присяжные не могут не обращать внимания на недостоверные утверждения обвинителей.
Наши переживания мгновенно становятся частью линз того объектива, через который мы
видим свое прошлое, настоящее и будущее. И эти линзы, как и любые другие, формируют
и искажают нашу картину мира. Это не очки, которые можно снять и положить на ночной
столик, когда они не нужны, а скорее контактные линзы, вставленные в глаза навсегда с
помощью суперклея. Научившись однажды читать, мы уже не сумеем увидеть буквы как
чернильные закорючки. Полюбив однажды фри-джаз, мы уже не сможем воспринимать сак-
софон Орнетта Коулмана как источник шума. Узнав однажды, что Ван Гог был психически
болен, а Эзра Паунд был антисемитом, мы уже никогда не увидим их искусство в прежнем
свете. Если бы Лори и Ребу разделили на несколько недель, а после этого они сказали бы
нам, что стали счастливее прежнего, близняшки могли бы быть правы. Но не совсем. Этим
они сказали бы нам только, что одиночки, которыми они стали, воспринимают свою про-
шлую жизнь как большее страдание, чем те, кто всегда был одиночкой. Даже если бы они
помнили, что думали, говорили и делали, пока были сиамскими близнецами, мы ждали бы,
что их новые переживания (переживания одиночек) исказят оценку прошлого опыта соеди-
ненности. А значит, разделенные Лори и Реба не могут сказать точно, как чувствуют себя
сросшиеся близнецы, которые никогда не были одиночками. В известном смысле опыт раз-
деления сделал бы их нами, и, следовательно, они оказались бы в таком же трудном положе-
нии, в каком находимся мы, пытаясь вообразить, каково быть сиамскими близнецами. На их
видение прошлого влиял бы тот факт, что они стали одиночками, – и не учитывать это вли-
яние невозможно. И все это означает следующее: когда люди получают новые переживания
и внезапно приходят к выводу, что прежде они не были по-настоящему счастливы (то есть
16 Прототип современной телевизионной трубки. – Прим. пер.
38
Д. Гилберт. «Спотыкаясь о счастье»
их шкала была сжата), – они могут ошибаться. Другими словами, люди порой заблуждаются
в настоящем, когда утверждают, что заблуждались в прошлом.
Усиленное переживание
Лори и Реба не делали многого из того, что нормальным людям позволяет ощутить
себя на верху шкалы счастья, – не кувыркались, не плавали с аквалангом, не… (можете про-
должить сами) – и это, конечно, отличает нас от близнецов. Если скудный опыт пережива-
ний не обязательно приводит к сжатию шкалы, то что же вместо этого происходит? Давайте
предположим, что у Лори и Ребы действительно скудный опыт, и на основании его они оце-
нивают нечто столь простое, как подаренный на день рождения торт. Возможно, что скуд-
ность опыта сжимает шкалу счастья. Но возможно и нечто другое: шкала не сжимается, но
усиливается переживание – и близняшки, и мы подразумеваем под «восьмым» одно и то же.
Получая праздничный торт, Лори и Реба чувствуют то же самое, что чувствуем мы, когда
плаваем и кувыркаемся под водой у Большого Барьерного рифа (рис. 7).
«Усиленное переживание» – выражение, возможно, и странное, но в самой идее ничего
странного нет. О людях, которые считают себя счастливыми, невзирая ни на что, мы часто
говорим: «Они только думают, будто счастливы, потому что на самом деле не знают, что
теряют». Возможно, конечно, но в этом-то и суть. Не зная, что теряем, мы и вправду бываем
счастливы при таких обстоятельствах, которые никогда не сделали бы нас счастливыми, если
бы мы подобную потерю пережили. Это не означает, что люди, не знающие, что они теряют,
менее счастливы, чем те, кто это имеет. Примеров тому хватает и в моей жизни, и в вашей.
39