Последующие эксперименты показали, что люди не замечают и многих других «разрывов